– Сын мой, ты обещал, что уже через десять лет построишь храм. Прошло уже больше года с момента нашего прибытия в эти земли, но ты пока ограничился лишь тем, что обозначил, где будешь строить его, и поставил деревянную церковь.
Отец Нестор вперил в Михаила требовательный взгляд. А и то. Палец о палец еще не ударил, а туда же, уже просит не только о невмешательстве в дела некоего лекаря Геласия, но даже об оказании ему содействия. Он, конечно, прагматик и готов к сотрудничеству на взаимовыгодных условиях. Только вот этой самой взаимности пока не наблюдается. В общем, хорошая возможность, чтобы напомнить об этом.
Вообще-то, трудностей с тем, чтобы открыть в Пограничном больницу, никаких не возникло. Как и в том, чтобы Нестор занял свое теперешнее положение. Митрополит Ефрем одобрил действия священника, который, несмотря на изменение решения Романова, не оставил свою паству. Он же ратовал за введение больниц. Поэтому желание построить ее в новом поселении с привлечением греческого лекаря только одобрял. Ну а в детали посвящать его никто не собирался.
– Святой отец, разве я дал повод усомниться в моих словах?
Михаил поднялся навстречу вошедшему в комнату и сделал приглашающий жест к столу. Время обеденное. Вот они с Леной и трапезничают. Первенец их Петр, родившийся, пока Романов был в походе, уже насосался молочка и спит, как и подобает нормальному младенцу.
– Благодарю, – устраиваясь за столом, произнес насупившийся священник.
Настя тут же поспешила поставить приборы перед гостем. Девушка, подаренная Михаилу, поначалу вызывала негатив у Лены. Но постепенно половчанка поняла, что муж не собирается пренебрегать своей женой, и успокоилась, прекратив третировать красавицу, прислуживавшую в их доме. Ну и заодно обучаясь у нее как языку русичей, так и их традициям, быту.
– Так с чего ты вдруг усомнился в моих словах, святой отец? – поинтересовался Михаил, когда Нестор проглотил первую ложку щей.
Эдакий знак, что он гневается, не без того, но не настолько, чтобы отказаться вкусить хлеб хозяина. То есть все вопросы решаемы, и гость готов к конструктивному диалогу.
– Митрополит Ефрем заложил собор Святого Михаила уже на второй год своего пребывания в Переяславле. За шесть минувших лет стены едва выведены на три четверти своей высоты. Я разговаривал с архитектором, занимающимся его строительством. Он говорит, что ставить быстрее просто невозможно. Потому что раствору нужно схватиться. Они поднимают часть стен, после чего дают им отстояться год, чтобы раствор затвердел. Обещанный тобой храм немногим меньше собора.
– То есть ты считаешь, что я обманул тебя?
– А разве нет?
– Нет.
– И как ты собираешься успеть выложить стены, если уже потерял два года из отмеренных тобой же. Ведь в зиму никто не строит.
– Строят. Но я не стану этого делать. Что же до храма, то, святой отец, разве я не говорил тебе, что никто иной, кроме меня, не сумеет построить его?
– Говорил. И архитектор сказал, что задуманное тобой не возвести.
– Ну вот видишь. Значит, мне известен и способ, как можно построить такое здание быстро. Просто сейчас у меня много иных забот. Но я обещаю, что к назначенному сроку ты уже будешь проводить службы в новом храме.
Приготовить портландцемент не проблема. В техникуме строительные материалы преподавал занятный дядька. Вот так захочешь, а не забудешь то, как он преподносил предмет. Потому что придется постараться, чтобы выветрились из памяти такие анекдоты. Вот и процесс изготовления цемента был накрепко загнан в его подкорку. Не сказать, что таким образом можно было бы получить продукт наивысшего качества. Но уж нечто, соответствующее марке, «двести», вполне.
Проблема была в том, что для его получения в печи необходимо длительное время поддерживать высокую температуру. А это кубометры и кубометры дров. Дорогое удовольствие. Вон одна лишь варка стекла чего стоит. Топливо улетает в трубу только в путь. Но там хотя бы на выходе дорогой продукт. Цемент же априори должен быть дешевым.
