Хлесткий, короткий звук спуска тугой тетивы раздался с палубы гураба. А за ним еще три – и одновременно с этим вскрикнул сидящий передо мной новгородец Зуберь. Инстинктивно подхватив под мышки заваливающегося на меня гребца, я почувствовал, как вновь с силой дернулось его тело от второго попадания.

– Да быстрее же! Уходим!

Сверху послышались отчаянные и яростные крики – запылала огромным факелом бочка с нефтью, отлично осветив нашу лодку, языки пламени лизнули борт гураба еще и еще… А охрана, похоже, разрядила все имеющиеся арбалеты. Оттолкнув от себя тело Зуберя – прости, брат, – я схватился за весло и вместе со всеми начал отчаянно грести, стараясь успеть вырваться из круга света до того, как враг перезарядит оружие.

Не успели: вновь раздались хлесткие звуки спущенных тетив, но только два болта долетели до нас. И оба глубоко впились в дерево на корме, не причинив нам никакого вреда! А мгновение спустя мы наконец-то покинули круг света, исходящего от весело пылающего струга. Впрочем, горит уже не только мой импровизированный брандер – пламя окончательно перекинулось на борт гураба и довольно быстро ползло вверх.

Сумев избежать встречу с арбалетным болтом и более не имея необходимости бешено работать веслом, я быстро осмотрелся. Один, два, три… Три плавучих костра по числу дромонов, два из которых только набирают силу, а вот еще один уже успел поджечь свою цель. Но там, откуда послышались первые крики венецианских дозорных, огня нет.

Плохо.

Вглядываясь в тьму у вражеского корабля, я краем глаза уловил неясное движение. И только развернувшись в его сторону и до боли всмотревшись во тьму (очень мешают загоревшиеся корабли), я наконец разглядел отчалившую от пристани галею!

– Гребем! Изо всех сил гребем!!!

Галея – это уже практически галера, к которым, к слову, можно отнести и дромоны, но последняя все же более напоминает классический вид данного корабля. Продолговатая и узкая, вооруженная надводным тараном и боевой площадкой с камнеметом, или скорпионом, на носу – для нас просто смертельная опасность! Да что там, раздавит лодку не глядя, и всех делов. И скорость у нее очень приличная: как-никак по двадцать – двадцать пять весел с каждого борта.

– Зараза…

Оглядываюсь назад: в трех четвертях версты от гавани встали наши ладьи, в случае чего они должны подстраховать. Да только разглядит ли кто погоню в темноте? А когда разглядит – поспеет ли на выручку?!

– Гребем!!!

Можно сказать, что нам повезло: огромные костры, в которые превратились гураб и венецианские дромоны, осветили одну из замешкавшихся лодок, на которой спасался экипаж брандера. Завидев противника, экипаж развернул галею к долбленке и после двух неудачных выстрелов из носового скорпиона – попробуй попади на ходу и в темноте да по столь малой мишени! – догнал варягов и буквально раздавил кораблем их посудину. Дружинники бросились в воду, да кто из них спасся? Если только сами венецианцы не догадаются вытащить кого из воды да с пристрастием расспросить. Но тогда все выплывет наружу! И то, что мы оборудовали базу под носом у врага – причем нас легко в ней и запереть, – и то, что «разбойники» наняты Ростиславом и действуют по его приказу.

Ладно, живы, и то хорошо (галея бросила преследование после первого успеха). А что касается языков, ну что же, значит, из Корсуни нельзя выпустить ни одного живого итальянца, нельзя дать уйти ни одному их кораблю. Да собственно, не к этому ли я готовился, отдав приказ сжечь ударную силу их флота?

Впрочем, плюнув на риск, свою «эскадру» я увел обратно в гавань в устье реки: кинутся венецианцы в погоню, значит, бросим корабли и уйдем горами, благо, что готы помогут и прикроют наш отход при необходимости. Все равно ведь требуется обновить запасы воды и еды, да дать людям отдых. А того, что, лишившись четырех из пяти ударных кораблей, венецианцы тут же уйдут в Царьград, я не особо боялся: удар мы так или иначе нанесли жесткий и внезапный. Пока отойдут, пока их купцы и вояки договорятся о дальнейших действиях, времени пройдет прилично.

