– Вот то-то же! – уже почти душевным голосом прибавил капитан. – Идите, голуби, и отдыхайте пока что, а там посмотрим.

И Ефимов с Шалауровым поднялись и ушли. А капитан устроился поудобнее, кликнул Синельникова, велел проверить посты, а сам лёг на бок, закрыл глаза… И сразу же подумалось: вот дураки! И вот имей с такими дело! Ну да Шалауров так ещё дурак, по глупости, а Ефимов дурак по приказу, и поэтому только вернёмся, он тут же побежит к Хрипунову докладывать, что я когда и где сказал не так, и почему не так, и Хрипунов сразу пошлёт человека в Якутск, это у них так водится…

Ну и так далее. Капитан лежал, подумывал о том, об этом и заснул. Спал он, конечно, чутко, то и дело просыпался, смотрел, как Ефимов со своими караулит. А после со своими караулил капитан.

Утром они быстро собрались и двинулись. Шёл мелкий дождь. Панюйко, плывший на передней лодке, то и дело вертел головой и громко принюхивался. На берегах никого видно не было. Капитан несколько раз оглядывался, смотрел на Илэлэка, а вот Илэлэк на него не смотрел, а отводил глаза. И так же и Панюйко был очень мрачен.

Зато на военном совете, который опять объявил капитан и на который опять не пришёл Илэлэк, Панюйко радостно сказал, что он наконец учуял чукчей, и это те самые чукчи, которых они ищут, то есть это чукчи из Атч-ытагынова племени.

– И завтра я вам покажу их следы, – сказал Панюйко, – потому что это прямо у нас по пути.

– А где мой названый брат? – спросил капитан.

– Он с ними, – ответил Панюйко. – И живой пока что.

– Почему это пока что?

– Потому что место, на которое они идут, очень недоброе. Особенно летом.

Капитан задумался. Потом сказал:

– Теперь я знаю, куда ты нас ведёшь – на Большой Чёрный остров.

– Да, – коротко сказал Панюйко, – это так.

– А сколько их там?

– Совсем немного, но это пока что, – ответил Панюйко. – Потому что если мы сейчас не схватим их и не убьём, они уйдут в свои земли, и там их сразу станет очень много! А пока их мало. На том острове.

Капитан посмотрел на Шалаурова. Тот покачал головой и сказал:

– Никто туда летом не ходит. Совсем!

– Иногда ходят, – ответил Панюйко. – Если кому-то очень нужно. И если этот кто-то не боится потревожить спящих.

– Не спящих, а мёртвых! – сказал Шалауров.

– Всякий мёртвый – это просто очень крепко спящий, – поправил его Панюйко. – Но если тебе такое боязно, то мы оставим тебя в лодке.

– Нет, я тоже пойду с вами! – сказал Шалауров.

– Это хорошо! – сказал Панюйко. – И ещё вот что. Они идут туда потому, что там очень сильное мольбище. Поэтому скажите своим людям, чтобы они все были очень внимательными и острожными.

И на этом совет кончился. Панюйко ушёл к себе, Шалауров к себе, капитан со своими заступил в караул, а Ефимов со своими пока что лёг вздремнуть.

Ночь прошла тихо, спокойно. Утром поплыли дальше. Берега были, как везде на Анюе, красивые, с деревьями, вода чистая, прозрачная. И никого нигде по сторонам видно не было.

Вдруг Панюйко поднял руку, все сразу перестали грести. Панюйко указал влево, на берег. Там вначале ничего видно не было, а потом стал виден старый чукча, он сидел на самом берегу и курил трубку. Чтобы лодки не сносило с места, гребцы немного подгребали. Никто ничего не говорил. И вдруг старик, обращаясь к Панюйко, спросил, куда они едут.

– Так просто, никуда, – ответил Панюйко. – Ездим, смотрим, везде ли порядок. Йакунин нас послал! Сказал, где не будет порядка, туда он сам придёт и всех, кто порядку мешает, будет разрывать пополам, как сушёную рыбу!

– Э! – сказал старик и усмехнулся. – Меня уже не разорвать.

– Я это вижу, – ответил Панюйко. – И некогда мне с тобой разговаривать. А то если Йакунин узнает, что я от дела отлыниваю, он и меня тоже разорвёт, а мне это ещё рано. – И, повернувшись к гребцам, приказал грести дальше.

Гребцы стали грести во всю силу. Шаманская лодка поплыла дальше, за ней потянулись остальные. Капитан смотрел на старика, сидящего на берегу, и ему казалось, что у старика нет глаз, а есть только чёрные глазницы. И кожа на лице висит клочьями, рот приоткрыт, а зубов в нём не видно. Капитан перекрестился. И он ещё долго молчал, два поворота, не меньше, и только потом спросил у Панюйко, что это за старик им встретился.

