— Вы не можете сказать, где точно? Это длинная пустынная дорога.

— Там будет полиция.





48




«Добро пожаловать в Таллахасский международный аэропорт, — раздался в динамиках голос стюардессы. — Мы еще раз приносим извинения за изменение маршрута, вызванное погодными условиями, и мы сделаем все, чтобы…»

Остальная часть объявления потонула во всеобщем шуме, когда люди начали доставать свои мобильные телефоны, вскакивать и открывать верхние багажные секции, сражаться с сумками на колесиках и толкать друг друга, спеша к выходу. Колдмун же просто угрюмо сидел, смирившись со своим невезением. Перед посадкой он зарегистрировал пистолет на пропускном пункте, и после пяти часов полета в тесном кресле пистолет превратился в свинцовую гирю, висящую на его плече под пиджаком. Долбаное Таллахасси. Самолет должен был приземлиться в Форт-Майерсе, а теперь ему придется несколько часов ехать в грозу, чтобы добраться туда.

Его мрачные размышления были прерваны вибрацией в кармане брюк, причем не той вибрацией, какую он ценил. Это напоминал о себе его телефон с выключенным звуком. Наверное, звонит Пендергаст.

Колдмун вытащил телефон. Региональный код 212, нью-йоркский телефон с незнакомым номером. Ну точно, это Пендергаст, готовый подключить к линии Пикетта, чтобы поаплодировать его, Колдмуна, успехам. Отлично, ему только поздравительной групповухи не хватает.

Впрочем, не стоит предполагать худшее. Сейчас все станет ясно. Он поднес телефон к уху и сказал:

— Специальный агент Колдмун.

— Агент Колдмун, — раздался женский голос, — это…

Остальное утонуло в чем-то похожем на вой в аэродинамической трубе.

— Что? — спросил он. — Кто это?

Он услышал тот же голос, требующий, чтобы закрыли окно, и внезапно аэродинамическая труба смолкла.

— Леди, я ничего не вижу через лобовое стекло, — жалобно проговорил кто-то.

— Откроете через минуту.

И теперь Колдмун узнал голос. Это была Констанс Грин, а вторым человеком, по-видимому, был водитель.

— Констанс? — спросил Колдмун.

— Да. Последние четверть часа я пыталась связаться с вами.

— Я только что приземлился в Таллахасси — место посадки пришлось изменить из-за грозы. Что случилось? Где вы?

— Это не имеет значения. У вас есть известия от Пендергаста? — нетерпеливо спросила она.

На том конце происходило что-то вроде выяснения отношений.

— Как я вам и говорил, — услышал Колдмун голос водителя, обращенный к Констанс, — Эстеро-Бей тянется почти до самой Бонита-Спрингс. Вы должны сказать мне, куда сворачивать.

— А я вам сказала: туда, где будет полиция. — И снова Колдмуну: — Он не сказал вам, куда поедет потом? Что он планировал делать?

— Нет. А что?

— Я думаю, его похитили. Найдены обгорелые останки «рейнджровера», похожего на тот, что он купил. Свидетель говорил о вертолете, стрельбе из автоматического оружия, какой-то перестрелке. На заднем сиденье найден обгоревший труп молодого человека.

«Черт возьми!» Колдмун вскочил с места и поспешил к выходу.

— Что-нибудь еще?

— Мне звонил Роджер Смитбек, журналист. Он сообщил о большой партии пропавших наркотиков, явно похищенных вместе с группой иммигрантов на границе с Аризоной. Это каким-то образом связано с обрубками ног.

— Постойте. Вы сказали, что мигранты были похищены на границе?

— Да. Были увезены в грузовиках.

— В грузовиках? Каких грузовиках?

— Колонна правительственных грузовиков, одинаковых, с закрашенными регистрационными номерами. Перед кабиной прикручены какие-то барабаны.

Это совпадало с историей, которую он слышал от Эль-Монито, совпадало вплоть до деталей.

Колдмун прошел через пропускной пункт прибытия и направился к главному терминалу:


— Эти барабаны — воздухоочистители, установленные перед левыми передними крыльями. Речь идет о военных транспортных грузовиках, вероятнее всего оснащенных бортовыми решетками, кузовными сиденьями и брезентовой крышей. Наркоторговцы такими не пользуются, это армейский транспорт. Он не сказал, куда они направлялись?

— Секунду. — Микрофон ненадолго был заглушен, потом Колдмун услышал разговор Констанс с водителем. — Вон там. Видите мигающий оранжевый свет чуть ниже горизонта? Езжайте туда, и как можно скорее.

— Леди, там нет дороги, а у меня нет поплавков. О господи, теперь там появились красные и синие огни. Похоже, это ваши копы.

Колдмун услышал звук полицейских сирен.

— Продолжайте ехать, пока не увидите поворот.

— Но моя машина…

— Я ее покупаю. — После этого Констанс вернулась к Колдмуну. — Мне нужно ехать.

— Вы уверены, что это была машина Пендергаста?

— Я перезвоню вам, когда буду знать больше.

На этом телефон замолчал, а Колдмун остался стоять посреди зоны прибытия Таллахасского международного аэропорта.





49




Марку Макреди, страховому актуарию по профессии, а в настоящий момент безработному, никогда не нравилась идея жены использовать его новый «линкольн-навигатор» для работы водителем такси, чтобы как-то сводить концы с концами в этот сложный период. Сейчас, когда он ехал под дождем по гравийной дороге через болота и сосновые рощицы со скоростью пятьдесят миль в час, направляясь, похоже, прямо к заливу, эта идея нравилась ему еще меньше.

— Быстрее, — сказала сумасшедшая женщина на заднем сиденье.

Хотя это увеличивало шансы лобового столкновения с каким-нибудь деревом, Макреди подчинился. Он знал, что спорить с пассажиркой из ада в лучшем случае бесполезно, а в худшем — опасно. Она уже согласилась заплатить ему тысячу долларов за эту поездку, швырнув кучу измятых стодолларовых купюр на переднее пассажирское сиденье. Деньги были ему очень нужны — вот единственная причина, почему он не закончил эту поездку раньше времени.

Сильный удар и скрежет ветки по окну.

— От этого останутся царапины, — сказал он, приотпуская педаль газа.

— Держите прежнюю скорость.

Еще один удар, на этот раз чуть не разбивший в хлам подвеску, а потом деревья вдруг расступились, и за пеленой дождя Макреди увидел впереди открытое заболоченное пространство. Они оказались ближе к месту действия, чем он предполагал. Менее чем в полумиле от них полицейские огни расцвечивали цветастыми полосами растительность вокруг. Если бы не темная ночь, он бы сейчас торчал здесь у всех на виду, как фонарный столб.

Сзади раздался тихий голос:

— Здесь. Остановитесь.

«Слава богу». Макреди остановился и вздохнул с облегчением.

— Мистер Макреди, спасибо за поездку, которая получилась совсем не такой, как вы ожидали, — сказала молодая женщина. — А теперь я попрошу вас выключить двигатель и ждать моего возвращения. На это может уйти пятнадцать минут, а может и больше — не могу сказать точно.

Она открыла дверь, и салон большого внедорожника наполнился звуками дождя. Словно не замечая дождя, женщина вышла из машины. Мгновение спустя она постучала в водительское окно, и Макреди наполовину опустил его.

— Кстати, если вы думаете бросить меня здесь, то я бы настоятельно не советовала делать это. Я не из тех, кто забывает о плохом обращении.

Макреди сглотнул и ответил:

— Буду ждать вас здесь.

Он выключил двигатель. Черт! Неужели все это взаправду? Он смотрел вслед женщине, пока ее серый утепленный костюм не исчез из виду за пеленой дождя. Макреди поднял окно и принялся понуро ждать.



Приближаясь к тому месту, где работала полиция, Констанс использовала окружающую растительность как прикрытие. Она остановилась и услышала отдаленный треск полицейских раций и голоса. Тут и там пропитанную влагой тьму пронзали яркие лучи фонарей, а один, неподвижный, высвечивал желтым светом яркое пятно чуть южнее.

Констанс снова двинулась вперед по болотистой низине, испещренной топкими ямами. Активность полиции вокруг места преступления, похоже, начала спадать. Вспышка молнии расколола небо, за ней последовал раскат грома.

Она подошла к месту, где, судя по примятой траве, поломанным веткам и следам обуви, заполненным водой, некоторое время назад прошла группа людей. Вероятно, это были похитители. Констанс двинулась по их следам и вышла на открытое пространство, где примятость травы имела спиралевидные очертания, в центре которых находились две параллельные отметины, явно оставленные посадочными полозьями вертолета. Если Пендергаста похитили, то это случилось здесь. Констанс внимательно огляделась, но не увидела ни гильз, ни пятен крови, ни следов борьбы или насилия.

Она повернулась и пошла обратно по путанице следов, приближаясь к месту преступления. Сквозь ливень пробивались огни, освещающие выгоревший «рейнджровер», частично погрузившийся в топь и огороженный полицейской лентой. Ближайший полицейский стоял в двадцати шагах от Констанс, он промок до нитки и вяло шарил вокруг лучом своего фонарика, имитируя поиски. Она отошла от него подальше и, описав круг, пробралась по густым зарослям к задней части разбитой машины. Здесь она опустилась на колени и проползла под полицейской лентой. Задняя часть машины сильно пострадала от огня: подпалины доходили до передней пассажирской двери. Но «ровер» не выгорел целиком — водительское сиденье и двигатель остались целыми, окна покрывала пена огнетушителя, постепенно смываемая дождем. Полицейские стояли по другую сторону машины, за пределами огороженной зоны, и, казалось, ждали чего-то.

Констанс помедлила, оценивая ситуацию. Потом подобралась ближе к пассажирской стороне машины. Она увидела на металле выстроившиеся в ровную линию пробоины от крупнокалиберных пуль. Панорамная крыша являла собой зияющую стеклянную пасть. Пригибаясь и держась в тени, Констанс подкралась к раскрытой задней двери и быстро проскользнула в нее.

Внутри пахло расплавленной пластмассой, обгоревшими проводами, жженой кожей и плотью. У Констанс перехватило дыхание, когда она увидела человеческое существо с выгоревшими волосами, в клочьях горелой одежды, с зубами, сжатыми в безгубой улыбке, странно скрюченными конечностями, как у всех жертв пожара. Пулевые отверстия в потолке, через которые капал дождь, и остатки лужи крови, выкипевшей у его ног, рассказывали историю его смерти. Тело было неузнаваемо, но Констанс заметила броские красные кроссовки, не тронутые огнем. Алоизий с недоумением упоминал эти кроссовки, рассказывая ей о постдоке, работающем с океанографом. Это тело должно было принадлежать Уоллесу Лэму.