Но в итоге получилось даже лучше, чем я ожидал: итальянцы не взяли в плен ни одного варяга – экипаж не сгоревшего брандера полностью перебили часовые, расстреляв из арбалетов. А команда галеи, крепко взбешенная коварным нападением на свои корабли, сгоряча добила веслами пытавшихся выплыть. Ну или удары весел по воде просто не дали воинам подняться на поверхность… Одним словом, противник по-прежнему находится в неведении насчет наших сил и принадлежности к Тмутаракани, хотя, конечно, именно это они и предположили. Но сей факт, донесенный до меня из города все теми же готами, крепко взбодрил. Значит, не придется резать всех и вся, достаточно крепко потрепать уходящих из Корсуни венецианцев, чтобы слух о новой морской угрозе дошел до Константинополя.

А еще русские купцы, выполняющие в городе роль агентурной разведки – изгнать их силой итальянцы не решились, видимо надеясь в будущем наладить торговлю, – сообщили о дате выхода эскадры из четырех боевых и семи торговых кораблей, на данный момент собранных именно в Корсуни.

Завтра.



Фрязи выбрали не самый лучший день для отплытия – еще вчера на море стоял полный штиль, зеркальная гладь воды просматривалась до самого дна в сотне метров от берега, а на чистом небе не было видно ни единого облачка! Но ночью уже поднялся легкий ветер, над головой повисла серая хмарь, не пропускающая солнечные лучи, и по морю пошли пока невысокие буруны, пенящиеся на гребне… Нет, не шторм и вряд ли его предвестник – такая погода не редкость для Русского моря, она вполне еще может уступить ясным, светлым денькам. Хотя кто его знает – осенние шторма ведь не за горами! Но вроде бы еще рано.

Как бы то ни было, мы покинули гавань в устье реки задолго до рассвета. Четыре современных боевых корабля, оснащенных таранами и пороками, – сила, способная отправить всю мою флотилию на дно, так и не вступив в абордажную схватку. По совести говоря, их стоило сжечь брандерами там же, на приколе в гавани Корсуни. Да вот беда, при полном успехе нашего предприятия венецианские торговцы не рискнули бы покинуть город ни под каким предлогом. Да и команды боевых кораблей остались бы поголовно в крепости, а это чуть больше тысячи бойцов морской пехоты и арбалетчиков, с учетом охраны самих купцов. Нет уж, пусть убираются восвояси, иначе город придется брать штурмом! И еще неизвестно, хватит ли сил взять…

Конечно, есть еще один вполне рабочий вариант: дать им уйти без боя, не рискуя людьми. Очень соблазнительный и разумный, между прочим, вариант. Вот только кто тогда заговорит о новой морской угрозе? Да и венецианцы гарантированно вернутся в следующем году, обновив число боевых кораблей. Более того, считая, что атака брандеров – это ответный шаг Тмутаракани, не захотят ли они упредить все последующие действия Ростислава, ударив сразу же по столице? Нет уж, пусть лучше абордажный бой.

Обогнув по широкой дуге Корсунь, компактно расположившуюся на окруженном морем полуострове, я уже в предрассветных сумерках укрыл свои ладьи в горле бухты, следующей за городской. Она глубоко вгрызлась в берег, а со стороны Херсона от посторонних глаз ее прикрывает еще один полуостров. После того как мы сняли паруса и убрали мачты, ладьи с невысокими бортами и вовсе стали практически незаметны что с берега, что с моря. Между тем венецианский караван просто не сможет пройти мимо бухты на пути в Царьград. Вот тут-то мы их и встретим.