А ведь еще и кирпич, которого потребуется до неприличия много. И топлива на его производство будет уходить прорва. Сейчас они обжигают только черепицу да гончары свои изделия. Все печи, плавильни, горны кладут из сырца.
Кстати, портландцемент изобретали дважды и независимо друг от друга. И первым был русский строитель Егор Челиев, опередив англичанина на пару лет. Но то ли не оформил должным образом, то ли иностранному завсегда на Руси доверия больше. Но вот не прижился московский цемент, а по всему свету известен портлендский. В смысле, будет известен.
Вообще-то каменный уголь пользуют с древних времен. Еще греки и римляне использовали его для отопления домов и терм. Пытались применять в металлургии, но пришли к выводу, что для этого он не годится. Однако делать ставку на топливо, которое придется завозить черт знает откуда, не хотелось категорически. Этот вариант рассматривался только на самый крайний случай.
Михаил помнил, что на территории Украины хватало угольных месторождений. В крайнем случае, где-то на юге есть Донецкий бассейн. Но это все еще далеко. Да и поди, еще его найди. Тем более что нужны его выходы на поверхность. Словом, можно искать долго и упорно. Ну хотя бы потому, что Романов не смог бы даже примерно определить, где точно находится или будет находиться тот же Донецк.
Поэтому, пока суд да дело, он приказал разъездам, что регулярно выезжают в степь, присматриваться к черному камню, который может гореть. Ну и Бориса озадачил сбором информации. Короче, производство цемента он наладит в любом случае. Вопрос только в том, насколько это будет долго, дорого и эффективно.
– Кстати, купола, что ты нарисовал. На Руси так никто не строит, – тем временем продолжил Нестор.
– Митрополит запретил их? – вздернул бровь Михаил.
Но доказывать свою правоту не стал. Просто пожал плечами и произнес:
– Ладно. Поставим обычные в виде шеломов.
– Не запретил. Удивился. И нашел их красивыми. А еще сказал, что на Руси они и должны отличаться, потому как земля эта благословенная и особая, – ответил священник.
О как! А ведь сам Ефрем грек. Но рожденный и выросший в Киеве. Служил киевскому князю казначеем. Там целая история вышла, когда он вдруг решил принять постриг. Изяслав Ярославич едва всю монашескую братию не вышвырнул за пределы города и не разорил монастырь. Как видно, ценил спеца. Ну или тому было слишком много известно о княжеских делах. Что скорее всего.
– Ну, раз земля у нас особая, то и храм будет особым. И я тебе в том повторно клянусь, – убедительно произнес Михаил.
– Хорошо. Я поверю тебе. Опять, – выдержав паузу, произнес Нестор.
– Вот и ладно. Лучше скажи, что у нас со школой?
– Митрополит отнесся к этой затее благосклонно. Обещал к первому снегу прислать в Пограничное дьяка.
Школьный вопрос серьезный, дальше некуда. Греческих-то учителей сманить не проблема. Желающих отправиться за звонкой монетой во все времена хватало. Иное дело, что у них проблемы со знанием русского языка. Вот чему они научат детвору, если не будут ее понимать. Так что нужно подтягивать из русских городов.
Есть образованные на Руси. Как не быть. Главное, суметь найти. Кстати, и Бориса озадачил этим вопросом. Не все же грамотеи в церквях. Мирян как бы еще и не больше. Ну, хотя бы потому, что к наукам тянутся многие, и ломоносовы встречаются. Как же без них. А вот желающих связывать свою жизнь со служением Господу уже куда меньше.
Спору нет, учить греческий ребятне нужно тоже. Он сейчас что твоя латынь в последующие века. Иное дело, что для начала следует выбрать наиболее способных и уже их обучать по более углубленной программе.
Пообедав, Михаил направился с обходом поселка. Слишком много новичков. Причем не все из них русичи. Спасибо захваченной галере и варягам, решившим присоединиться к нему. Для последних главная причина была в возможности получения полного доспеха и оружия из отличной испанской стали.
