– Это какие? – спросила Сюзанна, указав племяннице на стул, чтобы не мельтешила перед глазами.
– Несколько раз мне удавалось вызвать потоки ведьминой воды. Правда, это было достаточно давно. Я вижу цветной ореол вокруг людей, но не всегда. А однажды я дотронулась до сочной айвы, и она высохла.
Я благоразумно умолчала о странных янтарных и голубых нитях в углах комнат, исчезающие пометки в книгах Мэтью и серебристую змейку, уползшую с туфли Мэри Сидни.
– Кто-то из ваших родителей владел водной магией? – спросила Сюзанна, пытаясь вытащить смысл из моего сбивчивого рассказа.
– Этого я не знаю, – ответила я, говоря сущую правду. – Они умерли, когда я была совсем маленькая.
– Возможно, у вас есть к этому склонность. Многие хотели повелевать грубой силой воды и огня, да только не всем она подвластна, – с оттенком сожаления сказала ведьма.
Моя тетка Сара называла ведьм, уповающих на магию стихий, дилетантками. Сюзанна, наоборот, считала заклинания менее значимым видом магических знаний. Ну что за дремучие предрассудки с обеих сторон! Разве все мы не принадлежим к породе ведьм? Я с трудом удержалась от горестного вздоха.
– Моя родная тетка научила меня лишь нескольким заклинаниям. Иногда я могу зажечь свечу. Или притянуть к себе предметы.
– Но вы же взрослая женщина! – воскликнула Сюзанна, упирая руки в бока. – Даже у Энни больше способностей по этой части, а девчонке всего четырнадцать. – А сделать зелье из растений можете?
– Нет.
В свое время Сара хотела, чтобы я научилась делать зелья, однако я отказалась.
– Так, может, вы лечить умеете?
– Нет.
Теперь я понимала, почему Энни глядит с таким испугом.
– Вот уж не знаю, зачем Эндрю Хаббард попросил моей помощи, – шумно вздохнула ведьма. – Я не томлюсь от безделья. Все время кого-то лечу и роды принимаю. За больным мужем ухаживаю. И двое мальчишек растут, за которыми тоже нужно следить.
Сюзанна сняла с полки глиняную миску с щербатыми краями, после чего полезла на другую полку и вытащила из корзинки яйцо с коричневой скорлупой. То и другое ведьма положила на стол, предварительно выдвинув из-под него стул.
– Садитесь, а руки подсуньте себе под ляжки. – (Заинтригованная таким приказом, я подчинилась.) – Мы с Энни сейчас пойдем к вдове Хакетт. Пока нас нет, извольте разбить яйцо и выплеснуть содержимое в миску. Для этого нужно всего два заклинания: первое, чтобы заставить его двигаться, и второе, совсем простенькое, чтобы треснула скорлупа. Моему Джону восемь, но он это делает играючи.
– Но…
– Если к моему возвращению разбитое яйцо не будет в миске, вам никто не поможет, госпожа Ройдон. Раз вас недостает даже на то, чтобы разбить яйцо, похоже, ваши родители были правы, наложив на вас заклятие.
Энни наградила меня сочувственным взглядом. Она осторожно взяла кастрюлю с варевом. Сюзанна накрыла кастрюлю крышкой и толкнула дверь:
– Идем, Энни.
Я осталась одна, сидя в гостиной дома Норманов и тупо глядя на миску и яйцо.
– Какой кошмар! – прошептала я, надеясь, что мальчишки увлечены игрой и ничего не услышат.
Затем я сделала глубокий вдох, пытаясь собрать свою магическую силу. Я знала слова необходимых заклинаний. И я хотела, ужасно хотела заставить яйцо двигаться. «Магия не что иное, как осуществленное желание», – напомнила я себе.
Все мои желания сосредоточились на этом яйце. Оно чуть подпрыгнуло на столе и снова замерло. Я мысленно повторила заклинание. Потом еще раз. И еще.
Через несколько минут лоб покрылся капельками пота. Это все, чего я сумела достичь. А ведь от меня требовались пустяковые усилия: поднять яйцо в воздух и разбить. Но оно по-прежнему лежало на столе.
– Прости, – пробормотала я, обращаясь к своему пока еще плоскому животу. – Если тебе повезет, ты унаследуешь отцовские способности.
В животе что-то заурчало. Нервы и быстро меняющийся гормональный фон отвратительно сказывались на моем пищеварении.
Интересно, кур когда-нибудь тошнит по утрам? Я наклонила голову и в очередной раз посмотрела на яйцо. Какую-то бедную несушку лишили права стать матерью, отобрав у нее яйцо. Оно пойдет в пищу семейству Норман. Тошнота усилилась. Может, хотя бы на время беременности сделаться вегетарианкой?
А может, из этого яйца не вылупилось бы никакого цыпленка. Я уцепилась за спасительную мысль. Ведь не каждое яйцо бывает оплодотворенным. Мой третий глаз заглянул сквозь скорлупу, сквозь густеющие слои белка и добрался до желтка. На его поверхности виднелись тонкие красные полоски.
– Оплодотворенное, – вздохнула я, елозя ляжками по рукам.
Одно время Сара и Эм держали кур, и я знала: процесс высиживания яйца занимает всего три недели. Три недели тепла и заботы, а потом появляются цыплята. Мне же придется ждать девять месяцев, прежде чем наш ребенок увидит дневной свет.
Забота и тепло. Такие простые условия, но они обеспечивали появление новой жизни. Как говорил Мэтью? «Детям всего-навсего нужна любовь, взрослый, готовый нести ответственность за них, и надежное место приземления». Цыплятам требовалось то же самое. Я представила себя зародышем цыпленка, наслаждающимся теплом пернатой матери. Тонкие стенки скорлупы защищали его от царапин и ссадин. Разве не так себя чувствует и наш ребенок, плавая в теплой пещере моего чрева? Если нет, существует ли какое-нибудь заклинание, способное создать эти условия? Заклинание, сотканное из тепла, заботы и любви, которое даст ребенку не только безопасность, но и свободу.
– Это мое истинное желание, – прошептала я.
Раздался писк.
Я огляделась по сторонам. В не слишком богатых домах той эпохи курам нередко позволяли гулять по кухне и греться возле очага.
Писк повторился. Он исходил из яйца на столе. Потом скорлупа треснула. Показался клювик, а следом и головка с черными глазками, удивленно глядящими на меня. Нежные желтые перышки были липкими от остатков белка.
За моей спиной кто-то вскрикнул. Я обернулась. Зажимая рот, Энни ошеломленно смотрела на разгуливающего по столу цыпленка:
– Тетя Сюзанна! Это никак… – Она умолкла, глядя то на цыпленка, то на меня.
– Да. Это свечение, которое осталось после нового заклинания госпожи Ройдон. Иди зови Благочестивую Олсоп. – Сюзанна развернула племянницу лицом к двери и выпроводила из дому.
– Извините, госпожа Норман, но я не смогла разбить это яйцо в миску, – стала оправдываться я. – Заклинания не подействовали.
Мокрый цыпленок пищал все громче, возражая против моих слов.
– Не подействовали? Я начинаю думать, что вы совсем не знаете особенностей ведьм, – недоверчиво произнесла Сюзанна.
Кажется, она была права.
Глава 20
Был вечер четверга. Тишина офисов аукционного дома «Сотбис» на лондонской Бонд-стрит неприятно будоражила Фиби. Она работала здесь уже две недели, но пока не успела привыкнуть к зданию. Фиби сидела как на иголках. Каждый звук, будь то гудение люминесцентных ламп над головой, шаги охранников, дергающих ручки дверей на предмет проверки, заперты ли они, закадровый смех телевизионной передачи, доносящийся неведомо откуда, – все это заставляло ее подпрыгивать.
В отделе Фиби была младшей сотрудницей, и потому дожидаться появления доктора Уитмора досталось ей. Сильвия – ее непосредственная начальница – была непреклонна: кто-то обязательно должен дождаться этого человека, невзирая на окончание рабочего дня. Фиби сочла такое распоряжение в высшей степени ущемляющим ее права, однако, будучи новенькой и не зная тонкостей работы, вслух выразила лишь вялый протест.
– Никаких возражений. Вы останетесь и дождетесь его. К семи часам он обязательно появится, – с опасной вкрадчивостью произнесла Сильвия, теребя жемчужное ожерелье, затем взяла со своего стола билеты на балетный спектакль и тем же тоном добавила: – И потом, вам все равно некуда спешить.