– Э, – сказал, усмехаясь, Панюйко, – он нам не встретился, а показался. А на самом деле он сейчас лежит на Чёрном острове. Давно уже лежит, может, лет десять. А звали его Хамыхай, он Йакунина помнит хорошо!

– Хамыхай, – повторил капитан. – Я про такого тоже слышал.

– Про него все слышали, – сказал Панюйко. – А потом он стал старый, слепой, жевать мясо ему стало нечем, вот его и привезли туда, чтобы живых не утомлял. Да там, на острове, такие все! Им там хорошо, у них есть бубны и оленьи кости, они пляшут, им всем весело. Ты скоро сам сможешь всё это увидеть, нам уже совсем мало осталось.

И Панюйко опять велел своим гребцам грести в полную силу, их лодка сразу вырвалась вперёд. Капитан смотрел им вслед и думал: врёт шаман!

Или не врёт? И капитан молчал, смотрел по сторонам, но им никто уже не попадался, ни живой, ни мёртвый.





Глава 16





И так они, ещё вёрст через пять, доплыли до Чёрного острова. Он был длиннющий и низкий, трава на нём почти не росла, поэтому земля там была чёрная, и для капитана это было непривычно. Он же хорошо знал этот остров, но в его прежние приезды остров всегда был белый, весь в снегу, потому что это обычно случалось зимой, в январе, когда здесь проходят ярмарки, по большей части инородческие, конечно, но иногда сюда приезжают и наши, если не робеют. А капитан ездил сюда, когда здесь что-нибудь случалось, нужно было навести порядок, и он наводил. В последний раз, это когда убили нашего купца, капитан со своими людьми обошёл весь остров, но нигде не видел никакого мольбища. Правда, он тогда его и не искал. А вот Панюйко говорит, что мольбище здесь есть, и не простое, а сильное, и чукчи ехали к нему, и везли с собой адъюнкта. Но никого и ничего здесь, думал капитан, не видно, а видны только грязь и кусты!

Лодка уткнулась в берег и остановилась. Рядом ударились другие лодки, но люди не спешили выходить из них. Тогда первым вышел капитан и осмотрелся. Кругом было одно болото, выбирать дорогу было бесполезно, и капитан пошёл прямо вперёд. Но земля здесь оказалась очень вязкая, ноги то и дело застревали в грязи, отчего казалось, что снизу за них кто-то хватается. То есть будто там, внизу, как утверждают инородцы, и в самом деле лежит много-много их предков, предки хотят вырваться из-под земли и посмотреть, кто это к ним пришёл и что принёс, потому что ни один инородец не решится явиться сюда без даров. А не инородцам, вспомнил капитан, летом сюда лучше не соваться. Это ещё зимой, когда грязь замёрзнет и окаменеет, и предки инородцев тоже превращаются в ледышки, наши купцы приезжают сюда, и торгуют, и Шалауров с ними тоже. Вспомнив о Шалаурове, капитан обернулся…

И увидел не то что бы капище, а всего лишь одно небольшое, вкопанное в землю бревно. Оно было почти точно такое же, как то, которое капитан видел в Устье возле недостроенного маяка, и даже рисунки тут и там были похожие. И также вся земля вокруг бревна здесь, как и там, была густо истоптана. Правда, здесь следов намного больше, и они совсем недавние, подумал капитан.

Вдруг кто-то тихо засмеялся. Капитан обернулся и увидел стоявшего рядом Панюйко. Он тоже рассматривал бревно, потом сказал:

– Тебе на это лучше не смотреть. Твой бог за это на тебя обидится.

Но капитан конечно же не отвернулся, а спросил:

– Что это здесь такое было?

– Люди плясали, – ответил Панюйко. – И если бы я пришёл раньше, то я бы тоже здесь плясал, потому что как удержишься, когда все пляшут?! Да и как тут не плясать?! Привезли мертвеца, а он вдруг ожил, разве это не радость? Разве у вас часто такое случается?

Капитан ничего не ответил. Панюйко усмехнулся и опять заговорил:

– Видишь, в какую сторону следы? Как солнце вертится, так и они бегут. Они его убить хотят, а он рождается! Они его на старом месте убивали, не убили, принесли его сюда, а он и здесь не убивается! Вот он какой живучий, видишь?!

– Вижу, – ответил капитан, уже не глядя на следы, а глядя только на Понюйко. И спросил: – А где этот человек сейчас?

– Э! – на растяжку ответил Панюйко. – Сколько они ни крутили его, а так и не смогли скрутить насмерть. Тогда им стало стыдно перед ним, и они стали говорить, что нельзя такому сильному человеку умирать в таком слабом месте, как здесь, где лежат одни старики и старухи. Сильному человеку надо лежать в почётном месте, поэтому они забрали его отсюда и повезли дальше.

– Куда? – тут же спросил капитан.

