Сергос, который упражнялся с мечом неподалёку, заметил Альбу раньше, чем она его. Оставив своё занятие, он направился к террасе. Но на полпути, на середине лестницы, остановился и совершенно невольно залюбовался видом девушки.

На ней было простое светлое платье, очевидно, всё, что удалось найти слугам, не рискнувшим трогать гардероб княгини, матери Сергоса, даже по его прямому указанию. Платье явно было велико, но, перехваченное поясом на талии, делало Альбу ещё более хрупкой и удивительным образом ей шло. Ветер взъерошивал её каштановые волосы, она же не обращала на это никакого внимания, задумчиво вгрызаясь в яблоко и глядя на сад. Солнце заливало все вокруг тёплым светом, и Альба, прикрыв глаза, подставила лицо его лучам. Все движения девушки были так свободны, так естественны, что гипнотизировали.

Сергосу подумалось, что на неё можно смотреть вечно, как на пляшущее пламя или на текущую воду, каждый раз замечая все новые тени, отблески и переливы, неуловимые и оттого ещё более прекрасные.

Похоже, он так долго смотрел на неё, что его взгляд стал осязаем. Альба почувствовала присутствие, вздрогнула, повернулась в его сторону. Безмятежное выражение лица сменилось настороженным, яблоко выскользнуло из руки и улетело куда-то за перила террасы. Сергос, проклиная свою бестактность, тремя широким шагами преодолел остаток лестницы.

– Не хотел тебя пугать. Думал, ты меня заметила раньше, – зачем-то соврал он в своё оправдание.

Ну, в самом деле, не признаваться же, что он уже во второй раз просто стоял и глазел на неё.

– Ничего, – она скрестила руки на груди, но лицо её расслабилось, – я не испугалась.

– Как себя чувствуешь? Выглядишь прекрасно, – Сергос не удержался от комплимента, хоть и постарался облечь весь свой восторг в максимально сдержанную форму.

Уголки её губ едва заметно дрогнули. Или ему показалось?

– Хорошо, спасибо, – она перевела взгляд с лица Сергоса на сад. – Так красиво.

– Если хочешь, – подхватился он, – после обеда можем пройтись, я тебе всё здесь покажу. Ты же пообедаешь со мной? – и тут же ударил себя по лбу. – Ну, что за чушь я несу, конечно, пообедаешь, ты же совсем ничего не ела. Пойдём! – Сергос развернулся вполоборота и сделал рукой приглашающий жест.

Альба последовала за ним.





* * *


В обеденном зале их встретил Джарвис.

– Милорд, миледи, – он поклонился сначала Сергосу, затем Альбе. – Прикажете подавать обед? – обратился он к Сергосу.

– Да, Джарвис, подавай. Мы очень голодны.

Джарвис кивнул куда-то в сторону и по залу засуетились слуги. Сергос пригласил Альбу за стол.

– Какое вино прикажете подать к обеду?

– На меня не рассчитывай, Джарвис, я даже думать не могу о вине. Только-только перестала голова болеть. Порекомендуй лучше что-нибудь миледи Альбе.

Альба отрицательно повертела головой.

– Ну, значит, сегодня без вина, Джарвис, – развёл руками Сергос. – Приложимся к твоим запасам как-нибудь в другой раз.

– Если ваш глубокоуважаемый друг от них что-нибудь оставит к другому разу, – проворчал дворецкий.

– О, Джарвис, не ворчи, – рассмеялся Сергос. – Марис самый преданный твой поклонник. Кстати, он ещё не вставал?

– Нет, милорд. Хорошо, если мы сможем лицезреть его к ужину, – Джарвис поджал губы и добавил, – ему нездоровится.

– Мне кажется или ты злорадствуешь? – весело прищурился Сергос. – Ты же принял все возможные меры, чтобы помочь ему?

– Я велел отнести ему бульон, отвар из шиповника и побольше воды, – Джарвис был невозмутим, – родная мать не сделала бы для него больше.

– Спасибо, Джарвис, – протянул Сергос.

– Я делаю это только из уважения к вам, милорд, – дворецкий поклонился. – Не буду вам мешать.

Сергос улыбнулся и покачал головой ему вслед.

– Ты только не подумай, что Марис какой-то там пьяница, – обратился он к Альбе. – Джарвис склонен все преувеличивать.

Альба кивнула. А потом спросила:

– То, что Марис сказал вчера про браслеты, это правда?

Сергос посерьёзнел и утвердительно кивнул.

– Как это произошло?

