Сэм провел пальцем по статье.

– В их душах жила такая же тьма, – сказал он. – Как и у нас с тобой.

Поежившись, Джесси перевернула несколько страниц и наткнулась на фотографию улыбающейся Стеллы.

– Но что заставило их так поступить? Как можно разозлиться на… на ребенка?

Джесси погладила фотографию, и Сэм вскочил. Лицо у него пошло красными пятнами.

– Из-за тьмы, Джесси. Какого черта, неужели ты не понимаешь? Как ты можешь НЕ ПОНИМАТЬ?

Джесси отшатнулась. Она молча уставилась на него, не понимая, откуда взялась эта внезапная ярость. Слезы сами собой хлынули из глаз.

Гнев Сэма сразу же растаял. Парень опустился перед ней на пол.

– Прости, прости меня, – бормотал он, обнимая ее ноги, уткнувшись головой в ее колени. – Я не хотел злиться – просто я как загнанный. Внутри меня все кипит, и я хочу… просто хочется взорвать к чертям весь мир…

Джесси кивнула. Она прекрасно его понимала. На всем свете ее волновал один-единственный человек – и это был Сэм. Остальные лишь научили ее тому, что все хотят ее унизить, заставить почувствовать себя маленькой и беспомощной.

– Прости, – снова проговорил он, вытирая слезы у нее на щеках. – Я никогда не сделал бы тебе больно. Ты – единственный человек на свете, которого я не хочу ранить.





* * *


Деревянные доски мостков под ногами казались теплыми, почти горячими. Мороженое таяло быстрее, чем Вендела успевала его поедать. Но у Бассе было еще больше проблем, чем у нее. Он усиленно облизывал руки, пытаясь подобрать тающее шоколадное мороженое.

Вендела невольно рассмеялась. Она прижалась к Нильсу, и тот обнял ее одной рукой. Когда он был рядом, все опять становилось хорошо. Это заставило ее забыть о снимках, увиденных утром в Интернете. Горящие дома… Подумать только, что дело зашло так далеко. Ведь все это не имеет к ним никакого отношения? Или…

Наконец Бассе надоело воевать с мороженым, и он швырнул его в воду – резвая чайка тут же нырнула за добычей.

Он повернулся спиной к птице.

– Мамаша с папашей не вернутся домой на выходные, как собирались. Останутся до следующих выходных.

– То, что нужно для вечеринки, – сказал Нильс и улыбнулся Бассе, у которого в глазах появилось то самое неуверенное выражение, которое иногда так бесило.

Вендела вздохнула, а Нильс снова ухмыльнулся.

– Ну же, послушай! Давай воспринимать это как подготовку к школьному празднику в клубе в следующую субботу. Мы пригласим классных людей, достанем самогонки и разожжем костер.

– Даже не знаю…

Но Нильс уже победил. Вендела это знала.

И снова перед ее глазами встала фотография горящего дома. Она попыталась отогнать ее. Заголовок гласил: «Женщина получила тяжелые ожоги». И тут Венделе пришло в голову, чего бы ей хотелось.

Нильс думал подождать с распространением снимка голой Джесси до начала учебного года, чтобы добиться всеобщего внимания. Но что, если использовать его раньше?

– У меня возникла идея, – сказала она.





* * *


Бенгт встретил его на гравиевой дорожке перед домом, едва он подъехал на полицейской машине. Йоста сделал глубокий вдох, прежде чем вылезти наружу, заранее зная, какой оборот примет разговор.

– Правда, что вы задержали одного из беженцев? – Он ходил туда-сюда по двору. – Я слышал, что он даже участвовал в поисках! У них совсем нет совести – у этих типов… Вам следовало с самого начала прислушаться к моим словам.

– Пока мы ничего не знаем точно, – сказал Йоста, направляясь в дом.

Как всегда, сердце сжалось, едва он увидел одежду Неи, висевшую на веревке возле угла дома. Злорадство на лице Бенгта вызывало неприятное чувство, особенно теперь, после пожара, однако Йоста сочувствовал ему в его горе. К тому же он понимал человеческую потребность в простых решениях и ответах. Проблема заключалась лишь в том, что простые ответы редко оказывались правильными. Реальность часто была более сложной, чем хотелось бы.

– Я могу войти? – спросил он Бенгта, и тот открыл перед ним входную дверь.

– Ты не могла бы позвать Петера и Эву? – спросил Бенгт жену. Та кивнула.


Петер спустился первым. Следом за ним шла Эва. Вид у них был такой, словно они только что проснулись.

Петер сел и жестом попросил Йосту сделать то же самое.

Сидеть за этим столом уже стало для Флюгаре привычным занятием. Однако ему хотелось прийти к ним с окончательным ответом. Он вдруг понял, что и на этот раз вынужден разочаровать их. К тому же вчерашний обыск подорвал доверие к нему, и теперь он не знал, как разговаривать с этой семьей. Как и Патрик, Йоста был искренне возмущен пожаром и поведением Мелльберга в отношении Карима и его семьи. Однако не исключал возможности, что они нашли в доме у Карима решающие улики, указывающие на то, что злоумышленник – он. Все слишком смутно и запутанно.

– Это правда? – спросил Петер. – О том, что арестовали беженца?

– На сегодняшний день мы ничего не знаем, – осторожно начал Флюгаре и заметил боковым зрением, как Бенгт снова начал краснеть.

Он поспешил продолжить:

– Мы кое-что нашли, но по техническим причинам пока не знаем, что это может означать для следствия.

– Я слышал, что вы нашли у него одежду Неи, – это так? – спросил Петер.

– Люди звонят нам, – сказал Бенгт. – Мы узнаем новости от других, а не от вас. Мне кажется, что это просто…

Он снова заговорил на повышенных тонах, однако Петер поднял ладонь, останавливая отца, и спокойно произнес:

– Правда ли, что вы нашли одежду Неи у кого-то в центре для беженцев?

– Мы нашли один предмет одежды, – сказал Йоста и достал пластиковую папку, лежавшую у него в сумке. – Но нам нужна ваша помощь в его опознании.

Эва вскрикнула, и Улла погладила ее по руке. Казалось, Эва не заметила ее жеста – сидела, молча уставившись на папку, которую держал в руках Йоста.

– Узнаете? – спросил он, выкладывая на стол фотографии.

Эва тихо ахнула.

– Это ее. Трусики Неи – с Эльзой.

Йоста взглянул на фото голубых детских трусиков с изображением светловолосой принцессы и снова спросил:

– Вы уверены? Это трусики Линнеи?

– Да! – Эва решительно кивнула.

– И вы его отпустили! – воскликнул Бенгт.

– Существуют некоторые проблемы в связи с тем, как был обнаружен этот предмет одежды…

Бенгт презрительно фыркнул.

– Проблемы? У вас есть иностранец, который приезжает сюда, похищает и убивает маленькую девочку – а вы говорите о проблемах!

– Я понимаю ваше возмущение, но вы должны…

– Мы никому ничего не должны! Я с самого начала говорил вам, что это наверняка один из этих, но вы меня не послушали, потеряли драгоценное время, оставив нас в полной безвестности по поводу того, что случилось с Неей, – а теперь вы к тому же отпустили преступника на волю! Да к тому же перевернули вверх дном весь дом, обращаясь с моим сыном и его женой как с подозреваемыми… У вас что, ни грамма совести нет?

– Папа, успокойся, – сказал Петер.

– Как может быть, чтобы это был не он? Если вы нашли у него ее трусики? К тому же мы слышали о пожаре. Стало быть, он пытался замести следы? Если вы отпустили его, логично предположить, что он кинется уничтожать улики. Наверняка потому и отправился вместе со всеми на поиски…

– Пока нам неизвестно, отчего загорелся дом…

Йоста мысленно взвесил, стоит ли рассказывать этим людям, что сам Карим пострадал, что его жена в реанимации и неизвестно, очнется ли она. В конце концов он решил ничего не говорить. Пожалуй, сейчас они невосприимчивы к чужому горю, к тому же в высшей степени эффективное сарафанное радио Фьельбаки вскоре донесет до них все новости.

– Вы совершенно уверены, что именно эти трусики были на ней, когда она пропала? – спросил Йоста, глядя на Эву.

На секунду она заколебалась, но потом кивнула.

– У нее было пять пар таких, разных цветов. Остальные лежат у нас дома.

– О’кей, – сказал Йоста.

Сложив фотографии обратно в папку, он поднялся.

Бенгт сжал кулаки.

– Позаботьтесь о том, чтобы «закрыть» этого урода как можно скорее, иначе я возьму дело в свои руки.

Йоста посмотрел на него.

– Я с уважением отношусь к вашему горю. Но никто – я повторяю, никто – не должен совершать такого, что еще усложнит ситуацию.