– Это как это? – искренне удивился безопасник.
– А вот так. К тому же он точно знает, что уже производится в моих мастерских, и к чему мы можем приступить в ближайшем будущем. Даже про особую сталь ведает. То есть он знает все, Боря. Абсолютно все. И хотя стал со мной договариваться, крепко держит меня за причинное место. Потому что, если донесет весть до того же Горыни о том, какие ему сулит выгоды Пограничное, нас быстренько прижмут к ногтю. Нет у нас пока сил бодаться с серьезными противниками.
– А как же союзы?
– Ну, ближайшие соседи нас пока не трогают, и то хлеб. Лучше думай над тем, кто доносит Олегу и как он это делает.
– Да тут и думать нечего. Кто-то из пришедших с нами и донес.
– Ой ли? Всадник с парой заводных лошадей может доскакать до нас дней за шесть. Во всяком случае, я бы не стал ставить на то, что мой человек прибудет сюда с торговым караваном.
– Сыщу, Михаил Федорович, не сомневайся.
– Конечно, сыщешь. И поступишь так же, как и с соглядатаями боярина Трепова. Хочу, чтобы Олег, как и Горыня, думал, что знает о Пограничном все.
– Сделаю, – убежденно произнес Борис.
Обязательно сделает. Потому как, если всяк кому не лень станет держать в достаточно закрытом городке своих шпионов, то долго эдак пограничники не протянут. Либо побьют к нехорошей маме. Либо согнут в три погибели. Вот сомнительно, чтобы тот же Олег договаривался с Михаилом, обоснуйся он не у черта на куличках, а под боком.
Утром на ладью прибыли посланные Олегом четверо работников, которым надлежало показать, как именно работать с буром. Одновременно с ними появился и казначей князя с письменным подтверждением того, что он именно тот, кем назвался. Он должен был ознакомиться с содержимым трюмов кораблей и расплатиться за поставленный товар.
С работниками отправил пару воинов, что уже пользовали этот агрегат. Им ведь нефть не искать. Достаточно выйти на какой-нибудь пустырь да показать, как с ним работать. А там ничего сложного. От слова совсем. Разве только эффективность все одно ниже плинтуса. Но тут чуть не со всеми технологиями так. С другой стороны, все познается в сравнении. И по сегодняшним реалиям технология вполне эффективная.
Казначея сопровождал сам, прихватив с собой Родиона с его помощником. В конце концов, торговля это их епархия. Даже если Романов уже все оговорил сам. Вот не собирался он постоянно кататься по всякому поводу. Путешествия тут длятся довольно долго. А у него дел и в Пограничном за глаза. Так что пусть ребятки сразу вникают в дело и сами рулят. Именно по этой причине он и впрямь всего лишь сопровождал казначея, полностью взвалив общение с ним на плечи Родьки, отчего тот невольно начал важничать.
Прежде чем расстаться, оговорили и позиции на будущее. По поводу чего парнишка не преминул высказать недовольство. Мол, продешевил сотник, лучше уж не лезть туда, где несведущ. Угу. Пусть еще поучит отца, и баста. Зато работать будут под заказ, а не думать над сбытом. Плюс, по местным меркам, у них высокая производительность и низкая себестоимость. И да, какая-то часть в любом случае пойдет мимо Олега. Глупо же складывать все яйца в одну корзину.
После обеда Михаил направился на невольничий рынок. Вообще-то он полагал, что торгуют там сугубо представителями кавказских народов, что вполне объяснимо, учитывая близость этого региона. Но каково же было его удивление, когда он прошелся по торговым рядам. Ну да что уж тут поделать, из песни слов не выкинешь. Такое время и нравы. Люди здесь товар.
Так вот, как оказалось, большинство невольников именно русские. Ну или славяне. Не суть важно, как они сейчас называются. И это несмотря на то, что на дворе только середина весны. Как говорится, не сезон. Однако некоторые половцы не бездельничают и в межсезонье.
Территориально русские пленники были из Черниговского и Муромо-Рязанского княжеств. То есть являлись добычей орд, находящихся восточней. Западным куда ближе сгонять полонянников к Херсонесу. И да. В их среде не было ни одного воина-русича.
