– Вон в углу временный горн остался с прошлого года. Разобрать все руки не доходят. Сейчас принесу меха, чтобы приделать к нему.
– Вот спасибо тебе, добрый человек, – не удержался от язвинки глава поселения.
Если он хотел таким образом поддеть грека, то ничего-то у него не вышло. Тот не понял иронии и принял это за чистую монету. Третий год уже как живет с русичами, а тонкостям их языка еще не научился. Да ну его. Не больно-то и надо.
Опыт со старым горном и выделенным металлом показал, что заготовка разогревается гораздо быстрее. А значит, и температура горения выше. Прогорает уголь дольше, что не может не радовать. Только выход шлака от общей массы составлял процентов двадцать.
Что там с металлом, бог весть. Но коль скоро кузнец уперся рогом, то древний опыт, похоже, говорит однозначно о недопустимости использования каменного угля. Хм. А ведь редкие кузнецы в его времени используют вроде бы не древесный, а именно каменный уголь. Опять же, кокс пользуют в металлургии, который однозначно делают из него же. Да кто его знает, как оно все. Не интересовался он никогда этими вопросами. Ну или напрочь позабыл.
Да какая, собственно говоря, разница. Важно, что топливо есть. Десять поприщ это порядка пятнадцати километров от берега Славутича. Не так чтобы и много. Организовать добычу и доставку вполне возможно. А главное, обеспечить при этом безопасность. Если бы получилось подойти водой к самому месторождению, оно было бы куда лучше. Но и на такой расклад жаловаться грех. Опять же, есть у него ручной бур. С его помощью можно будет выяснить, в какую сторону уходит пласт. А вдруг к самому Славутичу. Тогда и вовсе песня будет.
Шлак? Ну, Михаил этот вопрос предусмотрел изначально. Потому как на его наличие указывал и их главный металлург Исидор. Так что печь сразу закладывалась с учетом того, чтобы отделить топочное отделение. Рабочее же имело сводчатый потолок. Если он не ошибается, то нечто похожее использовали в металлургии в гораздо поздние времена. Но он свою ваял на основе сводчатой римской печи, используемой как раз для варки стекла. Только размеры несравнимо больше.
Романов рассчитывал получать единовременно порядка двух кубометров цемента. Мало, конечно. Тем более что беспрерывный процесс он не потянет. А с выгружаемой печью на одну партию может уходить до трех суток. Выходит, придется ставить несколько. Но это не проблема. Территория под цементный завод изначально отводилась с подобным расчетом. Иное дело, что вкладываться в это пока не имело никакого смысла.
А вообще перспективы открываются такие, что просто обалдеть. Долгострой сейчас не редкость, а нормальная практика. И причина именно в медленно схватывающемся цементе. Несовершенство механизации, избыточное количество ручного труда, все это вторично.
Разумеется, он уже давно мог решить эту проблему. Но пока был в империи, надобности в нем как-то не было. Там он все больше пользовал сырец, чего для его нужд хватало с избытком. Теперь же ситуация изменилась. И вопрос вовсе не в обещанном храме. Ему нужны прочные крепостные стены, а не уложенное по периметру топливо.
Глава 26
Посол
Михаил запрокинул голову, наблюдая за тем, как на башне заканчивают кровлю в форме пирамиды. Это десятая. Одновременно с ней достраиваются еще две. С их завершением периметр цитадели в форме прямоугольной трапеции будет замкнут. Стены возводили по берегу, на подтопляемых участках. Как результат, получилось отвоевать у воды изрядную территорию и увеличить площадь детинца чуть не вдвое.
Последнее особенно важно. Михаил не собирался изобретать велосипед и решил воспользоваться опытом как империи, так и русских князей. Все важное, а главное, секретное производство он намеревался расположить у себя под боком. Тот же цементный завод, мастерская по изготовлению линз, стекольный, пушечный и литейный дворы. Иные мастерские. За прошедшие два года многое успели сделать.
Ясное дело, что своих рабочих рук на все не хватало. Даже с учетом того, что Михаил выкупал невольников из плена. Тот же Теракопа был ни разу не против продать зятю холопов. Причем приводил пленников не из Переяславского княжества, границу которого тот и охранял. Но по имеющимся задачам и этого было недостаточно. Поэтому Романов широко использовал наемных рабочих.
