— Это вполне резонная просьба. Мы здесь все в конечном счете патриоты Америки.
Генерал сел на ближайший стул и сплел пальцы:
— Вы знакомы с проектом «МК-Ультра»?
56
Дорога по болоту напоминала туннель в темноте, в конце которого Колдмун видел скопление огней у ограждения и пропускного пункта. Ему придется обойти это место.
Двигаясь почти беззвучно, стараясь превратиться в призрак дедушки Джо, он сошел с дороги и соскользнул в теплую болотистую воду. Вокруг летали комары, жужжали над ухом. Воздух был зловонным от запаха гниющего дерева и болотного газа. Пока Колдмун ехал на машине, он видел нескольких аллигаторов, к тому же он прекрасно знал, что здесь, в заболоченных протоках, встречаются змеи и бог знает кто еще. Мальчишкой он не особенно боялся змей. Немного осторожности — и ты избежишь укуса гремучки. Но это было до того, как его укусила водяная змея во время их первого совместного задания с Пендергастом. Господи, с тех пор и месяца не прошло. Тогда он поклялся себе, что больше никогда даже не посмотрит на болото, а уж о том, чтобы к нему приблизиться, и речи быть не могло. В Колорадо болот нет, по этой причине он и попросил назначить его туда. И посмотрите, чем он занимается сейчас.
Колдмун слышал, что можно увидеть отражение глаз аллигатора в луче фонарика, но включить фонарик он не мог. Ночь стояла чернее черного, единственный проникавший сюда свет отражался от ярко освещенного комплекса. Глубина воды не превышала одного-двух футов, под ними находился еще один фут вязкой грязи, затруднявшей движение.
Он прошел примерно полмили от дороги, перпендикулярной комплексу, затем повернул на девяносто градусов и продолжил путь в сторону зданий. В любой момент он был готов к тому, что ему в ногу вонзятся клыки или что раздастся всплеск воды и аллигатор бросится на него из засады. Время от времени за кипарисовыми стволами виднелся свет пропускного пункта. Вскоре Колдмун почти поравнялся с ним, а потом, к своему удивлению, наткнулся на сеточное ограждение. На той стороне был расчищен канал для аэролодки, вероятно имевшейся в распоряжении охранников у пропускного пункта. Казалось невероятным, что они огородили комплекс, и без того изолированный глубоким болотом в такой глуши.
Колдмун достал фонарик и, направляя луч вниз, осмотрел ограждение, не прикасаясь к нему. Поверху сетки шли три провода, проходящие через изолированные держатели. Забор был под напряжением и, несомненно, подключен к тревожной сигнализации.
Он задумался. Такого рода ограждение, протянувшееся на несколько миль по болоту, наверняка генерирует много ложных сигналов из-за мертвых деревьев, плавучих коряг, птиц и животных. Более того, сейчас собиралась гроза, кроны деревьев наверху раскачивались. И пока Колдмун стоял здесь, несколько тяжелых капель дождя ударили его по лицу. Он прошел вдоль ограждения еще сто ярдов и нашел то, что искал: гнилое дерево рядом с оградой. Он раскачал его, и оно с отвратительным хлюпающим звуком упало на провода. Провода заискрили.
Колдмун отступил в темноту, погрузился в воду и стал ждать.
И действительно, через десять минут он услышал гудение аэролодки и увидел луч прожектора, пронзающий тьму. Двое охранников, сопровождаемые шипением раций, подкатили к лежащему на проводах дереву и осветили его прожектором, приглушенно чертыхаясь. Один из них, в рыбацких сапогах, спрыгнул с лодки, багром приподнял гнилое дерево и столкнул его в воду.
Когда они ушли, Колдмун двинулся дальше вдоль ограждения и вскоре нашел еще одного гнилого кандидата, на этот раз по ту сторону ограды. Ветер теперь дул еще сильнее, так что у охранников не должно было возникнуть подозрений по поводу падающих деревьев.
