22




Окончательные лабораторные результаты прибыли прошлым вечером, когда Мойра Кроссли уже собиралась отправляться домой. Она просматривала их до девяти вечера и вернулась в офис в семь утра, чтобы закончить, прежде чем этот странный агент ФБР Пендергаст вернется для обновления информации. Кроссли знала, что он придет точно в условленное время, и что-то в нем заставляло ее нервничать, испытывать ощущение, что она должна быть очень осторожной, не совершать ошибок и быть готовой ответить на любой его вопрос.

Звонок прозвучал в тот момент, когда минутная стрелка пересекла черточку на двенадцати: пунктуальность на уровне обсессивно-компульсивного расстройства личности. Как ему это удавалось с таким отвратительным и непредсказуемым трафиком? Или же он приехал раньше и ждал с секундомером? Кроссли не понимала, почему ее так заботит его одобрение. На отношение к ней большинства людей ей было наплевать.

Она отперла дверь, и в офис вошел Пендергаст в превосходном шелковом костюме лимонного цвета и в той же панаме, в какой она уже видела его. Он раскланялся на старомодный манер, потом повесил панаму на крючок у двери.

— Хорошее утро, доктор Кроссли, — сказал он. — Мне нужно надеть халат?

— В этом нет необходимости, — ответила Кроссли. — Мы можем просмотреть обновления в моем кабинете. Пожалуйста, идите за мной.

Пендергаст двинулся следом, и Кроссли отперла кабинет.

— Садитесь, — сказала она, когда они вошли.

Пендергаст сел. Кроссли подошла к сейфу, набрала комбинацию цифр и, когда дверь сейфа открылась, вытащила изнутри несколько папок. По предложению Пендергаста она принимала дополнительные меры предосторожности. Сложив папки в стопку, она сказала:

— Я отправлю это в ФБР сегодня позднее, но, если хотите, мы можем просмотреть их сейчас.

— Хочу.

— Отлично. — Она передала ему верхнюю папку и открыла вторую у себя на столе. — Появилась новая и, я бы сказала, необычная информация.

— Отлично.

В этот момент снова раздался звонок. Кроссли раздраженно посмотрела на часы: 9:05. Это был не Пол — у того есть свои ключи. Возможно, один из этих чертовых репортеров.

— Извините, сейчас вернусь, только избавлюсь от того, кто там заявился, — сказала она и направилась к двери.

Через дверное стекло с проволочной сеткой она увидела очень высокого человека, стоявшего навытяжку, чисто выбритого, с недавней стрижкой под ежик, стройного и точеного, бронзовокожего и зеленоглазого. На нем был свежий синий костюм.

Это был не репортер.

— Кто вы? — спросила она в микрофон.

В ответ человек показал жетон:

— Специальный агент Колдмун, ФБР.

— Вот как. — В отличие от Пендергаста этот человек каждой своей клеточкой был похож на федерала. Она впустила его. — Я как раз собиралась обсудить лабораторные результаты с агентом Пендергастом. Вы тоже участвуете в расследовании этого дела?

— Мы напарники. — Его ослепительная улыбка была просто сногсшибательной.

Когда она пришла с ним в свой кабинет, Пендергаст поднялся.

— Рад вас видеть, агент Пендергаст, — сказал Колдмун. — Вижу, я очень вовремя.

— Я рассчитывал, что вы появитесь позднее, агент Колдмун, — откликнулся Пендергаст, с интересом разглядывая его.

Колдмун раскованно рассмеялся в ответ:

— Есть такая старая лакотская пословица: червячок достается ранней пташке.

— Верно. И я смотрю, у этой ранней пташки новые перышки.

Колдмун разгладил лацканы:

— «Уолмарт». Сто двадцать девять баксов.

На лице Пендергаста отразилось неприкрытое отвращение.

Колдмун сел на пустой стул, а Кроссли вернулась на свое место за столом, передала еще одну папку Колдмуну и приступила к резюмированию:

— Как я уже начала объяснять агенту Пендергасту, мы завершили тестирование ДНК и получили довольно интересные результаты. Ранее мы определили, что большинство обрубков принадлежат к одному генетическому наследию, которое мы находим в Центральной и Южной Америке — главным образом у коренных американцев с примесью европейцев с Иберийского полуострова и частично из Африки. Мы уточнили эти результаты, и вот что получилось. — Она достала большую сложенную карту. — Многие из этих людей — родственники, разброс степени родства довольно существенный. У нас есть братья и сестры, несколько родителей и взрослых детей, а также двоюродные родственники, троюродные, четвероюродные и даже пятиюродные. — Она пододвинула диаграмму ближе к агентам. — Это попытка показать родственные связи. Конечно, таблица очень сложна, потому что некоторые двоюродные родственники приходятся также троюродной и четвероюродной родней другим и так далее.

Колдмун с интересом потянулся за диаграммой, рассмотрел ее и передал Пендергасту.

— Мы планируем передать результаты по ДНК нескольким большим коммерческим базам генетических данных — возможно, им удастся установить имена этих людей. Это сложный процесс, но мы продвигаем его с максимально возможной скоростью и в ближайшем будущем получим результаты. — Она откашлялась. — Кроме результатов ДНК, у нас есть шесть случаев частичных или полных татуировок, которые мы изучаем. Некоторые мы опознали как символы принадлежности к бандитским или религиозным организациям в западных нагорьях Гватемалы. Использованные чернила совпадают с кустарными чернилами для татуировок, обычно используемыми в Центральной Америке. К сожалению, в связи с широким распространением таких банд получение подтверждаемой текущей информации затруднительно. Мы привлекли специалиста и делаем все возможное. Лак для ногтей, обнаруженный на некоторых обрубках, оказался опознаваемым — дешевые сорта, часто встречающиеся в Центральной Америке. Но самое, вероятно, важное свидетельство — вот это.


Кроссли достала из папки фотографию и положила на стол перед ними. И опять Колдмун проворно схватил снимок, рассмотрел и только потом передал Пендергасту.

— Это серебряное кольцо на палец ноги с изображением Девы Гваделупской, такие форма и стиль популярны среди народа майя в Гватемале. Гравировка на кольце… — она вытащила еще одну фотографию крупным планом, — название населенного пункта в Гватемале: Сан-Мигель-Акатан.

— Это где? — спросил Колдмун.

— Поселок на западном нагорье близ мексиканской границы, населенный в основном народом майя. — Она помолчала. — Вот, пожалуй, и все.

Колдмун положил фотографию:

— Очевидный вывод состоит в том, что мы имеем дело с группой эмигрантов и все они из одного городка — Сан-Мигель-Акатан.

Кроссли кивнула.

— Вы знаете, как это бывает, — сказал Колдмун. — Группа людей из маленького городка собралась и решила отправиться на север, к Соединенным Штатам. Экономические беженцы. И естественно предположить, что многие люди в таком маленьком городке — родственники. Я бы предположил, что во время путешествия на север они были захвачены плохими ребятами, а потом… потом случилось что-то ужасное и у них отрубили ноги.

— Как мне убедительно доказал агент Пендергаст, они сами ампутировали себе ноги, — сказала Кроссли.

Услышав это, Колдмун откинулся на спинку стула:

— Черт побери. Они сами себе отрубили ноги?

— Да.

— На них были кандалы? Они пытались убежать?

— Хорошая мысль, только кандалов на них не было. На обрубках нет никаких следов потертостей, синяков или царапин, оставляемых кандалами. Они прибегли к самокалечению по какой-то другой причине.

— Но что может заставить человека отрубить себе ногу? — недоуменно спросил Колдмун.

В этот момент заговорил Пендергаст:

— Как замечательно, что агент Колдмун наконец-то здесь, чтобы задать по-настоящему трудный вопрос.

За этим последовала короткая пауза. Потом Пендергаст спросил:

— Что-нибудь еще, доктор Кроссли?

— Пока все.

Два агента поднялись, и Колдмун последовал за Пендергастом. Несколько секунд спустя, когда закрылась дверь в коридор, в лаборатории на какое-то время установилась тишина. Последний вопрос, заданный Колдмуном (она и сама себе его не раз задавала), казалось, не имел ответа, вызывающего доверие, никакого ответа не имел.





23




Выйдя на улицу, Колдмун последовал за Пендергастом на парковку.

— У вас есть машина, агент Колдмун? — спросил Пендергаст.

— Не-а.

Колдмун предвидел этот вопрос. У него не было ни малейшего желания исполнять роль шофера, как во время расследования дела Брокенхартса.

— Жаль. Однако, предчувствуя ваш ответ, я сам взял машину, которая, надеюсь, покажет свою пригодность. Она способна не только двигаться по любой пересеченной местности, включая болота, пляжи и заводи, но и делать это с комфортом для находящихся в салоне.

Колдмун оглядел парковку, но не увидел ничего подходящего среди стоявших там «форд-эксплореров» и «джипов-чероки», отвечающих названным требованиям. Потом его взгляд упал на нечто стоящее в дальнем конце парковки.

— Нет, — сказал он, глядя в ту сторону.

— Да, — сказал Пендергаст, передавая ему брелок с ключами.

Там стоял, сверкая на солнце, новехонький, с иголочки, «рейнджровер» в версии «автобиография» жемчужно-белого цвета с красивой матовой отделкой. В этой машине имелись все доступные опции, чтобы приехать на премьеру в опере или на вершину Эвереста: светодиодные фары и ненасыщенные габаритные огни сзади, задняя противотуманная подсветка, шильдик, сообщающий, что под капотом находится пятилитровый двигатель «LR-V8» мощностью 557 лошадиных сил, форсированный, с турбонаддувом, — и это только качества, видимые снаружи.

Колдмун присвистнул:

— Классная тачка!

Пока он разглядывал машину снаружи, Пендергаст обошел ее сзади и уселся на пассажирское сиденье. Колдмун посмотрел, что там всунул ему в руку Пендергаст, и увидел брелок с ключами. «Сукин сын», — подумал он. Но не стал сразу отказываться — забросил свою сумку в багажник, устроился на водительском сиденье и мгновенно утонул в кремового цвета коже. Сообразив, как завести двигатель, он увидел, что пробег машины менее пятидесяти миль. В боковом водительском кармане лежала сложенная брошюра от дилера, и, когда заработал кондиционер, Колдмун из любопытства достал ее. В брошюре говорилось о таких вещах, как электронная воздушная подвеска, датчики глубины водного препятствия, контроль спуска по склонам, система предотвращения опрокидывания и список других особенностей, слишком длинный, чтобы его можно было прочесть. В конце стояла цена: $189 500.