— Иногда, Дэниел, — жеманно говорит она, — имеет смысл быть хорошей девочкой.
Я обращаю внимание на изменение интонаций, на бо́льшую глубину голоса. В нем слышатся обольстительные нотки.
— В прошлом ты уже убеждалась, что это работает? Быть хорошей? — говорю я.
Она проводит рукой по волосам.
— Естественно.
Она выпрямляется, ее руки висят по бокам, как два маятника. Она намеренно кладет ногу на ногу.
— И как это окупилось? — спрашиваю я.
Молчание. Мой вызов проигнорирован.
Я смотрю на маленькие золотые часы на письменном столе.
— Алекса, нам пора заканчивать, — говорю я. — Я хотел бы, чтобы ты обдумала наш сегодняшний разговор. Если у тебя будут какие-нибудь соображения, не забудь рассказать мне в следующий раз. Какая у тебя память?
— Я же уже говорила вам, что я забывчивая. — Она смеется. — А ваша?
Я улыбаюсь. Своим едким замечанием в мой адрес она бросает мне вызов, и это должным образом отмечено.
— Так запиши, — советую я.
— Конечно.
— Пора, — говорю я.
Мы встаем.
— В следующий вторник, в то же время?
Она кивает и оглаживает платье, мгновение смотрит на меня своими зелеными глазами и идет к двери.
— Спасибо, Дэниел, — говорит она, оборачиваясь и поглаживая кулон в виде сердечка на шее. — Была рада познакомиться с вами.
Я осознаю, что нас разделяет небольшое расстояние, я ощущаю запах ее духов. Проходя через мои ноздри, этот запах оставляет после себя цитрусовый привкус. Над ее пухлыми губами отчетливо виден идеальный вертикальный желобок — то ли ангел прикладывал палец к ее рту, когда она родилась, то ли дьявол.
— До свидания, — говорю я.
Я закрываю дверь, сажусь за письменный стол и беру телефон.
— Алло, у телефона доктор Патель.
— Алло, это я.
— А, Дэниел. Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Устал. Что нового?
— У меня новый пациент, — говорю я, — молодая женщина. Мой контрперенос[7] подсказывает мне, что было сделано очень много плохого.
— Тогда прислушайся к нему, — говорит он. — Велик шанс, что ты прав.
Перенос имеет дело с чувствами, которые пациент переносит на психиатра и которые основаны на его прежних отношениях, а контрперенос — это противоположное явление. Если проще, то это иррациональные чувства, которые психиатр испытывает к пациенту. Иногда контрперенос делает работу очень неприятной, а временами вообще невозможной. Представьте, к примеру, психиатра, который в детстве подвергся сексуальному насилию, а теперь вынужден лечить педофила, или стал жертвой домашнего насилия, а теперь лечит маньяка-насильника. Но в более мягкой форме контрперенос — это самый надежный инструмент психиатра и, без сомнения, самый эффективный.
— Возраст? — продолжает Мохсин.
— Двадцать четыре.
— Признаки травмы?
— Детская травма, если я правильно понимаю. Избегает зрительного контакта, склонность к диссоциации. Я еще точно не знаю, кто сегодня был у меня; было несколько переключений.
— Она привлекательная?
— Очень.
— Гм. Семья?
— Мать умерла. Отец бросил ее. Братьев и сестер нет. Очевидно, есть мачеха. Однако одно из ее пожеланий было о семье. Подозреваю, она имеет в виду утрату семьи.
— Очень похоже. Что насчет памяти?
— Говорит, что она у нее бесполезная.
— Расщепленная личность?
— Возможно.
— Вероятнее всего, с раздельным мышлением. Не исключено, что ложная личность понадобилась для защиты. Очень важно будет соблюдать границы. Чем лечили?
— Антипсихотиками. Четыре миллиграмма дважды в день.
— Мощное средство. Что еще?
— Она заполнила стандартные анкеты без раздела о медпрепаратах, но потом, во время сеанса, решила его заполнить. Когда она вернула мне анкету, я увидел, что раздел заполнен другим почерком. На приеме была личность помоложе. Но уходила личность постарше, она потенциально склонна к обольщению.
— Может, множественная личность? ДРЛ?
— У меня была такая мысль.
— С этой тебе понадобится помощь.
— А зачем еще, как ты думаешь, я тебе звоню?
— Ну, решил, что соскучился.
— Ха!
— В общем, не стесняйся. Звони, если понадобится еще одно мнение.
— Может случиться, что ты пожалеешь об этом.
— Не сомневаюсь. Удачи, и будь осторожен.
— Чего мне опасаться?
— Обмана, манипуляций.
— Что-то ты обеспокоен.
— Пациенты с диссоциативным расстройством личности не откровенны, при неправильных условиях они опасны.
— Я буду осторожен. Наша завтрашняя встреча на обед в силе?
— Конечно. В нашем обычном месте?
— Тогда до встречи.
Я отсоединился; мой взгляд упал на анкеты и зацепился за незаконченный ответ, который я не заметил раньше:
ИМЯ И ФАМИЛИЯ: Але-
Странно. Я достаю свою перьевую ручку и дописываю за нее:
— кса Ву.
* * *
За окном утро уже вступило в свои права. Сейчас небо нежно-голубое, на стене из розового кирпича расселась стая ворон. Глядя на величественный дуб и плотные ряды лаванды, я задаюсь вопросом, есть ли у соблазнительницы Алексы имя. Вернется ли она, и если да, то когда.
Глава 4. Алекса Ву
Я обращаю внимание на изменение интонаций, на бо́льшую глубину голоса. В нем слышатся обольстительные нотки.
— В прошлом ты уже убеждалась, что это работает? Быть хорошей? — говорю я.
Она проводит рукой по волосам.
— Естественно.
Она выпрямляется, ее руки висят по бокам, как два маятника. Она намеренно кладет ногу на ногу.
— И как это окупилось? — спрашиваю я.
Молчание. Мой вызов проигнорирован.
Я смотрю на маленькие золотые часы на письменном столе.
— Алекса, нам пора заканчивать, — говорю я. — Я хотел бы, чтобы ты обдумала наш сегодняшний разговор. Если у тебя будут какие-нибудь соображения, не забудь рассказать мне в следующий раз. Какая у тебя память?
— Я же уже говорила вам, что я забывчивая. — Она смеется. — А ваша?
Я улыбаюсь. Своим едким замечанием в мой адрес она бросает мне вызов, и это должным образом отмечено.
— Так запиши, — советую я.
— Конечно.
— Пора, — говорю я.
Мы встаем.
— В следующий вторник, в то же время?
Она кивает и оглаживает платье, мгновение смотрит на меня своими зелеными глазами и идет к двери.
— Спасибо, Дэниел, — говорит она, оборачиваясь и поглаживая кулон в виде сердечка на шее. — Была рада познакомиться с вами.
Я осознаю, что нас разделяет небольшое расстояние, я ощущаю запах ее духов. Проходя через мои ноздри, этот запах оставляет после себя цитрусовый привкус. Над ее пухлыми губами отчетливо виден идеальный вертикальный желобок — то ли ангел прикладывал палец к ее рту, когда она родилась, то ли дьявол.
— До свидания, — говорю я.
Я закрываю дверь, сажусь за письменный стол и беру телефон.
— Алло, у телефона доктор Патель.
— Алло, это я.
— А, Дэниел. Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Устал. Что нового?
— У меня новый пациент, — говорю я, — молодая женщина. Мой контрперенос[7] подсказывает мне, что было сделано очень много плохого.
— Тогда прислушайся к нему, — говорит он. — Велик шанс, что ты прав.
Перенос имеет дело с чувствами, которые пациент переносит на психиатра и которые основаны на его прежних отношениях, а контрперенос — это противоположное явление. Если проще, то это иррациональные чувства, которые психиатр испытывает к пациенту. Иногда контрперенос делает работу очень неприятной, а временами вообще невозможной. Представьте, к примеру, психиатра, который в детстве подвергся сексуальному насилию, а теперь вынужден лечить педофила, или стал жертвой домашнего насилия, а теперь лечит маньяка-насильника. Но в более мягкой форме контрперенос — это самый надежный инструмент психиатра и, без сомнения, самый эффективный.
— Возраст? — продолжает Мохсин.
— Двадцать четыре.
— Признаки травмы?
— Детская травма, если я правильно понимаю. Избегает зрительного контакта, склонность к диссоциации. Я еще точно не знаю, кто сегодня был у меня; было несколько переключений.
— Она привлекательная?
— Очень.
— Гм. Семья?
— Мать умерла. Отец бросил ее. Братьев и сестер нет. Очевидно, есть мачеха. Однако одно из ее пожеланий было о семье. Подозреваю, она имеет в виду утрату семьи.
— Очень похоже. Что насчет памяти?
— Говорит, что она у нее бесполезная.
— Расщепленная личность?
— Возможно.
— Вероятнее всего, с раздельным мышлением. Не исключено, что ложная личность понадобилась для защиты. Очень важно будет соблюдать границы. Чем лечили?
— Антипсихотиками. Четыре миллиграмма дважды в день.
— Мощное средство. Что еще?
— Она заполнила стандартные анкеты без раздела о медпрепаратах, но потом, во время сеанса, решила его заполнить. Когда она вернула мне анкету, я увидел, что раздел заполнен другим почерком. На приеме была личность помоложе. Но уходила личность постарше, она потенциально склонна к обольщению.
— Может, множественная личность? ДРЛ?
— У меня была такая мысль.
— С этой тебе понадобится помощь.
— А зачем еще, как ты думаешь, я тебе звоню?
— Ну, решил, что соскучился.
— Ха!
— В общем, не стесняйся. Звони, если понадобится еще одно мнение.
— Может случиться, что ты пожалеешь об этом.
— Не сомневаюсь. Удачи, и будь осторожен.
— Чего мне опасаться?
— Обмана, манипуляций.
— Что-то ты обеспокоен.
— Пациенты с диссоциативным расстройством личности не откровенны, при неправильных условиях они опасны.
— Я буду осторожен. Наша завтрашняя встреча на обед в силе?
— Конечно. В нашем обычном месте?
— Тогда до встречи.
Я отсоединился; мой взгляд упал на анкеты и зацепился за незаконченный ответ, который я не заметил раньше:
ИМЯ И ФАМИЛИЯ: Але-
Странно. Я достаю свою перьевую ручку и дописываю за нее:
— кса Ву.
* * *
За окном утро уже вступило в свои права. Сейчас небо нежно-голубое, на стене из розового кирпича расселась стая ворон. Глядя на величественный дуб и плотные ряды лаванды, я задаюсь вопросом, есть ли у соблазнительницы Алексы имя. Вернется ли она, и если да, то когда.
Глава 4. Алекса Ву