Достав из рюкзака кусок нейлонового парашютного шнура, Колдмун взобрался на треть высоты ограждения, накинул шнур на провода и спустился вниз. Затем он сильно дернул за шнур и вырвал провода из изоляторов, отчего во все стороны полетели искры. После этого он быстро забрался по сетке, избегая болтающихся проводов под напряжением, спрыгнул с другой стороны и изо всех сил тряхнул гнилое дерево. Но оно оказалось менее гнилым, чем первое, и не хотело падать. На мгновение Колдмуна охватила паника. Он собрался с силами, навалился плечом на дерево, и внезапно прогнившая верхняя часть отломилась и с грохотом обрушилась на забор. Колдмун отпрыгнул в сторону, едва не попав под удар.
Дерево упало, увлекая за собой клубок проводов. Колдмун чуть не рассмеялся — лучшего он не мог и желать.
Он поспешил дальше, пробираясь сквозь темноту со всей скоростью, на какую был способен. Вдалеке послышалось завывание аэролодки, возвращающейся для проверки. Колдмун спросил себя, когда его ждет встреча со следующим периметром и насколько трудно будет его преодолеть.
Он очень надеялся, что ему не придется никого убивать.
57
Катер нырял и подпрыгивал на волнах, которые становились все выше из-за ветра, поднявшегося у побережья Панхандла. Ветер и прилив образовывали высокую пену, к тому же усилился дождь: крупные тяжелые капли падали, как град.
Приемник Перельмана был настроен на канал погоды, который регулярно выдавал все более зловещие предупреждения для маломерных судов, а теперь перешел на общее предупреждение о надвигающемся урагане. К большому неудовольствию пассажирки, Перельман был вынужден еще больше сбросить скорость. На воде царила кромешная тьма, а радара на катере не было. Перельман надеялся, что радиопредупреждение заставило всех маломерных вернуться в гавань. Только сумасшедший стал бы выходить в море в такую погоду. Если бы им удалось войти под защиту реки, прежде чем шторм достигнет полной силы… Он быстро произнес про себя «Барух Хашем»[75], а потом еще раз, благодаря Бога за то, что позволил им доплыть так далеко. «Еще немного, пожалуйста».
Удары воды о корпус и визжание двигателя в сочетании со стуком капель по ветровому стеклу и воем ветра создавали в рубке почти оглушительный шум. «Злись, ветер, дуй, пока не лопнут щеки!»[76] Перельман посмотрел на картплоттер. От Дог-Айленда их отделяло около шести миль. Констанс по-прежнему стояла слева от него, уставившись в темноту с неумолимым выражением на лице, — настоящая Жанна д’Арк.
Четыре мили. Ветер и в самом деле сходил с ума. Перельман еще сбросил скорость, надеясь, что на этот раз Констанс ничего не скажет. К его огромному облегчению, впереди показались слабые огни Дог-Айленда, то исчезая, то появляясь из темноты. Волнение еще усилилось, когда они направились к северной оконечности острова. Затем появились огни Каррабеля, неясные и расплывчатые за стеной дождя. А потом он заметил к западу от города мощный свет маяка Кривой реки, и этот сильный и ясный свет принес ему облегчение. Они почти добрались.
Войдя в пролив Сент-Джордж, он взял направление к востоку от маяка, где на его картах было указано устье реки Каррабель, впадающей в залив. Господи, какое облегчение было увидеть сквозь ревущую тьму мигающий маяк, устойчивый, как скала. Но с изменением курса море принялось раскачивать катер из стороны в сторону, время от времени ударяя в борт, отчего серая вода захлестывала закрытый нос и переливалась через планширь. На палубе рубки плескалась лужа соленой воды, частично сливаясь в выпускное отверстие. Приемник продолжал передавать предупреждение об урагане на севере. Если им удастся добраться до этой треклятой реки и выйти из бурного моря, то они будут в безопасности. По крайней мере, в большей безопасности, чем теперь.