– Его родители были обычными людьми, – Сергос подбирал слова. – Когда у ребёнка проявился Дар, ну сама знаешь, первые проявления магии стихийны, и, если рядом нет того, кто может объяснить, научить, – он нахмурился. – В общем, они… Испугались, наверное. И отдали его в бродячий цирк.


Глаза Альбы расширились.

– Там его заковали в браслеты, – продолжил Сергос, – возили по ярмаркам, показывали народу. Ему попались какие-то слабые, он мог в них немного колдовать, всякие зрелищные штуки делать, фокусы. А потом ему удалось сбежать. Наткнулся на Круг Ведьм, они его освободили.

– Это ужасно. Столько лет в браслетах… Даже если они были слабые, они все равно истощают. И обрекли его на это самые близкие люди.

– Да, – Сергос передёрнул плечами.

– А вы давно знакомы?

– Лет пять. Марис тоже лазает по пещерам, собирает редкие камни. Ну, если быть точнее, это я «тоже лазаю по пещерам», а он этим живёт и зарабатывает на жизнь. Вот в одной из таких вылазок мы и познакомились. Сначала, как водится, не поделили территорию, а потом как-то вот подружились. И это большая удача, иметь такого друга как он.

– Неожиданно.

Сергос непонимающе поднял брови.

– Князь, который гордится дружбой с простолюдином, – пояснила Альба. – Это нечасто бывает.

– Я могу презирать аристократа, если он подл и бесчестен. И могу уважать достойного простолюдина. Не все определяется происхождением. К тому же, какие сословные различия могут встать между теми, кто уже объединён Даром?

– Никаких, дружище, никаких, – Марис появился в зале со всей свойственной ему внезапностью.

Вид он имел слегка помятый, но, похоже, был в бодром расположении духа. Усевшись за стол, он лучезарно улыбнулся Альбе и доверительно сообщил:

– Вот за это я его и люблю. Единственный аристократ, в голове которого обитают здравые мысли. Князь Деннард, правда, однажды лишит его наследства за столь вольные взгляды и в назидание объявит Джарвиса следующим князем Гардена, но это уже совсем другая история.

Сергос не без зависти отметил, что Марису опять удалось вызвать у Альбы улыбку. Уже во второй раз.

– Я так посмотрю, ты отлично себя чувствуешь, – подхватив ироничный тон Мариса, заметил Сергос. – А Джарвис убеждал нас, что тебе нездоровится, и раньше ужина мы тебя не увидим.

– Джарвис в очередной раз меня оболгал, – пожал плечами Марис. – Но я не держу на него зла, за его винодельческий талант ему можно простить и не такое.

– Как ты? Магия возвращается? – Марис обратился к Альбе.

– Возвращается, – кивнула она, – но медленно.

– Ну, это нормально. Ты молодец, – добавил он, – Сергос сказал, что ты здорово отделала этих подонков, прежде чем им удалось надеть на тебя браслеты.

– Я защищалась, – сдавленно произнесла Альба, – не очень удачно.

Сергос почувствовал повисшую неловкость и перевёл тему. Совсем не хотелось смущать Альбу тем, что они обсуждали произошедшее с ней. Она, разумеется, и так понимает, что о ней говорили, но Марис мог бы проявить и больше чуткости.

– Я обещал Альбе показать сад после обеда, ты с нами?

Марис на мгновение задумался, прищурился, покачал отрицательно головой.

– Нет, я пока тут посижу. Может, присоединюсь к вам попозже. Быстро вы сад все равно не обойдёте.





* * *


– Я рассказал ему в общих чертах, – начал Сергос, когда они с Альбой вышли из столовой, – без каких-то там подробностей относительно…

– Ты не похож на того, кто будет смаковать подробности, – перебила она его.

– Я к тому, что… – Сергос стушевался под её внимательным взглядом. Потом, взяв себя в руки, продолжил уже уверенней: – Тебе не стоит стыдиться того, что произошло. Ты в этом не виновата.

Повисла пауза.

– Я никогда раньше не убивала, – проговорила Альба, отведя глаза куда-то в сторону, – я отняла жизни, и всё равно не смогла защититься. Выходит, отняла напрасно.

– Ты защищалась. И не стоит себя корить за то, что избавила мир от пары зверей, язык не поворачивается называть их людьми. В землях Гардена их бы всех повесили.

– Это ещё не всё, – она закусила губу. – Мне понравилось. Когда они горели, я чувствовала себя такой сильной, такой могущественной…

– Битва пьянит. Обычные ощущения. Просто ты испытала это впервые.

– Отец всегда говорил мне, что мы должны быть снисходительны к простым людям, что большая сила рождает большую ответственность.

– К людям, Альба, к людям. А это звери. И они недостойны ни жалости, ни снисхождения.