Была. Была моей сестрой. Умерла. Еще одна жертва ОЮИН.

– Я вступил в их ряды. Злился и ненавидел всех и вся, но направить ярость было не на кого. Я жил с ними неделями, тренировался, позволил им превратить себя в оружие. В человека, способного отобрать жизнь невинного, если это послужит их целям. Мой брат стал мне чужим, он даже завел этот… Список убийств – так его называли. И список постоянно пополнялся, каждый раз брату удавалось убить кого-то важного. Все его миссии были успешными. А я возвращался после тренировок, смотрел на это и думал – ведь у убитых были семьи… Кто-то нуждался в них так же, как мы нуждались в Клер. В том-то и дело, Руби, кто-то нуждался. Я уверен. Люди ведь не острова в океане.

– В общем, ты ушел.

Лиам кивнул.

– Сбежал во время учений. Пытался вернуться к маме и Гарри, когда до меня добрались СПП. – Он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Я не смогу вернуться к ним до тех пор, пока не заслужу это. Пока не исправлюсь.

– О чем ты говоришь?

– За время учебы в Лиге я понял, что помочь нам можем только мы сами. Поэтому, когда догадался, как сбежать из Каледонии… – Лиам замолчал, а затем продолжил: – Это было кошмарно. Кошмарно. Я чуть не завалил дело, хотя обещал, что в конце концов все сработает. Так что… – Голос опять прервался. – Ты слышала слова диктора. В итоге выбрались всего несколько человек, а они охотятся на нас, как на кроликов. Так почему бы мне не сделать это еще раз? Почему бы не тряхнуть их как следует? Единственное, чего я по-настоящему хочу, – это организовывать побеги. Из Каледонии, из Термонда – из всех лагерей по очереди.

Ох, – мысленно выдохнула я. – Ох! Я искала Беглеца ради собственной выгоды, чтобы узнать, как управлять своей силой. А Лиам все это время искал его потому, что считал, будто Беглец может помочь остальным. Что вместе они отыщут способ освободить всех.

– Думаешь, это нечестно? Все утро я думал о том, как это несправедливо: я здесь, так близко к Ист-Ривер, а остальные уже в ином мире. – Лиам уткнулся лицом в тыльную сторону руки. – Мне плохо. Это невозможно вынести. Я не могу. Те ребята, о которых говорили по радио… Уверен, они из Каледонии. Я просто… – Лиам прерывисто вздохнул. – Как думаешь, они жалеют о том, что пошли за мной?

– Ни секунды, – ответила я. – Послушай. Ты не заставлял их идти. Просто предложил то, что СПП и лагерные инспекторы давно отобрали, – возможность выбирать. Когда живешь в подобных лагерях, всегда знаешь о последствиях каждого действия. Раз эти дети пошли за тобой, значит, это был их собственный выбор. Они поверили в то, что когда-нибудь вернутся домой.

– Но большинство из них не вернулись. – Лиам покачал головой. – Порой оставаться в лагере гораздо безопаснее, да? Они превратились в дичь, пали жертвами страха, чувствовали себя бездомными. Но так не должно было быть.

– Разве предоставить возможность выбора – преступление? – спросила я.

– А разве нет?

Я опустила голову, плечи ссутулились. К тому моменту, как я собралась с силами для нового ответа, Лиам поднялся с колен.

– Что ты тут делаешь? – В его голосе больше не чувствовалось ни грусти, ни гнева – вообще ничего.

– Пялюсь на твою спину.

Лиам грустно улыбнулся и покачал головой.

– Лучше займись чем-нибудь другим.

– Мне правда жаль. – Слова хлынули из меня единым потоком. – Не нужно было открывать его письмо. Это и правда не мое дело. Я не подумала.

– Нет-нет, это моя вина. Я не собирался на тебя орать. Боже, у меня было такое чувство, словно я слышу голос собственного отца. Прости, мне очень жаль.

Лиам опустил глаза, а затем плотно сжал губы и посмотрел на меня. Мне показалось, что он сейчас закричит. Или заплачет. Я машинально подалась вперед, Лиам качнулся навстречу. Мне было не по себе, но ради правды я готова была вынести что угодно – даже этот горящий взгляд.

