— Да, мэм.
— И еще…
— Мэм?
— В Ричмонде живет джентльмен по имени Билли Маклахлен. Давным-давно он служил моим телохранителем. В канцелярии есть его телефон. Попросите его, пожалуйста, в частном порядке уточнить у судмедэксперта, который проводил вскрытие Рейчел Стайлз, не обнаружил ли тот нечто необычное. Думаю, у Билли остались связи в полиции. Пусть он скажет, что у него есть основания полагать, будто дело не в передозировке.
— Да, мэм.
— Разумеется, это должно…
— Да, мэм, конечно. Теперь насчет четверга. Принц Уэльский и герцогиня Корнуолльская приедут из Хайгроува около полудня…
На день была запланирована стрижка и долгая консультация с Анжелой, королевским костюмером. Предстояло определиться с нарядами для будущих торжеств, тем более что погода оставалась непредсказуемой. И выбрать украшения, выложенные для обозрения в раскрытых бархатных футлярах. Всегда приятно провести время с той, кого при иных обстоятельствах назвала бы подругой, но сегодня мысли королевы были заняты совершенно иным. Она старалась сосредоточиться, однако это оказалось сложнее обычного. Она с нетерпением ждала вечера, когда придет Рози — с расписанием на следующий день и выполненными заданиями, которые королева дала ей утром.
Новости оказались неоднозначные.
— Отец доктора Стайлз, капитан инженерных войск Джеймс Стайлз, в 1999 году подорвался на мине в Косово, — сообщила Рози. — Рейчел тогда было десять лет. В 2010 году в казармах Мервилл Колчестерского гарнизона лорд-наместник Эссекса вручил Елизаветинский крест ее матери, впоследствии та умерла от рака яичников. У Рейчел есть младший брат, но, видимо, она пользовалась правом носить награду.
— Ясно.
— Вот фотография Рейчел.
Рози протянула королеве распечатку анкеты, которую прислали для проверки службе безопасности замка; сверху была прикреплена фотография из паспорта. С маленького невзрачного снимка смотрела молодая женщина с голубыми глазами и длинными густыми черными волосами.
— Я пыталась найти другие, но это оказалось не так-то просто, — пояснила Рози. — В отличие от большинства миллениалов, доктор Стайлз не пользовалась социальными сетями. На “ЛинкидИн” — это сайт для поиска работы — ее снимка тоже нет, на фейсбуке, сайтах знакомств и прочих она не зарегистрирована. Удалось отыскать фотографии с корпоративов в “Золотом будущем”, но толку от них немного. В новостях о смерти опубликовали смазанную фотографию с церемонии вручения дипломов.
Королева достала из ящика лупу и принялась изучать снимок. Издалека (и если смотреть невооруженным глазом) девушку на фотографии можно было принять за Рейчел Стайлз. Но так казалось в основном из-за прически. Нос у девушки был не такой, как у доктора Стайлз — шире и некрасивее. И подбородок длиннее. Или нет? Если бы королеву попросили, не сходя с места, поклясться (к счастью, никто никогда себе такого не позволял), что на снимке не Рейчел Стайлз, а другой человек, она не смогла бы этого сделать. Она лишь чувствовала, что это так.
Но казармы Мервилл — совершенно точно не Букингемский дворец. Получается, в ответ на вопрос о том, где вручали медаль, Рейчел Стайлз солгала. По иронии судьбы Елизаветинский крест — одна из немногих наград, которую чаще всего вручают не во дворце. Разумеется, большинство об этом не знает — но уж королева-то знает наверняка.
Убедит ли это хоть кого-нибудь? Ведь крест вручали даже не самой Рейчел, а ее матери. Легко парировать — мол, девочка могла это и не помнить или растерялась из-за встречи с королевой.
Однако она знала. Знала. Просто знала, и все.
Рози словно прочла ее мысли.
— Разве служба безопасности не выяснила бы во время проверки, что она выдает себя за другого? — уточнила она.
— Они обязаны это делать, — ответила королева.
— Да и потом — я хочу сказать, после убийства, когда полиция опрашивала всех, кто был в замке. Разве они не заметили бы?
— Скорее всего. — Она со вздохом переменила тему. — От Билли Маклахлена, наверное, еще нет вестей? — без особой надежды спросила королева. Рози звонила ему от силы пару часов назад. Вряд ли он уже успел что-то раскопать.
— Нет, мэм. Но он сказал, как только что-то узнает, сразу же позвонит.
— Хорошо.
Рози переступила с ноги на ногу. Королева заметила, что она мнется в нерешительности и явно чем-то взволнована: обычно ее личные помощники так себя не вели.
— Что-то еще?
— Да, мэм. Боюсь, я совершила ужасную ошибку. Простите меня.
— Говорите как есть.
Рози вздернула подбородок и, собравшись с духом, произнесла:
— Я позвонила в компанию, где работала Рейчел, и попросила дать телефон ее брата. На случай, если вы захотите с ним пообщаться. Правда, я соврала, будто звоню по поручению вашей экономки, якобы Рейчел забыла в замке кое-какие вещи, мы их нашли и хотим вернуть. Секретарь мне ответила, что понятия не имела о визите Рейчел в Виндзорский замок. Я совсем забыла, что встреча была секретной — точнее, решила, что ее коллеги в курсе. А оказалось, они ничего не знали — по крайней мере девушка, с которой я говорила, не знала точно.
