У пфальцграфини от ярких тканей рябило в глазах. Разложенные рулоны с шерстью, связанные цветные ленты на шесте, порхающие в руках суконщика отрезы шёлка, поблёскивающая однотонная ломкая парча.

Глиняная, деревянная, оловянная посуда, медная утварь, сияющая натёртыми боками.

Птичий ряд проскочили быстро. Уши слегка заложило от ора петухов, воркования голубей, крика кур и гогота гусей. Пуще них горланили и нахваливали свой товар продавцы.

Тянуло дымком от мясных рядов. Наряду со свежим мясом здесь торговали разогреваемыми на большущих сковородах пряными колбасками и толстыми пластами жареной грудинки. Предприимчивый лавочник предлагал хлеб и поштучно головки лука и чеснока. Пристроившийся рядом с ним торговец вином и элем, щуря хмельной глаз, зазывал покупателей замысловатыми путаными выражениями своего почтения, обещая райское наслаждение, успевая отгонять настырных собак, сбежавшихся на запах и терпеливо ожидающих подачки.

Оружейный ряд. Сверкали сталью длинные прямые мечи и изогнутые клинки. Изящные кинжалы задерживали взоры покупателей. Рядом с ними скромно лежали кухонные короткие и длинные ножи, каминные принадлежности. Арбалеты, болты, копья, кольчуги и кольчужные чулки…

Едва поспевая за Гоблином, Наташа споткнулась. Перехватило дыхание. В нескольких шагах от неё стоял Ингваз, прицениваясь к широкому охотничьему ножу в ножнах. Не вид мужчины обескровил её лицо. Глаза остановились на кинжале на его поясном ремне, стягивающем полы короткого подбитого волчьим мехом кафтана. Она хорошо знала этот кинжал с чёрным мутным камнем на рукояти. Не так давно держала его в руках. Кинжал Герарда.

— Давай, Умертвие, шевелись… Тьфу, вот привязалось… Лэвари. — Взглянув на неё, Корбл приостановился, участливо приблизив лицо. — Что такое, девонька? Быстро иду?

— Ничего… — Дыхание рваным всхлипом со свистом вырвалось из лёгких. — Сейчас пройдёт. — Болью стянуло горло. Выступили слёзы. От плохого предчувствия потемнело в глазах. Услышала глухое, затихающее:

— Стой-стой… Каспар, держи её…

Сознание вернулось радужной вспышкой вместе со жгучей отрезвляющей болью в носу и подступающей тошнотой. Наташа отвернула голову от раздражающего резкого запаха, рассеянно заморгала, фокусируя взгляд на склонившемся над нею лице.

— Вот, хорошо, дыши, дыши, — повторяли монотонно, настойчиво продираясь через заслон отрешённости.

Перед глазами мелькала седая аккуратно подстриженная курчавая борода.

Глубоко вдохнула, отстраняя от себя руку с узловатыми пальцами, подсовывающими под её нос маленькую ёмкость с уксусом. Девушка поморщилась, окончательно приходя в себя, приподнимаясь, сознавая, что упала в обморок после того, как разум отреагировал на вид оружия Бригахбурга… Что же это было? Почему кинжал, которым так дорожил Герард, оказался на поясе охранника Шамси? В голову назойливо лезли мысли одна страшнее другой. Ярче всех пробивалась самая ужасная — графа убили. За что? Почему он лежал связанным в комнате, снятой арабом? Как он попал туда?

Если бы он представлял для тайного советника опасность, тот бы не оставил пленённого без охраны. Что между ними произошло, если утихомиривать его сиятельство пришлось таким способом? Мужчины не словами, а делами разрешают подобные конфликты.

Она же, оставив мужчину в таком состоянии, лишила его возможности защищаться. Но от кого? Шамси и Герард никогда не были врагами. Если кинжал принадлежал последнему, это не означает, что Брихабург мёртв. К тому же она чувствовала: абассинец — несмотря на стойко сложившийся образ «тёмной лошадки» — не мог причинить графу вреда. Он — один из них. Он — свой. К тому же посланный ею мальчишка развязал изменника. Конечно, всё так и было.

Успокоившись, осмотрелась. Она находилась в небольшом полутёмном помещении, на топчане.

— Как вы себя чувствуете? — Мужчина заглядывал в её лицо. Поддержав под локоть, помог сесть и кому-то кивнул. — Всё в порядке.

— Спасибо, господин Берингар. — Корбл вышел в полосу света, льющегося из смежной комнаты. — Как скоро она сможет идти?

— Скоро, — ушёл от ответа бородач, поспешив на зов посетителя. — Пока пусть немного посидит. Лора готовит для неё ромашковый чай с мёдом.

