Старый камердинер, помнящий его еще мальчишкой, неодобрительно поджал губы и едва заметно покачал головой, но почтительно поклонился и отправился исполнять приказ.

Уйдя под воду с головой, Эйдан открыл глаза и, замерев, принялся гипнотизировать взглядом стену бассейна. Водные драконы не умели дышать под водой, но обладали способностью надолго задерживать дыхание – рекорд Эйдана составлял сорок минут, чем он в былое время гордился.

Отвар все же делал свое дело, и мысли прояснялись. Прежде Эйдан не слишком беспокоился о последствиях своих поступков. Он знал, что однажды наступит момент, когда ему придется сменить отца на троне, но этот момент всегда казался далеким. Да, как престолонаследник, он изучал необходимые дисциплины, много занимался с учителями, осваивал разнообразные науки и языки. Но все это не мешало вкушать свободу и отводить душу в излюбленных гонках и гулянках. Вступая в клуб гонщиков, Эйдан скрыл свое истинное имя – правила позволяли носить маску и называться вымышленным прозвищем. Эйдан хотел доказать всем и самому себе, что может достичь успеха не благодаря данным от рождения привилегиям, а собственными силами. Успех не заставил себя ждать, и вскоре он стал одним из чемпионов. Лишь один дракон из воздушного племени единожды отобрал у него победу.

Эйдан словно жил двойной жизнью. Одна была полна рамок, условностей и нескончаемых гнетущих обязательств, а другая – адреналина, искушений и вседозволенности. Сейчас он начинал понимать, что устал от обеих. Устал между ними балансировать. Многочисленные, стремительно сменяющие друг друга девушки больше не приносили такого удовольствия, как прежде. Не единожды став победителям в гонках, он не потерял к ним интерес, но утратил изрядную долю азарта. Отягощенный долгом перед кланом, больше не мог тратить на соревнования столько же времени, как это было раньше.

Больше всего Эйдан ценил ощущения и новизну впечатлений. Его неугомонная, склонная к авантюризму натура толкала искать что-то новое, пробовать запрещенное, познавать неизведанное.

Отбор невест стал разграничительной чертой, отделившей его прежнюю двойную жизнь от той, что ждала Эйдана теперь. Волей-неволей ему придется обзавестись вэйрой и взвалить на свои плечи ношу, какая уготована всем правителям. В нынешнее неспокойное время он просто не имел права проявлять слабость. Каким бы легкомысленным ни был, Эйдан это понимал.

Шайрэн всегда выполнял обещания, сдержал слово и на этот раз: быстро и болезненно он вправлял племяннику мозги. Вводил в курс нынешних дел, объяснял нюансы политической обстановки и заново доносил все то, что прежде Эйдан пропускал мимо ушей. В прежнее время он не считал нужным вникать в дела клана и в политику с такой щепетильностью, ограничиваясь лишь общим представлением. А в последнее время приходилось наверстывать.

Эйдан запутался в собственных мыслях и чувствах. Он хотел найти себя, свое место в жизни и предназначение, если таковое вообще имелось. Не зная, где оно и в чем состоит, единственное, в чем был уверен, – он не хочет править. Но придется, потому что выбора у него нет.

Эйдану хотелось глотнуть свежего воздуха, ощутить что-то новое, незнакомое, что могло бы придать ему сил. Но где взять это новое, откуда черпать силы, было ему неведомо. Медленно, но верно наследник одного из самых могущественных драконьих кланов скатывался в бездну отчаяния, хотя внешне ничем этого не выдавал.

Если бы только у него имелся брат, пусть даже младший! Если бы Шайрэн, получив законное признание и фамилию, вместе с ними обрел бы и дар водной стихии! Вот кто бы стал по-настоящему хорошим правителем! Но огненному дракону водный клан не возглавить…

Вынырнув на поверхность, Эйдан увидел входящую в купальню девушку, и его губы растянулись в ленивой ухмылке. Сколько их было таких – услужливых, податливых, готовых исполнить любое его желание? С Кьярой он не мог себе позволить всего, но так было даже интереснее.

Она ступала, точно черная пантера, – бесшумно и грациозно. Предугадав его желание, оставила скромное платье участницы в спальне, переодевшись в подаренную им полупрозрачную тунику. Кьяра нравилась ему своей невинностью и раскрепощенностью, граничащей с развратностью, – сумасшедшее сочетание. Но особенно ему нравился ее запах – терпкий, чуть горьковатый, отдающий легкими нотками лилий и можжевельника.

Не став погружаться в воду, она обошла бассейн, опустилась на колени и, положив руки ему на плечи, склонилась и прошептала:

– Доброе утро, ваше высочество.

С ее приходом утро стало действительно добрым. Ловкие пальцы принялись разминать плечи, теплые мягкие губы скользнули по скуле, водопад черных волос укрыл, создавая иллюзию небольшого мира, где существует только расслабленное удовольствие. И снова – этот ненавязчивый, но отчетливо различимый запах: манящий, одуряющий, вызывающий желание коснуться губами бархатистой кожи, чтобы почувствовать его на вкус…

Кьяра спустилась в воду и прижалась к Эйдану своим гибким подтянутым телом. И без того фривольная туника облепила соблазнительные изгибы, разжигая желание. Все-таки эта девчонка и впрямь хороша…

Внезапно донесшийся из-за двери шум нарушил воцарившуюся идиллию и вызвал глухое раздражение.

– Его высочество не может вас принять! – прозвучал возмущенный голос обычно сдержанного камердинера. – Как вас вообще в покои пропустили, куда смотрит стража?

Далее вновь последовал неразборчивый шум, а уже через несколько секунд произошло вопиющее по своей наглости событие: дверь в купальню резко распахнулась, впуская бледную и взлохмаченную рыжую девицу, глаза которой горели решительным блеском.

«Диара», – тут же всплыло в памяти Эйдана имя незваной гостьи.

– Диара? – обернувшись, удивленно озвучила его Кьяра.

И вот тут произошло то, чего от невзрачной и всего боящейся дочери кукольника никак нельзя было ожидать. Обежав бассейн, она бросилась прямо в воду, вцепилась во вскрикнувшую Кьяру, точно разъяренная дикая кошка, и с неведомо откуда взявшейся в тщедушном теле силой принялась оттаскивать ее от Эйдана.



Новость о том, что этим утром имел место какой-то скандал, быстро облетела замок и достигла ушей участниц. Как правильно заметил Шайрэн, слухи здесь распространялись на диво быстро, а более всего интерес невест подогревало отсутствие за завтраком Кьяры и Диары, которая, опять же, если верить сплетням, непосредственно виновницей скандала и оказалась.

– Наконец-то происходит что-то любопытное! – шепнула мне взбудораженная Даша. – Эй, тебе что, совсем-совсем неинтересно?

– Интересно, – возразила я, отпив кофе. – Но не вижу смысла делать предположения, одно другого нелепее.

Словно в подтверждение моих слов Фирея выдала идею, что влюбленная Диара ночью пробралась в покои престолонаследника, соблазнила его, а утром пришедшая к Эйдану Кьяра застала их в одной постели.

Зная Диару, я бы скорее поверила в то, что она упала в обморок, когда Эйдан назвал ее по имени, чем вытворила такое. Участие в обсуждении и порождение новых необоснованных сплетен меня совершенно не прельщало, как и откровенно скучающую Норин, поглядывающую на окружающих с долей жалости и презрения.

Возможно, мне и было бы интересно узнать, что же там такое произошло, не занимай меня совершенно другие мысли. И мысли эти были настолько противоречивыми, что хотелось подняться с места, подойти к стене и хорошенько удариться головой, дабы привести их хоть в какой-то порядок. А вот что делать с чувствами, я не знала совершенно.

Проснувшись этим утром, долго не могла понять, приснилось мне все то безумие или же произошло на самом деле. Свет, мелодия, солнечные лучи, Шайрэн… Доводящий до исступления поцелуй, одно воспоминание о котором заставляло моментально краснеть. Да я в жизни ни из-за чего так не краснела!

Однако пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что ни поцелуй, ни Шайрэн сном не были, в отличие от того же света. А лучше бы наоборот…

Как объяснить случившееся, я не знала, и точно так же не знала, что теперь думает Шайрэн о ночной ситуации в целом и обо мне в частности. К концу завтрака я пришла к выводу, что нервничать и переживать по этому поводу бессмысленно. Вечером нам предстояло снова встретиться, и я решила, что все вопросы и переживания можно отложить до того момента, а пока – успокоиться и постараться об этом не думать.

То, что этим утром случилось и впрямь нечто серьезное, стало понятно сразу после завтрака. Вопреки обыкновению, на занятия нас сопровождал не Дрейк, а непосредственно преподавательница, охрана в коридорах была усилена, и в воздухе витало физически ощутимое напряжение. В том же напряжении прошли и два урока, где Даша попыталась выяснить у леди Тиаль, что случилось, но та и сама ничего не знала.

Ввиду предстоящей вечерней церемонии занятия были сокращены, и после них нас всех отправили по комнатам. Ни о какой прогулке по саду, на которую я, честно признаться, очень надеялась, речи не шло – достаточно было взглянуть на непроницаемые, будто бы каменные лица сопровождающих стражей, чтобы без лишних вопросов послушно отправиться в свои покои.

Подготовка к церемонии, как обычно, началась заблаговременно. Несмотря на все уговоры, воспоминания о минувшей ночи нет-нет, да и лезли ко мне в голову, и, чтобы от них отвлечься, я решила провести свободное время с пользой. Когда горничная приготовила мне ванну, я, вместо того чтобы привычно отослать, попросила ее остаться.

Оказывается, когда тебе моют, а параллельно массажируют голову, это очень приятно. Можно прикрыть глаза, полностью расслабиться, позволяя горничной делать свою работу, а потом как бы невзначай заметить:

– Такой переполох сегодня…


– И не говорите! – Досужей до сплетен горничной, казалось, и самой не терпелось это обсудить. – Ох, страсти-то какие в замке кипят!

– Так уж и страсти? – как можно более равнодушно бросила я. – Наверняка слухи сильно преувеличены.

– Да где же преувеличены? – воскликнула горничная. – Мне Арисса сама рассказывала, а она в покои престолонаследника этим утром завтрак приносила! Там и камердинер сам не свой, а все из-за дочери кукольника нашего! Это же надо – ворвалась прямо в купальню к его высочеству и набросилась на другую участницу отбора! Ой…

Не в пример предыдущей запальчивой речи, «ой» прозвучало испуганно и жалобно.

– Простите, леди. – Горничная поняла, что сболтнула лишнего. – Не следует мне об этом с вами говорить…

Придерживаясь за бортики ванной, я развернулась к ней лицом и спокойно потребовала:

– Заканчивай, раз начала.

Уж не знаю, повлиял на девушку мой тон или ей и в самом деле было сложно молчать, но она, осмотревшись по сторонам, будто тут мог быть кто-то посторонний, негромко произнесла:

– Не знаю, леди, что там точно произошло. Только сейчас и Диара, и леди Кьяра под стражей находятся, и сам лорд Райхар их допрашивает. Говорят, покушение на его высочество совершено было, но так это или нет, доподлинно неведомо.

Слова горничной заставили меня задуматься. Они звучали ненамного правдоподобней предположений Фиреи, но я понимала, что по меньшей мере доля правды в них есть. Отсутствие сегодня на уроках Диары и Кьяры подтверждало, что они обе замешаны в этом происшествии. Но вот представить, что Диара ворвалась в покои престолонаследника, да еще и в купальню, где набросилась на Кьяру, было крайне сложно. Впрочем, кто знает, какие черти водятся в этом рыжем омуте? Вдруг действительно настолько помешалась на своей любви, что решила убить главную, по ее мнению, соперницу?

Подумав так, я мысленно усмехнулась: ага, и убивать пришла прямо в присутствии Эйдана, более подходящей возможности найти не сумела.

Как бы то ни было, меня случившееся касалось лишь косвенно. Раз нам велели готовиться к церемонии, значит, отменять ее не собирались. Скорее всего, именно на ней все и прояснится.

На церемонию я надела платье оттенка лаванды – длинное, приталенное, со струящимся летящим подолом, оно было сшито для меня одним из последних. Мысль о том, что снова облачаюсь в оттенок фиолетового, пришла позже, когда я сидела перед зеркалом и горничная колдовала над моей прической. Что ж, пусть так – буду снова красоваться в наряде того цвета, который, как я уже знала, символизирует пятую стихию.

Волосы по моей просьбе были собраны на затылке, открывая шею и неглубокое, подчеркнутое серебряной нитью декольте. Этим вечером во мне проснулась типичная девушка, которой хочется выглядеть красиво и привлекательно, так что с подготовкой к церемонии я действительно постаралась. Помимо нарядов, участницам отбора минувшим вечером доставили несколько комплектов неброских, но утонченных украшений, один из которых я решила надеть. Он представлял собой тонкую цепочку с хрустальной каплей, ложащейся в ямку между ключицами, и миниатюрные серьги в виде таких же капель. Завершали образ очередные удобные изящные туфли и собственноручно сделанный макияж. До этого момента я не затрудняла себя тщательным изучением выданной в мое распоряжение косметики, а сейчас просто поразилась ее разнообразию. Помады, пудры, тени, блески, туши, даже хайлайтеры… Просто рай косметикомана!

В итоге я подчеркнула глаза, создав с помощью теней загадочную дымку, добавила коже сияния, выделила скулы, тронула губы помадой светлого оттенка и получившимся результатом осталась вполне довольна. Да, драконы ценят естественную красоту, но никто не говорил о запрете подчеркивать ее неброским макияжем. Тем более раз уж мне предоставили косметику, значит, имею полное право ею пользоваться.

– Вы просто прекрасны! – искренне восхитилась горничная, осмотрев плоды наших совместных усилий.

Поблагодарив, я бросила финальный взгляд в зеркало и неожиданно для себя вспомнила последний вечер, к которому готовилась с такой же тщательностью. Воспоминания о Старкове и ситуации в ресторане выцвели и поблекли, не оставив после себя ни горечи, ни сожалений. Именно теперь я могла с чистым сердцем признать, что этот человек и то, что он причинил мне, навсегда осталось в прошлом.

Выходя из покоев, я подумала и о том, что вся моя прежняя жизнь теперь тоже кажется далекой и какой-то ненастоящей. Это было так странно и даже страшно – понимать, что мысли об оставленной любимой работе, родственниках, друзьях больше не причиняют ни капли страданий. Нет, какую-то долю сожаления я еще испытывала, но все же не так остро, как это было еще неделю назад.

На этот раз до уже знакомого Перламутрового зала нас сопровождал Дрейк, который выглядел чрезвычайно мрачным. Диары с Кьярой среди нас по-прежнему не было, но, когда мы вошли в зал, я тут же заметила дочь кукольника, стоящую подле престолонаследника. Это, мягко сказать, удивило, и не только меня. Вышколенные преподавательницей этикета, мы никак не выразили свое удивление вслух, но оно так и читалось в напитавшем воздух напряжении.

Как и на предыдущей церемонии, в Перламутровом зале собралась вся верхушка клана, включая самого правителя. Шайрэн стоял около него, но, как только мы пришли, спустился по ведущей к трону лестнице и остановился рядом с Эйданом.

Типичная сцена – выстроившиеся в ряд девушки и замершие напротив драконы. Последние, все без исключения, выглядели такими же мрачными, как Дрейк, даже престолонаследник, обычно выделяющийся на их фоне оптимизмом и улыбкой.

Из-за близости Шайрэна мне снова приходилось подавлять волнение, которое так и норовило накрыть с головой. Сколько себя помнила, никогда так сильно не нервничала, обычно успешно справляясь с эмоциями. Впрочем, и сама обстановка в Перламутровом зале к спокойствию не располагала, уж слишком была напряженной и натянутой.

Я успела поймать быстрый, скользнувший по мне взгляд лорда, прежде чем он заговорил, с ходу ошарашив потрясающей новостью:

– Никто из вас сейчас отбор не покинет.

Вновь следовало вознести хвалу леди Тиаль – ни одна девушка ничем не выдала ни облегчения, ни радости.

– Однако одна участница уже не только лишилась права продолжать участие в отборе, но и взята под стражу, – продолжил Шайрэн, обрушив на наши головы еще одну новость. – Было установлено, что она использовала запрещенные методы для обольщения его высочества, но это не главное. Помимо этого оказалось, что на такой шаг ее кто-то надоумил. Диара… – Его обращение заставило девушку вздрогнуть. – Расскажите своим… соперницам, что произошло.

Дочь кукольника, явно не привыкшая к такому вниманию, сделала шаг по направлению к нам и, ни на кого не глядя, негромко произнесла:

– Минувшим вечером я гуляла по саду и увидела, как Кьяра рвет лунорой. Эта травка считается безвредной, но я неплохо разбираюсь в растениях, поэтому припомнила, что у нее есть дополнительные, малоизвестные свойства. Если сочетать ее с некоторыми эфирными маслами, которые приносят нам для принятия ванн, и добавить немного особой магии, можно добиться чего-то вроде приворотного эффекта.

Похоже, в травах Диара действительно разбиралась, поскольку ее голос стал звучать гораздо увереннее:

– Говоря об особой магии, я подразумеваю не стихийную, а мало нами изученную, которая существует в Латаре. Это не магия в том понимании, к которому мы привыкли, а скорее уникальные знания собственного тела и заговоры, которым в Латаре девочек обучают практически с пеленок. Кьяра использовала лунорой и масла, чтобы создать крем, которым натирала свою кожу всякий раз перед тем, как прийти к его высочеству. Драконы особенно чувствительны к запахам. А крем обладал уникальным ароматом, который не только прельщал, но еще и частично одурманивал, а вместе с тем вызывал привыкание. Но, – окончательно осмелев, Диара обвела взглядом остальных участниц, – ничего бы не вышло, не добавь она один важный ингредиент. Так называемые слезы нимфы – очень редкие и дорогие капли, получаемые из цветка, который называют гиацилитом.

– Возможность привезти их с Латары в замок исключена, – снова взял слово Шайрэн. – Во время путешествия по столице Кьяра постоянно находилась под наблюдением, в том числе и при посещении салона красоты. Больше замок она не покидала, значит, капли ей передали здесь.

Тот взгляд, каким он одарил присутствующих, включая не только нас, но и советников, вызвал непроизвольную дрожь.

– В ближайшее время все, кто с ней общался, будут допрошены. Если кому-либо что-то известно, сообщите немедленно.

В зале повисло абсолютное безмолвие. Я, незаметно для самой себя, стала дышать через раз. Шутка ли – попытаться одурманить престолонаследника! Даже я, не знающая нюансов магии, понимала, что раз Кьяра для обольщения использовала такой редкий ингредиент, значит, за ней и впрямь кто-то стоит. Действуй она по собственной инициативе, обошлась бы более простым рецептом… И, судя по всему, изготовленный ею крем к тому же сложно распознать. Наверняка каждый раз, перед тем как пропустить к престолонаследнику, Кьяру тщательно проверяли. Но кому придет в голову, что девушка может нанести вред не кинжалом или ядом, а всего лишь запахом?

– Что ж, раз желающих нет, приступим к церемонии, – резюмировал лорд Райхар, недобро сверкнув глазами. – За проявленную смекалку, отвагу и преданность леди Диара Тагор согласно решению нашего правителя не только становится фавориткой этой недели, но и получает награду. Драконы всегда выплачивают долги, и, помимо щедрых даров, она получает покровительство клана Райхар, независимо от того, чем закончится отбор невест.



Это был их первый танец. Кружа по отливающему перламутром залу, чувствуя в зоне запястья легкое покалывание от полученной жемчужной искры, Диара ощущала себя словно во сне. Разве может она наяву видеть лицо Эйдана так близко, смотреть в его голубые глаза и чувствовать на талии уверенное прикосновение теплой руки?

Ей казалось, они не танцуют, даже не парят, а плывут в пространстве, где нет никого, кроме них двоих. Мерцали магические огни в перламутровом полумраке, зал наполняла невесомая туманная дымка, в которой Диаре чудилось серебристое сияние. Прохладный весенний ветер залетал внутрь, приносил запах белых роз – чистых, хрупких, красивых, подобных тем чувствам, что наполняли сейчас ее душу.