А иначе одна только доставка угля сожрала бы чертову уйму людских ресурсов. К тому же топливо преподнесло неприятный сюрприз. Оказывается, на воздухе оно активно разлагалось. Год, и превращалось в труху. Горючую, не без того. Но серьезно так потерявшую в своей теплотворности. Что совершенно не радовало.
А потребность в угле была изрядная. Причем не только для производства. Лесные ресурсы в округе Пограничного было решено использовать рационально. То есть только на металлургию и стекловарение. Мало того, еще и высаживали на местах вырубки березки.
Помнится, он слышал высказывание в своем мире, что это сорное дерево. Типа бурьяна, который быстро забивает другие породы. Может, и так. Но в практическом плане его эта стройная красавица устраивала полностью. Вот и высаживали целые рощи.
Строительные работы велись круглый год. С незначительными перерывами, начиная с поздней осени, когда устанавливались морозы, чтобы раствор замерзал до самой весны. А там оттаивал и набирал свою прочность. Еще один плюс портландцемента. Понятно, таким образом поднимать стены выше пятнадцати метров нельзя. Но они не возводили и половину этой высоты, работая сразу по всему периметру. Тем более что на излете зимы со стороны реки нужно было поднять стены так, чтобы избежать подтопления.
По весне приходилось выждать время, пока не заканчивались качели с морозами и оттепелями. Будь у него в наличии специальные добавки, и этим вопросом можно было не заморачиваться. Однако Романову не был доступен даже самый простой и дешевый. Вообще-то, не дорогим он является в его мире, здесь же соль востребованный продукт и стоит не копейки, которых пока еще нет.
Не суть важно. Главное, что процесс идет. И вот этот объем они сумели выдать за каких-то два года. Ромейский архитектор и слышать не хотел о таких сроках. А теперь круги нарезает вокруг цементного двора. Все желает вызнать секрет столь чудесного материала. Да только кто же ему разрешит. Пользовать пользуй, а в технические подробности не лезь.
Вообще работоспособности и изобретательности местных строителей оставалось только удивляться. А еще тому, насколько быстро они сумели приноровиться к новым материалам и технике строительства. Ромеи не используют кирпич в понимании людей двадцать первого века. У них в ходу керамические плитки, которые в кладке, по сути, являются армирующим элементом крупнозернистого раствора. Толщина швов равна толщине самого кирпича.
Стоит ли говорить, что с технологией, предложенной Михаилом, скорость строительства резко возросла, а трудозатраты сократились. Стены и башни росли как на дрожжах. Кирпичный завод и цементный двор едва успевали поставлять необходимые материалы. А так как теперь именно кирпич был основным строительным материалом, то с ним-то и приходилось труднее всего.
Формовка. Минимум десять дней на просушку в специальных сараях, отапливаемых в зимнюю пору. Двое суток на обжиг. Охлаждение в течение недели. Если с черепицей Михаил пошел на компромисс, ограничившись десятью часами, то с кирпичом решил не пренебрегать местной технологией. Она доказала свою эффективность на протяжении веков. Тем более что наружные стены будут подвергаться систематическому воздействию воды. Так что остывали печи целую неделю.
Учитывая большие объемы и потребность в значительной площади, завод устроили на другой оконечности острова. На том самом пятаке, что также не подтоплялся в половодье, где прежде были развернуты временные лесопилка, плавильный и кузнечный дворы. Хозяйство большое, но особой ценности не представляло, а потому и вопросом безопасности сильно не заморачивались. Хотя деревянные стены и возвели.
Без наемной рабочей силы не обходилось и здесь. Сейчас вообще с казной все не слава богу. С одной стороны, вроде бы доходы радуют, тем более что удалось взять в оборот наблюдателей как от хана, так и от князя. А потому и скрыть реальную прибыль, отчисляя куда скромнее, чем полагалось бы. Но денег как всегда не хватало.
Затея с горожанами-воинами провалилась. Пришлось-таки набирать дружину из профессиональных воинов. Ремесленники, мастера, просто рабочие на производстве и уж тем более на секретном. Без них никуда. И они где-то даже более важны, чем воины, потому что те содержатся именно за их счет.
Но и превращать людей в простых забитых трудяг Романов не желал. Поэтому ввел всеобщую воинскую повинность. Восемнадцатилетние парни призывались на воинскую службу сроком на три года. По истечении которого должны были уходить на гражданку со всем своим вооружением и переходить в разряд ополчения.
