На взгляд Офелии, издательство походило на большой муравейник. Иногда кое-кто тыкал в него палочкой, и тогда муравьи двигались с безумной скоростью и по немыслимым траекториям – обычно «кое-кем» был один из Уэйнфилдов. Но и в остальное время атмосфера царила суетливая и деловая.
Она нравилась Офелии. И ей пришлось по вкусу ощущать себя частью чего-то большего, чего-то почти живого и уж точно осязаемого.
Вместе с Анабель и другими Офелия занималась текстами. Некоторое время назад Морган окончательно ушла из издательства, и работы прибавилось. Из-за того, что Фредерик накануне заявил, что заголовки половины статей никуда не годятся, все утро Офелия пыталась уладить эти вопросы. То, что Анабель именно сегодня оказалась задумчива и рассеянна, не очень-то помогало Офелии.
Ко всему прочему, ей требовалось, чтобы Фредерик утвердил все новые заголовки, которые прислали редакторы. Она знала, что днем Уэйнфилды закрылись с Кросби в комнате для совещаний, поэтому терпеливо ждала, надеясь, что встреча не окажется уж слишком разрушительной, что окончательно испортит настроение Фредерика.
Собрав бумаги, Офелия решила ненавязчиво пройти мимо комнаты для совещаний, но по пути встретила Миранду, одну из сотрудниц, которая сказала, что разговоры еще продолжаются.
– Придется подождать, – вздохнула Офелия, перекладывая бумаги из одной руки в другую.
– Да, но…
Миранда всегда отчаянно смущалась, так было и в этот раз.
– Что случилось?
– Я встретила второго мистера Уэйнфилда. Он… мне показалось, он расстроен. Возможно, вам лучше поговорить с ним?
Офелия нахмурилась и направилась в сторону комнаты, указанной Мирандой. Она старалась никогда не заострять внимание на том, что близко знакома с близнецами и живет в их доме. И даже требовала, чтобы к ней на работе было такое же отношение, как и к прочим сотрудникам. И хотя Офелия подозревала, что сплетни искоренить невозможно, но по личным вопросам Уэйнфилдов к ней никогда не обращались.
Значит, в этот раз что-то серьезное.
– Винсент?
Она приоткрыла дверь и вошла в небольшую комнату для отдыха, которой пользовались те или иные сотрудники. Сама Офелия не очень любила место. Сейчас же помещение оказалось пустым, только рядом с занавешенным окном сидел на диване Винсент.
Он поднял голову, смотря на Офелию, но почти сразу поморщился и стиснул виски руками.
– Голова болит?
Он вовсе не был расстроен, как сразу поняла Офелия. Тут совсем другое.
– Да. И… я не знаю…
Винсент закашлялся, и Офелия поняла, что дело не в очередных призраках, сводящих с ума, и возможно, даже не в плохих снах. Аккуратно закрыв за собой дверь, она подошла к Винсенту и прикоснулась к нему рукой.
– Да ты весь горишь. Похоже, гулять под дождем не пошло на пользу.
– На этот раз сон был так реален, – пробормотал Винсент.
– Еще бы.
Офелия отвезла Винсента в пентхаус Уэйнфилдов, решив, что уж точно не стоит возвращаться в место, которое они называли Домом. Правда, идти в свою комнату Винсент отказался, но Офелия настояла, чтобы он в любом случае лег в постель, поэтому он устроился прямо в гостиной. Офелия принесла ему одеяло, а после этого устроилась на кухне.
Усевшись на высоком барном стуле, она уперлась локтями в блестящую поверхность стола и набрала на телефоне сообщение для Фэй. Потом, не раздумывая, набрала номер Фредерика. Тот ответил не сразу, а когда наконец-то поднял трубку, его голос звучал раздраженно:
– Здравствуй, Эффи. Что такое?
– Твой брат болен. Вряд ли что-то серьезное, но пусть отлежится денек.
– Где он?
– Дома. У нас дома.
– Я…
– Ты приедешь сюда. Хватит делать вид, что вам друг на друга плевать.
5
Фредерик проснулся рано. Не то чтобы обычно он спал допоздна, особенно в рабочий день, но тут было рано даже для него. К его удивлению, Офелии рядом не оказалось. Когда же Фредерик вышел в гостиную, то увидел, что Винсента тоже нет – накануне он проспал почти весь день.
Но Фредерик точно знал, что Винсента нет в квартире – и это начинало беспокоить. Но дом был тих, и Уэйнфилд подумал, что возможно, это просто его паранойя.
Каждая из комнат оборудована собственной ванной, поэтому Фредрик вернулся в свою и наполнил ее теплой водой. Вообще-то он делал подобное крайне редко, но раз уж сегодня он поднялся в такую рань, то можно позволить себе чуточку больше удовольствий. Раз он их хочет.
Хотя по правде говоря, опускаясь в теплую воду, Фредерик подумал, что на самом деле он хотел поговорить с Винсентом этим утром. И очень жаль, что того не оказалось в пентхаусе. Не мог же он вернуться обратно в Дом?
Фредерику показалось, чьи-то сильные руки нажали на него сверху, заставили уйти под воду. Он забарахтался, пытаясь подняться, но не мог. И только когда показалось, что легкие сейчас разорвутся, а в рот вместо воздуха хлынет вода, напряжение отпустило, Фредерик вынырнул и отчаянно задышал, откашливаясь. Рядом с ним в ванной, конечно же, никого не было.
Когда он накинул халат и вышел в гостиную, Анабель, уже сидевшая там, с удивлением оглядела его с ног до головы:
– Что случилось?
– Винсент в опасности. Ему нужна помощь.
– Винсент всегда в опасности.
– Нет, сейчас ему действительно угрожает что-то серьезное. Я чувствую.
– Что ж ты раньше ничего не чувствовал, – проворчала Анабель, но книгу, которую читала, отложила.
Фредерик не мог ответить на ее вопрос. Действительно, когда они были маленькими, то частенько ощущали друг друга – стоило Фредерику подвернуть ногу, и Винсент начинал плакать. Стоило тому забраться на дерево, и Фредерик чувствовал опасность за пару мгновений до того, как близнец падал вниз. Когда они выросли, эти ощущения стали проявляться реже, а после колледжа почти исчезли.
И никогда, даже в детстве, они не были такими яркими, как сегодня. Но Фредерик четко знал: эта ванная не его ощущения, это Винсент.
– Ты поедешь за ним? – спросила Анабель.
– Конечно.
– После всего, что он сделал.
Фредерик посмотрел на Анабель с удивлением, как будто она спрашивала, действительно ли солнце каждый день встает на востоке.
– Он мой брат.
Понятия не имея, с чего начать, Фредерик переоделся, и уже в дверях его догнала Анабель.
– Ты со мной? – спросил Фредерик.
– Нет, но… но я знаю, где он.
– И где?
– Ну…
Анабель опустила глаза и сейчас больше всего походила на ту смущающуюся сотрудницу из издательства. Но она не была смущена.
– Это моя вина. Прости, Рик.
– Что ты сделала, Ани? Где Винсент?
– В Хартвуд Хилле.
Фредерик Уэйнфилд никогда не любил быструю езду, но на этот раз решил сделать исключение. И ему даже не пришлось заглядывать в карту или включать навигатор – он и без того отлично помнил дорогу. Длинную, ухабистую, а теперь еще и размытую дождем.
Правда, этим утром дождь как будто перестал, давая небольшую передышку. Но проезжая сквозь рощу оголившихся деревьев, Фредерик одновременно отстраненно думал о том, как мокрые листья облепляют шины, и о том, что сказала Анабель перед тем, как он уехал.
– Зачем ему туда возвращаться?
– Потому что я посоветовала. Сказала, что разговаривала с доктором Стивенсоном, и тот готов сообщить нечто важное. Но только лично Винсенту.
– Это правда?
– Я разговаривала с доктором… но он просто хочет, чтобы Винсент вернулся. Он говорит, его лечение не окончено!
Не снижая скорость, Фредерик аккуратно вписался в поворот и через несколько минут остановился у кованых ворот Хартвуд Хилла. Выйдя из машины, он даже не стал прикрывать дверцу и подошел к массивной каменной лавочке, облепленной листьями и травой. Там, сунув руки в карманы пальто и не снимая очков, сидел Винсент.
– Ты ведь не думал, что Стивенсон правда хочет что-то рассказать? – спросил Фредерик.
Он не видел глаз Винсента, когда тот поднял голову, чтобы посмотреть на брата, но знал, что тот прищурился.
– Нет, – ответил Винсент. – Мне было интересно, чего он на самом деле хочет.