Как оказалось, таковых Олег сразу же выкупал, зачисляя в свою дружину. Не сказать, что их было много, но какой-никакой ручеек подпитки княжеского войска имелся. К тому же Святославич вел еще достаточно активную вербовку. Далеко не всех устраивали условия службы на Руси, вот и меняли нанимателя.
Данный факт несколько огорчил Михаила. Выкупать воинов в Херсонесе было все же нежелательно. Это ведь не крестьяне, которым, по сути, без разницы, где пахать землю. Эти могут и не пожелать поступать на службу к новому работодателю. А то еще и окажутся троянским конем. Так что лучше бы набирать сторонних бойцов.
Изначальная ставка на Херсонес была связана с тем, что лишнего серебра у него не было. Поэтому он намеревался расторговаться и только потом подступаться к вопросу с невольниками. Но все сложилось куда лучше, чем он рассчитывал, а потому он без раздумий подкорректировал свои планы.
– Так, а чего тогда не выкупить черкесских воинов, – хмыкнув, заметил сопровождавший его Борис.
– Смеешься? – хмыкнул Михаил.
– Ничуть. Народец, конечно, своенравный, но рубаки знатные. Уж поверь мне.
– Это ты мне поверь, я знаю их получше, чем ты. Вои они знатные. Этого у них не отнять. Но сами себе на уме. Сообща действовать не любят, все время выпячиваются. Выставь нашего пограничника против черкеса, и я, пожалуй, поставлю на горца. Но двое пограничников уже управятся с парой черкесов. А трое так и четверых положат. Десятку можно смело выходить против двадцати. Нужно объяснять почему?
– Самое простое, что приходит на ум, то, что мы обучены действовать сообща. Пока одни будут сдерживать ворога, стрелки станут снимать одного за другим.
– А еще мы учимся драться в строю, поддерживая и прикрывая друг друга. Тогда как горцы даже посреди сечи будут бахвалиться друг перед другом и пренебрегать помощью товарища. Еще и обозлятся за такую подмогу.
– И что будем делать?
– То, что и собирались. Выкупать детей и семьи. Первых отдадим на воспитание пограничникам. Вторых поселим на выселках. Да и Теракопе обещал поставить поселение, жители которого станут заготавливать ему корма.
– Когда еще дети подрастут, – покачав головой, не согласился Борис. – Опять же взять нас, что раньше служили князю Роману. Ведь мы же приняли твою руку.
– Но может статься и так, что кто-то решил, будто брат покойного князя замена куда достойней безродного выскочки.
– Не поручусь, что ты не прав, – разведя руками, был вынужден согласиться безопасник.
Михаил же про себя подумал, что таковым может оказаться и сам Борис. Это дело серьезное, никого нельзя сбрасывать со счетов. С другой стороны, а стал бы Олег так-то откровенно подставлять его. Сомнительно. Но это всего лишь один из плюсов, который никак не развеивает подозрения. Но и других кадров у Романова нет. Так что придется работать с тем, что имеется.
– Может, ты и прав, Михаил Федорович. Только вои нам нужны уже сегодня.
– Нужны. И придется крепко подумать, откуда их взять.
К тому моменту, когда они вернулись на корабли, их уже разгрузили, передав все серебро Родиону. Кстати, не царьградские милиарисии и не серебряники киевского князя. Чеканка была местной, из доброго серебра, хотя и в подражание имперской монете, с таким же номиналом. Только на них было выбито христианское имя князя – Михаил.
Интересно, это по совету Евгении или Олег и сам с усам? После их встречи Романов уже ни в чем не уверен. Он-то считал Святославича обычным дуболомом, рубакой-воином, занимающим свое положение по факту рождения. На деле же тот оказался изворотливым, дальновидным и просчитывающим свои действия на несколько ходов вперед.
Кстати, о супруге князя. По возвращении в гавань Михаил застал там Анисию. Преданная служанка княгини ожидала его на пристани, закутавшись в плащ, хотя погода была достаточно теплой.
Как оказалось, ее госпожа приглашала Романова в известный дом. Можно, конечно, и проигнорировать. Но в свете того, что у представительницы рода Дук появилось влияние на мужа, глупо. Поэтому он отправился на встречу. Только на этот раз Борис подошел к своим обязанностям куда обстоятельней. Чем изрядно повеселил Евгению.
