Нико пожал плечами.
– Может, помешали? Или кто-то так торопился, что не хватило времени.
Коул задал еще один вопрос, который я уже не расслышала, потому что я словно оглохла. В ушах зашумела кровь. И чем дольше я смотрела на экран, тем больше все расплывалось перед глазами, и экран превращался в пустой светящийся квадрат.
– …думаешь? – Коул коснулся моего плеча, чтобы привлечь внимание, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Извините, – быстро сказала я, избегая их взглядов. – Я устала. О чем ты сейчас спрашивал?
– Моя теория такова: в одном из компьютеров произошел сбой, или это проблема с сервером, – повторил Коул, с тревогой посмотрев на меня.
– Бритва Оккама[14], – сказал Нико. – Избегать лишних предположений. Самое простое – обычно и есть верное.
– Я ничего не знаю о какой-то там бритве, но куда, черт побери, дети могут отправлять собранные данные? – спросил Коул. – Кто настолько глуп, что попытается продать информацию, рискуя, что его возьмут за задницу и отправят в лагерь?
– Может, канзасская штаб-квартира так получает удаленный доступ к нашим файлам? – спросила я у Нико.
Он покачал головой.
– Нет, это кто-то из наших.
Проклятье. Мы с Коулом переглянулись.
– Хотелось бы верить, что это случайность, которая больше не повторится, – сказал он, – но продолжайте искать. Сообщите мне, если будет еще попытка, ладно?
Кто-то постучал в окно, выходившее в коридор. Кайли, одетая во все черное, волосы она забрала в пышный узел.
– А-а, – протянул Коул. – Сегодня утром мы отправляем несколько групп – попытаться найти тех детей в Монтане. Разберетесь с камерами без меня, ладно?
– Погоди, – остановила его я. – Они уходят прямо сейчас? Откуда взялись машины?
– Они возьмут внедорожник, который вчера разгрузил Ли, – сказал Коул, поднимаясь и потягиваясь.
Он пошел к двери, а я – следом за ним, слушая, как он сыплет инструкциями о тренировках и о том, какое оружие взять из сейфа завтра для тренировок.
Когда Коул удалился, я вернулась в компьютерный класс. Мое внимание привлекла белая доска уже частично заполненная, может, даже самим Коулом. Это было координаты лагерей, количество содержащихся там детей, число переведенных туда сотрудников СПП и прочее, и прочее – все, что могло найтись в файлах Лиги. Сведения были дополнены деталями из документов Клэнси – я заметила пометки о лагерных инспекторах, явно появившиеся позже.
Там же были основные детали плана нападения на Оазис. Мое имя стояло рядом с пунктом «Воздействие на надзирателя, который отвечает за коммуникации».
– Тебе не обязательно оставаться, – сказал Нико. – Я сам могу справиться.
– Я знаю. – Я взяла маркер, лежавший перед доской, и начала дописывать дополнительную информацию о Термонде, уточняя отдельные разделы этого плана.
– Это же твой план, – проговорил Нико, заглушая звук уютного урчания нового оборудования. – Верно? Мне показалось, это в твоем духе.
– Что ты имеешь в виду?
– Немного безрассудно. Умно, но недостаточно внимания к деталям.
– Действительно, – сухо бросила я и повернулась к нему.
Парень все это время сидел спиной ко мне, его плечи были напряжены. Конечно, я же выглядела чудовищем в его глазах. Мне показалось, будто вокруг меня очерчен круг радиусом в полтора метра, который Нико боится переступать. Мне стало не по себе, когда я вспомнила, как все это время с ним обращалась.
– И что бы ты сделал? – Я кивнула в сторону пустого места в графе «Атака» под словом «Термонд», стараясь не думать о том, как эта надпись действует на нас обоих.
Нико пристально посмотрел на меня, и понадобилось еще целых шестьдесят секунд неловкого молчания, прежде чем он сделал неуверенный шаг вперед.
– Неважно, что я думаю.
– Ты сказал, что я не уделяю внимания деталям, – напомнила я. – Что ты имел в виду?
Нико уставился вниз, ковыряя ботинком пол. Похоже, именно поэтому Вайда и обзывала Зеленых «птенчиками» – все они шаркали ногами.