Ее, понятное дело, не назвать самой лучшей. Но в массовом производстве она вне конкуренции. И даже в этом случае получали ее не так много, а потому издревле из нее ковались только всевозможные клинки. Но главное, это сохранение ею довольно высокой прочности на морозе, что для северных регионов особенно ценно. И тут вдруг такой подарок. Что такое два года. Пролетят и не заметишь. Стоимость же всего обещанного перевешивала даже жалованье в империи.
Вообще-то, ставка была на то, что ребятки все же решат остаться в Пограничном или его окрестностях. Кому-то попросту некуда идти. Иным нет смысла добираться в родные края, где их ожидал неблагоприятный климат и скудные земли. К сожалению, Михаил пока не мог предложить им землю. Но это только пока.
Как известно, аппетит приходит во время еды. Так и его планы не оставались статичными, а изменялись в зависимости от обстановки. И что радовало, пока шли только по нарастающей. И до чего он дойдет через пару лет, только богу известно. Глядишь, еще и боярином станет. Ну или воеводой. Пусть тот владеть землей и не может, он лишь управляющий князя в его владениях. Как, впрочем, и сотник, коим и является Михаил. Просто хозяйство куда обширней.
Сейчас в Пограничном насчитывалось более двух сотен взрослых мужчин, которых свели в четыре полусотни и гоняли как сидоровых коз. Опытных воинов разбавили неумехами, из которых они делали бойцов. Знамо дело, в свободное от работы время. Тяжко приходится пограничникам, что тут еще сказать. И это при том, что из них пока куют пеших воинов. А ведь в перспективе нужно будет пересаживать их на лошадей, имевшихся в достатке на всех.
Захваченных на галере красавцев продали в Константинополе по весьма выгодной цене. Как выяснилось, капитан взялся осуществить срочную доставку животных, принадлежавших арабскому купцу. Галеры отличает высокая скорость. К тому же в случае отсутствия попутного ветра они переходят на весла. На вырученные средства приобрели других. Не элитные кони, но вполне приличные и годные под седло.
Как и планировалось, сотни с раздутыми штатами возглавили Гаврила и Арсений. Полусотниками стали бывшие десятники. Действовал Романов не впопыхах, а размеренно и четко. Расширение планировалось уже давно, поэтому командиры были подготовлены заблаговременно. Дюжину варягов, изъявивших желание послужить в Пограничном, поставил на должности десятников. Присмотрится, а там и видно будет.
Главное, что уже сейчас получилось отделаться от помощи Теракопы. Тесть это дело такое. Сегодня в десны бьется, а завтра зубы точит. Пришибет, уронит скупую слезу да похоронит по-человечески[17]. Так что особо полагаться на договоренности не следует. Сил же, чтобы отбить нападение даже серьезного войска, теперь вполне достаточно.
Тем более при наличии целых семи пушек. Пока он бродил в походах, Дмитрий не сидел без дела, а работал. Так что помимо всего прочего получилось изготовить еще и два орудия. Артиллерия у него получалась золотой. Сами пушки, арсенал в виде баллонов для хранения газа, все это из металла, причем не низкосортного железа. Плюс стрелы. Хорошо хоть вспомнил о каменной картечи. Гальку укладывали в берестяные туески, которые при выстреле разрывало. Не беда, что толк от нее только в ближнем бою, зато куда эффективней и дешевле стрел.
Ну и еще один немаловажный аспект. С артиллерией у него вполне управлялись недоросли. Что высвобождало мужские руки и увеличивало число защитников. Ну и сами пушки многократно усиливали огневую мощь. Правда, чтобы перетащить их на нужный участок стены, мальчишек уже было недостаточно. Но это детали.
На маневр артиллерии в любом случае время должно было быть. К тому же на огневых позициях оборудованы подъемные механизмы, позволявшие как спустить, так и поднять пушки. Произведена пристрелка. Намечены сектора стрельбы. И тренировки проводятся регулярно.