– Предпочитаю выглядеть смешным, чем мертвым дураком, – пожав плечами, ответил на эту насмешку Михаил.
– Хочешь сказать, что сильно поумнел?
– Настолько, что о любовных утехах даже не помышляю.
– Я тебе больше не нравлюсь?
– Этого я не говорил. Но желать тебя на расстоянии и лезть под твое платье совсем не одно и то же.
– Понимаю. Успокойся. У меня не было в планах уложить тебя в постель. Как не собираюсь обижаться и на то, что ты не бросился ко мне в ноги, обезумев от страсти. Мне бы такое, конечно, польстило, но ты серьезно упал бы в моих глазах.
– Рад, что не разочаровал тебя.
– И я рада, что ты оказался достаточно мудр и не стал сыпать в мой адрес обвинения в желании лишить жизни моего супруга. За прошедшее время многое изменилось. Я узнала Олега с другой стороны. Это сильный, волевой и мудрый правитель. Если рядом с ним случится достойная спутница, то он добьется куда большего, нежели она в одиночестве.
– То есть ты позвала меня за тем, чтобы сказать, что наша договоренность относительно твоего мужа утратила силу.
– А ты хочешь сказать, что после всего случившегося ты намеревался исполнить наш договор? – удивленно вздернула брови она.
– Не вижу для этого препятствий.
– Н-но…
– Я договаривался не с Олегом, а с князем. Княжна наследует не только стол своего супруга, но и его обязательства. Так что я ничем не рисковал.
– А ты коварен.
– Никакого коварства. Договор с тобой первичен. Все остальное только средство и хитрость для воплощения его в жизнь.
– А если наша прежняя договоренность утратила силу?
– А она утратила?
– Я нашла общий язык с мужем и стала ему опорой, – медленно кивая, произнесла она.
– Значит, моя договоренность с Олегом становится для меня определяющей, – пожав плечами, спокойно ответил он.
– Хочешь сказать, теперь не станешь иметь со мной никаких дел?
– Только если не во вред твоему мужу. Я человек слова.
– И мне это в тебе нравится особенно. Вина? – делая приглашающий жест в сторону стола, предложила она.
Ничего особенного. Холодные закуски и фрукты, успешно перезимовавшие и сохранившиеся до весны. Ну и два кувшина вина. Кстати, местного. Тмутараканские вина одна из основных статей дохода княжеской казны. Не главная. Но уж третье-то место после нефти и работорговли занимают точно.
– Только столового, – давая понять, что опьянеть в его планы не входит, согласился он.
– Боишься потерять голову? – задорно стрельнув в него глазками, подначила она.
– И наделать глупостей, – не стал ее разочаровывать Михаил.
Да, он врал. Причем так самозабвенно, что и сам верил в это. Ну, почти. А иначе невозможно быть правдивым. Не помешает убедить Евгению в том, что он является человеком чести. Пусть думает, что знает его слабые места. Михаил же собирался придерживаться простого правила быть честным ровно до того момента, пока честны с ним.
Ужин прошел за приятной беседой и больше без провокаций со стороны княгини. Не то чтобы он переживал за свою выдержку, но ее поведение показывало, что они достигли взаимопонимания. Во всяком случае, на данном этапе.
Пробыв в доме примерно с час, он покинул его все через тот же пустырь и вернулся на корабль. Где, собственно, и квартировала вся дружина. Пусть они и договорились с Олегом, это вовсе не значит, что у Михаила есть основания всецело доверять ему. Вынужденные союзники, ничего не забывшие и готовые вцепиться друг другу в глотку. Ну вот не нравился Романову Олег, хоть тресни. Да, он его зауважал за ум и дальновидность. Но это ведь не повод для изменения отношения к князю.
Наутро Романов вновь вернулся на невольничий рынок. Только на этот раз уже не с ознакомительной экскурсией, а с определенными намерениями и кошелями, набитыми серебром. Каждый размером с эдакую кожаную торбу под пуд весом.