– С планом «Оазис» все в порядке, – наконец выдавил мальчишка. – Он вполне сработает в своем нынешнем виде. Судя по размеру лагеря, там будет всего два или три инспектора, и тебе будет несложно вычислить, кто отвечает за безопасность и отправку отчетов об обстановке в их сеть. Но в Термонде это не сработает.
Я видела, как он заламывает руки, по-прежнему не в силах посмотреть на меня.
– Допустим, в контрольной башне сидят два десятка инспекторов? Мы можем это предположить, на основе… на основе файлов Клэнси. Башня находится в центре лагеря, а это означает, что любой, кто попытается пройти через ворота, должен будет пробиваться к ней через бараки, расположенные по кругу в несколько рядов. Без этого не получится подчинить ни сотрудников СПП, ни инспекторов. А они за это время уже успеют запросить подкрепление. Даже если ты найдешь способ подчинить их всех одновременно, будет уже слишком поздно. Достаточно будет включить «белый шум», и с нами будет покончено. Основной и аварийный генераторы находятся на территории лагеря, и я подозреваю, что при отключении лагеря от электроэнергии в военную сеть будет автоматически передан сигнал тревоги.
За две минуты ему удалось превратить мою уверенность в пыль.
– Значит, для атаки нам понадобится гораздо больше людей и оружия. Чтобы быстро проникнуть внутрь, забрать детей и исчезнуть.
– Идея Лиама насчет того, чтобы подтолкнуть родителей штурмовать лагеря, может сработать, – высказал предположение Нико. – Но сумеем ли мы вдохновить гражданских взбунтоваться и напасть на лагеря, и станут ли СПП стрелять в гражданских или придумают какие-то другие способы.
– У него есть конкретный план? – спросила я.
– Технически – нет. Я просто слышал, как несколько детей спрашивали его, что бы он сделал. – Нико пожал плечами. – Но и его вариант тоже не идеален.
– Есть ли третий вариант? – спросила я.
Наконец Нико встал и неуверенно, спотыкаясь, подошел ко мне. Я протянула ему маркер, но мальчишка отмахнулся.
– Ты уверена, что хочешь знать?
– Посмотрим.
– Единственный способ, который я вижу, это лишить инспекторов доступа к компьютерной системе лагеря. Причем даже не отключить ее или вывести из строя, а сделать так, чтобы система продолжала работать, и все сторонние наблюдатели не замечали ничего подозрительного. Для этого нужно установить вирус-троян в их систему и удаленно ею управлять. Они лишатся возможности контролировать лагерь, и задача нашей оперативной группы заметно упростится.
– Можем ли мы внедрить что-то на их сервер? – В Лиге нас немного обучали тому, как устроены компьютеры и как работают вирусы, но это уже было за пределами моих познаний.
– Нет, программа не установится автоматически, как вирус. Кто-то будет должен ее установить, – объяснил Нико. – А учитывая, какие там меры безопасности, не думаю, что какой-то сотрудник проявит такую неосторожность, чтобы случайно загрузить неизвестное приложение к электронному письму.
– Значит, кто-то должен будет проникнуть в Термонд и перед нападением установить «троян», – решила я. – Но туда уже несколько лет не привозят новых детей.
– Но беглецов возвращают в тот лагерь, откуда они сбежали, – негромко проговорил Нико. – Я уже начал писать эту вирусную программу. Коул сказал мне…
Я подняла руку, останавливая его.
– Коул это уже одобрил?
Парнишка кивнул, широко открыв глаза.
– Он сказал, что поговорит с тобой об этом. Я смогу справиться за неделю. После того, как программа будет установлена, исправить что-либо будет нельзя.
От ужаса я почувствовала себя так, будто из моего сердца выжали всю кровь до последней капли.
– Нет! – испуганно воскликнула я. – Невозможно…
– Я имел в виду себя, – быстро сказал Нико. – Не тебя. Я смогу пронести туда «троянца» на флешке так же, как мы пронесем камеры в Оазис. В оправе для очков. Ты уже их видела?
Вернувшись к своему столу, Нико достал из ящика пару очков с черными пластиковыми оправами.
Мне пришлось опереться на стол, чтобы удержаться на ногах.
– Нико… нет.