Наконец Перельман заметил что-то похожее на широкое устье реки, огни города, отбрасывающие призрачное свечение сквозь колышущиеся дождевые завесы. Прищурившись, он вгляделся и увидел мигающие огоньки буйков. Когда они вошли в устье, крутые волны исчезли в раздуваемых ветром пенных волнах, легко преодолеваемых большими судами. Он спросил себя, о чем думают люди на берегу, глядя на габаритные огни скоростного катера, движущегося вверх по реке. Потом он понял, что не стоит и спрашивать: они наверняка считают, что он сошел с ума. И может быть, он действительно сошел с ума. Он не должен был позволить этой женщине вовлечь его в такое безумие.
Словно отвечая на его мысли, Констанс сказала:
— Прибавьте скорость.
Он добавил немного газа, игнорируя знак «не создавать кильватерную волну». Ветер хлестал по воде с такой силой, что она пенилась и белела. Но здесь хотя бы не было этой ужасной качки. Они двигались вверх по реке, между огнями города, расположенного на обоих берегах. Промчавшись под мостом Дэвис-Айленд, катер прошел через большой S-образный изгиб туда, где вода разделялась на Новую реку и Кривую реку.
Радиоканал перешел от общих предупреждений о торнадо к конкретным: передавал срочные сообщения о вероятных торнадо, замеченных радарами в районе Тейт-Хелл-Стейт-Форест — именно в том месте, куда они направлялись.
— Вы слышали? — спросила Констанс.
— Да, — ответил Перельман. — Сейчас мы ничего не можем сделать, разве что повернуть назад, конечно.
— Мы не повернем назад.
— Тогда будем молиться, чтобы нас это не коснулось.
— Я не буду молиться, — сказала она.
— Что ж, — раздраженно ответил Перельман, — зато я буду, и надеюсь, вы не станете возражать, если я побалую себя.
Констанс ничего не сказала, она просто смотрела прямо перед собой, и ее лицо подсвечивалось снизу красноватым светом картплоттера.
Город остался позади, и теперь они петляли по Кривой реке, которая сразу же начала отвечать своему названию, ведя их от одного резкого поворота к другому. Навигационные знаки по фарватеру исчезли, и Перельман вел катер по картплоттеру, радуясь тому, что осадка катера составляет всего двадцать четыре дюйма. Несмотря на шторм, они шли с приличной скоростью, но облегчение Перельмана начало омрачаться мыслью о том, что произойдет, когда они доберутся до объекта. Борьба с морем последние несколько часов отвлекала его от размышлений на эту тему.
— Когда мы туда доберемся, — сказал он, — мы просто оценим ситуацию и вызовем группу быстрого реагирования. Сами мы с этим не справимся.
— Я вам уже объясняла, почему эта идея не годится. Мы никому не можем доверять. Информация о ходе расследования утекает, и мы не знаем, как, почему и кто это делает. Чтобы собрать, организовать и снарядить вашу группу, уйдет слишком много времени. Пендергасту может грозить смерть уже сейчас, но его убьют наверняка, если узнают о готовящейся операции.
Перельман почувствовал, как в нем нарастает раздражение:
— Тогда каков наш план?
— Я не знаю, каков ваш план, — сказала Констанс. — А мой план — войти туда, нейтрализовать людей, которые похитили Пендергаста, и освободить его.
Нет, она точно психопатка!
— И с каким оружием, позвольте спросить?
Из кармана легинсов она извлекла старинный стилет и показала ему.
— Вы сошли с ума.
Перельман проверил картплоттер и увидел, что они приближаются к месту назначения — старому сахарному заводу на реке. В этот момент сила ветра резко и многократно возросла, деревья по берегам реки заметались во все стороны. Одновременно он услышал и почувствовал странную вибрацию в воздухе.
«Проклятье!»
Когда катер преодолел очередной крутой поворот, впереди появились огни — пристань вдоль берега, с погрузочным краном и катером. А за деревьями возвышались еще более неприятные для глаз сооружения: мрачная вышка с блуждающими прожекторами и здания промышленного комплекса, размеры которого значительно превышали то, что Перельман воображал до сих пор. Они вляпались, сильно вляпались, и с этим не мог справиться ни один из них.