Шутка сказать, но за одного невольника в среднем нужно было отдать более тридцати серебряников. Кстати, в полтора раза меньше, чем в Царьграде. Но и это более полутораста грамм. За сотню выходит уже, считай, под пуд[15] серебра. А выкупать он собирался гораздо больше народу. Для того и пришел тремя ладьями с неполными экипажами. Ч-черт. И отчего на Руси золото не в чести. Не сказать, что его вообще не пользовали, но предпочитали все же серебро.
И да. Хорошо, что князь не стал расплачиваться за товары медью. Нет, понятно, что Михаил послал бы с такой платой далеко и надолго. Но едва представил себе объемы, как тут же поспешил развидеть подводы, груженные мешками с монетами.
Вообще-то ему предлагали куда менее расточительный способ. Достаточно было посидеть на берегу, выжидая невольничье судно. Благодаря подзорной трубе определить принадлежность корабля не так чтобы и трудно. А там нападай и бери на меч.
Хороший подход. Экономически целесообразный. Опять же наработка опыта морских схваток. Михаил в принципе не собирался заморачиваться моральной стороной вопроса. Для сегодняшних реалий это нормально. И как говорилось ранее, нападение купцов друг на друга это скорее правило, чем исключение.
Но у этого способа был один существенный недостаток. Он не смог бы выбирать, а был бы вынужден брать то, что есть. К тому же потребное число невольников на одном корабле не нашлось бы. Так что пиратствовать пришлось бы долго. А там, глядишь, еще и потери случились бы. Ну и время. Это один из важных факторов. Дел дома было невпроворот.
Всего Михаил приобрел три сотни невольников, две из которых составляли дети. Возраст от пяти до двенадцати лет. Как же он в тот момент себя ненавидел. До этого ему приходилось выкупать семьи целиком или воинов. А потому никаких трагедий, слез, стенаний и молящих матерей. Теперь же все было иначе. Настолько, что он едва не искрошил зубы.
Романов не мог протянуть руку помощи всем. Ему нужны были именно мальчики, из которых вскоре получатся работники и защитники. Сейчас это глина, из которой можно слепить все что угодно. Зависит от мастера. И отдаст он их на воспитание в семьи именно пограничников, а не новичков-слободчан. Эти пока еще до конца не поняли, куда попали и насколько изменилась их жизнь.
– А вот так. К тому же он точно знает, что уже производится в моих мастерских, и к чему мы можем приступить в ближайшем будущем. Даже про особую сталь ведает. То есть он знает все, Боря. Абсолютно все. И хотя стал со мной договариваться, крепко держит меня за причинное место. Потому что, если донесет весть до того же Горыни о том, какие ему сулит выгоды Пограничное, нас быстренько прижмут к ногтю. Нет у нас пока сил бодаться с серьезными противниками.
– А как же союзы?
– Ну, ближайшие соседи нас пока не трогают, и то хлеб. Лучше думай над тем, кто доносит Олегу и как он это делает.
– Да тут и думать нечего. Кто-то из пришедших с нами и донес.
– Ой ли? Всадник с парой заводных лошадей может доскакать до нас дней за шесть. Во всяком случае, я бы не стал ставить на то, что мой человек прибудет сюда с торговым караваном.
– Сыщу, Михаил Федорович, не сомневайся.
– Конечно, сыщешь. И поступишь так же, как и с соглядатаями боярина Трепова. Хочу, чтобы Олег, как и Горыня, думал, что знает о Пограничном все.
– Сделаю, – убежденно произнес Борис.
Обязательно сделает. Потому как, если всяк кому не лень станет держать в достаточно закрытом городке своих шпионов, то долго эдак пограничники не протянут. Либо побьют к нехорошей маме. Либо согнут в три погибели. Вот сомнительно, чтобы тот же Олег договаривался с Михаилом, обоснуйся он не у черта на куличках, а под боком.
Утром на ладью прибыли посланные Олегом четверо работников, которым надлежало показать, как именно работать с буром. Одновременно с ними появился и казначей князя с письменным подтверждением того, что он именно тот, кем назвался. Он должен был ознакомиться с содержимым трюмов кораблей и расплатиться за поставленный товар.
С работниками отправил пару воинов, что уже пользовали этот агрегат. Им ведь нефть не искать. Достаточно выйти на какой-нибудь пустырь да показать, как с ним работать. А там ничего сложного. От слова совсем. Разве только эффективность все одно ниже плинтуса. Но тут чуть не со всеми технологиями так. С другой стороны, все познается в сравнении. И по сегодняшним реалиям технология вполне эффективная.
Казначея сопровождал сам, прихватив с собой Родиона с его помощником. В конце концов, торговля это их епархия. Даже если Романов уже все оговорил сам. Вот не собирался он постоянно кататься по всякому поводу. Путешествия тут длятся довольно долго. А у него дел и в Пограничном за глаза. Так что пусть ребятки сразу вникают в дело и сами рулят. Именно по этой причине он и впрямь всего лишь сопровождал казначея, полностью взвалив общение с ним на плечи Родьки, отчего тот невольно начал важничать.
Прежде чем расстаться, оговорили и позиции на будущее. По поводу чего парнишка не преминул высказать недовольство. Мол, продешевил сотник, лучше уж не лезть туда, где несведущ. Угу. Пусть еще поучит отца, и баста. Зато работать будут под заказ, а не думать над сбытом. Плюс, по местным меркам, у них высокая производительность и низкая себестоимость. И да, какая-то часть в любом случае пойдет мимо Олега. Глупо же складывать все яйца в одну корзину.
После обеда Михаил направился на невольничий рынок. Вообще-то он полагал, что торгуют там сугубо представителями кавказских народов, что вполне объяснимо, учитывая близость этого региона. Но каково же было его удивление, когда он прошелся по торговым рядам. Ну да что уж тут поделать, из песни слов не выкинешь. Такое время и нравы. Люди здесь товар.
Так вот, как оказалось, большинство невольников именно русские. Ну или славяне. Не суть важно, как они сейчас называются. И это несмотря на то, что на дворе только середина весны. Как говорится, не сезон. Однако некоторые половцы не бездельничают и в межсезонье.
Территориально русские пленники были из Черниговского и Муромо-Рязанского княжеств. То есть являлись добычей орд, находящихся восточней. Западным куда ближе сгонять полонянников к Херсонесу. И да. В их среде не было ни одного воина-русича.
Как оказалось, таковых Олег сразу же выкупал, зачисляя в свою дружину. Не сказать, что их было много, но какой-никакой ручеек подпитки княжеского войска имелся. К тому же Святославич вел еще достаточно активную вербовку. Далеко не всех устраивали условия службы на Руси, вот и меняли нанимателя.
Данный факт несколько огорчил Михаила. Выкупать воинов в Херсонесе было все же нежелательно. Это ведь не крестьяне, которым, по сути, без разницы, где пахать землю. Эти могут и не пожелать поступать на службу к новому работодателю. А то еще и окажутся троянским конем. Так что лучше бы набирать сторонних бойцов.
Изначальная ставка на Херсонес была связана с тем, что лишнего серебра у него не было. Поэтому он намеревался расторговаться и только потом подступаться к вопросу с невольниками. Но все сложилось куда лучше, чем он рассчитывал, а потому он без раздумий подкорректировал свои планы.
– Так, а чего тогда не выкупить черкесских воинов, – хмыкнув, заметил сопровождавший его Борис.
– Смеешься? – хмыкнул Михаил.
– Ничуть. Народец, конечно, своенравный, но рубаки знатные. Уж поверь мне.
– Это ты мне поверь, я знаю их получше, чем ты. Вои они знатные. Этого у них не отнять. Но сами себе на уме. Сообща действовать не любят, все время выпячиваются. Выставь нашего пограничника против черкеса, и я, пожалуй, поставлю на горца. Но двое пограничников уже управятся с парой черкесов. А трое так и четверых положат. Десятку можно смело выходить против двадцати. Нужно объяснять почему?
– Самое простое, что приходит на ум, то, что мы обучены действовать сообща. Пока одни будут сдерживать ворога, стрелки станут снимать одного за другим.
– А еще мы учимся драться в строю, поддерживая и прикрывая друг друга. Тогда как горцы даже посреди сечи будут бахвалиться друг перед другом и пренебрегать помощью товарища. Еще и обозлятся за такую подмогу.
– И что будем делать?
– То, что и собирались. Выкупать детей и семьи. Первых отдадим на воспитание пограничникам. Вторых поселим на выселках. Да и Теракопе обещал поставить поселение, жители которого станут заготавливать ему корма.
– Когда еще дети подрастут, – покачав головой, не согласился Борис. – Опять же взять нас, что раньше служили князю Роману. Ведь мы же приняли твою руку.
– Но может статься и так, что кто-то решил, будто брат покойного князя замена куда достойней безродного выскочки.
– Не поручусь, что ты не прав, – разведя руками, был вынужден согласиться безопасник.
Михаил же про себя подумал, что таковым может оказаться и сам Борис. Это дело серьезное, никого нельзя сбрасывать со счетов. С другой стороны, а стал бы Олег так-то откровенно подставлять его. Сомнительно. Но это всего лишь один из плюсов, который никак не развеивает подозрения. Но и других кадров у Романова нет. Так что придется работать с тем, что имеется.
– Может, ты и прав, Михаил Федорович. Только вои нам нужны уже сегодня.
– Нужны. И придется крепко подумать, откуда их взять.
К тому моменту, когда они вернулись на корабли, их уже разгрузили, передав все серебро Родиону. Кстати, не царьградские милиарисии и не серебряники киевского князя. Чеканка была местной, из доброго серебра, хотя и в подражание имперской монете, с таким же номиналом. Только на них было выбито христианское имя князя – Михаил.
Интересно, это по совету Евгении или Олег и сам с усам? После их встречи Романов уже ни в чем не уверен. Он-то считал Святославича обычным дуболомом, рубакой-воином, занимающим свое положение по факту рождения. На деле же тот оказался изворотливым, дальновидным и просчитывающим свои действия на несколько ходов вперед.
Кстати, о супруге князя. По возвращении в гавань Михаил застал там Анисию. Преданная служанка княгини ожидала его на пристани, закутавшись в плащ, хотя погода была достаточно теплой.
Как оказалось, ее госпожа приглашала Романова в известный дом. Можно, конечно, и проигнорировать. Но в свете того, что у представительницы рода Дук появилось влияние на мужа, глупо. Поэтому он отправился на встречу. Только на этот раз Борис подошел к своим обязанностям куда обстоятельней. Чем изрядно повеселил Евгению.
– Предпочитаю выглядеть смешным, чем мертвым дураком, – пожав плечами, ответил на эту насмешку Михаил.
– Хочешь сказать, что сильно поумнел?
– Настолько, что о любовных утехах даже не помышляю.
– Я тебе больше не нравлюсь?
– Этого я не говорил. Но желать тебя на расстоянии и лезть под твое платье совсем не одно и то же.
– Понимаю. Успокойся. У меня не было в планах уложить тебя в постель. Как не собираюсь обижаться и на то, что ты не бросился ко мне в ноги, обезумев от страсти. Мне бы такое, конечно, польстило, но ты серьезно упал бы в моих глазах.
– Рад, что не разочаровал тебя.
– И я рада, что ты оказался достаточно мудр и не стал сыпать в мой адрес обвинения в желании лишить жизни моего супруга. За прошедшее время многое изменилось. Я узнала Олега с другой стороны. Это сильный, волевой и мудрый правитель. Если рядом с ним случится достойная спутница, то он добьется куда большего, нежели она в одиночестве.
– То есть ты позвала меня за тем, чтобы сказать, что наша договоренность относительно твоего мужа утратила силу.
– А ты хочешь сказать, что после всего случившегося ты намеревался исполнить наш договор? – удивленно вздернула брови она.
– Не вижу для этого препятствий.
– Н-но…
– Я договаривался не с Олегом, а с князем. Княжна наследует не только стол своего супруга, но и его обязательства. Так что я ничем не рисковал.
– А ты коварен.
– Никакого коварства. Договор с тобой первичен. Все остальное только средство и хитрость для воплощения его в жизнь.
– А если наша прежняя договоренность утратила силу?
– А она утратила?
– Я нашла общий язык с мужем и стала ему опорой, – медленно кивая, произнесла она.
– Значит, моя договоренность с Олегом становится для меня определяющей, – пожав плечами, спокойно ответил он.
– Хочешь сказать, теперь не станешь иметь со мной никаких дел?
– Только если не во вред твоему мужу. Я человек слова.