Глава 5




Сентябрь 1069 г. от Рождества Христова

Окрестности Херсонской гавани, море

Ожидание – пожалуй, самое неприятное, что мне приходилось и приходится испытывать. И вдвойне тяжело терпеть, когда это ожидание перед боем. Не хочется ни разговаривать, ни о чем-либо думать, кроме как о будущей схватке. Разделяют ли воины мои чувства, или им передалось мое настроение, или всё вместе – но варяги за те несколько часов, что мы терпеливо вглядывались в морскую гладь, не проронили и пары слов. Добран так и вовсе застыл за спиной китайским глиняным воином – не то что звука не издаст, даже не шевелится! Ох и тяжелы, однако, венецианцы на подъем, часа уж четыре их ждем!

– Вот они.

Тихий голос побратима и телохранителя, раздавшийся едва ли не над самым ухом, заставил меня явственно вздрогнуть, но тут же в поле зрения попал нос дромона с хищным, выступающим вперед надводным тараном и боевой площадкой на носу.

– Брони, шеломы надеть.

Негромкую команду по цепочке продублировали вожаки на соседних ладьях; раздался негромкий шелест и тихое, едва слышное позвякивание металла. Несмотря на длительное ожидание, движения опытных воинов неторопливы и экономны – ни одного лишнего дерганья, никакой суеты! Все же я очень удачно выбрал именно Добрана вербовать воинов в дружину на севере. Хотя и не хотелось отпускать от себя ставшего очень близким за зиму побратима – но каков результат! Пусть всего две с половиной сотни бойцов, зато имеющих реальный боевой опыт в схватках на море, а это сейчас дорогого стоит.

– Вперед.

Еще одна негромкая команда – и в воду с тихим, едва различимым плеском опускаются весла. Буквально за секунду до этого на всех семи ладьях из воды подняли якоря. Венецианцы пока нас не заметили, а вот ход они набрали хороший, того и гляди проскочит весь караван! Но нет, конечно, не проскочит: мои ладьи уже тихо скользят наперерез, заходя сбоку судов противника.

В принципе построились итальянцы грамотно: впереди идет дромон, на флангах с обеих сторон его страхуют галеи, одновременно защищая сбившихся позади флагмана торговцев. Те, в свою очередь, образовали две шеренги – первая в три корабля, вторая в четыре. А замыкает вражеский отряд еще одна галея.


Вот только атакуя построение с левого крыла, я неминуемо наношу удар всеми кораблями по боковой и замыкающим галерам, чьи экипажи насчитывают едва ли под сотню воинов. Главное, чтобы нас раньше времени не заметили и не успели развернуться…

Голосом подав команду вожаку держащейся справа ладьи, я приказал ему и еще двум командам брать хвостовую галею. Сам же я вместе с остальными судами направился к боевому кораблю венецианцев, по-прежнему развернутому к нам бортом.

Изначально нас разделяло менее чем полверсты. И лишь когда это расстояние сократилось едва ли не вдвое, на боевой галере и практически сразу на торговых судах заметили опасность: над судами раздались тревожные крики и заполошные сигналы горнистов. К этому времени корабли противника вырвались вперед, и фактически мы оказались в хвосте колонны, заходя во фланг уже замыкающим ее торговцам. Однако завидев врага, экипаж фланговой галеи принялся делать разворот, стараясь успеть защитить ведомых купцов…

– Давай! Быстрее веслами! Быстрее!!!

Капитан венецианской галеры не сделал ни одной ошибки: встречать нас стоило именно лоб в лоб – так он мог успеть использовать таран и метательную машину на носу корабля. Однако выполняя разворот, его судно потеряло скорость, а главное, подставило борт под атаку разогнавшихся ладей!

Звонко тренькнула тетива скорпиона – венецианские артиллеристы, как оказалось, могут и развернуть свой порок – и огромная стрела, точнее, целое копье вспороло воду практически посредине между моей ладьей и соседом. Мои губы сами собой сложились в злорадную ухмылку: похоже, это та самая галея, утопившая наш брандер! Все-таки на суда в основном ставят катапульты, снарядам скорпионов не так-то просто пустить даже малую ладью на дно!

– Весла убрать! Разобрать щиты!!!