На кузнечном дворе стоял грохот, ничуть не меньший, чем на плавильном. Тут так же хватало механических молотов, у которых крутились подмастерья. Ну или просто работники. В основном из молодых ребят. Взрослых сюда не приставить. Потому как боевая подготовка занимает слишком много времени. Да и иных забот хватает. Но если там есть вариант прервать процесс, то на производстве таковой возможности не было. Слишком много обязательств и велика потребность в изделиях.
– Привет, Дмитрий.
– Здравствуй, Михаил Федорович, – ответил грек, который все же отправился на Русь за своим нанимателем.
Поначалу-то он обращался к Романову по имени. Но народу это не понравилось. Не ровня кузнец их главе, так что пусть поминает по отчеству. Тот пожал плечами и принял правила игры.
– Как дела? – поинтересовался Романов.
– Все хорошо. Сегодня докуем недостающие топоры и будем переходить на доспехи. Всего лишь десяток помощников, и можно было бы разом делать все и с той же скоростью.
– Понимаю. Но нет у меня людей.
– Недорослей чуть не полсотни появилось. И все без дела слоняются.
– Не без дела, а день и ночь воинскую науку постигают. Нам сейчас бойцы потребны ничуть не меньше, чем работники. А то еще и больше. Живем так, что не враги, так свои придут, чтобы отобрать и посадить трудиться на них. Что смотришь? Думаешь, не лучше ли было остаться в империи?
– Уже знаю, что лучше. Тут нас, вестимо, могут и поприжать, но и я могу подняться. А там оставалось только вернуться в подмастерья.
– Вот нравится мне твой настрой, – задорно произнес Риманов, хлопнув дюжего грека по плечу.
– Здравия тебе, Михаил Федорович, – поздоровался подъехавший десятник.
Романов окинул его взглядом. Прикинул. По всему выходит, что его десяток сейчас должен быть в патрулировании на правом берегу Славутича. Борис со своими тайными операциями и осведомителями это, конечно, хорошо. Но не следует забывать и о стандартных методах. Не все же решается в стойбищах куреней и княжьих палатах. Ватага может сбиться и без ведома старших.
– Здравствуй, Кирилл. Чего вернулись так рано? Только сегодня на три дня убыли, – глядя ему за спину и наблюдая весь десяток, поинтересовался Михаил.
– Ну так нашли кое-что. Вот я и решил вернуться.
– А точнее?
– Переправились мы через Славутич, и, когда отошли на десяток поприщ, я решил, что не грех пообедать. Нашли овражек и устроились в нем, чтобы со стороны никто не приметил. Развели костерок. Там камня на дне хватает. Один склон оврага подмыло, он и обрушился, обнажив пласт. Вот из него те камни и повымыло.
Михаил слушал, навострив уши и плохо скрывая свое нетерпение. Кирилл же, наблюдая это, продолжал нагнетать. Но как ни тяни, а конец все одно будет.
– Словом, камни, что оказались в костерке, загорелись. Да жарко так. Мы и другие подкидывали. Тоже горят. Только цвет у них не черный, как ты сказывал, а бурый какой-то. Эвон.
Десятник открыл клапан переметной сумы и достал довольно крупный кусок. Действительно, на черный цвет не тянет. Но если горит, то в любом случае получается уголь. Может, это и есть бурый. Ну с чего-то он должен был получить такое название. Михаил ни разу в жизни его не видел. Только и того, что слышал о нем. Но какая разница, если он сможет выдать нужную температуру.
– Уголь только у тебя в суме?
– Чего? А, камень этот. Не. У парней тоже. Всего пудов пять привезли. На пробу, поди, хватит.
– Маловато. Но чего уж. Тащите весь камень к горну.
– Нечего ему делать в моих горнах, – тут же встал в позу Дмитрий. – Знаю я об этом камне. В кузнечном деле ему нет места. От него даже хорошая сталь в негодную превращается.
– Ну, нагревать-то с его помощью можно, – попытался возразить Михаил.
– Даже с черным камнем такое не делают. А этот вообще непонятного цвета.
– И что мне теперь делать? Костер раскладывать? – возмутился подобной наглостью Романов.
Отец Нестор вперил в Михаила требовательный взгляд. А и то. Палец о палец еще не ударил, а туда же, уже просит не только о невмешательстве в дела некоего лекаря Геласия, но даже об оказании ему содействия. Он, конечно, прагматик и готов к сотрудничеству на взаимовыгодных условиях. Только вот этой самой взаимности пока не наблюдается. В общем, хорошая возможность, чтобы напомнить об этом.
Вообще-то, трудностей с тем, чтобы открыть в Пограничном больницу, никаких не возникло. Как и в том, чтобы Нестор занял свое теперешнее положение. Митрополит Ефрем одобрил действия священника, который, несмотря на изменение решения Романова, не оставил свою паству. Он же ратовал за введение больниц. Поэтому желание построить ее в новом поселении с привлечением греческого лекаря только одобрял. Ну а в детали посвящать его никто не собирался.
– Святой отец, разве я дал повод усомниться в моих словах?
Михаил поднялся навстречу вошедшему в комнату и сделал приглашающий жест к столу. Время обеденное. Вот они с Леной и трапезничают. Первенец их Петр, родившийся, пока Романов был в походе, уже насосался молочка и спит, как и подобает нормальному младенцу.
– Благодарю, – устраиваясь за столом, произнес насупившийся священник.
Настя тут же поспешила поставить приборы перед гостем. Девушка, подаренная Михаилу, поначалу вызывала негатив у Лены. Но постепенно половчанка поняла, что муж не собирается пренебрегать своей женой, и успокоилась, прекратив третировать красавицу, прислуживавшую в их доме. Ну и заодно обучаясь у нее как языку русичей, так и их традициям, быту.
– Так с чего ты вдруг усомнился в моих словах, святой отец? – поинтересовался Михаил, когда Нестор проглотил первую ложку щей.
Эдакий знак, что он гневается, не без того, но не настолько, чтобы отказаться вкусить хлеб хозяина. То есть все вопросы решаемы, и гость готов к конструктивному диалогу.
– Митрополит Ефрем заложил собор Святого Михаила уже на второй год своего пребывания в Переяславле. За шесть минувших лет стены едва выведены на три четверти своей высоты. Я разговаривал с архитектором, занимающимся его строительством. Он говорит, что ставить быстрее просто невозможно. Потому что раствору нужно схватиться. Они поднимают часть стен, после чего дают им отстояться год, чтобы раствор затвердел. Обещанный тобой храм немногим меньше собора.
– То есть ты считаешь, что я обманул тебя?
– А разве нет?
– Нет.
– И как ты собираешься успеть выложить стены, если уже потерял два года из отмеренных тобой же. Ведь в зиму никто не строит.
– Строят. Но я не стану этого делать. Что же до храма, то, святой отец, разве я не говорил тебе, что никто иной, кроме меня, не сумеет построить его?
– Говорил. И архитектор сказал, что задуманное тобой не возвести.
– Ну вот видишь. Значит, мне известен и способ, как можно построить такое здание быстро. Просто сейчас у меня много иных забот. Но я обещаю, что к назначенному сроку ты уже будешь проводить службы в новом храме.
Приготовить портландцемент не проблема. В техникуме строительные материалы преподавал занятный дядька. Вот так захочешь, а не забудешь то, как он преподносил предмет. Потому что придется постараться, чтобы выветрились из памяти такие анекдоты. Вот и процесс изготовления цемента был накрепко загнан в его подкорку. Не сказать, что таким образом можно было бы получить продукт наивысшего качества. Но уж нечто, соответствующее марке, «двести», вполне.
Проблема была в том, что для его получения в печи необходимо длительное время поддерживать высокую температуру. А это кубометры и кубометры дров. Дорогое удовольствие. Вон одна лишь варка стекла чего стоит. Топливо улетает в трубу только в путь. Но там хотя бы на выходе дорогой продукт. Цемент же априори должен быть дешевым.
А ведь еще и кирпич, которого потребуется до неприличия много. И топлива на его производство будет уходить прорва. Сейчас они обжигают только черепицу да гончары свои изделия. Все печи, плавильни, горны кладут из сырца.
Кстати, портландцемент изобретали дважды и независимо друг от друга. И первым был русский строитель Егор Челиев, опередив англичанина на пару лет. Но то ли не оформил должным образом, то ли иностранному завсегда на Руси доверия больше. Но вот не прижился московский цемент, а по всему свету известен портлендский. В смысле, будет известен.
Вообще-то каменный уголь пользуют с древних времен. Еще греки и римляне использовали его для отопления домов и терм. Пытались применять в металлургии, но пришли к выводу, что для этого он не годится. Однако делать ставку на топливо, которое придется завозить черт знает откуда, не хотелось категорически. Этот вариант рассматривался только на самый крайний случай.
Михаил помнил, что на территории Украины хватало угольных месторождений. В крайнем случае, где-то на юге есть Донецкий бассейн. Но это все еще далеко. Да и поди, еще его найди. Тем более что нужны его выходы на поверхность. Словом, можно искать долго и упорно. Ну хотя бы потому, что Романов не смог бы даже примерно определить, где точно находится или будет находиться тот же Донецк.
Поэтому, пока суд да дело, он приказал разъездам, что регулярно выезжают в степь, присматриваться к черному камню, который может гореть. Ну и Бориса озадачил сбором информации. Короче, производство цемента он наладит в любом случае. Вопрос только в том, насколько это будет долго, дорого и эффективно.
– Кстати, купола, что ты нарисовал. На Руси так никто не строит, – тем временем продолжил Нестор.
– Митрополит запретил их? – вздернул бровь Михаил.
Но доказывать свою правоту не стал. Просто пожал плечами и произнес:
– Ладно. Поставим обычные в виде шеломов.
– Не запретил. Удивился. И нашел их красивыми. А еще сказал, что на Руси они и должны отличаться, потому как земля эта благословенная и особая, – ответил священник.
О как! А ведь сам Ефрем грек. Но рожденный и выросший в Киеве. Служил киевскому князю казначеем. Там целая история вышла, когда он вдруг решил принять постриг. Изяслав Ярославич едва всю монашескую братию не вышвырнул за пределы города и не разорил монастырь. Как видно, ценил спеца. Ну или тому было слишком много известно о княжеских делах. Что скорее всего.
– Ну, раз земля у нас особая, то и храм будет особым. И я тебе в том повторно клянусь, – убедительно произнес Михаил.
– Хорошо. Я поверю тебе. Опять, – выдержав паузу, произнес Нестор.
– Вот и ладно. Лучше скажи, что у нас со школой?
– Митрополит отнесся к этой затее благосклонно. Обещал к первому снегу прислать в Пограничное дьяка.
Школьный вопрос серьезный, дальше некуда. Греческих-то учителей сманить не проблема. Желающих отправиться за звонкой монетой во все времена хватало. Иное дело, что у них проблемы со знанием русского языка. Вот чему они научат детвору, если не будут ее понимать. Так что нужно подтягивать из русских городов.
Есть образованные на Руси. Как не быть. Главное, суметь найти. Кстати, и Бориса озадачил этим вопросом. Не все же грамотеи в церквях. Мирян как бы еще и не больше. Ну, хотя бы потому, что к наукам тянутся многие, и ломоносовы встречаются. Как же без них. А вот желающих связывать свою жизнь со служением Господу уже куда меньше.
Спору нет, учить греческий ребятне нужно тоже. Он сейчас что твоя латынь в последующие века. Иное дело, что для начала следует выбрать наиболее способных и уже их обучать по более углубленной программе.
Пообедав, Михаил направился с обходом поселка. Слишком много новичков. Причем не все из них русичи. Спасибо захваченной галере и варягам, решившим присоединиться к нему. Для последних главная причина была в возможности получения полного доспеха и оружия из отличной испанской стали.
