– Где ты взял кокаин в католической школе?
– Честно говоря, никогда не выяснял, где Рик его достал, – пожал плечами Винсент. – Но он ненавидел ту школу гораздо сильнее меня. Я больше забавлялся.
– Вы явно не католики.
– Религия давно устарела. И вообще, – вздохнул Винсент, – учили в той школе все равно препаршиво.
Винсент посмотрел на остатки кофе, плескавшегося на дне чашки.
– Пока ты не совсем разуверился в британском образовании, лучше расскажи собственных американских баек.
– Америка не такая, как ее обычно представляют.
– Ты не хочешь туда возвращаться? – прищурился Винсент, хотя знал, что за темными стеклами очков Кросби не видит его глаз. Но Линдон и не смотрел на собеседника, рассматривая чашку и шероховатую поверхность стола.
– Не очень, – признал он. – Ты даже не представляешь, как отец жаждет меня опекать – или точнее, вылепить точную копию себя.
– Не представляю, – согласился Винсент. – Поэтому ты хочешь свое дело?
– Да, когда я вернусь домой, то у меня будет что-то свое.
– Так не возвращайся. В чем проблема? Скажи, что хочешь развивать дела здесь. А если папочка не позволит, пошли его к черту и открой свой бар где-нибудь на перекрестке дорог.
Кросби рассмеялся:
– Черт возьми, звучит заманчиво!
Допив остатки кофе, Винсент встал со стула.
– Давай обсудим твое дело на обратном пути. А сейчас все-таки провернем то, за чем сюда приехали.
– Главное, не проси спеть тебе колыбельную.
– Не волнуйся, у меня есть более надежное средство.
Достав из кармана пузырек со снотворным, Винсент показал его Кросби и тут же проглотил несколько таблеток.
– Усну я быстро, об этом не волнуйся. Но я хочу, чтобы ты был здесь… на всякий случай. Если что-то пойдет не так.
– Конечно. Разве здесь может что-то пойти так.
– Пойду наверх.
– Ты не боишься?
Винсент покачал головой. В последнее время он устал от происходящего – и от постоянных изнуряющих кошмаров, которые не несли никакого смысла, который, как он подозревал и чуял, должен был быть.
– Я боюсь, что не подействует.
Он знал, что видит сон. Знал четко и без сомнений, хотя мог ощущать под босыми ногами шероховатую поверхность пола. И мог поклясться, что слышит тихое жужжание не выключенного компьютера.
Но Винсент стоял вовсе не в странном доме, которого никогда не видел. Он прекрасно узнавал светлые стены и темную мебель, тяжелые густые занавески и пару светящихся звездочек на потолке, наклеенных в приступе ностальгии по детству. Винсент стоял в собственной комнате.
И видел самого себя, лежащего на кровати и явно глубоко спящего.
– Что за черт? – пробормотал он.
Он не ощущал никакого кошмара, просто смотрел на себя спящего, хотя и знал, что все вокруг – сон. Бесплотный и, кажется, бессмысленный.
Дверь открылась за спиной Винсента, и он обернулся, но с удивлением увидел незнакомую женщину. Ее черты лица казались смутно знакомыми, а длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
И как часто бывает во снах, внезапно Винсент просто знал, кто это. Повзрослевшая Лиллиан. Лиллиан в тонком светлом платье и запахе похоронных лилий. Она прошла мимо Винсента, не замечая, и ему показалось, что он ощутил запах могилы, запах перегнившей картошки и древесного мха.
Лиллиан подошла к спящему Винсенту и бережно взяла одну его рук. Тот не просыпался, и стоящий и наблюдающий Винсент также отчетливо понял, что Лиллиан подсыпала братьям в еду изрядную дозу снотворного – чтобы они крепко спали и не очнулись, пока она не закончит.
– Ох, Винсент, Винсент, – тонкие, почти прозрачные пальцы Лиллиан ходили вниз-вверх по руке спящего, очерчивая вытатуированных змей.
В руках женщины что-то блеснуло, и подошедший Винсент не сразу понял, что это. Но Лиллиан провела сначала по одной руке спящего, потом по другой. И в полумраке комнаты, смотря на темнеющие под запястьями простыни, Винсент наконец-то понял.
– Ты делал это раньше, – почти нараспев сказала Лиллиан. – Все поверят, что ты хотел этого сам.
– Какого черта!
Винсент попытался коснуться спящего себя, кровати – хоть чего-то. Но его руки проходили сквозь предметы, как сквозь вязкий кисел, будто он был призраком – как будто все происходящее всего лишь сон. Лиллиан тоже его не видела. И продолжая что-то напевать, вышла прочь из комнаты. А Винсенту оставалось только стоять и смотреть на себя спящего, на темнеющие пятна и пропитывающуюся кровью кровать. Сколько потребуется времени, пока ее вытечет достаточно, чтобы остановилось сердце?
– Это всего лишь сон, – пробормотал Винсент, отступая на шаг от собственного тела и словно пытаясь убедить сам себя. – Все только в моей голове. А я сейчас сплю вовсе не в своей комнате, я сплю в Доме.
В нос ему ударил резкий запах крови, и Винсент развернулся, чтобы уйти. Он поспешил вслед за Лиллиан, успевшей скрыться в комнате Фредерика.
Тот тоже спал, а женщина уже сидела рядом с ним и перебирала его волосы, что-то нашептывая, как будто спящий мог ее услышать.
– Ты нашел брата и, увы, это было слишком. Или двойное самоубийство? Мне кажется так романтичнее. Красивее. Уверена, полиция найдет предсмертную записку. Мне только осталось ее придумать.
– Не смей его трогать!
Но руки Винсента проходили сквозь Лиллиан. А она аккуратно провела лезвием по запястьям Фредерика и обняла его, баюкая и напевая колыбельную, пока кровь толчками выплескивалась из порезов.
– Нет, нет, нет… это просто сон.
Винсент пятился назад. Он поднял собственные бесплотные руки, которые не могли ничего коснуться, и увидел, что они в крови, которая продолжала медленно сочиться.
Неожиданно Лиллиан подняла голову и в упор посмотрела на Винсента:
– Ты же знаешь, я тут ни при чем. И вы тоже. Это все Его вина.
– Это всего лишь сон! Сон!
Винсент упал на колени и сжал виски руками. Ему казалось, что кровь повсюду, его собственная и брата, она заполняет все вокруг, находит путь среди трещин пола, капает с пропитавшихся простыней. Вокруг, внутри и сквозь, покидая тело, наполняя его слабостью.
Внезапно все изменилось, и Винсент с удивлением понял, что он больше не в комнате Фредерика, а в полутемной ванной, наполненной теплой темной водой. А может быть, кровью? И сзади его кто-то крепко обнимает. Он попытался обернуться, но хрупкие женские руки оказались на удивление сильными. Он только заметил светлые волосы на темной поверхности воды. И губы Лиллиан прошептали ему на ухо:
– Ты ведь знаешь, что это всего лишь образы? Но твоя Башня рухнет.
И руки Лиллиан утянули Винсента вниз, под воду. У ванной исчезло дно, так что он опускался все ниже и ниже в темной воде, барахтаясь, пытаясь вырваться и вынырнуть – но руки держали крепко, не позволяя освободиться и утягивая все ниже и ниже. Пока легкие Винсента не наполнились огнем, пока он не выпустил последние пузырьки воздуха, и внутрь него не хлынула вода.
– Твою мать, Винсент!
Он вскочил, отчаянно отплевываясь и кашляя, не сразу сообразив, что голос принадлежит Кросби. Проведя руками по лицу, Винсент почувствовал влагу, волосы тоже оказались мокрыми. Он посмотрел на свои руки, но на запястьях красовались не потревоженные змеи. Никакой крови.
Он ошалело огляделся, постепенно понимая, что по-прежнему на кровати в Доме, где и уснул. Рядом стоял испуганный Кросби, и Винсент остановил взгляд на пустом стакане в его руках.
– Ты никак не просыпался, – пояснил Линдон. – И начал кричать во сне. Я не знал, что делать. Пришлось вылить на тебя немного воды.
Винсент с благодарностью кивнул. По крайней мере, хотя бы вода на нем действительно оказалась реальной.
– Спасибо, – хрипло сказал Винсент.
– Я адски перепугался, – признался Кросби, усаживаясь на кровать рядом. – Что ты видел?
– Много странных картин.
– То есть сработало?
– Да. Осталось понять, что все это значит.
Он перевел дух и посмотрел на Кросби:
– Давай убираться отсюда.
– С удовольствием. Пока ты спал… в общем, мне постоянно казалось, что за мной кто-то наблюдает.
– Заводи машину.
Сам Винсент, правда, все-таки задержался. После снов осталось липкое ощущение страха, и, хотя все его чувства и интуиция говорили, что все в порядке, он все-таки набрал номер Фредерика.
Тот ответил почти сразу и очень спокойно. На заднем плане играла ненавязчивая музыка.
– Привет, Винс, что случилось?
– Вроде ничего, – осторожно ответил Винсент. – У тебя все хорошо?