– Да, конечно. Почему нет?

Он щелкнул пальцами в воздухе. Появился голограф, спроецировав форму соглашения.

Запечатывание неподвижной камеры всего за несколько дней до отъезда Силии на море.

Подпись снизу.

– Как я сказал, мне очень жаль.

Кейси разглядывала подпись Силии под сочувствующим взглядом доктора.

– Мы все для нее подготовили до несчастного случая, – продолжил он.

Кейси хотела встряхнуть мужчину, сказать, что это не несчастный случай. Не лодка. Не поездка к морю. Силия солгала. Она не хотела подписываться на жизнь в анабиозе без конечной даты. Доктор Голдштейн мог бы спорить сколько угодно, что заключение в неподвижную капсулу ничем не отличается от их сегодняшней жизни, что в их положении не было выбора, кроме смерти. Кейси, может, и согласилась бы. Она бы и себя поместила в капсулу, чтобы только убедить сестру поступить так же. Чтобы оказаться рядом через восемьдесят или тысячу лет. Однако мир Силии был намного шире, чем маленький мирок Кейси. Сестра жила красочно. Жила ради дружбы и любви. Она не могла довольствоваться меньшим. Поэтому выбрала свой путь.

– Она выбрала смерть, – позже скажет Кейси Актиниуму.

Они сидели на крыше блока Стратума-25, рядом с припаркованным коптерботом, который должен был доставить их домой. Юноша взломал и перепрограммировал его так, чтобы тот отвез их туда, куда они захотят.

Кейси не желала ехать ни в свой модуль, ни в модуль Актиниума. Молодые люди были погружены в воспоминания Силии. Школа на сегодня закончилась, и туда Кейси тоже не хотела возвращаться. Оставался остров. Но что изменится, если они увидят лодку? Кейси не знала. Ничего больше не понимала.

– Она удалила Интрафейс, чтобы ее нельзя было отследить, – объясняла девушка. – Она выбрала море вместо жизни, независимо от шансов на выздоровление.

– Она ничего не выбирала, – возразил юноша.

Кейси покачала головой. После госпиталя в ее сердце образовалась пустота. Теперь боль вернулась и раздражала почти так же сильно, как и Актиниум, сбивавший с толку.

– Она плавала в море.

– Море не могло само себя отравить, – его голос был напряжен и наполнен горечью.

Даже со стеклом в коже он не говорил с такой болью. Девушка посмотрела на перевязанную руку. В травмпункте ему оказали помощь. Но что на самом деле она знала о таких вещах, как разбитые сердца, кожа и кости?

– Больно? – спросила Кейси.

– Нет.

Она кивнула, поверив на слово, и вздрогнула, услышав:

– Прости.

– За что?

– За то, что напугал тебя.

– Ты не напугал, – слабо возразила она.

Актиниум промолчал. Кейси отвернулась. Ее здоровые, не раненые руки сжались в кулаки.

Внизу Стратума-25 толпа оживленно перемещалась в торговом центре, в одном из немногих мест, где еще можно было купить материальные изделия, например, новую рубашку Актиниуму. Старая была запятнана кровью.

Торговые киоски окружали площадь, в центре которой светился голограф Линскотта Хорна.



– Вот в чем проблема, Пит, – говорил он пандиту, сидевшему напротив в кресле. – Проживая все вместе на одной планете, мы не можем считать себя чище своего самого грязного соседа. Начиная с эпохи человекообразных обезьян, Территории 1, 2 и 4 считались загубленными отходами жизнедеятельности человека. Когда остальные переходили на атомную промышленность, они цеплялись за угольную. Копали все глубже, истощая запасы, дестабилизируя кору, вызывая мегаземлетрясения, которые будут мучить нас до конца дней. Теперь, когда другие территории выходят из атомной промышленности, угадайте, что они делают, Пит? Угадайте, что они делают. Они начинают поэтапно развертывать…



– Может, пойдем?

Кейси с облегчением увидела, что Актиниум встал без лишних вопросов. Она не знала, почему попросила уйти. Дверь коптербота закрылась, заглушая речь Линскотта Хорна. И тогда девушка поняла: ей не хотелось иметь ничего общего ни с ученым и его речью, ни с Меридиан и Сидом, ни с другими членами их научной команды, упражнявшимися в свободе слова, когда Силия не могла даже дышать. И Кейси тоже.

Коптербот поднялся, унося их на другой уровень, подальше от одноклассников, но не от ее мыслей. Ранг исчез, подтверждая, что взлом прошел успешно. Для их блага. Для блага всех в этом мире. Линскотт Хорн тоже исчез, по всей видимости, как часть взлома. Эмблема К2П – две Земли, соединенные в знак бесконечности, – заменила его голограф.