Но тут его внимание было отвлечено драматически нарастающим воем ветра, доносящимся из темноты справа вверх по течению. Перельман в ужасе посмотрел туда. Что-то начало материализоваться из этого воющего мрака: бьющаяся масса черноты на фоне черноты, какая-то змеевидная форма, которая вращалась и извивалась, надвигаясь на них. Она жевала деревья на противоположном берегу, превращая их в крутящиеся в вихре щепки.
Перельман немедленно развернул лодку в надежде уйти от беды, дал газ, но фарватер реки был слишком узок, недостаточен для поворота, и катер врезался носом в прибрежную жижу ярдах в десяти от твердой земли.
— На берег! Быстро из катера!
Но пока он кричал, торнадо прошел над рекой и расцвел грязно-коричневым цветом, вобрав в себя воду; его звук изменился с высокого визга на чудовищно низкий рев. Встреча с водой заставила вихрь отвернуть от них в сторону пристани, которую он взорвал, словно бомбой, пронзая искрами тьму ночи, когда рухнули опоры линии электропередач. Перельман почувствовал, что тяжелый катер под ним двигается самым невероятным образом. Он вцепился в штурвал, когда их закрутило на месте, лобовое стекло оторвалось от корпуса, как детская игрушка, и исчезло в ревущей круговерти. Перельман схватил Констанс за руку и потащил ее из катера к берегу.
Водяной столб оказался почти над ними, он вращался теперь с такой скоростью, что казался почти неподвижным, словно стоп-кадр на телеэкране. У Перельмана заложило уши, он еще крепче вцепился в Констанс и потащил ее по илистому мелководью под защиту деревьев. А когда ревущий, визжащий столб накрыл их, его тело оторвалось от земли, вращаясь, совершенно беспомощное, — и наступила темнота.
58
— Я знаком с проектом «МК-Ультра», — сказал Пендергаст. — По правде говоря, я уже начинал задумываться, не является ли это продолжением данного проекта, в той или иной форме. Но если мы собираемся разговаривать, то не будете ли вы так любезны попросить доктора убрать эту иглу?
— Доктор Смит, — сказал генерал, — пожалуйста, уберите иглу. Пока.
Доктор с некоторым разочарованием вытащил шприц из отверстия и отступил. Гладстон облегченно вздохнула. Ее чувства были напряжены до предела; она слышала слабые звуки грозы, бушевавшей за окнами, слышала шорох вентиляционной системы и тиканье часов. Катетер в ее руке пульсировал. Окон в лаборатории не было, только длинное горизонтальное зеркало на одной из стен.
— Идея «МК-Ультра», — продолжил генерал, — состояла в поисках способов манипуляции психическим состоянием человека — манипуляции сознанием, если угодно, — с помощью медикаментозных средств и методов модификации поведения. В первую очередь это могло стать боевым оружием, используемым для того, чтобы сбить врага с толку или вывести его из строя, а также как инструмент для допроса. Проект был запущен в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, а официально закрыт в тысяча девятьсот семьдесят третьем, когда какой-то трусливый бюрократ из правительства наделал в штаны от страха.
Он покачал головой, выражая одновременно разочарование и презрение.
Алвес-Ветторетто снова вмешалась:
— Генерал, я заявляю официально: вам не следует вступать с этим человеком в какие бы то ни было переговоры, а тем более посвящать его в государственные тайны.
— Да бросьте вы. Он обратился с резонной просьбой. Возможно, он будет готов к сотрудничеству.
— Он никогда не будет сотрудничать.
— Посмотрим. Так на чем я остановился? По большей части проект сосредоточился на тестировании различных психоактивных веществ. Мы искали составы, которые вызывают спутанность сознания, понижают эффективность человека, делают его больным или пьяным, вызывают амнезию, паралич и тому подобное. Иными словами, выводят из строя. Одна из ветвей проекта занималась потенциально положительными средствами, которые обостряют мыслительные способности, ясность мышления, увеличивают физическую силу. Или уменьшают потребность во сне без побочных негативных эффектов.