Сильвия была права. Фиби никуда не спешила.
– А кто он такой? – спросила девушка.
Вопрос был вполне законный, однако Сильвия недовольно поморщилась.
– Он из Оксфорда. Важный клиент нашей фирмы. Это все, что вам необходимо знать, – сухо ответила начальница. – «Сотбис» ценит конфиденциальность. На курсах об этом говорят. Или вы прохлопали столь важную часть обучения?
И потому Фиби томилась за письменным столом. Обещанное «к семи часам» давно прошло. Чтобы скоротать время, она полезла в картотеку с целью побольше узнать о важном клиенте. Она не любила встречаться с людьми, предварительно не собрав о них как можно больше сведений. Пусть Сильвия думает, что Фиби достаточно знать имя клиента и его платежеспособность. Сама Фиби имела на этот счет другое мнение. Информация личного характера – ценное оружие, которое можно пустить в ход против гостей на коктейльных вечеринках и официальных обедах. Так ее учила мать. Однако в архивах «Сотбиса» Фиби не нашла ничего об Уитморах. Зная регистрационный номер клиента, девушка перешерстила картотеку, но нашла лишь обычную карточку, где значилось: «Семейство де Клермон. Справляться у президента».
Без пяти девять за дверью послышался мужской голос: сердитый и в то же время странно мелодичный.
– Изабо, ты уже в третий раз отправляешь меня черт-те куда. По сути, наугад. Позволь тебе напомнить: у меня есть и свои дела. В следующий раз пошли Алена. – (Воцарившаяся пауза была совсем короткой.) – Ах, ты думаешь, что мне нечем заняться? Я тебе перезвоню, когда их увижу. – Говоривший выругался сквозь зубы. – Ради бога, скажи своей интуиции, пусть возьмет выходной.
Манера говорить у незнакомца была наполовину американской и наполовину английской. Размытость в произношении некоторых слов подсказывала, что, помимо английского, он знает и другие языки. Отец Фиби находился на дипломатической службе ее величества и обладал схожей манерой говорить. Казалось, его голос раздается отовсюду и в то же время – из ниоткуда.
Зазвенел дверной звонок. Еще один резкий звук, заставивший Фиби вздрогнуть, хотя она и ждала этого звонка. Отъехав от стола, Фиби встала с кресла и пошла к двери. Она была в черных туфлях на высоком каблуке, которые стоили кучу денег, но делали ее выше ростом и, как убеждала себя Фиби, придавали ей солидности. Этот трюк она усвоила на первом же собеседовании с Сильвией, куда пришла в удобных туфлях на низком каблуке. После этого поклялась себе больше никогда не выглядеть восхитительной Дюймовочкой.
Отодвинув шторку дверного глаза, Фиби увидела гладкий лоб, лохматые, неряшливые светлые волосы и пару пронзительно-синих глаз. Этот человек явно не был доктором Уитмором.
Фиби еще тверже укрепилась в своем мнении, когда неизвестный посетитель начал стучать пальцами по двери. Кем бы он ни был, но хорошие манеры явно обошли его стороной. Фиби раздраженно ткнула кнопку интеркома и так же раздраженно спросила:
– Да?
– Маркус Уитмор желает видеть мисс Торп.
Фиби снова заглянула в глазок. Невероятно! Столь молодой мужчина вряд ли смог бы привлечь внимание Сильвии.
– Я могу взглянуть на документ, удостоверяющий вашу личность? – официальным тоном спросила Фиби.
– А где Сильвия? – щурясь, спросил мужчина.
– На балете. Кажется, это «Коппелия».
Билеты у Сильвии были на самые лучшие места и, естественно, самыми дорогими. Оплачивал их аукционный дом, относя их за счет представительских расходов. Человек, назвавшийся Уитмором, достал удостоверение личности и притиснул почти к самому глазку. Фиби несколько умерила пыл.
– Вас не затруднит немного отойти? На таком расстоянии мне ничего не видно.
Удостоверение отодвинулось на несколько дюймов от глазка.
– Вы серьезно, мисс…
– Тейлор.
– Мисс Тейлор, пожалуйста, откройте дверь. Я спешу.
Теперь на нее снова смотрели два синих прожектора. Фиби удивленно попятилась назад, но все же успела прочитать имя, фамилию, а также увидеть его принадлежность к какому-то исследовательскому центру в Оксфорде.