– Идем, пора возвращаться. – Лиам тряхнул головой. – Я в порядке. Нельзя оставлять этих двоих в одиночестве.

– Думаю, тебе нужна еще минутка, – сказала я. – Так мы и поступим. Потому что если ты вернешься в машину, то заразишь своим настроением всех остальных.

Лиам попытался коснуться моей руки, но я сделала шаг назад.

– Не знаю, что ты… – начал он. Боже, как мне хотелось взять его руку! Но мою точно свело судорогой.

– Здесь, – я повела рукой вокруг, – такое место, где не нужно лгать. Я смогу помочь, только если узнаю, что на самом деле творится у тебя в голове. Хочешь высказаться, излить душу или закричать – пожалуйста, сделай это. Не нужно замыкаться в себе и ходить, надувшись сычом, как это обычно бывает. Знаю, ты считаешь, будто оберегаешь нас, но скажи, Ли, что произойдет, если однажды ты уйдешь и не вернешься?

Лиам шагнул ко мне, глаза его потемнели. Впервые я поняла, насколько он высок. Чтобы наши лица оказались на одном уровне, Лиаму пришлось нагнуться. Возможно, в другой ситуации я поступила бы иначе. Смогла себя контролировать. Но я понимала, чего он хочет.

Чего я хочу.

Отступая назад, я споткнулась о камень и ударилась спиной о стену. В голове нарастала паника. Меня охватила дрожь предвкушения. Лиам был так близко. Гнев его испарился, но новое чувство оказалось еще сильнее. Сильнее боли, разочарования и ярости. Слова «держись от меня подальше» и «не надо» застряли у меня в глотке. Я разрывалась между желанием и страхом. Лиам шептал мое имя, но я слышала только шум крови в ушах.

Я сделала еще одну попытку отодвинуться, но на этот раз меня подвели колени. Перед глазами заплясали яркие точки.

А потом Лиам обнял меня – не для того, чтобы прижать к себе, просто чтобы не дать мне упасть. Время было упущено – в тот момент, когда Лиам коснулся моей талии, его сознание раскрылось.





Глава восемнадцатая




Я закрыла глаза, прекрасно осознавая, что произошло. Зрачки Лиама дрогнули и расширились, взгляд стал открытым и ранимым. Ожидающим приказа.

Сознание Лиама искрилось огнями и разноцветными вспышками. Сначала я оказалась рядом с маленьким светловолосым мальчиком в комбинезончике, сжимающим мамину руку. Потом пыталась удержаться на бампере старой машины, пока мужчина с сильными руками и умным лицом внимательно изучал двигатель. Видела, как откинулась назад голова мальчика, когда я ударила его по носу, и слышала одобрительный ропот парней, сгрудившихся вокруг нас. Смотрела на длинные ноги Толстяка, свисающие с верхней койки. А потом стояла перед Черной Бетти, глядя, как тощая и голодная Зу забирается на заднее сиденье.


Затем я увидела себя.

Солнце играло бликами на темных волосах. Я сидела на пассажирском сиденье и хохотала, запрокинув голову. Не знала, что могу выглядеть так.

Нет.

Нет.

Нет! Я не хочу видеть…

Я влепила ему пощечину. Звук эхом разнесся среди деревьев. Руку пронзила резкая боль – и сердце тоже. Раздался щелчок, напоминающий треск переломившейся рыбной косточки. Я отпрянула назад, как будто это Лиам меня ударил. Честно говоря, так было бы даже лучше: боль могла вывести меня из состояния полной дизориентации.

Я запаниковала. Бессчетное количество экспериментов в Термонде убедили меня в том, что лучше всего выходить из чужого сознания медленно и осторожно. Разрывая соединяющие нас нити постепенно, одна за одной. С Сэм было по-другому. Одно неверное касание привело к тому, что я вылетела из ее сознания настолько резко, что стерла вообще все воспоминания обо мне.

Разве не так?

Не так?

Боль нарастала: отделить себя от Лиама стоило мне огромного труда.

– Руби?

Почему мне всегда приходилось так поступать? Почему я не могла хотя бы на один-единственный раз стать с ним единым целым?

Лиам смотрел на меня широко открытыми глазами. На меня – не сквозь. Он выглядел немного смущенным. На щеке пламенел красный след.

Кажется, я впервые слышала из его уст собственное имя.