– Она уже установлена – вот здесь. – Не обращая внимания на мои слова, мальчишка показал на один из двух блестящих серебристых шурупов, которыми будто были скреплены детали оправы. – Вот это камера, а это – шуруп, который на самом деле здесь и не нужен. Мы постараемся, чтобы они выглядели как можно правдоподобнее. Томми сказал, что возьмет эту пару. А для Термонда лучше взять те, где оправа потолще: сломать одну из дужек и заменить ее часть маленькой флешкой? Единственная альтернатива – вживить ее мне под кожу, но ведь там по-прежнему проводят полный досмотр и заставляют раздеваться? Порез будет слишком заметен.
– Нико! – перебила его я. – Выслушай меня! Нет. К черту это, ты точно не должен туда возвращаться! Даже если тебя и вернут в лагерь, как ты сможешь проникнуть в контрольную башню, чтобы запустить вирус? Все уже давно поменялось. И тебе не дадут просто так разгуливать без присмотра. Каждое перемещение там рассчитано до минуты. А командный пункт – самое укрепленное место в лагере.
Мальчик помолчал, обдумывая мои слова.
– Мне понадобится просчитать перемещения патрулей СПП, чтобы выгадать момент, когда я смогу улизнуть. На самом деле, неважно, если в итоге меня поймают. Все будет в порядке… Я попаду туда… все равно у меня никого больше не осталось, теперь, когда Кейт пропала. А так я смогу все исправить. – Его голос превратился в шепот. – Так я смогу все исправить. Ради Джуда.
На этих словах я выпрямилась и впилась взглядом ему в глаза.
– Бросить себя на растерзание… впустую рискнуть своей жизнью… что Джуд сказал бы об этом? Что сказала бы Кейт? Нико, в последние недели я вела себя далеко не по-дружески. Это уж точно. Но я… Я прощаю тебя, правда, прощаю. Я все понимаю, и мне жаль, что я так с тобой поступала. На меня слишком много навалилось, и мне было сложно соображать здраво. Но пожалуйста, послушай меня…
– Все в порядке, – хрипло выдавил Нико.
– Вовсе нет! – Все действительно не было в порядке. Мне не было оправданий: я обвиняла его во всем, ненавидела его, потому что не смогла бы нормально справляться со своими обязанностями, если бы ненавидела себя. Я попробовала представить, что Джуд сказал бы и сделал в этой ситуации. Или даже Кейт, которой столько раз приходилось уговаривать ребенка, маниакально зациклившегося на идее какого-нибудь заговора.
– Мы не можем изменить того, что произошло в Лос-Анджелесе. Я была зла – я была так чертовски зла, что я не усмотрела за ним… не смогла его спасти. Мне следовало поговорить с тобой, следовало помочь тебе или по крайней мере попытаться понять то, что ты сделал. Это я подвела всех, но проще всего было обвинять тебя. Это причиняло меньше боли. Но я же знала, на что способен Клэнси. Надо было найти другие доказательства тому, что он не лжет. И знаешь что? Джуд захотел бы пойти в любом случае, даже если бы я сказала «нет».
– Он был моим лучшим другом, – сдавленно произнес Нико.
– Я знаю. Но… с Клэнси все иначе, разве нет? – снова заговорила я. – Когда ты кого-то любишь, правила теряют смысл. И с Клэнси было именно так, да? Ты любил его не так, как Джуда, и не так, как я люблю Толстяка.
Я знала это с того момента, когда увидела Нико в воспоминаниях Клэнси. Измученное лицо и прерывистые всхлипы – не это было важным. А то, как Нико держал Клэнси в своих руках, как он кормил его и мыл, отдавая всю нежность, которая у него была. «Ты видишь это в других, – подумала я, – после того, как разглядишь это в себе».
– Ты доверял ему, а он тебя использовал, извратил твои слова себе же на благо, – сказала я. – Меня так злило, что ты поверил ему, что ты отдал ему все, что у тебя было. Но я на собственной шкуре знаю: если любишь – сделаешь даже то, что и сам от себя не ожидаешь.
Нико закрыл лицо руками и судорожно выдохнул.
– Я не хотел все разрушить, – прошептал он. – Я доверял ему. Все сведения, которые я ему передал… Он клялся, что использует их, чтобы помочь нам, и я решил…
– Ты решил, что он поможет нам оставаться в безопасности, подальше от всех событий? – закончила я за него. – Я понимаю. Мне кажется, ты начал брать с меня пример.
– Может, помешали? Или кто-то так торопился, что не хватило времени.
Коул задал еще один вопрос, который я уже не расслышала, потому что я словно оглохла. В ушах зашумела кровь. И чем дольше я смотрела на экран, тем больше все расплывалось перед глазами, и экран превращался в пустой светящийся квадрат.
– …думаешь? – Коул коснулся моего плеча, чтобы привлечь внимание, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Извините, – быстро сказала я, избегая их взглядов. – Я устала. О чем ты сейчас спрашивал?
– Моя теория такова: в одном из компьютеров произошел сбой, или это проблема с сервером, – повторил Коул, с тревогой посмотрев на меня.
– Бритва Оккама[14], – сказал Нико. – Избегать лишних предположений. Самое простое – обычно и есть верное.
– Я ничего не знаю о какой-то там бритве, но куда, черт побери, дети могут отправлять собранные данные? – спросил Коул. – Кто настолько глуп, что попытается продать информацию, рискуя, что его возьмут за задницу и отправят в лагерь?
– Может, канзасская штаб-квартира так получает удаленный доступ к нашим файлам? – спросила я у Нико.
Он покачал головой.
– Нет, это кто-то из наших.
Проклятье. Мы с Коулом переглянулись.
– Хотелось бы верить, что это случайность, которая больше не повторится, – сказал он, – но продолжайте искать. Сообщите мне, если будет еще попытка, ладно?
Кто-то постучал в окно, выходившее в коридор. Кайли, одетая во все черное, волосы она забрала в пышный узел.
– А-а, – протянул Коул. – Сегодня утром мы отправляем несколько групп – попытаться найти тех детей в Монтане. Разберетесь с камерами без меня, ладно?
– Погоди, – остановила его я. – Они уходят прямо сейчас? Откуда взялись машины?
– Они возьмут внедорожник, который вчера разгрузил Ли, – сказал Коул, поднимаясь и потягиваясь.
Он пошел к двери, а я – следом за ним, слушая, как он сыплет инструкциями о тренировках и о том, какое оружие взять из сейфа завтра для тренировок.
Когда Коул удалился, я вернулась в компьютерный класс. Мое внимание привлекла белая доска уже частично заполненная, может, даже самим Коулом. Это было координаты лагерей, количество содержащихся там детей, число переведенных туда сотрудников СПП и прочее, и прочее – все, что могло найтись в файлах Лиги. Сведения были дополнены деталями из документов Клэнси – я заметила пометки о лагерных инспекторах, явно появившиеся позже.
Там же были основные детали плана нападения на Оазис. Мое имя стояло рядом с пунктом «Воздействие на надзирателя, который отвечает за коммуникации».
– Тебе не обязательно оставаться, – сказал Нико. – Я сам могу справиться.
– Я знаю. – Я взяла маркер, лежавший перед доской, и начала дописывать дополнительную информацию о Термонде, уточняя отдельные разделы этого плана.
– Это же твой план, – проговорил Нико, заглушая звук уютного урчания нового оборудования. – Верно? Мне показалось, это в твоем духе.
– Что ты имеешь в виду?
– Немного безрассудно. Умно, но недостаточно внимания к деталям.
– Действительно, – сухо бросила я и повернулась к нему.
Парень все это время сидел спиной ко мне, его плечи были напряжены. Конечно, я же выглядела чудовищем в его глазах. Мне показалось, будто вокруг меня очерчен круг радиусом в полтора метра, который Нико боится переступать. Мне стало не по себе, когда я вспомнила, как все это время с ним обращалась.
– И что бы ты сделал? – Я кивнула в сторону пустого места в графе «Атака» под словом «Термонд», стараясь не думать о том, как эта надпись действует на нас обоих.
Нико пристально посмотрел на меня, и понадобилось еще целых шестьдесят секунд неловкого молчания, прежде чем он сделал неуверенный шаг вперед.
– Неважно, что я думаю.
– Ты сказал, что я не уделяю внимания деталям, – напомнила я. – Что ты имел в виду?
Нико уставился вниз, ковыряя ботинком пол. Похоже, именно поэтому Вайда и обзывала Зеленых «птенчиками» – все они шаркали ногами.
– С планом «Оазис» все в порядке, – наконец выдавил мальчишка. – Он вполне сработает в своем нынешнем виде. Судя по размеру лагеря, там будет всего два или три инспектора, и тебе будет несложно вычислить, кто отвечает за безопасность и отправку отчетов об обстановке в их сеть. Но в Термонде это не сработает.
Я видела, как он заламывает руки, по-прежнему не в силах посмотреть на меня.
– Допустим, в контрольной башне сидят два десятка инспекторов? Мы можем это предположить, на основе… на основе файлов Клэнси. Башня находится в центре лагеря, а это означает, что любой, кто попытается пройти через ворота, должен будет пробиваться к ней через бараки, расположенные по кругу в несколько рядов. Без этого не получится подчинить ни сотрудников СПП, ни инспекторов. А они за это время уже успеют запросить подкрепление. Даже если ты найдешь способ подчинить их всех одновременно, будет уже слишком поздно. Достаточно будет включить «белый шум», и с нами будет покончено. Основной и аварийный генераторы находятся на территории лагеря, и я подозреваю, что при отключении лагеря от электроэнергии в военную сеть будет автоматически передан сигнал тревоги.
За две минуты ему удалось превратить мою уверенность в пыль.
– Значит, для атаки нам понадобится гораздо больше людей и оружия. Чтобы быстро проникнуть внутрь, забрать детей и исчезнуть.
– Идея Лиама насчет того, чтобы подтолкнуть родителей штурмовать лагеря, может сработать, – высказал предположение Нико. – Но сумеем ли мы вдохновить гражданских взбунтоваться и напасть на лагеря, и станут ли СПП стрелять в гражданских или придумают какие-то другие способы.
– У него есть конкретный план? – спросила я.
– Технически – нет. Я просто слышал, как несколько детей спрашивали его, что бы он сделал. – Нико пожал плечами. – Но и его вариант тоже не идеален.
– Есть ли третий вариант? – спросила я.
Наконец Нико встал и неуверенно, спотыкаясь, подошел ко мне. Я протянула ему маркер, но мальчишка отмахнулся.
– Ты уверена, что хочешь знать?
– Посмотрим.
– Единственный способ, который я вижу, это лишить инспекторов доступа к компьютерной системе лагеря. Причем даже не отключить ее или вывести из строя, а сделать так, чтобы система продолжала работать, и все сторонние наблюдатели не замечали ничего подозрительного. Для этого нужно установить вирус-троян в их систему и удаленно ею управлять. Они лишатся возможности контролировать лагерь, и задача нашей оперативной группы заметно упростится.
– Можем ли мы внедрить что-то на их сервер? – В Лиге нас немного обучали тому, как устроены компьютеры и как работают вирусы, но это уже было за пределами моих познаний.
– Нет, программа не установится автоматически, как вирус. Кто-то будет должен ее установить, – объяснил Нико. – А учитывая, какие там меры безопасности, не думаю, что какой-то сотрудник проявит такую неосторожность, чтобы случайно загрузить неизвестное приложение к электронному письму.
– Значит, кто-то должен будет проникнуть в Термонд и перед нападением установить «троян», – решила я. – Но туда уже несколько лет не привозят новых детей.
– Но беглецов возвращают в тот лагерь, откуда они сбежали, – негромко проговорил Нико. – Я уже начал писать эту вирусную программу. Коул сказал мне…
Я подняла руку, останавливая его.
– Коул это уже одобрил?
Парнишка кивнул, широко открыв глаза.
– Он сказал, что поговорит с тобой об этом. Я смогу справиться за неделю. После того, как программа будет установлена, исправить что-либо будет нельзя.
От ужаса я почувствовала себя так, будто из моего сердца выжали всю кровь до последней капли.
– Нет! – испуганно воскликнула я. – Невозможно…
– Я имел в виду себя, – быстро сказал Нико. – Не тебя. Я смогу пронести туда «троянца» на флешке так же, как мы пронесем камеры в Оазис. В оправе для очков. Ты уже их видела?
Вернувшись к своему столу, Нико достал из ящика пару очков с черными пластиковыми оправами.
Мне пришлось опереться на стол, чтобы удержаться на ногах.
– Нико… нет.
– Она уже установлена – вот здесь. – Не обращая внимания на мои слова, мальчишка показал на один из двух блестящих серебристых шурупов, которыми будто были скреплены детали оправы. – Вот это камера, а это – шуруп, который на самом деле здесь и не нужен. Мы постараемся, чтобы они выглядели как можно правдоподобнее. Томми сказал, что возьмет эту пару. А для Термонда лучше взять те, где оправа потолще: сломать одну из дужек и заменить ее часть маленькой флешкой? Единственная альтернатива – вживить ее мне под кожу, но ведь там по-прежнему проводят полный досмотр и заставляют раздеваться? Порез будет слишком заметен.
– Нико! – перебила его я. – Выслушай меня! Нет. К черту это, ты точно не должен туда возвращаться! Даже если тебя и вернут в лагерь, как ты сможешь проникнуть в контрольную башню, чтобы запустить вирус? Все уже давно поменялось. И тебе не дадут просто так разгуливать без присмотра. Каждое перемещение там рассчитано до минуты. А командный пункт – самое укрепленное место в лагере.
Мальчик помолчал, обдумывая мои слова.
– Мне понадобится просчитать перемещения патрулей СПП, чтобы выгадать момент, когда я смогу улизнуть. На самом деле, неважно, если в итоге меня поймают. Все будет в порядке… Я попаду туда… все равно у меня никого больше не осталось, теперь, когда Кейт пропала. А так я смогу все исправить. – Его голос превратился в шепот. – Так я смогу все исправить. Ради Джуда.
На этих словах я выпрямилась и впилась взглядом ему в глаза.
– Бросить себя на растерзание… впустую рискнуть своей жизнью… что Джуд сказал бы об этом? Что сказала бы Кейт? Нико, в последние недели я вела себя далеко не по-дружески. Это уж точно. Но я… Я прощаю тебя, правда, прощаю. Я все понимаю, и мне жаль, что я так с тобой поступала. На меня слишком много навалилось, и мне было сложно соображать здраво. Но пожалуйста, послушай меня…
– Все в порядке, – хрипло выдавил Нико.
– Вовсе нет! – Все действительно не было в порядке. Мне не было оправданий: я обвиняла его во всем, ненавидела его, потому что не смогла бы нормально справляться со своими обязанностями, если бы ненавидела себя. Я попробовала представить, что Джуд сказал бы и сделал в этой ситуации. Или даже Кейт, которой столько раз приходилось уговаривать ребенка, маниакально зациклившегося на идее какого-нибудь заговора.
– Мы не можем изменить того, что произошло в Лос-Анджелесе. Я была зла – я была так чертовски зла, что я не усмотрела за ним… не смогла его спасти. Мне следовало поговорить с тобой, следовало помочь тебе или по крайней мере попытаться понять то, что ты сделал. Это я подвела всех, но проще всего было обвинять тебя. Это причиняло меньше боли. Но я же знала, на что способен Клэнси. Надо было найти другие доказательства тому, что он не лжет. И знаешь что? Джуд захотел бы пойти в любом случае, даже если бы я сказала «нет».
– Он был моим лучшим другом, – сдавленно произнес Нико.
– Я знаю. Но… с Клэнси все иначе, разве нет? – снова заговорила я. – Когда ты кого-то любишь, правила теряют смысл. И с Клэнси было именно так, да? Ты любил его не так, как Джуда, и не так, как я люблю Толстяка.
Я знала это с того момента, когда увидела Нико в воспоминаниях Клэнси. Измученное лицо и прерывистые всхлипы – не это было важным. А то, как Нико держал Клэнси в своих руках, как он кормил его и мыл, отдавая всю нежность, которая у него была. «Ты видишь это в других, – подумала я, – после того, как разглядишь это в себе».
– Ты доверял ему, а он тебя использовал, извратил твои слова себе же на благо, – сказала я. – Меня так злило, что ты поверил ему, что ты отдал ему все, что у тебя было. Но я на собственной шкуре знаю: если любишь – сделаешь даже то, что и сам от себя не ожидаешь.
Нико закрыл лицо руками и судорожно выдохнул.
– Я не хотел все разрушить, – прошептал он. – Я доверял ему. Все сведения, которые я ему передал… Он клялся, что использует их, чтобы помочь нам, и я решил…
– Ты решил, что он поможет нам оставаться в безопасности, подальше от всех событий? – закончила я за него. – Я понимаю. Мне кажется, ты начал брать с меня пример.