Он встал и медленно прошелся по лаборатории.
Генерал сел на ближайший стул и сплел пальцы:
— Вы знакомы с проектом «МК-Ультра»?
56
Дорога по болоту напоминала туннель в темноте, в конце которого Колдмун видел скопление огней у ограждения и пропускного пункта. Ему придется обойти это место.
Двигаясь почти беззвучно, стараясь превратиться в призрак дедушки Джо, он сошел с дороги и соскользнул в теплую болотистую воду. Вокруг летали комары, жужжали над ухом. Воздух был зловонным от запаха гниющего дерева и болотного газа. Пока Колдмун ехал на машине, он видел нескольких аллигаторов, к тому же он прекрасно знал, что здесь, в заболоченных протоках, встречаются змеи и бог знает кто еще. Мальчишкой он не особенно боялся змей. Немного осторожности — и ты избежишь укуса гремучки. Но это было до того, как его укусила водяная змея во время их первого совместного задания с Пендергастом. Господи, с тех пор и месяца не прошло. Тогда он поклялся себе, что больше никогда даже не посмотрит на болото, а уж о том, чтобы к нему приблизиться, и речи быть не могло. В Колорадо болот нет, по этой причине он и попросил назначить его туда. И посмотрите, чем он занимается сейчас.
Колдмун слышал, что можно увидеть отражение глаз аллигатора в луче фонарика, но включить фонарик он не мог. Ночь стояла чернее черного, единственный проникавший сюда свет отражался от ярко освещенного комплекса. Глубина воды не превышала одного-двух футов, под ними находился еще один фут вязкой грязи, затруднявшей движение.
Он прошел примерно полмили от дороги, перпендикулярной комплексу, затем повернул на девяносто градусов и продолжил путь в сторону зданий. В любой момент он был готов к тому, что ему в ногу вонзятся клыки или что раздастся всплеск воды и аллигатор бросится на него из засады. Время от времени за кипарисовыми стволами виднелся свет пропускного пункта. Вскоре Колдмун почти поравнялся с ним, а потом, к своему удивлению, наткнулся на сеточное ограждение. На той стороне был расчищен канал для аэролодки, вероятно имевшейся в распоряжении охранников у пропускного пункта. Казалось невероятным, что они огородили комплекс, и без того изолированный глубоким болотом в такой глуши.
Колдмун достал фонарик и, направляя луч вниз, осмотрел ограждение, не прикасаясь к нему. Поверху сетки шли три провода, проходящие через изолированные держатели. Забор был под напряжением и, несомненно, подключен к тревожной сигнализации.
Он задумался. Такого рода ограждение, протянувшееся на несколько миль по болоту, наверняка генерирует много ложных сигналов из-за мертвых деревьев, плавучих коряг, птиц и животных. Более того, сейчас собиралась гроза, кроны деревьев наверху раскачивались. И пока Колдмун стоял здесь, несколько тяжелых капель дождя ударили его по лицу. Он прошел вдоль ограждения еще сто ярдов и нашел то, что искал: гнилое дерево рядом с оградой. Он раскачал его, и оно с отвратительным хлюпающим звуком упало на провода. Провода заискрили.
Колдмун отступил в темноту, погрузился в воду и стал ждать.
И действительно, через десять минут он услышал гудение аэролодки и увидел луч прожектора, пронзающий тьму. Двое охранников, сопровождаемые шипением раций, подкатили к лежащему на проводах дереву и осветили его прожектором, приглушенно чертыхаясь. Один из них, в рыбацких сапогах, спрыгнул с лодки, багром приподнял гнилое дерево и столкнул его в воду.
Когда они ушли, Колдмун двинулся дальше вдоль ограждения и вскоре нашел еще одного гнилого кандидата, на этот раз по ту сторону ограды. Ветер теперь дул еще сильнее, так что у охранников не должно было возникнуть подозрений по поводу падающих деревьев.