– Э! – невесело сказал Панюйко, оглядываясь по сторонам. – Что-то мне стало не до твоих вопросов, потому что я учуял свою смерть! Остроголовый старик выследил меня, и вот он уже схватил меня за сердце! – Тут шаман и в самом деле положил руку себе на грудь, поморщился… Но тут же засмеялся и сказал: – Но уже поздно! Всё уже случилось! Я всё увидел! А теперь и ты должен увидеть это! И ты увидишь! Ты только скажи Илэлэку, чтобы он отвёл тебя на гору, а дальше ты сам всё поймёшь. А пока…

Но дальше он уже ничего не сказал, а упал на колени и опять стал хвататься руками за грудь, лицо у него стало серое…

А после он повалился на землю и замер. Капитан хотел поднять его, но капитана удержали. Капитан сердито обернулся. Сзади него толпой стояли юкагиры, вид у них у всех был очень неуверенный. Но тут вперёд их вышел Илэлэк, и толпа немного осмелела. Илэлэк, не глядя в сторону Панюйко, велел посмотреть, что случилось. Двое из его людей с большой опаской подошли к Панюйко, положили его на спину, задрали ему кухлянку, и всем стало видно, что на груди у Панюйко темнеет небольшое пятно. Юкагиры снова замерли. Никто ничего не говорил.

– Что это? – спросил капитан.

– Это его убил остроголовый, – сказал Илэлэк. – Невидимой стрелой убил, так, чтобы кровь не вытекла. Теперь он будет не живой, но и не мёртвый. И хоронить его нельзя, он сам в землю уйдёт. Как эти! – И Илэлэк указал на следы у столба.

Капитан хотел ещё раз наклониться над Панюйко, но Илэлэк тут же сказал:

– Нельзя на него смотреть, не то сам здесь останешься! Уходить отсюда надо! Быстро!

И он повернулся, и пошёл обратно, к лодкам. И все его люди пошли за ним. И капитановы тоже. И Шалауров, и Ефимов. А после и сам капитан.

На берегу они быстро расселись по лодкам, отгребли на другую сторону реки и высадились там. Потому что, сказал Илэлэк, совсем отсюда уходить пока нельзя, иначе предки обидятся и напустят на них порчу.

– Кроме того, – прибавил Илэлэк, – мои люди остались без шамана, и теперь, пока не появится новый шаман, они не решатся плыть дальше.

– А долго ли ждать нового шамана? – спросил капитан.

– Я думаю, – ответил Илэлэк, – этой ночью предки его нам выберут. Если, конечно, мы будем к ним почтительны!

И капитан отдал команду ставить лагерь. Илэлэковы и наши люди развели костры, поели. Потом Илэлэк махнул рукой – и его люди начали плясать под бубен. Капитан хотел уйти к себе, но Илэлэк сказал, что ему надо обязательно остаться, и капитан остался. Илэлэк обрадовался и сказал, что это очень важно, потому что их мёртвые предки сейчас смотрят на них, вспоминают свои давние времена и от этого становятся добрее. А так мёртвые, они же очень мстительные, продолжал Илэлэк, и вдруг тихим голосом спросил:

– Что тебе Панюйко перед смертью говорил?

Капитан подумал и ответил:

– Панюйко не успел договорить. Он только сказал, что ты всё знаешь.

Илэлэк вздохнул, долго молчал, потом сказал:

– Я ничего не знаю. И никогда знать не хотел. И я не пошёл бы за оленями, если бы не Панюйко. Это же он всё затеял! Он был очень беспокойный человек! Ему всё время не сиделось на месте! И вот теперь он лежит на острове, он мёртвый, но мне от этого легче совсем не стало. А ведь я вначале очень радовался! Я думал: вот он теперь мёртвый, и больше не будет околдовывать меня. А получилось не так! Он и оттуда, с острова, всё время кричит мне, учит меня, как малого мальчишку, и у меня раскалывается голова! Я не хочу его слышать, а слышу! Почему он никак не умрёт и почему он хочет моей смерти?!

– Разве он хочет этого? – спросил капитан.

– О! Ещё как! – воскликнул Илэлэк. – Поэтому как только я скажу, куда нам надо идти и что делать дальше, опять явится остроголовый старик и теперь убьёт уже меня! И тогда уже я буду мёртвым и не давать тебе покоя! А после и тебя тоже убьют!

– Ладно, ладно, – сказал капитан. – Ты можешь мне не говорить, куда нам надо идти, а ты просто веди нас туда, вот и всё. Или мы с тобой уже не делаем общее дело, не гонимся за Атч-ытагыном? А ведь после того, как мы догоним его и отрубим ему голову, я освобожу твоего сына, и он будет гостить у вас не только до Рождества, а и до самого лета!

Илэлэк молча смотрел на капитана. Капитан спросил:

– Так далеко ли отсюда то место?