– Несколько раз мне удавалось вызвать потоки ведьминой воды. Правда, это было достаточно давно. Я вижу цветной ореол вокруг людей, но не всегда. А однажды я дотронулась до сочной айвы, и она высохла.
Я благоразумно умолчала о странных янтарных и голубых нитях в углах комнат, исчезающие пометки в книгах Мэтью и серебристую змейку, уползшую с туфли Мэри Сидни.
– Кто-то из ваших родителей владел водной магией? – спросила Сюзанна, пытаясь вытащить смысл из моего сбивчивого рассказа.
– Этого я не знаю, – ответила я, говоря сущую правду. – Они умерли, когда я была совсем маленькая.
– Возможно, у вас есть к этому склонность. Многие хотели повелевать грубой силой воды и огня, да только не всем она подвластна, – с оттенком сожаления сказала ведьма.
Моя тетка Сара называла ведьм, уповающих на магию стихий, дилетантками. Сюзанна, наоборот, считала заклинания менее значимым видом магических знаний. Ну что за дремучие предрассудки с обеих сторон! Разве все мы не принадлежим к породе ведьм? Я с трудом удержалась от горестного вздоха.
– Моя родная тетка научила меня лишь нескольким заклинаниям. Иногда я могу зажечь свечу. Или притянуть к себе предметы.
– Но вы же взрослая женщина! – воскликнула Сюзанна, упирая руки в бока. – Даже у Энни больше способностей по этой части, а девчонке всего четырнадцать. – А сделать зелье из растений можете?
– Нет.
В свое время Сара хотела, чтобы я научилась делать зелья, однако я отказалась.
– Так, может, вы лечить умеете?
– Нет.
Теперь я понимала, почему Энни глядит с таким испугом.
– Вот уж не знаю, зачем Эндрю Хаббард попросил моей помощи, – шумно вздохнула ведьма. – Я не томлюсь от безделья. Все время кого-то лечу и роды принимаю. За больным мужем ухаживаю. И двое мальчишек растут, за которыми тоже нужно следить.
Сюзанна сняла с полки глиняную миску с щербатыми краями, после чего полезла на другую полку и вытащила из корзинки яйцо с коричневой скорлупой. То и другое ведьма положила на стол, предварительно выдвинув из-под него стул.
– Садитесь, а руки подсуньте себе под ляжки. – (Заинтригованная таким приказом, я подчинилась.) – Мы с Энни сейчас пойдем к вдове Хакетт. Пока нас нет, извольте разбить яйцо и выплеснуть содержимое в миску. Для этого нужно всего два заклинания: первое, чтобы заставить его двигаться, и второе, совсем простенькое, чтобы треснула скорлупа. Моему Джону восемь, но он это делает играючи.
– Но…
– Если к моему возвращению разбитое яйцо не будет в миске, вам никто не поможет, госпожа Ройдон. Раз вас недостает даже на то, чтобы разбить яйцо, похоже, ваши родители были правы, наложив на вас заклятие.
Энни наградила меня сочувственным взглядом. Она осторожно взяла кастрюлю с варевом. Сюзанна накрыла кастрюлю крышкой и толкнула дверь:
– Идем, Энни.
Я осталась одна, сидя в гостиной дома Норманов и тупо глядя на миску и яйцо.
– Какой кошмар! – прошептала я, надеясь, что мальчишки увлечены игрой и ничего не услышат.
Затем я сделала глубокий вдох, пытаясь собрать свою магическую силу. Я знала слова необходимых заклинаний. И я хотела, ужасно хотела заставить яйцо двигаться. «Магия не что иное, как осуществленное желание», – напомнила я себе.
Все мои желания сосредоточились на этом яйце. Оно чуть подпрыгнуло на столе и снова замерло. Я мысленно повторила заклинание. Потом еще раз. И еще.
Через несколько минут лоб покрылся капельками пота. Это все, чего я сумела достичь. А ведь от меня требовались пустяковые усилия: поднять яйцо в воздух и разбить. Но оно по-прежнему лежало на столе.
– Прости, – пробормотала я, обращаясь к своему пока еще плоскому животу. – Если тебе повезет, ты унаследуешь отцовские способности.
В животе что-то заурчало. Нервы и быстро меняющийся гормональный фон отвратительно сказывались на моем пищеварении.
Интересно, кур когда-нибудь тошнит по утрам? Я наклонила голову и в очередной раз посмотрела на яйцо. Какую-то бедную несушку лишили права стать матерью, отобрав у нее яйцо. Оно пойдет в пищу семейству Норман. Тошнота усилилась. Может, хотя бы на время беременности сделаться вегетарианкой?
А может, из этого яйца не вылупилось бы никакого цыпленка. Я уцепилась за спасительную мысль. Ведь не каждое яйцо бывает оплодотворенным. Мой третий глаз заглянул сквозь скорлупу, сквозь густеющие слои белка и добрался до желтка. На его поверхности виднелись тонкие красные полоски.
– Оплодотворенное, – вздохнула я, елозя ляжками по рукам.
Одно время Сара и Эм держали кур, и я знала: процесс высиживания яйца занимает всего три недели. Три недели тепла и заботы, а потом появляются цыплята. Мне же придется ждать девять месяцев, прежде чем наш ребенок увидит дневной свет.
Забота и тепло. Такие простые условия, но они обеспечивали появление новой жизни. Как говорил Мэтью? «Детям всего-навсего нужна любовь, взрослый, готовый нести ответственность за них, и надежное место приземления». Цыплятам требовалось то же самое. Я представила себя зародышем цыпленка, наслаждающимся теплом пернатой матери. Тонкие стенки скорлупы защищали его от царапин и ссадин. Разве не так себя чувствует и наш ребенок, плавая в теплой пещере моего чрева? Если нет, существует ли какое-нибудь заклинание, способное создать эти условия? Заклинание, сотканное из тепла, заботы и любви, которое даст ребенку не только безопасность, но и свободу.
– Это мое истинное желание, – прошептала я.
Раздался писк.
Я огляделась по сторонам. В не слишком богатых домах той эпохи курам нередко позволяли гулять по кухне и греться возле очага.
Писк повторился. Он исходил из яйца на столе. Потом скорлупа треснула. Показался клювик, а следом и головка с черными глазками, удивленно глядящими на меня. Нежные желтые перышки были липкими от остатков белка.
За моей спиной кто-то вскрикнул. Я обернулась. Зажимая рот, Энни ошеломленно смотрела на разгуливающего по столу цыпленка:
– Тетя Сюзанна! Это никак… – Она умолкла, глядя то на цыпленка, то на меня.
– Да. Это свечение, которое осталось после нового заклинания госпожи Ройдон. Иди зови Благочестивую Олсоп. – Сюзанна развернула племянницу лицом к двери и выпроводила из дому.
– Извините, госпожа Норман, но я не смогла разбить это яйцо в миску, – стала оправдываться я. – Заклинания не подействовали.
Мокрый цыпленок пищал все громче, возражая против моих слов.
– Не подействовали? Я начинаю думать, что вы совсем не знаете особенностей ведьм, – недоверчиво произнесла Сюзанна.
Кажется, она была права.
Глава 20
Был вечер четверга. Тишина офисов аукционного дома «Сотбис» на лондонской Бонд-стрит неприятно будоражила Фиби. Она работала здесь уже две недели, но пока не успела привыкнуть к зданию. Фиби сидела как на иголках. Каждый звук, будь то гудение люминесцентных ламп над головой, шаги охранников, дергающих ручки дверей на предмет проверки, заперты ли они, закадровый смех телевизионной передачи, доносящийся неведомо откуда, – все это заставляло ее подпрыгивать.
В отделе Фиби была младшей сотрудницей, и потому дожидаться появления доктора Уитмора досталось ей. Сильвия – ее непосредственная начальница – была непреклонна: кто-то обязательно должен дождаться этого человека, невзирая на окончание рабочего дня. Фиби сочла такое распоряжение в высшей степени ущемляющим ее права, однако, будучи новенькой и не зная тонкостей работы, вслух выразила лишь вялый протест.
– Никаких возражений. Вы останетесь и дождетесь его. К семи часам он обязательно появится, – с опасной вкрадчивостью произнесла Сильвия, теребя жемчужное ожерелье, затем взяла со своего стола билеты на балетный спектакль и тем же тоном добавила: – И потом, вам все равно некуда спешить.
Сильвия была права. Фиби никуда не спешила.
– А кто он такой? – спросила девушка.
Вопрос был вполне законный, однако Сильвия недовольно поморщилась.
– Он из Оксфорда. Важный клиент нашей фирмы. Это все, что вам необходимо знать, – сухо ответила начальница. – «Сотбис» ценит конфиденциальность. На курсах об этом говорят. Или вы прохлопали столь важную часть обучения?
И потому Фиби томилась за письменным столом. Обещанное «к семи часам» давно прошло. Чтобы скоротать время, она полезла в картотеку с целью побольше узнать о важном клиенте. Она не любила встречаться с людьми, предварительно не собрав о них как можно больше сведений. Пусть Сильвия думает, что Фиби достаточно знать имя клиента и его платежеспособность. Сама Фиби имела на этот счет другое мнение. Информация личного характера – ценное оружие, которое можно пустить в ход против гостей на коктейльных вечеринках и официальных обедах. Так ее учила мать. Однако в архивах «Сотбиса» Фиби не нашла ничего об Уитморах. Зная регистрационный номер клиента, девушка перешерстила картотеку, но нашла лишь обычную карточку, где значилось: «Семейство де Клермон. Справляться у президента».
Без пяти девять за дверью послышался мужской голос: сердитый и в то же время странно мелодичный.
– Изабо, ты уже в третий раз отправляешь меня черт-те куда. По сути, наугад. Позволь тебе напомнить: у меня есть и свои дела. В следующий раз пошли Алена. – (Воцарившаяся пауза была совсем короткой.) – Ах, ты думаешь, что мне нечем заняться? Я тебе перезвоню, когда их увижу. – Говоривший выругался сквозь зубы. – Ради бога, скажи своей интуиции, пусть возьмет выходной.
Манера говорить у незнакомца была наполовину американской и наполовину английской. Размытость в произношении некоторых слов подсказывала, что, помимо английского, он знает и другие языки. Отец Фиби находился на дипломатической службе ее величества и обладал схожей манерой говорить. Казалось, его голос раздается отовсюду и в то же время – из ниоткуда.
Зазвенел дверной звонок. Еще один резкий звук, заставивший Фиби вздрогнуть, хотя она и ждала этого звонка. Отъехав от стола, Фиби встала с кресла и пошла к двери. Она была в черных туфлях на высоком каблуке, которые стоили кучу денег, но делали ее выше ростом и, как убеждала себя Фиби, придавали ей солидности. Этот трюк она усвоила на первом же собеседовании с Сильвией, куда пришла в удобных туфлях на низком каблуке. После этого поклялась себе больше никогда не выглядеть восхитительной Дюймовочкой.
Отодвинув шторку дверного глаза, Фиби увидела гладкий лоб, лохматые, неряшливые светлые волосы и пару пронзительно-синих глаз. Этот человек явно не был доктором Уитмором.
Фиби еще тверже укрепилась в своем мнении, когда неизвестный посетитель начал стучать пальцами по двери. Кем бы он ни был, но хорошие манеры явно обошли его стороной. Фиби раздраженно ткнула кнопку интеркома и так же раздраженно спросила:
– Да?
– Маркус Уитмор желает видеть мисс Торп.
Фиби снова заглянула в глазок. Невероятно! Столь молодой мужчина вряд ли смог бы привлечь внимание Сильвии.
– Я могу взглянуть на документ, удостоверяющий вашу личность? – официальным тоном спросила Фиби.
– А где Сильвия? – щурясь, спросил мужчина.
– На балете. Кажется, это «Коппелия».
Билеты у Сильвии были на самые лучшие места и, естественно, самыми дорогими. Оплачивал их аукционный дом, относя их за счет представительских расходов. Человек, назвавшийся Уитмором, достал удостоверение личности и притиснул почти к самому глазку. Фиби несколько умерила пыл.
– Вас не затруднит немного отойти? На таком расстоянии мне ничего не видно.
Удостоверение отодвинулось на несколько дюймов от глазка.
– Вы серьезно, мисс…
– Тейлор.
– Мисс Тейлор, пожалуйста, откройте дверь. Я спешу.
Теперь на нее снова смотрели два синих прожектора. Фиби удивленно попятилась назад, но все же успела прочитать имя, фамилию, а также увидеть его принадлежность к какому-то исследовательскому центру в Оксфорде.