– И мне это в тебе нравится особенно. Вина? – делая приглашающий жест в сторону стола, предложила она.
Ничего особенного. Холодные закуски и фрукты, успешно перезимовавшие и сохранившиеся до весны. Ну и два кувшина вина. Кстати, местного. Тмутараканские вина одна из основных статей дохода княжеской казны. Не главная. Но уж третье-то место после нефти и работорговли занимают точно.
– Только столового, – давая понять, что опьянеть в его планы не входит, согласился он.
– Боишься потерять голову? – задорно стрельнув в него глазками, подначила она.
– И наделать глупостей, – не стал ее разочаровывать Михаил.
Да, он врал. Причем так самозабвенно, что и сам верил в это. Ну, почти. А иначе невозможно быть правдивым. Не помешает убедить Евгению в том, что он является человеком чести. Пусть думает, что знает его слабые места. Михаил же собирался придерживаться простого правила быть честным ровно до того момента, пока честны с ним.
Ужин прошел за приятной беседой и больше без провокаций со стороны княгини. Не то чтобы он переживал за свою выдержку, но ее поведение показывало, что они достигли взаимопонимания. Во всяком случае, на данном этапе.
Пробыв в доме примерно с час, он покинул его все через тот же пустырь и вернулся на корабль. Где, собственно, и квартировала вся дружина. Пусть они и договорились с Олегом, это вовсе не значит, что у Михаила есть основания всецело доверять ему. Вынужденные союзники, ничего не забывшие и готовые вцепиться друг другу в глотку. Ну вот не нравился Романову Олег, хоть тресни. Да, он его зауважал за ум и дальновидность. Но это ведь не повод для изменения отношения к князю.
Наутро Романов вновь вернулся на невольничий рынок. Только на этот раз уже не с ознакомительной экскурсией, а с определенными намерениями и кошелями, набитыми серебром. Каждый размером с эдакую кожаную торбу под пуд весом.
Шутка сказать, но за одного невольника в среднем нужно было отдать более тридцати серебряников. Кстати, в полтора раза меньше, чем в Царьграде. Но и это более полутораста грамм. За сотню выходит уже, считай, под пуд[15] серебра. А выкупать он собирался гораздо больше народу. Для того и пришел тремя ладьями с неполными экипажами. Ч-черт. И отчего на Руси золото не в чести. Не сказать, что его вообще не пользовали, но предпочитали все же серебро.
И да. Хорошо, что князь не стал расплачиваться за товары медью. Нет, понятно, что Михаил послал бы с такой платой далеко и надолго. Но едва представил себе объемы, как тут же поспешил развидеть подводы, груженные мешками с монетами.
Вообще-то ему предлагали куда менее расточительный способ. Достаточно было посидеть на берегу, выжидая невольничье судно. Благодаря подзорной трубе определить принадлежность корабля не так чтобы и трудно. А там нападай и бери на меч.
Хороший подход. Экономически целесообразный. Опять же наработка опыта морских схваток. Михаил в принципе не собирался заморачиваться моральной стороной вопроса. Для сегодняшних реалий это нормально. И как говорилось ранее, нападение купцов друг на друга это скорее правило, чем исключение.
Но у этого способа был один существенный недостаток. Он не смог бы выбирать, а был бы вынужден брать то, что есть. К тому же потребное число невольников на одном корабле не нашлось бы. Так что пиратствовать пришлось бы долго. А там, глядишь, еще и потери случились бы. Ну и время. Это один из важных факторов. Дел дома было невпроворот.
Всего Михаил приобрел три сотни невольников, две из которых составляли дети. Возраст от пяти до двенадцати лет. Как же он в тот момент себя ненавидел. До этого ему приходилось выкупать семьи целиком или воинов. А потому никаких трагедий, слез, стенаний и молящих матерей. Теперь же все было иначе. Настолько, что он едва не искрошил зубы.
Романов не мог протянуть руку помощи всем. Ему нужны были именно мальчики, из которых вскоре получатся работники и защитники. Сейчас это глина, из которой можно слепить все что угодно. Зависит от мастера. И отдаст он их на воспитание в семьи именно пограничников, а не новичков-слободчан. Эти пока еще до конца не поняли, куда попали и насколько изменилась их жизнь.