Исключение составляли жители застав. Вот из этих, пожалуй, могли получиться полноценные пограничники, эквивалент казаков. С людскими ресурсами у него, положа руку на сердце, полный швах, но не стоит забывать о своих обязательствах. Он ведь обещал Теракопе обеспечивать его подкормкой для скота. Вот держит слово. Что благодаря косилкам для пограничников не так накладно.
Ну и не стоило забывать о таком вопросе, как продовольственная безопасность. Полная зависимость от закупок зерна в Переяславле и мяса у кочевников со ставкой на охоту так себе решение. Нужно иметь свое. Понятно, что не колхоз и продовольствие закупается. Но тут уж они варятся в своем котле.
Заставы Михаил поставил не просто так, а с умыслом. Первая, названная Рудной, одновременно прикрывала добычу железной руды километрах в десяти по реке Псёл. Вторая, Гранитная, соответственно гранитный карьер. Эта в двенадцати вниз по течению Славутича. Третья, уже на правом его берегу, Угольная. Понятно, в общем.
Не сказать, что заставы эти так уж велики. Всего-то по полсотни мужчин. Причем опытных пограничников всего лишь по одному десятку. Но тут уж дело такое, жить захочешь, начнешь постигать воинскую науку не за страх, а за совесть. К тому же поставили их с таким расчетом, чтобы из Пограничного был виден сигнальный огонь на вышке. А тогда уж и помощь подойдет.
– Здравствуй, сын мой, – послышалось сзади.
– И вам здравия, отче, – обернувшись, поздоровался Михаил.
При этих словах по лицу отца Нестора пробежала тень недовольства. Русское обращение ему откровенно не нравилось. Понятно, что на местный лад очень даже уважительно. Но греку подобное претило. Есть же церковные каноны. К чему лепить отсебятину.
– Любуешься? – произнес священник.
– Так ведь есть чем.
– Есть. И какие дальнейшие планы?
– Будем и дальше возводить стены. Нужно использовать время, пока вода отступила. Поди и остальной город нужно опоясывать, – предчувствуя неладное, ответил Романов.
– А скажи-ка мне, Михаил, теперь можно сказать, что новые методы строительства освоены и Дионис со своими работниками овладели ими в должной мере?
– А разве сам не видишь? – поведя рукой, вопросом на вопрос ответил Романов. – Но если ты опять о храме, то даже не начинай.
– Отчего же. Ты вот думаешь, что мне не дают покоя лавры, на которых мне так хочется почивать. Что гордыня меня обуяла, и я непременно желаю быть настоятелем дома Божьего, равного которому по красоте на Руси пока еще нет. Но на деле это не так. Вот скажи, к чему ты решил привечать в своей школе половецких детишек? Собираешься взять их под свою опеку, кормить и учить, не требуя взамен ничего. Отчего такая забота о просвещении степняков? Только не говори мне, что ты желаешь, чтобы сыновья твои помнили свои степные корни и жили в мире с кочевниками.
– То есть начистоту?
– Именно.
– Ну, так ответ ты и сам знаешь. Это практиковали еще в Римской империи. Брали в обучение варварских детей, приучая их к цивилизации, и тем самым получали на границах лояльные племена.
– А не тому ли будет служить и поражающий своим величием Божий храм? Для отроков степей это станет материальным подтверждением наших достижений. Как для жителей Пограничного и окрестностей предметом гордости. А еще это будет способствовать распространению христианства среди язычников. Я уже не сомневаюсь, что ты закончишь строить церковь в означенный срок. Но подумай над моими словами. Какие стены важнее: те, что могут противостоять натиску врагов или способные обратить их в твоих друзей.
– Ох, отче, умеешь же ты все перевернуть с ног на голову.
– И?
– Буду разговаривать с Дионисом насчет строительства храма, – разведя руками, сдался Михаил.
– Хорошо, – удовлетворенно произнес священник.
Откладывать в долгий ящик Романов не стал и сразу же нашел архитектора. Тому затея понравилась. Он уже давно облизывался на чертежи, представленные Романовым. Что такое стены и башни. Никаких тебе архитектурных изысков, одна лишь функциональность. Возведение же храма это совсем другое дело.
Конечно, пока только планы. Решение по воплощению должен принимать Совет города. Сейчас в него входят по одному представителю на две сотни жителей, отец Нестор, сам Михаил и сотники. Изрядно. И протащить свое предложение получается не всегда. Приходится все хорошенько обдумывать, чтобы быть достаточно убедительным.