Венецианец все же успел завершить разворот, но уже не смог набрать скорость и выбрать цель для тарана. Мы же сумели подойти практически к левому борту и теперь едва не летим навстречу противнику – курс сближения корректирует опытный кормчий.

Треньк!

– А-а-а!!!

Третий снаряд скорпиона – второй также ушел в «молоко», видать, нервничали артиллеристы – нашел свою цель, снеся за борт сразу двух варягов в хвосте нашей ладьи. Экипаж галеи радостно закричал, но этот их краткий успех не имеет уже ровным счетом никакого значения – всего через несколько секунд борта наших судов сомкнутся!

– Кормчего прикрыть! Стена щитов!!!

Я поднял свой круглый щит, закрывая им голову и корпус, одновременно опустившись на колено. Его краев тут же коснулся обод защиты Добрана, укрыв нас сверху, справа и слева сомкнулись щиты других варягов, быстро выстраивая «черепаху»… Руку ощутимо дернуло от двух сильных ударов – наконечники арбалетных болтов едва ли не разом пробили дерево чуть выше умбона, застряв в нем древками!

Мощный толчок от гулкого удара бортов едва не опрокинул меня, но своевременно подстраховали стоящие сзади варяги.

Господи, спаси в бою!

– Вперед!!!

«Черепаха» развалилась мгновенно, в воздух взвились сулицы и абордажные крюки. С силой метнув дротик в щит ближнего противника и на мгновение выбив его из шеренги морпехов, я запрыгнул на чуть более высокий борт галеи… Чтобы тут же упасть на спину: еще одна ладья врезалась в венецианца справа, и второй толчок выбил опору из-под ног.

От неожиданности я не сумел погасить удар о деревянное дно, на несколько секунд на нем распластавшись. Но добивать не стали: венецианские морпехи, а одновременно и гребцы-моряки, сомкнули щиты вдоль бортов, давая стрелкам время перезарядить арбалеты. Первая попытка прорвать оборону противника оказалась безуспешной, итальянцы просто не дали моим воинам подняться на борт. Между тем за их спинами мне показалось какое-то шевеление:

– Стена щитов!!!

Я заорал во всю мощь только что отбитых легких, но многие меня услышали, сбиваясь с соратниками в «черепахи», – многие, но не все. Второй залп арбалетчиков ударил прицельно, выбивая замешкавшихся варягов – и не менее десятка воинов, пробитых кто двумя, а кто и тремя болтами, в конвульсиях задергались на дне ладьи. Сам я даже не успел встать, как меня уже закрыли щитами Добран и ближние бойцы. Но многим повезло меньше… Увидев гибель пятой части команды, я зарычал:

– Лестницу из щитов, быстро!

Окружившие меня воины замешкались, и я зло закричал:

– Двое на колени, положить щиты один на один! Еще двое выше, так же сложить их!

Первым сообразил, чего я хочу, варин, опустившись на колено и подняв свою защиту на уровень груди. Его примеру последовал еще один варяг, положив свой щит сверху, а тут уж задумку поняли и остальные.

Кровь ударила мне в голову, а сознание помутилось от ярости. Смерть – извечная спутница воинов, гибель дружинников не должна была выбить меня из колеи. Но ведь мы успели хорошо узнать друг друга: не одну ночь экипаж ладьи коротал вместе, сбившись в кучу вокруг трех-четырех костров и вычерпав перед тем кашу из котлов, пустив их по кругу… Мы вместе шли на веслах, вместе проводили дни и ночи, помогали друг другу в нужде, и за последний месяц вокруг меня сложилось настоящее воинское братство. Хоть я и старался держать дистанцию, но все же проникся к суровым и неприхотливым, честным и бесхитростным северянам. И теперь, видя массовую смерть тех, кто на короткое время стал частью моего мира, может, даже частью семьи, я рассвирепел. А ярость потребовала выхода, одновременно подсказав мне правильное решение.