Берингар. Наташа уже слышала это имя. Да, из уст баронессы. Их лекарь из Хаденхайма. Тряхнула головой, наклоняясь в сторону, заглядывая в приоткрытую дверь. Пахло сыростью, травами, виноградом, чем-то приторно-сладким с примесью дыма и пряностей. Аптека. В Хаденхайме?

— А вы, значит, к сыну пожаловали на празднование? — Гоблин выглянул в дверь, откуда слышался разговор аптекаря с покупателем.

— Да, герр Уц, вот выбрался навестить внуков. Завтра с утра вернусь в Хаденхайм. Нельзя оставлять без присмотра жителей поместья на Йоль. Мало ли…

— Да-да, — согласно закивал Корбл, — нельзя. Можете понадобиться в любое время.

Низкорослая сутулая служанка в надвинутом до бровей чепце и накинутой на плечи шали, шаркая растоптанными чунями, внесла блюдо с кубком парящего напитка.

— Спасибо. — Пфальцграфиня приняла ароматный чай, с жадностью прикладываясь к нему, обжигаясь.

Чёрный агат на рукояти кинжала Бригахбурга снова ослепил взор. Рука дрогнула. Капли янтарной жидкости впитались в ткань платья. Девушка застыла, рассматривая мокрое пятно на подоле так похожее на след ожога на шее Ингваза. Картинка её встречи с ним всплыла перед глазами, раскачиваясь… Отогнала навязчивые мысли: «Всё, хватит заниматься самобичеванием. С Герардом всё в порядке, а кинжал… Да не его это кинжал! Просто похож».

Через нарастающий шум в ушах услышала тихий голос аптекаря:

— … Герр Уц, ваша подопечная не в тяжести? Бледна и вот, в беспамятстве принесли…

Наташа опешила от пристального внимания управляющего. Затрясла головой:

— Нет… Нет… — Не будет же она им рассказывать, что две недели назад ей потребовалась помощь Ребекки, чтобы заполучить материал для гигиенических прокладок.

— Не волнуйтесь, я дам вам успокоительные порошки, — любезно отозвался входящий в камору лекарь.

— Благодарю вас, не нужно. — Допив чай, пфальцграфиня поднялась. Отряхнув платье, поправила меховую накидку. В аптеке жарко не было. — У меня всё есть. А вот леденца я бы у вас купила.

— Зачем тебе леденец? — удивился Корбл. — Мёд лучше.

— Надо, — вымученно улыбнулась девушка. Попытки взять себя в руки не давали нужного результата. Перед глазами то и дело появлялся Ингваз с охотничьим ножом в руках. Думы о Герарде не давали покоя. При первой же возможности она наведёт о нём справки.

Забрав мешочек с сахаром, управляющий направил Наташу к выходу, на ходу обмениваясь любезностями с Берингаром и прощаясь с ним. Посторонился, придержав Умертвие, оберегая от удара распахнувшейся двери, давая возможность войти посетителям, окутанным оседающим снежным облаком.

Мужчина и женщина осматривались, отряхивая свои накидки.

— Снег пошёл, — услышала пфальцграфиня позади себя вздох Гоблина.


Задержала взор на высоком спутнике женщины, сравнивая его с Герардом.

— Вэлэри…

Повернула голову на едва различимый шёпот, прислушиваясь. Показалось?

Женщина, изумлённо уставившись на неё, сняла меховой капюшон:

— Хельга? — Наташа не верила своим глазам, жадно впившись в лицо графини Хильдегард фон Таубе.

— Госпожа Вэлэри! — бросилась та к пфальцграфине, душа её в объятиях. — Я думала, что вы умерли!

— Хельга… — от подступивших слёз Наташа с трудом выталкивала слова из горла. — Я выжила…

Спутник графини с интересом наблюдал за неожиданной яркой встречей, изучая низкорослого угрюмого мужчину, не разделяющего радость своей спутницы.

— Вы совсем не изменились, Вэлэри, — заглядывала в лицо подруги Хельга.

— Это я уже немного поправилась, благодаря господину Корблу, — обернулась к управляющему. — Познакомьтесь — это герр Уц, управляющий поместьем барона фон Фестера из Хаденхайма. Я сейчас проживаю там. А это графиня Хильдегард фон Таубе — моя давнишняя подруга.

Женщина просияла:

— Позвольте представить вам нотара — господина Эриха Фрейта. А это, — уже нотару, с обожанием глядя на Наташу, — пфальцграфиня Вэлэри фон Россен из Штрассбурха.

