А Васин был мёртв. Головой о камень, да на скорости, да сверху прицеп — тут любой умрёт.

Примечание автора: случай этот списан с натуры. Имена я, конечно, изменил, но что было, то было.





Глава 6

ВИЗИТЫ





12 и 13 сентября 1972 года, вторник — среда


Я вышел из вагона.

И двинул вдоль перрона.

Носильщики смотрели сквозь меня — чемодан мой был невелик, портфель и того меньше, а сам я молод и здоров, такому носильщик ни к чему.

Чемодан я сдал в камеру хранения и пошёл на стоянку такси.

Таксист тоже не видел меня — пока я не сел рядом с ним.

— В областную больницу, — сказал я.

— Два счетчика, — ответил он.

— С каких это пор?

— За оба конца. Я ведь оттуда пустой уеду.

— Вот уж нет. Мне туда и обратно. Включаем счетчик и едем.

Поехали.

Областная больница в Черноземске за городом. Недалеко, от вокзала — километров девять. Мы ехали с ветерком, дорога свободна, видимость миллион на миллион.

— А цветов не нужно? — спросил таксист.

— Цветов?

— В больницу обычно с цветами идут.

— Ну…

— В Подгорном, знаю место, цветы прямо из сада. При тебе и срежут.

Подгорное — пригородное село, рядом с больницей.

— Цветы — это хорошо, — согласился я.

Мы свернули с шоссе, в село вело дорога попроще, впрочем, тоже пустая. У дома с краю остановились.

Таксист по свойски прошел во двор, позвал хозяйку.

— Кому цветы? — спросила хозяйка.

— Студентка, комсомолка, просто красавица, — ответил я и зачем-то добавил:

— С переломом ноги лежит.

— От кого?

— От меня.

— Это я поняла. А ты-то кто, жених?

— Просто знакомый. Одноклассник. А теперь в одном институте учиться будем.


— Знакомый студент, ага. Тогда, — она секунду подумала, — тогда вот что!

Она зашла в цветник, и через пять минут вышла с букетом гладиолусов — белых, кремовых и красных.

Обошелся букет не совсем по-студенчески, в деньгах то есть. Даже совсем не по-студенчески. Но оно того стоило.

Поднявшись на четвертый этаж, я прошел в Отделение А. Отделение для излюбленных людей. Вообще-то непорядок — вот так запросто иду. А вдруг я диверсант, или псих какой? Приду с топором? Где стража?

Постовая сестра, впрочем, была.

— Куда? — строго спросила она.

— Сюда.

— К кому?

— К Ольге. Ольге Стельбовой.

— Ну, проходи, — в простоте она показала рукой на двери. Видно, букет внушал доверие. Ну, и я тоже.

Ольга лежала в первой палате. Это так говорится — лежала. На самом деле сидела. В кресле. Ногу только чуть в сторону отставила. На ноге — инженерная конструкция из спиц и колец.

— Ну, привет, Чижик, — сказала она. — Ух, цветов-то сколько!

Я не знал, что делать с букетом. Положил на стол, где в вазе уже стояли два букета, но с розами, а не гладиолусами.

— Ты как? — спросил я.

— Как видишь. Ещё неделю здесь пробуду. Или две.

— Ну, одна-две — это можно потерпеть, — я осмотрелся. — Палаты царские, однако.

Палата, и в самом деле, была роскошной. Цветной «Рубин» на стойке, радиола «Эстония», стол обеденный (с букетами), стол письменный с тремя телефонами, два кресла, диван. И дверь, ведущая в спальню, или как она в больнице значится. А другая — в ванную.

— Да я бы и в обыкновенную легла, но неудобно. Ко мне то следователи ходят, то отец, то ещё… Вот ты пришел. Беспокоить других ни к чему.

— А меня только раз к следователю вызвали, час под дверью продержали, двадцать минут поспрашивали, и всё.

— И всё, — подтвердила Ольга. — Дело закроют. Несчастный случай. Сами виноваты — полезли в прицеп.

— Так уж и сами.

— Ну, ты ведь не полез. А мы полезли. В общем, нечего шум поднимать, так отец сказал. Битва за урожай, она таки битва. Бывают и потери.

Я промолчал. Ну да, потери. Васина и потеряли. Но — политика, все-народный энтузиазм, даешь Черноземский урожай!

— Землицин уволился по собственному, будет преподавать в медучилище.

— А тракторист?

— Условно дадут. И в скотники переведут. До зимы. Ну, и выговоры всем. За несоблюдение трудовой дисциплины.

Опять помолчали.

Зашла санитарка с вазой. В смысле — с цветочной вазой.

— Я цветы поставлю? — спросила она у Ольги.

— Да, пожалуйста.

Гладиолусы смотрелись поавантажнее роз. Свежие. Прямо с грядки.

Когда санитарка вышла, я спросил, как нога, что за конструкция.

— Нет, не Илизарова. Кирсанова, нашего местного профессора.

— А в чём разница?

— Быстрее срастается кость. Ну, так профессор говорит.

— Это хорошо, что быстрее.

Мы опять минуту помолчали, потом я спохватился: