Гианы в ответ на этот вопль прервали песнь и все как одна воззрились на Сергоса. Мёртвые разбойники их явно больше не интересовали. Девы поднялись и начали стремительно приближаться. Марис выругался.

Духи окружили их за пару мгновений. Сергос с удивлением обнаружил, что они не выглядят враждебными. Они как будто… Смотрят с любопытством. Если, конечно, человеческие понятия об эмоциях вообще можно применять к Существам.

Одна из гиан вышла чуть вперёд. Ясноглазая, статная, в одеждах белее снега, на которых только что отнятая кровь не оставила ни малейшего следа. Мелкая гиана, которая переполошила остальных, жалась к ней и выглядывала у неё из-за спины. Существо оглядело Сергоса и внезапно заговорило на вполне себе человеческом языке.

– Так вот ты какой, похититель священных камней? – её речь была медленной и певучей.

Сергос почувствовал, что его челюсть самым неприличным образом стремится к земле, а глаза лезут на лоб. Оглянулся на Мариса с Альбой – они выглядели не лучше. Сергос не мог определить, что смущает его больше: смысл слов гианы или то, что Существо в принципе разговаривает и они понимают его речь.

– Вы говорите? – сложно было придумать вопрос глупее, но он слетел с губ сам собой.

Гиана расхохоталась.

– А ты думал, речь только для твоего народа, человече?

– Я не думал об этом, – честно признался Сергос. – Нигде, никогда и никто не упоминал, что, – Сергос сделал паузу, осознавая свою мысль, – вы разумны, – интонация у него вышла скорее вопросительная.

Гиана снисходительно улыбнулась. Ум Сергоса с трудом переваривал тот факт, что Существо демонстрирует настолько человеческие эмоции.

– Мы говорим не со всеми и не все, человече. Речь наших детей-полукровок ты не поймёшь. Но мы все, как ты выразился, разумны.

Сергос в ошеломлении молчал, гиана продолжила.

– Ты отнял у наших детей наше сокровище. Что ты с ним сделал?

– У меня больше нет этих камней. Я отдал их.

– Что ты получил взамен?

Сергос непроизвольно скосил глаза на Альбу и тут же пожалел о своей несдержанности. Не нужно, чтоб они знали.

– Мать хочет видеть вас, – важно изрекла гиана и медленно обвела их взглядом, – всех троих. Вы должны пойти с нами.

– Это исключено, – напрягся Сергос.

Сапфиры, сапфиры, опять эти камни, одни беды от них. Зачем он полез в ту пещеру?

– Мать обещает вам безопасность, если вы волнуетесь об этом.

– Мы не волнуемся, – вмешался Марис. – О своей безопасности мы можем позаботиться сами. Но ваши заверения выглядят несколько неубедительно, если посмотреть на это, – он кивком указал на мёртвых разбойников.

– Тебе не грозит их участь, человече, – гиана повернулась к нему. – Ты маг, дитя Темноты, как и я. Даже если я выпью твою кровь до последней капли, я от тебя не понесу. А мы не убиваем просто так. Только чтоб продолжить свой род.

– Ты хочешь сказать, что… – потрясённо проговорил Марис.

– Да, – с мечтательной улыбкой кивнула гиана и погладила свой живот, – я и мои сестры теперь тяжелы. Пройдёт три дня и на свет родятся новые гианы. Кровь даст им жизнь.

Марис, Альба и Сергос переглянулись. Сказанное гианой было новостью для всех троих. Известно, что гианы пьют кровь, но что они делают это в целях размножения, а не питания…

– Что нужно Матери от нас? – спросил Сергос, справившись с волнением.

– Почему воля Матери такова, мне неведомо, – покачала головой гиана.

– И что будет, если мы откажемся от вашего приглашения? – невзначай поинтересовался Марис.

Он, похоже, освоился в новых обстоятельствах и обратился к своей дипломатии.

– Вам придётся его принять. Туман все равно возьмёт вас.

В подтверждение её слов, туман заклубился, заворочался, словно живой.

– К чему тогда эта светская беседа, если наше согласие вас не интересует? – разозлился Сергос.

– Лучше, чтоб вы пошли с нами добровольно. Мать велит привести вас как гостей, не пленников. Мы приведём вас к ней в любом случае, но нарушать её волю нам не хочется.

– А с чего вдруг такая честь?

– Матери открыто больше, чем любой из нас. Если она хочет вас видеть, значит, тому есть свои причины. Твои опасения понятны. Ты взял, то, что принадлежало нам. Ты боишься возмездия. Но его не будет. Ты сохранил жизни наших детей, в чертогах Матери ни тебе, ни твоим спутникам ничего не грозит. Это слово Матери. Оно нерушимо.

Сергос пребывал в замешательстве. Было совершенно не понятно, что делать. Изгнать духов не представлялось возможным, отказаться от их приглашения – тоже, а идти куда-то за гианами выглядело чистой воды самоубийством. Их речи могут быть сладки, но что творится в их головах и каковы их истинные стремления – загадка. Ещё утром он был уверен, что Существа лишь неразумные порождения Силы, части стихий, принявшие причудливые формы. Они не говорят, не мыслят, они просто существуют. Теперь же он ведёт с ними беседы. Может это морок, наведённый Черной? И они все во власти иллюзии.

Мысль о Черной резанула ножом. С внезапным появлением гиан Сергос совсем о ней позабыл.


– Послушайте, это все, конечно, очень хорошо, но у нас здесь есть неоконченные дела.

Сергос попытался через головы гиан разглядеть, что происходит на поляне, где была Чёрная.

– Ты о той, с кем вы сражались, человече? Она уже давно далеко отсюда. То, что она носит с собой, открывает ей туманные тропы.

Сергос переглянулся с друзьями и, поймав их ошеломлённые взгляды, рванулся в сторону поляны. Гианы не препятствовали, расступились, открывая ему дорогу.

Поляна была пуста. Трава, примятая десятками ног, земля, взрытая заклятиями, и никаких следов Чёрной. Сергос оглянулся – Марис и Альба тоже вышли на поляну. Гианы следовали за ними почётным караулом, сопровождая, но держась чуть поодаль.

– Да куда она могла деться? – возмутился Марис. – Альба же достала её, после такого быстро не оклемаешься!

– Она ушла туманными тропами, человече, – подала голос гиана. – Ты что же совсем не слушал?

Откуда-то слева, из-за деревьев, донёсся слабый стон.

– О, кажется, эти ваши тропы увели её недалеко, – обрадовался Марис и двинулся в сторону источника звука.

Сергос последовал за ним.

Под деревом, прислонившись к стволу, полусидел-полулежал человек. Из раны, начинавшейся у уха, пересекающей тонкую шею и уходящей вниз к груди, хлестала и не собиралась сворачиваться кровь. Едва заживший магический шрам был грубо вскрыт, а кожа вокруг него превратилась в один сплошной ожог.

Именно по шраму Сергос изначально узнал человека, потому что сразу признать в застывшей восковой маске холёное наглое лицо Дженго было непросто.

– Какая встреча! – Сергос сам удивился тому, как злорадно прозвучали его слова.

– Ты его знаешь? – спросил Марис.

– Мы оба его знаем, – сообщила подошедшая Альба. – Это Дженго.

Марис присвистнул. Дженго с явным трудом поднял затуманенные болью глаза на Альбу.

– А ты, верно, рада видеть меня в таком виде? – прохрипел он.

– Очень, – подтвердила Альба. – Это даже лучше, чем увидеть тебя мёртвым. Хотя, – она, сосредоточенно прищурившись, оглядела его рану, – и до этого зрелища уже недалеко.

– Это твоя подружка тебя так отделала, парень? – участливо поинтересовался Марис, присев на корточки перед Дженго. – А где она сама?

– К-ха… Какая подружка? Это всё этот ублюдок Ивон! Грёбанные магики, шут бы вас всех побрал!

Дженго закашлялся, из раны плеснула очередная порция крови.

– Кто такой этот Ивон? – осторожно спросил Марис.

– Кузнец. И магик, как оказалось. Ещё папке моему ножики ковал. И мне… Дела вести помогал.

– За что это он тебя так?

– Он больной ублюдок! Поди разбери, что в голове у сумасшедшего? Повернулся он на бабе вашей! Даже работать на меня согласился бесплатно, лишь бы я помог ему найти её. Раньше за ним такого не водилось. За медяк готов был удавиться.

– Он говорил, почему он её ищет?

– А вот ты у неё и спроси, – Дженго указал на Альбу взглядом, – она-то, поди, знает.

– Он искал именно её? Прямо так и говорил: «Найди мне Альбу»?

– Прямо так и говорил – найди мне Альбу, дочь Вессера, магика из Штольма. Ещё нёс какой-то бред про скверну, которую она разнесёт. Я не вникал. Он был мне полезен, попросил найти человечка, я и нашёл. Делов-то.

Услышав имя отца, Альба побледнела, заволновалась. Марис, заметив это, сделал ей знак молчать.

– Зачем я только влез в это, зачем помешал ему завалить её сразу? – разоткровенничался Дженго. – Жаба меня задушила, подумал, чего добру пропадать-то, баба красивая. И ведьма. То, что надо для моих представлений. На ведьмах выручка в два-три раза больше. Я и уговорил его надеть на неё эти его браслеты и отдать её мне. Чтоб хоть пользу принесла, раз всё равно её валить надо.

– Откуда у него браслеты? – взволнованно спросил Марис.

– Кузнец он! – закашлялся Дженго. – Делает он их! И раздаёт направо и налево, даже платы за них не берет.

– Где его искать?

Марис сейчас напоминал охотничьего пса, нетерпеливо переминавшегося в ожидании добычи.

Дженго одарил его мутным взглядом. Потом опустил глаза и оглядел свою насквозь пропитанную кровью рубаху. Прищурился.

– Я, походу, умираю, – сообщил он. – Спасите меня, и я расскажу вам все, что знаю. Вы же можете.

Марис вопросительно посмотрел на Сергоса, потом на Альбу. Тратить остатки сил на то, чтобы подлатать бандита, возможно и обладающего важной информацией, в их положении было мероприятием весьма сомнительным.