– К одной медсестре из Хартвуд Хилла. Это благодаря ей мне удалось сбежать.

– Хочешь поблагодарить?

– И задать пару вопросов о докторе Стивенсоне. Она может что-то знать.

– Возьми с собой Анабель.

Убрав ноутбук на пол, Винсент вытянулся на кровати, смотря на прилепленные к потолку звезды. Офелия присела рядом.

– Я не знаю, что делать с Анабель, – признал Винсент. – Не уверен, что она не сделает еще каких-нибудь глупостей.

– Ну, ты же сам их делаешь.

– Мои глупости обычно касаются только меня. Я не пытался никого упрятать в психушку. Увы, Ани придется повзрослеть.

– Не отталкивай ее в процессе.

– Ты пришла пофилософствовать? – проворчал Винсент.

Офелия покачала головой.

– Ты же вроде куда-то собирался?

– Пока нет.

Она легко привстала и уселась на Винсента. Ее руки раздвинули его рубашку на груди, тонкие пальцы девушки провели по животу и остановились на шраме, оставленном пулей.

– Это от Анны?

– Да. Тот раз, когда она решила, что выстрелить в меня – отличная идея.

– И ты истекал кровью. Что ж, Анна оставила идеальную память. Не забудешь.

– Я бы предпочел другие метки. Истекать кровью в одиночестве не очень здорово.

– Ты никогда не будешь один. У тебя есть Фредерик.

Пальцы Офелии прошлись по шраму от пули, обрисовали его контуры. А потом ладони девушки скользнули дальше, обнажая татуировки на руках Винсента и бывшие порезы под ними.

– Карта твоего тела, – прошептала Офелия. – Карта твоих шрамов.

Пока ее ладони лежали на его татуировках, Офелия наклонилась и поцеловала шрам на животе.

– Хочешь добавить свой? – тихо спросил Винсент.

– Шрам? Конечно, нет. Я надеюсь, что если и запомнюсь тебе, то из-за этого, – палец девушки взметнулся и ткнулся в место на груди Винсента, где билось сердце.

– Ну, если ты не призрак, то все в порядке.

– Любить одного из вас – значит, любить обоих. Никак иначе. Разве вы сами еще не поняли этого? Разве ваши женщины этого не говорили?





День выдался длинным и сложным, так что Мари порядком вымоталась. Но к вечеру приехал Мартин. Он сам забрал ее с работы, а потом отвез домой, где они вместе приготовили вкусный ужин и даже позволили себе немного вина.

Теперь Мартин зажег камин (электрический, конечно, настоящего огня Мари опасалась, да и не уместен он в маленьком доме), и они уселись перед ним в уютных плетеных креслах, заполненных мягкими подушками. Мари сама их сшила, а одну, ту, на которой красовалась вышивка тихого сельского пейзажа, положила Мартину.

Потягивая вино из бокала, Мари покосилась на жениха. Тот не был особенно красив, да и какими-то другими выдающимися качествами не обладал. Все подруги только удивлялись, почему Мари, за которой еще в школе бегали толпы ухажеров, выбрала невзрачного Мартина. Та обычно тихонько улыбалась и говорила, что счастье вовсе не в красоте.

Ей было уютно и надежно рядом с таким простым и понятным Мартином. Тем более, несмотря на его большой некрасивый нос и близорукость, заставлявшую часто щуриться, Мартин отнюдь не был глупым, как многие считали. А не так давно он устроился в адвокатскую контору в Лондоне, где ему открылись блестящие перспективы.

– Мари, надо уже определиться, – сказал Мартин.

И его голос, очень глубокий и приятный, был одним из его достоинств.

– Да? – Мари сделала вид, что смотрит на ненастоящий огонь.

– Я считаю, нам нужно назначить дату свадьбы.

– О… конечно. Но я думала, не раньше весны.


– К чему тянуть? Может быть, поженимся зимой?

– Ну… мама очень хотела, чтобы все произошло весной. Ей уже тяжело ходить через снег, да и холод… я хотела простое, но приятное платье. А весной, знаешь, все эти цветы, будет очень красиво.

– Как пожелаешь. Но думаю, стоит определить дату. Что насчет марта?

Звонок во входную дверь избавил Мари от необходимости продолжать разговор. И хотя обычно она настороженно относилась к визитам в позднее время, сейчас обрадовалась. Не то чтобы она не хотела свадьбы, но мама не очень одобряла Мартина, а о свадьбе вообще не желала знать. Хотя и правда предпочитала весну.

– Кто бы это мог быть? – нахмурился Мартин. – Ты кого-то ждешь?

– Нет. Пойдем откроем, я боюсь одна.

Оставив бокал с недопитым вином, Мари вместе с Мартином подошли к входной двери. Когда женщина ее распахнула, то увидела, что на пороге стоят мужчина и женщина. Почти сразу мужчина снял темные очки – его глаза тут же болезненно сощурились, и Мари подумала, что очки на пороге ярко освещенного дома он снял только из вежливости.

– Наконец-то! – улыбнулся он. – Прошу прощения за столь поздний визит, но мы действительно долго пытались отыскать дом. Возможно, вы меня не помните…

– Помню, – улыбнулась Мари. – Винсент Уэйнфилд. Пальто идет вам куда больше одежды из клиники.

На фоне гостей она ощутила себя сельской простушкой, поэтому тут же спохватилась и вспомнила о хороших манерах. Она торопливо посторонилась, чтобы представить гостям жениха.

– А это Мартин, я про него рассказывала.

При взгляде на хмурого Мартина брови Винсента взлетели вверх, и он без приглашения шагнул вперед. Мари успела только взвизгнуть, когда кулак Винсента ударил Мартина в челюсть.





Мари нервно сцепляла и расцепляла пальцы – усилием воли она приказала себе остановиться, но все равно ощущала себя крайне неуверенно.

Они все уселись в маленькой гостиной Мари, и казалось, она единственная, кто ничего не понимает и нервничает. Винсент вновь надел очки и спокойно смотрел на Мартина во втором кресле. Тот потирал челюсть, но молчал. Девушка, которая представилась сестрой Винсента, тоже оставалась спокойна, как будто ее брат каждый день давал кому-то по лицу. Она сидела на диване рядом с Мари.

– Хорошо, не сломал, – пробормотал Мартин. – Псих…

– Хотел бы – сломал, – ответил Винсент. – Я умею бить людей. Но хочу, чтобы ты кое-что рассказал.

– Мне нечего рассказывать.

– Значит, мало получил.

Мари не знала, то ли ей подойти к Мартину, то ли не стоит – но она точно знала, что хочет знать, что вообще происходит. Ей нравился ее бывший пациент, но она не звала его в гости, особенно чтобы тот бил ее жениха.

– Может, кто-нибудь объяснит, что творится?

Винсент не отрывал взгляда от Мартина, но ответил:

– Когда я начал искать Лиллиан Уэйнфилд, меня внезапно нашел человек. И заявил, что он работал в Хартвуд Хилле, и она была там.

– Я не соврал, – отозвался Мартин.

– О Лиллиан. Но ты же никогда не работал в клинике. Я навел справки о том вымышленном имени, что ты назвал.

– Может, я не хотел говорить своего.

Мари с удивлением посмотрела на Мартина: она лучше многих знала, что тот, конечно же, никогда не работал в Хартвуд Хилле. Он все время сразу после колледжа провел в адвокатской конторе.

– Твой лепет был смешным, – продолжал Винсент. – Но ты очень хотел, чтобы я поехал в Хартвуд Хилл. Твои «намеки» были не слишком правдоподобны. Ты хотел, чтобы я приехал в клинику, а вовсе не сообщал о Лиллиан.

– Эй, я…

– Каждый день я слушаю пиарщиков и маркетологов. И поверь, чем бы ты ни занимался на самом деле, не иди в эту сферу.

– Но Лиллиан действительно была в Хартвуд Хилле.

– Да, – согласился Винсент. – Поэтому вдвойне не понимаю, зачем было так стараться, чтобы я поехал.

– Он не знал наверняка.

Что-то в позе Винсент неуловимо изменилось, так что у Мари невольно поползли мурашки. Что-то в позе Винсента стало угрожающим.

– Выкладывай все, – негромко сказал он.

Поежившись, Мартин вздохнул. И Мари была готова поспорить, он тоже ощутил угрозу. И решил, что оно того не стоит.

– Меня попросили, – сказал Мартин. – Я всего лишь должен был приехать к одному из Уэйнфилдов и рассказать о Лиллиан. И сделать все, чтобы он поехал в Хартвуд Хилл.