Достав из рюкзака кусок нейлонового парашютного шнура, Колдмун взобрался на треть высоты ограждения, накинул шнур на провода и спустился вниз. Затем он сильно дернул за шнур и вырвал провода из изоляторов, отчего во все стороны полетели искры. После этого он быстро забрался по сетке, избегая болтающихся проводов под напряжением, спрыгнул с другой стороны и изо всех сил тряхнул гнилое дерево. Но оно оказалось менее гнилым, чем первое, и не хотело падать. На мгновение Колдмуна охватила паника. Он собрался с силами, навалился плечом на дерево, и внезапно прогнившая верхняя часть отломилась и с грохотом обрушилась на забор. Колдмун отпрыгнул в сторону, едва не попав под удар.
Дерево упало, увлекая за собой клубок проводов. Колдмун чуть не рассмеялся — лучшего он не мог и желать.
Он поспешил дальше, пробираясь сквозь темноту со всей скоростью, на какую был способен. Вдалеке послышалось завывание аэролодки, возвращающейся для проверки. Колдмун спросил себя, когда его ждет встреча со следующим периметром и насколько трудно будет его преодолеть.
Он очень надеялся, что ему не придется никого убивать.
57
Катер нырял и подпрыгивал на волнах, которые становились все выше из-за ветра, поднявшегося у побережья Панхандла. Ветер и прилив образовывали высокую пену, к тому же усилился дождь: крупные тяжелые капли падали, как град.
Приемник Перельмана был настроен на канал погоды, который регулярно выдавал все более зловещие предупреждения для маломерных судов, а теперь перешел на общее предупреждение о надвигающемся урагане. К большому неудовольствию пассажирки, Перельман был вынужден еще больше сбросить скорость. На воде царила кромешная тьма, а радара на катере не было. Перельман надеялся, что радиопредупреждение заставило всех маломерных вернуться в гавань. Только сумасшедший стал бы выходить в море в такую погоду. Если бы им удалось войти под защиту реки, прежде чем шторм достигнет полной силы… Он быстро произнес про себя «Барух Хашем»[75], а потом еще раз, благодаря Бога за то, что позволил им доплыть так далеко. «Еще немного, пожалуйста».
Удары воды о корпус и визжание двигателя в сочетании со стуком капель по ветровому стеклу и воем ветра создавали в рубке почти оглушительный шум. «Злись, ветер, дуй, пока не лопнут щеки!»[76] Перельман посмотрел на картплоттер. От Дог-Айленда их отделяло около шести миль. Констанс по-прежнему стояла слева от него, уставившись в темноту с неумолимым выражением на лице, — настоящая Жанна д’Арк.
Четыре мили. Ветер и в самом деле сходил с ума. Перельман еще сбросил скорость, надеясь, что на этот раз Констанс ничего не скажет. К его огромному облегчению, впереди показались слабые огни Дог-Айленда, то исчезая, то появляясь из темноты. Волнение еще усилилось, когда они направились к северной оконечности острова. Затем появились огни Каррабеля, неясные и расплывчатые за стеной дождя. А потом он заметил к западу от города мощный свет маяка Кривой реки, и этот сильный и ясный свет принес ему облегчение. Они почти добрались.
Войдя в пролив Сент-Джордж, он взял направление к востоку от маяка, где на его картах было указано устье реки Каррабель, впадающей в залив. Господи, какое облегчение было увидеть сквозь ревущую тьму мигающий маяк, устойчивый, как скала. Но с изменением курса море принялось раскачивать катер из стороны в сторону, время от времени ударяя в борт, отчего серая вода захлестывала закрытый нос и переливалась через планширь. На палубе рубки плескалась лужа соленой воды, частично сливаясь в выпускное отверстие. Приемник продолжал передавать предупреждение об урагане на севере. Если им удастся добраться до этой треклятой реки и выйти из бурного моря, то они будут в безопасности. По крайней мере, в большей безопасности, чем теперь.