– Что, черт возьми, произошло? – Лиам напряженно хохотнул. – Такое ощущение, что в меня только что впечатался нападающий футбольной команды.

– Я поскользнулась… – Что, в конце концов, я могла сказать? Правда рвалась наружу, но если бы он узнал, понял, что я с ним сотворила…

– И тут подвернулся я, могучий и отважный, готовый тебя подхватить? – Лиам согнулся от смеха пополам, ухватившись за ближайшее дерево. – Урок понял! А потом ты упал на меня, дорогой, потому что у тебя была слишком тяжелая голова…

– Извини, – прошептала я. – Извини, мне жаль…

Лиам замолчал.

– Зеленая… ты ведь понимаешь, что я шучу, верно? Есть такие ребята в футбольной команде, которые вынуждены отбиваться от нападающих. Меня, конечно, со школьных времен терзают некоторые унизительные воспоминания, связанные со спортом, но в остальном все в порядке. Что?

Интересно, ты вообще помнишь, о чем мы говорили?

– О господи, – сказал он, заметив, что я все еще валяюсь на земле. – Ты в порядке? Не могу поверить! Я даже не поинтересовался, как ты себя чувствуешь.

Я не стала опираться на протянутую руку. Слишком рано.

– Все хорошо, – ответила я. – Думаю, пора возвращаться назад. Ты оставил Бетти заведенной.

Голос звучал спокойно, но внутри у меня была высохшая пустыня. Все надежды, так стремительно разраставшиеся, в одну секунду высохли на корню. Я побывала в его сознании, но он об этом даже не узнал. И никогда не узнает.

Больше такого не должно было произойти. На этот раз мне повезло. Лиам меня не забыл. Просто не мог вспомнить, что я сделала. В следующий раз все могло обернуться по-другому.

Больше никаких прикосновений. Никаких поглаживаний и случайных касаний. Я не должна принимать его помощь, пусть даже эта рука кажется такой большой и теплой.

Лучшей причины отправиться на поиски Беглеца можно было и не искать. Вот кто смог бы мне помочь.

– Да… да. – Лиам кивнул, но от меня не ускользнул его хмурый взгляд. И то, как он прошел мимо, убрав руку.

Я шла на пять шагов впереди. Мы обошли здание, миновали фонтанчики и прошли под навесом мимо серебристых столов со скамейками. Обогнув угол, я ускорила шаг, ожидая увидеть, как Толстяк и Зу трясут автоматы в попытке добыть оттуда что-нибудь съедобное.

Но за углом меня ждал вовсе не Толстяк и даже не Зу.

Темные волосы, темные глаза. На вид этому парню было не больше двадцати пяти. Лицо обезображивал шрам, который начинался под правым глазом и тянулся через весь лоб до линии роста волос. Ярко-розовый кусочек кожи в этом месте свидетельствовал о том, что волосы на месте шрама так и не выросли. Я не могла оторвать от него глаз, мысли потекли с вялой медлительностью. Лицо мужчины выражало отвращение, тонкий нос сморщился.

Лиам в панике выкрикнул мое имя, его ноги гулко застучали по цементному полу. «Беги! – хотела закричать я. – Что ты делаешь? Беги!» Я повернулась обратно к скиптрейсеру. Парень в голубой куртке, а это был именно скиптрейсер, поднял ружье, и черное дуло уперлось мне в лицо. Все мысли тут же вылетели из головы.



Боль ослепила меня, перед закрытыми глазами вспыхнули яркие пятна. Я почему-то оказалась на земле. Мужчина попытался поднять меня за грудки, но я свернулась кольцом и вцепилась ему в лодыжку. Он взвыл и упал на землю, винтовка ударилась о камни.

Я попыталась подняться на ноги, но мир крутился и вертелся перед глазами. В голове стоял ужасный грохот, что-то теплое начало заливать правый глаз – кровь. Я ощущала ее вкус так же ясно, как движение воздуха, когда Лиам взмахом руки оторвал скиптрейсера от земли, отшвырнув его, словно тряпичную куклу. Парня как ветром сдуло.

Зу, Толстяк, Зу, Толстяк, – безостановочно крутилось у меня в голове. Я прижала руку ко лбу как раз в том месте, где его поцарапало дуло винтовки.