Раньше было проще. Случалось, и обезглавить мог какого ретивого. Но Романов решил, что вреда не случится, если он немного урежет свою власть. Во-первых, разделит ношу ответственности с другими. Тяжко оно как-то, когда на плечах такой груз. А ну как ошибся, а платить за это придется кровью. А во-вторых, он не семи пядей во лбу, знать всего не может.
– Михаил Федорович, там купец ромейский прибыл, просит встречи с тобой, – доложил подбежавший Андрей.
Семнадцатилетний парень, бывший при Романове кем-то вроде оруженосца. Через год ему уходить на срочную службу. Но пока при нем. Правда, в походы он его все же не брал. Нечего почем зря шататься. У парня хорошие задатки, вот пусть и развивает их, учится.
– Обождет, пока с делами управлюсь, – не глядя, отмахнулся Романов.
Купцы в Пограничном явление обычное. И каждый непременно желает переговорить с сотником. Потому как если и можно купить товар непосредственно в городе, то только через него. Реализация продукции мастерских строго-настрого запрещена. Все торговые операции переданы в руки Родиона. Словом, обождет гость, не обломится.
– Так он просил передать, что у него к тебе весть от императора ромейского.
– Даже так, – вздернул бровь Михаил, задумался на несколько секунд, а потом решительно рубанул: – Пусть ждет.
А вот не обязан он императору ничем. Мало того, глядишь, еще и счет может предъявить. Поднакопилось за прошедшие три года. Троих императорских подсылов-убийц изловили. Вернее, двоих. Один, он же первый, сам с повинной пришел.
Не стал Зосима марать свои руки убийством Михаила, открыто приняв его сторону. Трудно представить, чего ему стоило ослушаться личного приказа Алексея. Но, как видно, господин в лице Романова его устраивал куда больше. А может, тут дело еще и в ночной кукушке.
Супруга его Анна когда-то была экономкой Михаила, а по совместительству, еще до замужества, и любовницей. К тому же вот он, Андрей, сын ее, что приближен к Романову. Опять же, за три года, что вместе, трех погодков народили. И эти уж, в отличие от прежних детишек, что Господь у нее прибрал, пока все живы-здоровы. Так что было, за что ей куковать.
Пока делал обход, вникал в заботы и объяснял в мастерской тонкости по очередной своей задумке, как-то успел и позабыть о посланнике. Когда же вспомнил, время уже было к обеду. Прикинув так и эдак, решил, что нечего незваному гостю делать за его столом. Глядишь, еще и яду сыпанет. И вообще долго разговаривать с ним не о чем. Все счета с Алексеем у Михаила закрыты. Мало того, он решил, что если появится еще один подсыл, то не жить Комнину. Надоел. А уж как его достать, он придумает.
В рабочий кабинет вошел мужчина лет двадцати пяти. Среднего роста. Крепкого сложения, что проглядывает даже сквозь длиннополое свободное одеяние ромейского аристократа. Купец? Ага, как же. Порода видна во всем. А главное, в манере держаться. Впрочем, знать империи отличает как раз то, что они не гнушаются заниматься предпринимательством, и торговлей в том числе. Так что ничего удивительного. Важно другое, Романов точно знал, кто перед ним.
– Здравствуй, Михаил. Помнится, в свое время, когда я командовал линией крепостей, ты ожидал моего приема. Теперь решил отыграться? – склонив голову набок, произнес гость.
– Не знал, кто меня ожидает, – пожал плечами Романов. – Впрочем, даже если бы и знал, не стал бы бросать дела ради этой встречи. Присаживайся, Кирилл.
– Спасибо, – опускаясь на стул, поблагодарил он. – Решил полностью откреститься от императора? – хмыкнув, произнес представитель рода Комнинов.
– Я уплатил по всем долгам и ничего не должен Алексею. И да, я никогда не был подданным империи. Всего лишь наемник. Так что не от чего открещиваться.
– Как быстро забывается добро.
– Вот только не нужно этих разговоров, Кирилл. Повторяю, я ничего не должен Алексею. Он, безусловно, покровительствовал мне, только я за это уплатил сполна. И то, что не захотел служить дальше, вовсе не повод подсылать ко мне убийц.
– Каких убийц? – вздернул брови гость.
– Либо ты хорошо играешь. Либо и впрямь не знаешь о покушениях на меня, – хмыкнул Михаил.
– Вот спасибо тебе, добрый человек, – не удержался от язвинки глава поселения.
Если он хотел таким образом поддеть грека, то ничего-то у него не вышло. Тот не понял иронии и принял это за чистую монету. Третий год уже как живет с русичами, а тонкостям их языка еще не научился. Да ну его. Не больно-то и надо.
Опыт со старым горном и выделенным металлом показал, что заготовка разогревается гораздо быстрее. А значит, и температура горения выше. Прогорает уголь дольше, что не может не радовать. Только выход шлака от общей массы составлял процентов двадцать.
Что там с металлом, бог весть. Но коль скоро кузнец уперся рогом, то древний опыт, похоже, говорит однозначно о недопустимости использования каменного угля. Хм. А ведь редкие кузнецы в его времени используют вроде бы не древесный, а именно каменный уголь. Опять же, кокс пользуют в металлургии, который однозначно делают из него же. Да кто его знает, как оно все. Не интересовался он никогда этими вопросами. Ну или напрочь позабыл.
Да какая, собственно говоря, разница. Важно, что топливо есть. Десять поприщ это порядка пятнадцати километров от берега Славутича. Не так чтобы и много. Организовать добычу и доставку вполне возможно. А главное, обеспечить при этом безопасность. Если бы получилось подойти водой к самому месторождению, оно было бы куда лучше. Но и на такой расклад жаловаться грех. Опять же, есть у него ручной бур. С его помощью можно будет выяснить, в какую сторону уходит пласт. А вдруг к самому Славутичу. Тогда и вовсе песня будет.
Шлак? Ну, Михаил этот вопрос предусмотрел изначально. Потому как на его наличие указывал и их главный металлург Исидор. Так что печь сразу закладывалась с учетом того, чтобы отделить топочное отделение. Рабочее же имело сводчатый потолок. Если он не ошибается, то нечто похожее использовали в металлургии в гораздо поздние времена. Но он свою ваял на основе сводчатой римской печи, используемой как раз для варки стекла. Только размеры несравнимо больше.
Романов рассчитывал получать единовременно порядка двух кубометров цемента. Мало, конечно. Тем более что беспрерывный процесс он не потянет. А с выгружаемой печью на одну партию может уходить до трех суток. Выходит, придется ставить несколько. Но это не проблема. Территория под цементный завод изначально отводилась с подобным расчетом. Иное дело, что вкладываться в это пока не имело никакого смысла.
А вообще перспективы открываются такие, что просто обалдеть. Долгострой сейчас не редкость, а нормальная практика. И причина именно в медленно схватывающемся цементе. Несовершенство механизации, избыточное количество ручного труда, все это вторично.
Разумеется, он уже давно мог решить эту проблему. Но пока был в империи, надобности в нем как-то не было. Там он все больше пользовал сырец, чего для его нужд хватало с избытком. Теперь же ситуация изменилась. И вопрос вовсе не в обещанном храме. Ему нужны прочные крепостные стены, а не уложенное по периметру топливо.
Глава 26
Посол
Михаил запрокинул голову, наблюдая за тем, как на башне заканчивают кровлю в форме пирамиды. Это десятая. Одновременно с ней достраиваются еще две. С их завершением периметр цитадели в форме прямоугольной трапеции будет замкнут. Стены возводили по берегу, на подтопляемых участках. Как результат, получилось отвоевать у воды изрядную территорию и увеличить площадь детинца чуть не вдвое.
Последнее особенно важно. Михаил не собирался изобретать велосипед и решил воспользоваться опытом как империи, так и русских князей. Все важное, а главное, секретное производство он намеревался расположить у себя под боком. Тот же цементный завод, мастерская по изготовлению линз, стекольный, пушечный и литейный дворы. Иные мастерские. За прошедшие два года многое успели сделать.
Ясное дело, что своих рабочих рук на все не хватало. Даже с учетом того, что Михаил выкупал невольников из плена. Тот же Теракопа был ни разу не против продать зятю холопов. Причем приводил пленников не из Переяславского княжества, границу которого тот и охранял. Но по имеющимся задачам и этого было недостаточно. Поэтому Романов широко использовал наемных рабочих.
