– Азуми! – крикнул он и с силой рванулся из хватки мальчика в маске собаки. Пролетев через кабину, он сбил ее с ног. – Что ты делаешь?! – закричал он. – Они же войдут внутрь!

Азуми моргнула, словно приходила в себя после транса. Она кивнула:

– Надо бежать отсюда.

– Куда бежать? – спросил он. – Они слишком быстрые. Они нас поймают.

Откуда-то сверху раздался резкий шум, и оба вздрогнули. Рэндольф подпрыгнул и ухватился за прутья решетки наверху. Маркус съежился в центре клетки, прикрыв голову и пригнувшись, чтобы Рэндольф его не достал. Азуми подскочила вверх и с размаху ударила Рэндольфа по руке. Рэндольф взвизгнул и отдернул руку, а Азуми завизжала:

– Оставь нас в покое, мерзкая дрянь!



Матильда приглушенно хихикнула – ей удалось ухватиться за сумку Поппи. Она со всей силы потянула ее на себя, и Поппи прижало к решетке кабины. Поппи охнула и расправила плечи, чтобы не провалиться назад, во тьму. Схватившись за решетку, она постаралась выпрямиться.

Вокруг нее все кричали, и Поппи пожалела, что не может помочь им. Все случилось так быстро. Если ничего не предпринять, то скоро сироты проникнут в кабину и сбудется предсказание Азуми: Особые разорвут их на части с такой же легкостью, с какой Поппи оторвала у куклы руку. «Должен быть способ спастись, – думала она, лихорадочно соображая. – Если мы все соберемся в центре кабины… Если будем одновременно нападать на одного…»

Но тут Матильда вновь схватила Поппи за волосы и дернула изо всех сил. Поппи закричала, иглы боли пронзили ее, когда корни выдирались из скальпа. Не раздумывая, Поппи протянула руку сквозь прутья решетки и, сорвав с Матильды маску кошки, отпрыгнула назад, сжимая ее в руке.

Матильда взвизгнула и пошатнулась, закрыв лицо руками. Поппи бросила маску на пол лифта, готовясь к новому нападению. Но, к ее удивлению, Матильда просто опустила руки, на ее лице застыло испуганное, растерянное выражение. В ее холодных глазах отразился страх, а на бледной коже остались прилипшие куски пластика.

Вокруг них по-прежнему кипел бой, но на двух девочек опустилось спокойствие, и Поппи была уверена, что только они могут его почувствовать. Они смотрели друг другу в глаза. У Матильды они были голубые и блестящие. Теперь, когда она в первый раз заглянула под маску, Поппи стало не по себе. За маской скрывалась настоящая девочка, а не какое-то чудовище. Все эти сироты – настоящие дети. Возможно, мертвые, но все равно настоящие. Поппи ощутила исходящую от девочки гнетущую тоску – настолько мучительным было для нее это затишье.

А затем Поппи вдруг поняла, что драка прервалась. Обернувшись, она увидела, что все смотрят на нее – и сироты, и друзья.

Оставшиеся Особые, те трое, что по-прежнему были в масках, отступили от клетки и шагнули к Матильде.

– Нет! – крикнула она. На ее лице отразилось такое отчаяние, что Поппи стало дурно. – Оставьте меня. Оставьте меня!

Все трое прыгнули на Матильду и навалились на нее всей массой, увлекая на пол, где она визжала, лежа ничком. «Будто волки на кормежке», – подумала Поппи. Ей хотелось протиснуться через решетку и помочь бедной девочке, но она понимала, что на это нет времени.

– Идем! – сказала Поппи остальным и подбежала к двери. Медленно наклонив рычаг, она осторожно привела в действие пружины, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Один за другим они проскользнули в таинственную тьму, окружавшую лифт.

Они бежали куда глаза глядят, пока Маркус их не остановил:

– Постойте. Где мы?

– Да, – поддакнула Азуми. – Поппи, куда нам идти?

Оглянувшись назад, Поппи увидела, что Особые поднимаются с пола. В центре группы Матильда прокладывала себе дорогу вперед. На ней снова была кошачья маска. Поппи моргнула. Маска, которую она сорвала с Матильды, по-прежнему лежала на полу кабины. Откуда взялась новая?

Безумная мысль мелькнула у нее в мозгу: маска выросла на месте старой.

Матильда бросилась вперед. Остальные последовали за ней, свет лампы лифта остался у них за спиной, и Особые вновь превратились в безликих охотников.

– Сейчас не важно куда, – сказала Поппи, хватая Азуми за руку. – Просто бежим!





Глава 29




ОНИ БЕЖАЛИ ЧЕРЕЗ ТЕМНОТУ, которая казалась бесконечной.

Свет лампы остался позади, близнецы зажгли фонарики на телефонах и направили их на пол, который круто уходил вверх. Насколько хватало глаз, вокруг не было ни стен, ни мебели, ничего. Создавалось впечатление, что дом еще не придумал обстановку того места, куда они направлялись.

Наконец Поппи споткнулась о край ковра и чуть не завопила от радости, когда увидела знакомые места. С каждым шагом дом вокруг обрастал новыми деталями, освещенными призрачным светом фонариков. Вот плинтус. Вот потолок. Перевернутое плетеное кресло. Игрушечная пожарная машина. Впереди, в другом конце того, что теперь стало коридором, находилась закрытая дверь, окруженная ореолом света.

Вырвавшись вперед остальных, Поппи крикнула «Сюда!». Она распахнула дверь и бросилась в комнату, остальные – за ней. А затем она с размаху захлопнула дверь и повернула ручку замка.

Оглушительный топот по-прежнему доносился с другой стороны двери, все приближаясь и приближаясь, сопровождаемый рычанием и воплями, визгами и хрипами Особых – они неслись вперед быстрее лесного пожара.

Отступив от двери и переводя дыхание, Поппи огляделась вокруг. «Думай, Поппи!» Все окна в комнате были задернуты толстыми занавесками. Янтарный свет исходил от двух маленьких хрустальных люстр, висевших по обе стороны сводчатого потолка – одна перед высоким стеллажом, заставленным книгами, другая над камином. В углу на стойках из черного металла стояли несколько музыкальных инструментов. Тяжелые столы и стулья – точно такие же, какие она видела в других частях дома, – стояли где попало.

«Если мы не можем найти выход из дома, мы должны создать безопасное место внутри его», – подумала она.

– Надо забаррикадировать дверь! – громко сказала Поппи. Сейчас она чувствовала себя Мэг Мурри из «Трещины во времени», бросившейся на поиски своего брата Чарльза Уоллеса. – Тащите все тяжелое. И поскорее!

Маркус быстро обернулся, прикидывая, что может пригодиться.


Близнецы тут же бросились к громоздкому кожаному креслу и потащили его к двери.

– Маркус! – крикнула Поппи, подойдя к тяжелому столу. – Помоги мне с этим!

Вместе они придвинули его к двери. Близнецы отправились за маленьким столом из плотной древесины, а Азуми принесла несколько стопок книг.

– Передай-ка их мне, – попросила Поппи и забросила тяжелые книги в ящики стола.

Столик близнецов водрузили на большой стол. Маркус ухватил его за шатающуюся ножку:

– Я держу.

Повернув столик, братья прижали его к раме двери.

– Подтолкни-ка его, – сказал Дэш.

Бум! Бум! Бум! Особые нагнали их. Они ломились в дверь из коридора, а ребята стаскивали к ней всю мебель в комнате.

– Поставим его сюда, – сказала Поппи, когда Азуми подтащила большой керамический горшок с раскидистой пальмой. Девочки водрузили горшок на кожаное кресло.

Удары так и сыпались на дверь. Баррикада дрожала.

Азуми и Дилан смотрели на баррикаду так, будто могли удержать ее только одним желанием. Маркус прохаживался в углу, изучая инструменты, которые Поппи заметила, когда вошла в комнату.

Поппи огляделась, проверяя, нет ли других дверей, которые нужно укрепить, внимательно изучая обстановку комнаты, и вдруг ей на ум пришли недавние слова Дилана. «У Поппи отличных идей навалом». Она вновь зарделась. И тут она увидела ее – большую картину в золоченой раме. Она была почти четыре фута в высоту и висела над мраморным камином в дальнем конце комнаты, неподалеку от того места, где раньше стоял тяжелый стол. Поппи моргнула, уверенная, что глаза обманывают ее, что утомленный мозг играет с ее воображением.

Это был портрет девочки, одетой по моде минувших эпох и с медальоном в форме цветка на шее. Портрет был выполнен в реалистической манере, художник умело передал краски и тона. Но не одежда и не мастерство художника привлекли внимание Поппи – она смотрела на лицо девочки. Темные каштановые волосы, заправленные за уши, ярко контрастировали с бледной кожей.

Не заключенная более в зеркале, Девочка вновь смотрела на Поппи.

Это была ее Девочка.

Казалось, она наблюдает за ней, пока Поппи подходит ближе.

К металлической раме внизу картины была прикручена маленькая латунная табличка. На ней было выгравировано: «Консолида Колдуэлл – возлюбленная дочь и сестра». Когда Поппи это прочитала, она не удержалась и громко вскрикнула.

Чья-то рука схватила ее за плечо, и Поппи подскочила от неожиданности. Обернувшись, она увидела, что сзади стоит Дэш.

– Что такое? – шепотом спросил он.

Она указала на табличку внизу рамы:

– Это та Девочка. Моя Девочка! Из зеркал.

– У нее тоже твоя фамилия?

Поппи кивнула.

Дэш подошел ближе к камину:

– На картине стоит имя «Фредерик Колдуэлл». Кто он?

– Ее отец? Ее брат? Я не…

Бум! Бум! Бум! Удары в дверь стали сильнее и громче, комната сотрясалась.

Дэш отчаянно уставился на Поппи, словно ее ответ мог спасти их от грядущей беды. Но у нее не было ответа.

– Я не знаю! – выкрикнула Поппи. – Знаю только, что если мы как можно скорее не найдем, где спрятаться, то все потеряем!

У нее задрожала нижняя губа, и она до боли ее прикусила.





Глава 30




ИНСТРУМЕНТЫ У СТЕНЫ зачаровывали Маркуса, и не только потому, что он наконец-то нашел настоящую «музыкальную комнату» в этом кошмарном доме. Мелодия Музыканта, «Тема Ларкспура», вновь зазвучала где-то вдалеке, на задворках сознания.

Бум! Бум! Бум! Мебель у двери задрожала. Маркус понимал, что должен что-то сделать, должен помочь остальным. И быстро.