Наконец Перельман заметил что-то похожее на широкое устье реки, огни города, отбрасывающие призрачное свечение сквозь колышущиеся дождевые завесы. Прищурившись, он вгляделся и увидел мигающие огоньки буйков. Когда они вошли в устье, крутые волны исчезли в раздуваемых ветром пенных волнах, легко преодолеваемых большими судами. Он спросил себя, о чем думают люди на берегу, глядя на габаритные огни скоростного катера, движущегося вверх по реке. Потом он понял, что не стоит и спрашивать: они наверняка считают, что он сошел с ума. И может быть, он действительно сошел с ума. Он не должен был позволить этой женщине вовлечь его в такое безумие.
Словно отвечая на его мысли, Констанс сказала:
— Прибавьте скорость.
Он добавил немного газа, игнорируя знак «не создавать кильватерную волну». Ветер хлестал по воде с такой силой, что она пенилась и белела. Но здесь хотя бы не было этой ужасной качки. Они двигались вверх по реке, между огнями города, расположенного на обоих берегах. Промчавшись под мостом Дэвис-Айленд, катер прошел через большой S-образный изгиб туда, где вода разделялась на Новую реку и Кривую реку.
Радиоканал перешел от общих предупреждений о торнадо к конкретным: передавал срочные сообщения о вероятных торнадо, замеченных радарами в районе Тейт-Хелл-Стейт-Форест — именно в том месте, куда они направлялись.
— Вы слышали? — спросила Констанс.
— Да, — ответил Перельман. — Сейчас мы ничего не можем сделать, разве что повернуть назад, конечно.
— Мы не повернем назад.
— Тогда будем молиться, чтобы нас это не коснулось.
— Я не буду молиться, — сказала она.
— Что ж, — раздраженно ответил Перельман, — зато я буду, и надеюсь, вы не станете возражать, если я побалую себя.
Констанс ничего не сказала, она просто смотрела прямо перед собой, и ее лицо подсвечивалось снизу красноватым светом картплоттера.
Город остался позади, и теперь они петляли по Кривой реке, которая сразу же начала отвечать своему названию, ведя их от одного резкого поворота к другому. Навигационные знаки по фарватеру исчезли, и Перельман вел катер по картплоттеру, радуясь тому, что осадка катера составляет всего двадцать четыре дюйма. Несмотря на шторм, они шли с приличной скоростью, но облегчение Перельмана начало омрачаться мыслью о том, что произойдет, когда они доберутся до объекта. Борьба с морем последние несколько часов отвлекала его от размышлений на эту тему.
— Когда мы туда доберемся, — сказал он, — мы просто оценим ситуацию и вызовем группу быстрого реагирования. Сами мы с этим не справимся.
— Я вам уже объясняла, почему эта идея не годится. Мы никому не можем доверять. Информация о ходе расследования утекает, и мы не знаем, как, почему и кто это делает. Чтобы собрать, организовать и снарядить вашу группу, уйдет слишком много времени. Пендергасту может грозить смерть уже сейчас, но его убьют наверняка, если узнают о готовящейся операции.
Перельман почувствовал, как в нем нарастает раздражение:
— Тогда каков наш план?
— Я не знаю, каков ваш план, — сказала Констанс. — А мой план — войти туда, нейтрализовать людей, которые похитили Пендергаста, и освободить его.
Нет, она точно психопатка!
— И с каким оружием, позвольте спросить?
Из кармана легинсов она извлекла старинный стилет и показала ему.
— Вы сошли с ума.
Перельман проверил картплоттер и увидел, что они приближаются к месту назначения — старому сахарному заводу на реке. В этот момент сила ветра резко и многократно возросла, деревья по берегам реки заметались во все стороны. Одновременно он услышал и почувствовал странную вибрацию в воздухе.
«Проклятье!»
Когда катер преодолел очередной крутой поворот, впереди появились огни — пристань вдоль берега, с погрузочным краном и катером. А за деревьями возвышались еще более неприятные для глаз сооружения: мрачная вышка с блуждающими прожекторами и здания промышленного комплекса, размеры которого значительно превышали то, что Перельман воображал до сих пор. Они вляпались, сильно вляпались, и с этим не мог справиться ни один из них.