А иначе одна только доставка угля сожрала бы чертову уйму людских ресурсов. К тому же топливо преподнесло неприятный сюрприз. Оказывается, на воздухе оно активно разлагалось. Год, и превращалось в труху. Горючую, не без того. Но серьезно так потерявшую в своей теплотворности. Что совершенно не радовало.
А потребность в угле была изрядная. Причем не только для производства. Лесные ресурсы в округе Пограничного было решено использовать рационально. То есть только на металлургию и стекловарение. Мало того, еще и высаживали на местах вырубки березки.
Помнится, он слышал высказывание в своем мире, что это сорное дерево. Типа бурьяна, который быстро забивает другие породы. Может, и так. Но в практическом плане его эта стройная красавица устраивала полностью. Вот и высаживали целые рощи.
Строительные работы велись круглый год. С незначительными перерывами, начиная с поздней осени, когда устанавливались морозы, чтобы раствор замерзал до самой весны. А там оттаивал и набирал свою прочность. Еще один плюс портландцемента. Понятно, таким образом поднимать стены выше пятнадцати метров нельзя. Но они не возводили и половину этой высоты, работая сразу по всему периметру. Тем более что на излете зимы со стороны реки нужно было поднять стены так, чтобы избежать подтопления.
По весне приходилось выждать время, пока не заканчивались качели с морозами и оттепелями. Будь у него в наличии специальные добавки, и этим вопросом можно было не заморачиваться. Однако Романову не был доступен даже самый простой и дешевый. Вообще-то, не дорогим он является в его мире, здесь же соль востребованный продукт и стоит не копейки, которых пока еще нет.
Не суть важно. Главное, что процесс идет. И вот этот объем они сумели выдать за каких-то два года. Ромейский архитектор и слышать не хотел о таких сроках. А теперь круги нарезает вокруг цементного двора. Все желает вызнать секрет столь чудесного материала. Да только кто же ему разрешит. Пользовать пользуй, а в технические подробности не лезь.
Вообще работоспособности и изобретательности местных строителей оставалось только удивляться. А еще тому, насколько быстро они сумели приноровиться к новым материалам и технике строительства. Ромеи не используют кирпич в понимании людей двадцать первого века. У них в ходу керамические плитки, которые в кладке, по сути, являются армирующим элементом крупнозернистого раствора. Толщина швов равна толщине самого кирпича.
Стоит ли говорить, что с технологией, предложенной Михаилом, скорость строительства резко возросла, а трудозатраты сократились. Стены и башни росли как на дрожжах. Кирпичный завод и цементный двор едва успевали поставлять необходимые материалы. А так как теперь именно кирпич был основным строительным материалом, то с ним-то и приходилось труднее всего.
Формовка. Минимум десять дней на просушку в специальных сараях, отапливаемых в зимнюю пору. Двое суток на обжиг. Охлаждение в течение недели. Если с черепицей Михаил пошел на компромисс, ограничившись десятью часами, то с кирпичом решил не пренебрегать местной технологией. Она доказала свою эффективность на протяжении веков. Тем более что наружные стены будут подвергаться систематическому воздействию воды. Так что остывали печи целую неделю.
Учитывая большие объемы и потребность в значительной площади, завод устроили на другой оконечности острова. На том самом пятаке, что также не подтоплялся в половодье, где прежде были развернуты временные лесопилка, плавильный и кузнечный дворы. Хозяйство большое, но особой ценности не представляло, а потому и вопросом безопасности сильно не заморачивались. Хотя деревянные стены и возвели.
Без наемной рабочей силы не обходилось и здесь. Сейчас вообще с казной все не слава богу. С одной стороны, вроде бы доходы радуют, тем более что удалось взять в оборот наблюдателей как от хана, так и от князя. А потому и скрыть реальную прибыль, отчисляя куда скромнее, чем полагалось бы. Но денег как всегда не хватало.
Затея с горожанами-воинами провалилась. Пришлось-таки набирать дружину из профессиональных воинов. Ремесленники, мастера, просто рабочие на производстве и уж тем более на секретном. Без них никуда. И они где-то даже более важны, чем воины, потому что те содержатся именно за их счет.
Но и превращать людей в простых забитых трудяг Романов не желал. Поэтому ввел всеобщую воинскую повинность. Восемнадцатилетние парни призывались на воинскую службу сроком на три года. По истечении которого должны были уходить на гражданку со всем своим вооружением и переходить в разряд ополчения.
Исключение составляли жители застав. Вот из этих, пожалуй, могли получиться полноценные пограничники, эквивалент казаков. С людскими ресурсами у него, положа руку на сердце, полный швах, но не стоит забывать о своих обязательствах. Он ведь обещал Теракопе обеспечивать его подкормкой для скота. Вот держит слово. Что благодаря косилкам для пограничников не так накладно.
Ну и не стоило забывать о таком вопросе, как продовольственная безопасность. Полная зависимость от закупок зерна в Переяславле и мяса у кочевников со ставкой на охоту так себе решение. Нужно иметь свое. Понятно, что не колхоз и продовольствие закупается. Но тут уж они варятся в своем котле.
Заставы Михаил поставил не просто так, а с умыслом. Первая, названная Рудной, одновременно прикрывала добычу железной руды километрах в десяти по реке Псёл. Вторая, Гранитная, соответственно гранитный карьер. Эта в двенадцати вниз по течению Славутича. Третья, уже на правом его берегу, Угольная. Понятно, в общем.
Не сказать, что заставы эти так уж велики. Всего-то по полсотни мужчин. Причем опытных пограничников всего лишь по одному десятку. Но тут уж дело такое, жить захочешь, начнешь постигать воинскую науку не за страх, а за совесть. К тому же поставили их с таким расчетом, чтобы из Пограничного был виден сигнальный огонь на вышке. А тогда уж и помощь подойдет.
– Здравствуй, сын мой, – послышалось сзади.
– И вам здравия, отче, – обернувшись, поздоровался Михаил.
При этих словах по лицу отца Нестора пробежала тень недовольства. Русское обращение ему откровенно не нравилось. Понятно, что на местный лад очень даже уважительно. Но греку подобное претило. Есть же церковные каноны. К чему лепить отсебятину.
– Любуешься? – произнес священник.
– Так ведь есть чем.
– Есть. И какие дальнейшие планы?
– Будем и дальше возводить стены. Нужно использовать время, пока вода отступила. Поди и остальной город нужно опоясывать, – предчувствуя неладное, ответил Романов.
– А скажи-ка мне, Михаил, теперь можно сказать, что новые методы строительства освоены и Дионис со своими работниками овладели ими в должной мере?
– А разве сам не видишь? – поведя рукой, вопросом на вопрос ответил Романов. – Но если ты опять о храме, то даже не начинай.
– Отчего же. Ты вот думаешь, что мне не дают покоя лавры, на которых мне так хочется почивать. Что гордыня меня обуяла, и я непременно желаю быть настоятелем дома Божьего, равного которому по красоте на Руси пока еще нет. Но на деле это не так. Вот скажи, к чему ты решил привечать в своей школе половецких детишек? Собираешься взять их под свою опеку, кормить и учить, не требуя взамен ничего. Отчего такая забота о просвещении степняков? Только не говори мне, что ты желаешь, чтобы сыновья твои помнили свои степные корни и жили в мире с кочевниками.
– То есть начистоту?
– Именно.
– Ну, так ответ ты и сам знаешь. Это практиковали еще в Римской империи. Брали в обучение варварских детей, приучая их к цивилизации, и тем самым получали на границах лояльные племена.
– А не тому ли будет служить и поражающий своим величием Божий храм? Для отроков степей это станет материальным подтверждением наших достижений. Как для жителей Пограничного и окрестностей предметом гордости. А еще это будет способствовать распространению христианства среди язычников. Я уже не сомневаюсь, что ты закончишь строить церковь в означенный срок. Но подумай над моими словами. Какие стены важнее: те, что могут противостоять натиску врагов или способные обратить их в твоих друзей.
– Ох, отче, умеешь же ты все перевернуть с ног на голову.
– И?
– Буду разговаривать с Дионисом насчет строительства храма, – разведя руками, сдался Михаил.
– Хорошо, – удовлетворенно произнес священник.
Откладывать в долгий ящик Романов не стал и сразу же нашел архитектора. Тому затея понравилась. Он уже давно облизывался на чертежи, представленные Романовым. Что такое стены и башни. Никаких тебе архитектурных изысков, одна лишь функциональность. Возведение же храма это совсем другое дело.
Конечно, пока только планы. Решение по воплощению должен принимать Совет города. Сейчас в него входят по одному представителю на две сотни жителей, отец Нестор, сам Михаил и сотники. Изрядно. И протащить свое предложение получается не всегда. Приходится все хорошенько обдумывать, чтобы быть достаточно убедительным.
Раньше было проще. Случалось, и обезглавить мог какого ретивого. Но Романов решил, что вреда не случится, если он немного урежет свою власть. Во-первых, разделит ношу ответственности с другими. Тяжко оно как-то, когда на плечах такой груз. А ну как ошибся, а платить за это придется кровью. А во-вторых, он не семи пядей во лбу, знать всего не может.
– Михаил Федорович, там купец ромейский прибыл, просит встречи с тобой, – доложил подбежавший Андрей.
Семнадцатилетний парень, бывший при Романове кем-то вроде оруженосца. Через год ему уходить на срочную службу. Но пока при нем. Правда, в походы он его все же не брал. Нечего почем зря шататься. У парня хорошие задатки, вот пусть и развивает их, учится.
– Обождет, пока с делами управлюсь, – не глядя, отмахнулся Романов.
Купцы в Пограничном явление обычное. И каждый непременно желает переговорить с сотником. Потому как если и можно купить товар непосредственно в городе, то только через него. Реализация продукции мастерских строго-настрого запрещена. Все торговые операции переданы в руки Родиона. Словом, обождет гость, не обломится.
– Так он просил передать, что у него к тебе весть от императора ромейского.
– Даже так, – вздернул бровь Михаил, задумался на несколько секунд, а потом решительно рубанул: – Пусть ждет.
А вот не обязан он императору ничем. Мало того, глядишь, еще и счет может предъявить. Поднакопилось за прошедшие три года. Троих императорских подсылов-убийц изловили. Вернее, двоих. Один, он же первый, сам с повинной пришел.
Не стал Зосима марать свои руки убийством Михаила, открыто приняв его сторону. Трудно представить, чего ему стоило ослушаться личного приказа Алексея. Но, как видно, господин в лице Романова его устраивал куда больше. А может, тут дело еще и в ночной кукушке.
Супруга его Анна когда-то была экономкой Михаила, а по совместительству, еще до замужества, и любовницей. К тому же вот он, Андрей, сын ее, что приближен к Романову. Опять же, за три года, что вместе, трех погодков народили. И эти уж, в отличие от прежних детишек, что Господь у нее прибрал, пока все живы-здоровы. Так что было, за что ей куковать.
Пока делал обход, вникал в заботы и объяснял в мастерской тонкости по очередной своей задумке, как-то успел и позабыть о посланнике. Когда же вспомнил, время уже было к обеду. Прикинув так и эдак, решил, что нечего незваному гостю делать за его столом. Глядишь, еще и яду сыпанет. И вообще долго разговаривать с ним не о чем. Все счета с Алексеем у Михаила закрыты. Мало того, он решил, что если появится еще один подсыл, то не жить Комнину. Надоел. А уж как его достать, он придумает.
В рабочий кабинет вошел мужчина лет двадцати пяти. Среднего роста. Крепкого сложения, что проглядывает даже сквозь длиннополое свободное одеяние ромейского аристократа. Купец? Ага, как же. Порода видна во всем. А главное, в манере держаться. Впрочем, знать империи отличает как раз то, что они не гнушаются заниматься предпринимательством, и торговлей в том числе. Так что ничего удивительного. Важно другое, Романов точно знал, кто перед ним.
– Здравствуй, Михаил. Помнится, в свое время, когда я командовал линией крепостей, ты ожидал моего приема. Теперь решил отыграться? – склонив голову набок, произнес гость.
– Не знал, кто меня ожидает, – пожал плечами Романов. – Впрочем, даже если бы и знал, не стал бы бросать дела ради этой встречи. Присаживайся, Кирилл.
– Спасибо, – опускаясь на стул, поблагодарил он. – Решил полностью откреститься от императора? – хмыкнув, произнес представитель рода Комнинов.
– Я уплатил по всем долгам и ничего не должен Алексею. И да, я никогда не был подданным империи. Всего лишь наемник. Так что не от чего открещиваться.
– Как быстро забывается добро.
– Вот только не нужно этих разговоров, Кирилл. Повторяю, я ничего не должен Алексею. Он, безусловно, покровительствовал мне, только я за это уплатил сполна. И то, что не захотел служить дальше, вовсе не повод подсылать ко мне убийц.
– Каких убийц? – вздернул брови гость.
– Либо ты хорошо играешь. Либо и впрямь не знаешь о покушениях на меня, – хмыкнул Михаил.