— Бог мой… Надеюсь, вы не упомянули о цели встречи? — спокойно уточнила королева. Неприятно, но не смертельно.
— Нет, конечно. Но она, то есть эта девушка, очень удивилась, что Рейчел вообще куда-то ездила. Она несколько дней болела, на работе не появлялась. Я спросила, сколько именно дней она отсутствовала, секретарь сказала, неделю до смерти, то есть примерно с того самого приема в Виндзоре.
— Спасибо, Рози, — задумчиво проговорила королева.
— Нужно ли кому-то об этом сообщить?
— Поинтересуйтесь у инспектора Стронга, как бы невзначай, всех ли гостей из списка они опросили после гибели мистера Бродского. Хотя, по-моему, всех. Да скажите управляющему, что меня беспокоит организация безопасности и я хотела бы, чтобы он уточнил, все ли процедуры были соблюдены в тот день и на следующий — проверяли ли у посетителей документы. Думаю, он уже это уточнил. Пусть сообщит мне, что удалось выяснить.
Королева не была суеверной, однако часто замечала, что беда не приходит одна. На следующий день, после многообещающего отчета, в течение часа пришли сразу три дурные новости.
Она готовилась к очередному заседанию Тайного совета, когда к ней заглянула Рози.
— Ваше величество, звонил Билли Маклахлен.
— Прекрасно. Ему удалось выяснить что-нибудь интересное?
— В общем, да. Результаты токсикологической экспертизы тела Рейчел Стайлз оказались немного странные. В крови ее, помимо кокаина и алкоголя, обнаружен транквилизатор, который ей не прописывали. Однако, насколько мне известно, она долгое время лечилась от тревожного расстройства. Ведь она так рано осталась круглой сиротой.
— Ясно.
Следующая новость, которую сообщила Рози, поставила крест на смутных подозрениях королевы. Подчиненные главного инспектора Стронга после убийства Максима Бродского действительно опросили всех, кого считали нужным, в том числе и Рейчел Стайлз, которая была дома, в Докленде, и, несмотря на грипп, с готовностью ответила на вопросы детективов. То есть как минимум была в курсе дела.
В довершение всего управляющий замка велел начальнику службы безопасности дважды проверить правильность процедур: все протоколы оказались соблюдены. Если вместо Стайлз в замке была другая девушка, подмену организовали поистине виртуозно.
Третий удар оказался самым сильным.
Хамфрис (как ей показалось, не без удовольствия) сообщил, что команде из Круглой башни удалось обнаружить: в прошлом году Сэнди Робертсон купил в интернет-магазине точь-в-точь такие же кружевные трусики, как те, что обнаружили возле тела Максима Бродского. А значит, разгадка близка.
До срока, который королева сама себе назначила, оставалось совсем немного, и она спросила себя, удалось ли ей продвинуться в расследовании. Она не сомневалась, что напала на след, однако команда Стронга невольно опровергла ее гипотезу. В следующие дни она будет занята так, что продолжить поиски не останется времени. Грядут исторические события, наблюдать за которыми будет весь мир. А бедняга Сэнди Робертсон подождет.
Мысль об этом казалась невыносимой, но ничего иного не оставалось.
Глава 18
В детстве ее спросили, чем она хочет заниматься, когда вырастет, и она ответила: жить в сельской местности, рядом с животными. Последний месяц она именно так и живет, но в следующие несколько дней придется побыть королевой.
До юбилея оставались сутки, но в среду они с Филипом по случаю празднования пятисотлетия Королевской почтовой службы посетили Виндзорское отделение связи. День выдался погожий, толпа приветствовала ее радостными криками, махала флажками. Анжела удачно выбрала для нее розовое пальто и шляпу: при солнечном свете они прекрасно выйдут на фотографиях. Отделение связи собирались назвать в ее честь, там открыли выставку, которую ей предстояло осмотреть, и выпустили непременную памятную марку.
Церемония получилась оживленной, но следующее мероприятие оказалось еще более типично британским: они отправились в расположенные неподалеку сады Александры[29], где нужно было открыть новую эстраду; дети спели, показали фрагмент из “Ромео и Джульетты” — как раз шел Шекспировский фестиваль школьных театров.
В замок они с Филипом вернулись такими уставшими, что отправились отдохнуть перед ужином с членами семьи, которые уже начали съезжаться к завтрашнему торжеству. В личных покоях собрались дети, внуки, правнуки. Большинство из них она не видела с тех пор, как они после Пасхи, незадолго до званого вечера, позировали для семейных портретов.