Но тут его внимание было отвлечено драматически нарастающим воем ветра, доносящимся из темноты справа вверх по течению. Перельман в ужасе посмотрел туда. Что-то начало материализоваться из этого воющего мрака: бьющаяся масса черноты на фоне черноты, какая-то змеевидная форма, которая вращалась и извивалась, надвигаясь на них. Она жевала деревья на противоположном берегу, превращая их в крутящиеся в вихре щепки.
Перельман немедленно развернул лодку в надежде уйти от беды, дал газ, но фарватер реки был слишком узок, недостаточен для поворота, и катер врезался носом в прибрежную жижу ярдах в десяти от твердой земли.
— На берег! Быстро из катера!
Но пока он кричал, торнадо прошел над рекой и расцвел грязно-коричневым цветом, вобрав в себя воду; его звук изменился с высокого визга на чудовищно низкий рев. Встреча с водой заставила вихрь отвернуть от них в сторону пристани, которую он взорвал, словно бомбой, пронзая искрами тьму ночи, когда рухнули опоры линии электропередач. Перельман почувствовал, что тяжелый катер под ним двигается самым невероятным образом. Он вцепился в штурвал, когда их закрутило на месте, лобовое стекло оторвалось от корпуса, как детская игрушка, и исчезло в ревущей круговерти. Перельман схватил Констанс за руку и потащил ее из катера к берегу.
Водяной столб оказался почти над ними, он вращался теперь с такой скоростью, что казался почти неподвижным, словно стоп-кадр на телеэкране. У Перельмана заложило уши, он еще крепче вцепился в Констанс и потащил ее по илистому мелководью под защиту деревьев. А когда ревущий, визжащий столб накрыл их, его тело оторвалось от земли, вращаясь, совершенно беспомощное, — и наступила темнота.
58
— Я знаком с проектом «МК-Ультра», — сказал Пендергаст. — По правде говоря, я уже начинал задумываться, не является ли это продолжением данного проекта, в той или иной форме. Но если мы собираемся разговаривать, то не будете ли вы так любезны попросить доктора убрать эту иглу?
— Доктор Смит, — сказал генерал, — пожалуйста, уберите иглу. Пока.
Доктор с некоторым разочарованием вытащил шприц из отверстия и отступил. Гладстон облегченно вздохнула. Ее чувства были напряжены до предела; она слышала слабые звуки грозы, бушевавшей за окнами, слышала шорох вентиляционной системы и тиканье часов. Катетер в ее руке пульсировал. Окон в лаборатории не было, только длинное горизонтальное зеркало на одной из стен.
— Идея «МК-Ультра», — продолжил генерал, — состояла в поисках способов манипуляции психическим состоянием человека — манипуляции сознанием, если угодно, — с помощью медикаментозных средств и методов модификации поведения. В первую очередь это могло стать боевым оружием, используемым для того, чтобы сбить врага с толку или вывести его из строя, а также как инструмент для допроса. Проект был запущен в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, а официально закрыт в тысяча девятьсот семьдесят третьем, когда какой-то трусливый бюрократ из правительства наделал в штаны от страха.
Он покачал головой, выражая одновременно разочарование и презрение.
Алвес-Ветторетто снова вмешалась:
— Генерал, я заявляю официально: вам не следует вступать с этим человеком в какие бы то ни было переговоры, а тем более посвящать его в государственные тайны.
— Да бросьте вы. Он обратился с резонной просьбой. Возможно, он будет готов к сотрудничеству.
— Он никогда не будет сотрудничать.
— Посмотрим. Так на чем я остановился? По большей части проект сосредоточился на тестировании различных психоактивных веществ. Мы искали составы, которые вызывают спутанность сознания, понижают эффективность человека, делают его больным или пьяным, вызывают амнезию, паралич и тому подобное. Иными словами, выводят из строя. Одна из ветвей проекта занималась потенциально положительными средствами, которые обостряют мыслительные способности, ясность мышления, увеличивают физическую силу. Или уменьшают потребность во сне без побочных негативных эффектов.
Он встал и медленно прошелся по лаборатории.