– Давай! – кричу я сам себе, одновременно с короткого разбега запрыгивая на первый щит, и, оттолкнувшись правой ногой, заскакиваю на второй. Опоры практически сразу разваливаются под моим весом, но их прочности хватает для очередного толчка – и высокого, отчаянного прыжка над щитами и головами венецианских морпехов. Удар меча, способный встретить меня в воздухе, опаздывает – видно, противник просто не успел среагировать на случившееся!

Зато успевает среагировать стрелок, уже взведший свое оружие и уложивший болт в желоб. Зло ощерившись, он начал вскидывать арбалет в момент моего прыжка – и время будто замерло: я видел все и точно понимал, что делать, в миг, когда мои ноги коснулись дощатого дна галеры.

Удар – и рухнувшее сверху острие топора сбило смертельное оружие вниз, а выпущенный болт впился в палубу. Подшаг правой – и мощный удар стального умбона врезается в челюсть противника, отправляя того в глубокий нокаут. Разворот – и в последний миг я успеваю подбить чеканом арбалет стрелка, оказавшегося за спиной. Выпущенный им снаряд пролетел, неприятно свистнув над ухом. Шаг вперед – и дерево защиты, обитое стальной окантовкой, с дикой силой врезается в шею врага, сминая его гортань.

Заметив смазанное движение слева, я едва успеваю присесть под лезвие вражеского топора, рассекшего воздух над головой. И тут же острие моего чекана вонзается под щит морпеха, разрубив стальные кольца кольчуги на животе. Противник заваливается на меня, открыв брешь в стене щитов над бортом галеи – и в нее мгновенно врывается свирепо оскалившийся Добран…

Последующая схватка заняла едва ли десяток минут: как только строй морпехов дал трещину, в нее успели проскочить пять моих воинов, ударив в спину тем, кто защищал правый борт. А в открывшуюся брешь со второй атакующей ладьи хлынуло не менее полудюжины воинов. Вскоре строй венецианцев окончательно сломался под ударами варяжских секир – пусть морпехи бились умело и храбро, в воинской выучке и ярости они уступили северянам. А уж когда в бой пошли экипажи еще двух ладей, чуть замешкавшись перед абордажем, последние очаги сопротивления были подавлены за две-три минуты.

Охладев к схватке так же быстро, как заведясь ранее, я уже не лез в сечу, предоставив сию честь тем, кому, собственно, за это и платил. Дольше всего рубка шла на носу корабля, где боевая площадка возвышалась над палубой, на короткие мгновения превратившись в настоящую крепость. Там укрылись последние уцелевшие арбалетчики, а на сходнях намертво встал десяток морпехов вместе с капитаном корабля. Артиллеристы же, видя, что экипаж обречен, разрубили скорпион топорами – лишь бы нам не достался! Впрочем, вскоре их вместе со стрелками перебили сулицами: площадка не имела собственной защиты, враг был как на ладони. А небольшое возвышение скорее помогало метателям дротиков попасть, чем мешало. Ну а оборона венецианцев на сходнях рухнула, как только на площадку забрались варяги – между прочим, с помощью моей лестницы щитов!

Успех полный – вот разве что забыть о дромоне венецианцев с двумя сотнями бойцов на борту. А между тем мощный боевой корабль успел развернуться и подойти к месту схватки. Зажигательный снаряд, разбившийся об одну из примкнувших к галее ладей, известил о вступлении в схватку нового противника…

– Быстрее! Рубите веревки, расцепляйтесь!

Воины, что-то напряженно крича, принялись покидать борт галеи, но команда подожженной ладьи и той, что примкнула к ней с противоположной стороны, в нерешительности замерли. Повезло хоть, что венецианцы успели перед боем спустить парус, а их боевой корабль развернут тараном в сторону, куда сейчас следует дромон!

– За весла! Отталкивайтесь и гребите! Что есть сил гребите! Где кормчий?!

Варяги и новгородцы, опытные, бывалые моряки, мгновенно сбросили оторопь, как только получили внятный приказ. Но не успели еще все гребцы занять места, как о палубу галеи разбился очередной зажигательный снаряд.

– Гребите, гребите, если хотите жить!!! А все свободные – тушить пламя, тушить! Это же не «греческий огонь»!