Ее, понятное дело, не назвать самой лучшей. Но в массовом производстве она вне конкуренции. И даже в этом случае получали ее не так много, а потому издревле из нее ковались только всевозможные клинки. Но главное, это сохранение ею довольно высокой прочности на морозе, что для северных регионов особенно ценно. И тут вдруг такой подарок. Что такое два года. Пролетят и не заметишь. Стоимость же всего обещанного перевешивала даже жалованье в империи.
Вообще-то, ставка была на то, что ребятки все же решат остаться в Пограничном или его окрестностях. Кому-то попросту некуда идти. Иным нет смысла добираться в родные края, где их ожидал неблагоприятный климат и скудные земли. К сожалению, Михаил пока не мог предложить им землю. Но это только пока.
Как известно, аппетит приходит во время еды. Так и его планы не оставались статичными, а изменялись в зависимости от обстановки. И что радовало, пока шли только по нарастающей. И до чего он дойдет через пару лет, только богу известно. Глядишь, еще и боярином станет. Ну или воеводой. Пусть тот владеть землей и не может, он лишь управляющий князя в его владениях. Как, впрочем, и сотник, коим и является Михаил. Просто хозяйство куда обширней.
Сейчас в Пограничном насчитывалось более двух сотен взрослых мужчин, которых свели в четыре полусотни и гоняли как сидоровых коз. Опытных воинов разбавили неумехами, из которых они делали бойцов. Знамо дело, в свободное от работы время. Тяжко приходится пограничникам, что тут еще сказать. И это при том, что из них пока куют пеших воинов. А ведь в перспективе нужно будет пересаживать их на лошадей, имевшихся в достатке на всех.
Захваченных на галере красавцев продали в Константинополе по весьма выгодной цене. Как выяснилось, капитан взялся осуществить срочную доставку животных, принадлежавших арабскому купцу. Галеры отличает высокая скорость. К тому же в случае отсутствия попутного ветра они переходят на весла. На вырученные средства приобрели других. Не элитные кони, но вполне приличные и годные под седло.
Как и планировалось, сотни с раздутыми штатами возглавили Гаврила и Арсений. Полусотниками стали бывшие десятники. Действовал Романов не впопыхах, а размеренно и четко. Расширение планировалось уже давно, поэтому командиры были подготовлены заблаговременно. Дюжину варягов, изъявивших желание послужить в Пограничном, поставил на должности десятников. Присмотрится, а там и видно будет.
Главное, что уже сейчас получилось отделаться от помощи Теракопы. Тесть это дело такое. Сегодня в десны бьется, а завтра зубы точит. Пришибет, уронит скупую слезу да похоронит по-человечески[17]. Так что особо полагаться на договоренности не следует. Сил же, чтобы отбить нападение даже серьезного войска, теперь вполне достаточно.
Тем более при наличии целых семи пушек. Пока он бродил в походах, Дмитрий не сидел без дела, а работал. Так что помимо всего прочего получилось изготовить еще и два орудия. Артиллерия у него получалась золотой. Сами пушки, арсенал в виде баллонов для хранения газа, все это из металла, причем не низкосортного железа. Плюс стрелы. Хорошо хоть вспомнил о каменной картечи. Гальку укладывали в берестяные туески, которые при выстреле разрывало. Не беда, что толк от нее только в ближнем бою, зато куда эффективней и дешевле стрел.
Ну и еще один немаловажный аспект. С артиллерией у него вполне управлялись недоросли. Что высвобождало мужские руки и увеличивало число защитников. Ну и сами пушки многократно усиливали огневую мощь. Правда, чтобы перетащить их на нужный участок стены, мальчишек уже было недостаточно. Но это детали.
На маневр артиллерии в любом случае время должно было быть. К тому же на огневых позициях оборудованы подъемные механизмы, позволявшие как спустить, так и поднять пушки. Произведена пристрелка. Намечены сектора стрельбы. И тренировки проводятся регулярно.
На кузнечном дворе стоял грохот, ничуть не меньший, чем на плавильном. Тут так же хватало механических молотов, у которых крутились подмастерья. Ну или просто работники. В основном из молодых ребят. Взрослых сюда не приставить. Потому как боевая подготовка занимает слишком много времени. Да и иных забот хватает. Но если там есть вариант прервать процесс, то на производстве таковой возможности не было. Слишком много обязательств и велика потребность в изделиях.
– Привет, Дмитрий.
– Здравствуй, Михаил Федорович, – ответил грек, который все же отправился на Русь за своим нанимателем.
Поначалу-то он обращался к Романову по имени. Но народу это не понравилось. Не ровня кузнец их главе, так что пусть поминает по отчеству. Тот пожал плечами и принял правила игры.
– Как дела? – поинтересовался Романов.
– Все хорошо. Сегодня докуем недостающие топоры и будем переходить на доспехи. Всего лишь десяток помощников, и можно было бы разом делать все и с той же скоростью.
– Понимаю. Но нет у меня людей.
– Недорослей чуть не полсотни появилось. И все без дела слоняются.
– Не без дела, а день и ночь воинскую науку постигают. Нам сейчас бойцы потребны ничуть не меньше, чем работники. А то еще и больше. Живем так, что не враги, так свои придут, чтобы отобрать и посадить трудиться на них. Что смотришь? Думаешь, не лучше ли было остаться в империи?
– Уже знаю, что лучше. Тут нас, вестимо, могут и поприжать, но и я могу подняться. А там оставалось только вернуться в подмастерья.
– Вот нравится мне твой настрой, – задорно произнес Риманов, хлопнув дюжего грека по плечу.
– Здравия тебе, Михаил Федорович, – поздоровался подъехавший десятник.
Романов окинул его взглядом. Прикинул. По всему выходит, что его десяток сейчас должен быть в патрулировании на правом берегу Славутича. Борис со своими тайными операциями и осведомителями это, конечно, хорошо. Но не следует забывать и о стандартных методах. Не все же решается в стойбищах куреней и княжьих палатах. Ватага может сбиться и без ведома старших.
– Здравствуй, Кирилл. Чего вернулись так рано? Только сегодня на три дня убыли, – глядя ему за спину и наблюдая весь десяток, поинтересовался Михаил.
– Ну так нашли кое-что. Вот я и решил вернуться.
– А точнее?
– Переправились мы через Славутич, и, когда отошли на десяток поприщ, я решил, что не грех пообедать. Нашли овражек и устроились в нем, чтобы со стороны никто не приметил. Развели костерок. Там камня на дне хватает. Один склон оврага подмыло, он и обрушился, обнажив пласт. Вот из него те камни и повымыло.
Михаил слушал, навострив уши и плохо скрывая свое нетерпение. Кирилл же, наблюдая это, продолжал нагнетать. Но как ни тяни, а конец все одно будет.
– Словом, камни, что оказались в костерке, загорелись. Да жарко так. Мы и другие подкидывали. Тоже горят. Только цвет у них не черный, как ты сказывал, а бурый какой-то. Эвон.
Десятник открыл клапан переметной сумы и достал довольно крупный кусок. Действительно, на черный цвет не тянет. Но если горит, то в любом случае получается уголь. Может, это и есть бурый. Ну с чего-то он должен был получить такое название. Михаил ни разу в жизни его не видел. Только и того, что слышал о нем. Но какая разница, если он сможет выдать нужную температуру.
– Уголь только у тебя в суме?
– Чего? А, камень этот. Не. У парней тоже. Всего пудов пять привезли. На пробу, поди, хватит.
– Маловато. Но чего уж. Тащите весь камень к горну.
– Нечего ему делать в моих горнах, – тут же встал в позу Дмитрий. – Знаю я об этом камне. В кузнечном деле ему нет места. От него даже хорошая сталь в негодную превращается.
– Ну, нагревать-то с его помощью можно, – попытался возразить Михаил.
– Даже с черным камнем такое не делают. А этот вообще непонятного цвета.
– И что мне теперь делать? Костер раскладывать? – возмутился подобной наглостью Романов.