Одновременно с этим появилось сообщение в Интрафейс Кейси.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

МЕГАЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

САНКЦИОНИРОВАННАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ


ВСЕМИРНОГО СОЮЗА

К2П НАПОМИНАЕТ ЭКОГРАЖДАНАМ

СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ



Напоминание было излишним. В то время как Всемирный Союз рассказывал о разрушениях вне территории – о падениях башен, мостов и дорог, о гибели людей в исчезающих на глазах жилых блоках, обо всем, что происходило в настоящее время в реальной жизни, – люди экогорода как ни в чем не бывало продолжали покупать нижнее белье, белковые кубики, предметы первой необходимости для их существования вне голограмм. Все было в порядке вещей.

Ни шок от мегаземлетрясений, ни последствия цунами не достигали неба. Воздух – единственная вещь, которую жители экогородов делили с остальным миром. И даже он был отфильтрован. Экогорода построены, чтобы защитить планету от людей и людей от планеты. Но грань между убежищем и тюрьмой тонка, словно мембрана. Ее может разорвать смерть сестры или коварная ложь.

Или простой сбой.

Сверху Кейси видела, как все произошло. Скоростная линия прекратила движение. По той же причине, по которой коптербот не реагировал на команды Актиниума. Все просто: для активации большинства услуг экогорода требовались ранги. Однако сегодня, в день идеального сочетания новостей и шторма, жители предположили худшее. И то, что последовало, было зрелищем настолько нелогичным и глупым, что Кейси почувствовала отвращение, глядя, как людская масса в панике неслась по головам друг друга к скоростным линиям.

Она перевела взгляд на трансляцию Всемирного Союза. Репортеры объявляли о радиоаксонах, выпущенных подорванными электростанциями. Графики рисовали круги концентрированной радиации. Голубые линии представляли траектории воздушных радиоаксонов. Цифры прогнозировали и называли количество мертвых. Кейси должна была быть одной из них. Была бы, если бы не она надевала антикожу, а Силия.

Еще одно срочное сообщение К2П замигало на Интрафейсе: требовалась помощь служащих К2П для восстановления рангов на Стратуме-25, с чем Кейси могла бы помочь. Но она недоступна, вне сети.

Даже крики людей снизу, заглушавшие двигатель коптербота, оставляли ее равнодушной. Всего несколько минут назад жители были уверены в своем месте в мире. Никто не думал о смерти. Пока трагедия не коснулась лично каждого.

«Они не заслуживают безопасности. Я не заслуживаю безопасности».

– Лодку нашли, – услышала девушка свой голос.

– Где? – спросил Актиниум.

Она знала, что он спросит. Этот юноша, истекавшей кровью ради Силии, плевал на свое благополучие, совсем как Кейси, которую оно тоже больше не волновало.

– Материк-660.

Она назвала координаты острова.





IIII IIII I




– А ЭТО, – ГОВОРЮ Я, ЗАВЕРШАЯ тур по острову, – хребет.

Мы стоим под его длинной тенью. У меня правило – никогда не перелезать через скалу после заката. Так что поиск деталей для новой лодки может подождать. Мое достижение на сегодня? Умиротворение парня, что стоит рядом.

Он в свитере и слишком коротких для него штанах-карго. Вскидывает голову, отбросив волосы назад.

– Ты действительно забираешься на эту штуку?

– Иногда через день.

– Зачем?

Спрашивает так, будто я умалишенная, что не удивляет. Скала действительно кажется невероятно крутой в сгущающихся сумерках. Даже взгляд на нее возрождает боль в плечах, воспоминания о растянутых сухожилиях и вывихнутых суставах.

Однажды я видела кадры-вспышки своей жизни перед глазами, когда свалилась, добравшись почти до середины горы. Я не преувеличиваю. Даже слышала треск черепа до того, как потерять сознание, и подумала тогда: «Все, наступил конец». До сих пор не знаю, как удалось прийти в себя. Убийственная мигрень разрывала голову, но своих мозгов на земле не обнаружила. Страх застывает в жилах при мысли о том, чтобы все повторить снова.

Но судьба – остаться на острове, навсегда разлучившись с Кей, – хуже смерти. Отворачиваюсь от горы и ее внушительной высоты и иду назад к берегу.

– Я ищу сестру.

Резкие порывы морского бриза, соленого и холодного, шуршат в редких кустарниках, цепляющихся за скалы, собирают рябь на лужах с дождевой водой.

– Мне показалось, ты говорила, что остров заброшен.

– Так и есть.

– Тогда где твоя сестра?

Он плетется сзади. Подождать? Улитка! Не хочется тормозить из-за него.

– Там, – киваю на ходу. – Где-то за морем.