Фотографировала их Энни Лейбовиц, и вскоре эти снимки должны были опубликовать. Королеве понравились фотографии, хотя обычные любительские карточки ей были гораздо милее. Ей нравилось, когда люди на фотографиях веселятся, дурачатся и фотограф застает их врасплох, но Лейбовиц снимала совершенно иначе. Впрочем, ее фотография с Анной[30]определенно удалась. И та, что с собаками на ступеньках замка. Публике непременно понравится ее фотография с внуком Джеймсом и правнуком Луи, и та, на которой она с сумочкой. В общем, несмотря на то, что американка привезла с собой целую свиту помощников, гигантское количество фотоаппаратуры и фотосессия длилась раза в четыре дольше, чем королева рассчитывала, все получилось как нельзя лучше. Вечером она покажет детям результаты.
Рози издали наблюдала за королевской семьей: в окружении близких королева лучилась счастьем. Правильно говорил Баба Сэмюэл: она ослепительна. Безупречная кожа сияла, глаза блестели всякий раз, как королева улыбалась. Жемчуга и бриллианты лишь подчеркивали ее естественное очарование. Да, Баба был прав: королева блистала даже в домашнем халате. А сейчас, в шелковом вечернем платье и старинных украшениях, она была поистине великолепна.
И Рози решила ни сегодня, ни завтра не портить ей настроение вестью о том, что Вадима Боровика, личного слугу Юрия Перовского, обнаружили зверски избитым в переулке в Сохо. Днем Рози позвонила насмерть перепуганная Маша Перовская.
— Юрий знает, что он мне помог! Он его заказывает! Он его наказывает, а скоро и меня!
Рози понадобилась масса времени и все ее мастерство, чтобы успокоить Машу. Та отказывалась верить в “версию” полиции, будто на Вадима напали из-за того, что он гей.
— Ну конечно, они так говорят! Раз он гей, то все может быть!
— Он поправится? — спросила Рози.
— Как знать? Может, ночью умрет.
До чего же русские любят драматизировать, подумала Рози. Но решила завтра на всякий случай справиться о здоровье слуги. Если найдется минутка.
Завтра у нее должен быть выходной, но из-за праздника все выходные отменили. На юбилей королевы со всей Европы съезжаются монаршие особы. В четверг в аэропорт Станстед прилетает президент Соединенных Штатов, в пятницу он встречается с Ее величеством. Рози и сэр Саймон с утра до ночи будут на ногах, чтобы обеспечивать взаимодействие служб, решать проблемы и контролировать процесс. За торжествами будет следить весь мир, и люди каждую секунду должны видеть, что все подготовлено на самом высоком уровне. Королева Виктория дожила до восьмидесяти одного года. До девяноста не доживал еще ни один монарх. Как королева встретит грядущее десятилетие, так его и проведет.
На следующий день от команды из Круглой башни по-прежнему не было вестей. Но наступило двадцать первое апреля, и весь Виндзор высыпал на улицы. Горожане толпились вдоль ограждений, глазели из окон, с балконов, размахивали британскими флагами. Трубили рога, играл оркестр Колдстримского гвардейского полка, в часовне звонили колокола.
Королева на время заставила себя отвлечься от размышлений о расследовании и сосредоточилась на другой задаче — держаться по-королевски на публике: этому она училась всю жизнь. Во время прогулки возле замка, казалось, каждый человек из толпы подарил ей букет. Были и розовые воздушные шары, и встречи с теми, кому, как ей самой, перевалило за девяносто, и открытие церемониального шествия (она ловко подняла бархатный занавес, дернув за шнурок), и огромный фиолетовый торт, который испекла победительница кулинарного шоу на Би-би-си, с палитрой невероятных вкусов, но ей, к сожалению, его попробовать не довелось.
В прошлом году сотрудники компании “Лендровер” сделали из “рендж-ровера” с откидным верхом нечто вроде “папамобиля”, они с Филипом стоя ехали в машине, приветствуя поклонников, которые в ответ махали флажками. Солнце снова соблаговолило чинно выглянуть из-за серебристых облаков. Было свежо, но не слишком холодно. Ее согревала радость собравшихся, которые то и дело затягивали “С днем рождения”.
Она думала о своей тезке, о том, как та ездила по стране. Что сказала бы Елизавета I о “королево-мобиле”, как Филип в конце концов окрестил эту машину? Ей наверняка польстило бы ликование толпы. О снайперах на крышах Ее величество старалась не думать, но все же была настороже — и радовалась, что до сих пор может позволить себе такие вот поездки. В наше время официальных лиц обычно возят в бронированных автомобилях с пуленепробиваемыми стеклами. Но это для премьер-министра. Если подданные не могут видеть монарха, зачем он вообще нужен? Сегодня она выбрала светло-зеленый наряд, в честь весны, радовалась погожему дню и железному здоровью, благодаря которому до сих пор может прокатиться в машине стоя.
А потом закатное солнце окрасило серебряное небо перламутром. Чарльз произнес короткую прочувствованную речь и попросил ее зажечь факел. Первый из тысячи с лишним по всей Великобритании и в Гибралтаре, начиная с живописного ряда озаряющих сумерки факелов вдоль Длинной аллеи. Это зрелище напомнило ей о праздновании победы во Второй мировой войне, о том, как со времен Армады в королевстве передавали вести. Сэр Саймон сообщил, что свыше четверти миллиона человек поздравили ее в Твиттере. Слава богу, что не прислали открытки.