Корбл, всхрапнув, как споткнувшийся конь, подался вперёд, и, не мигая, впился в лицо Умертвия. Вэлэри… А ведь он именно от неё слышал это имя. Волнение, бессонная ночь, беспокойство за жизнь баронессы, родины… Не мудрено, что он позабыл, как тогда назвалась убогая. Его чёрт попутал, а она не призналась. Пфальцграфиня… И это её тогда искали по всему постоялому двору. А он…

— Господи, Хельга, даже не думала, что встречу вас когда-нибудь. — Девушка ухватилась за её руку, словно боялась, что видение исчезнет.

Исподтишка наблюдала за Гоблином, на лице которого эмоции устроили игру в салочки: недоумение сменилось пониманием, уступив место неодобрительному прищуру глубоко посаженных серых глаз, резко расширившихся от пронзившей догадки, и затихли, прячась в скорбно опустившихся уголках крупных губ.

— А я так плакала, когда ваш отец… Потом вы… — графиня прижала подругу к себе. — Как я благодарна вам за то, что вы сделали для меня! Что же мы здесь стоим? — Подхватилась она. — Вы какими судьбами здесь?

— А вы?..

Мысли материальны. Об этом знают многие. Сколько раз Наташа думала о Хельге, переживая о её дальнейшей судьбе, желая встречи с ней? Феномен случайных встреч в том, что судьба даёт вам подсказку не пройти мимо такой встречи. Посланный вам человек должен сыграть роль в вашей дальнейшей жизни. Либо такую роль в его жизни должны сыграть вы. Возможно, эта встреча принесёт вам новое знакомство, которое станет важным для вас. Пфальцграфиня подняла глаза на Эриха Фрейта.



В таверне недалеко от рыночной площади за большим дубовым столом, покрытым жирными застарелыми пятнами и глубокими царапинами, сидела четвёрка. Женщины, не обращая внимания на своих спутников, оживлённо делились новостями. Если речь заходила о событиях, не желательных для ушей присутствующих мужчин, они многозначительно замолкали, коротко кивая друг другу:

— Не сейчас…

— Да, об этом после…

— Я вас не отпущу, пока вы мне всё не расскажете, — Хельга держала Наташу за руку.

— Долгий разговор будет, — рассмеялась пфальцграфиня, посматривая на хмурого Корбла. — Вот и с герром Уцем предстоит серьёзная беседа.

Тот, тяжело вздохнув, качнул большой головой, продолжая тщательно разжёвывать жёсткое мясо, борясь с желанием швырнуть оковалок в маячившего за стойкой корчмаря в застиранном кале (прим. авт., кале — плотно облегающая голову шапочка типа чепчика).

Нотар Эрих Фрейт — так представила своего спутника графиня, — откинувшись на спинку стула, потягивал эль из высокого оловянного кубка, с интересом поглядывая на зеленоглазую подругу его клиентки, оживлённо перекидывающуюся с ней короткими фразами. Женщинам не хватало уединения, и это было заметно.

— Нам пора, Лэвари, — не стал подстраиваться под новые обстоятельства Корбл. — Ещё предстоит вернуться на ярмарку. Я не всё купил, что хотел. — Взор Умертвия показался ему слишком беспомощным. — Что-то не так? Возможно, ты желаешь остаться с госпожой графиней? Теперь ты не… Я… — Замялся, не зная, как себя вести и о чём говорить.

— Нет-нет, герр Уц, я по-прежнему нуждаюсь в вашей помощи и поддержке. Вы не знаете всего. К тому же я у вас пока ещё работаю. Ведь так? Надеюсь, вы не собираетесь дать мне расчёт сейчас же?.. — Вдохновилась его молчанием: — Я еду с вами.

— А как же я? — вскочила графиня. — Я больше не могу вас потерять. И мы не договорили. Я готова поехать с вами!

— Герр Уц, вы позволите Хельге поехать с нами и стать гостьей в поместье на время Йоля?

— Почему нет, — от неожиданности мужчина замялся, — если госпожа графиня хочет провести праздники в ничем не примечательном поместье в кругу его скучных обитателей.

— Почту за честь, — улыбнулась она.

— Вы позволите сопровождать вас, госпожа графиня? — подал голос нотар.

— Эрих, в этом нет необходимости, но если желаете… — взглянула на Корбла.

— Не стану возражать, — ответил он. — К тому же, как я понял, вы нотар, а у меня есть старое нерешённое дело о праве собственности на часть общинного луга. Мои свитки в полном порядке, но община требует уточнений. Поможете?

— С удовольствием. Если ваши хозяева, герр Уц, не будут против.

— Они не станут вмешиваться.

На удивлённый взор подруги Наташа шепнула: