– Мы их найдем, – произнесла Кирстен, – мы снова встретимся.

Но, конечно, откуда им было знать.

Они спустились с чемоданами с насыпи. К сумеркам дорога свернула обратно к песчано-галечному берегу и впереди показались первые дома Северн-Сити. Лес кончился, между дорогой и озером виднелись лишь молодые березы. Газоны давным-давно заросли, а сами дома почти скрылись за лозой и кустарниками.

– Не хочу никуда лезть ночью, – сказал Август.

Они наугад выбрали дом, побродили по заднему двору и, наконец, разбили лагерь за сараем. Есть было нечего. Август отправился на разведку и принес немного черники.

– Я подежурю первой, – вызвалась Кирстен.

Она села на свой чемодан, прислонившись спиной к стене, и стиснула нож. Над травой сновали светлячки. Через дорогу шумела вода. В листве шелестел ветер. Захлопали крылья, раздался писк грызуна – сова настигла свою жертву.

– Помнишь человека, которого мы встретили на заправке? – спросил Август. Кирстен думала, что он уже спит.

– Конечно. А что?

– У него был шрам. – Август сел. – Я вдруг понял, откуда он взялся.

– Его пометил пророк.

Нахлынули воспоминания. Кирстен резко двинула запястьем, и нож срезал верхушку белого гриба, растущего неподалеку.

– Да, но что насчет самого символа? Как бы ты его описала?

– Не знаю. Похоже на строчную букву «ти» с еще одной чертой ниже.

– Более короткой и ближе к низу. Подумай. Это ведь неспроста.

– Я и думаю. Наверное, это все-таки просто символ.

– Это самолет, – произнес Август.

39

За две недели до прекращения коммерческих авиаперевозок Миранда прилетела из Нью-Йорка в Торонто, где не была уже несколько месяцев. Стоял поздний октябрь. Когда самолет заходил на посадку, она смотрела в иллюминатор: высотки у озера, безбрежный океан пригорода, шпиль Си-эн-тауэр. Миранда считала эту постройку некрасивой, однако из окон самолета она казалась неожиданно очаровательной. Как всегда, Торонто для Миранды словно существовал в нескольких ипостасях. Это был тот же город, который поразил ее своими размерами, когда она в семнадцать лет впервые попала туда после острова Делано. И одновременно Торонто стал для нее куда меньше, ослабел под давлением лет, которые она провела в разъездах между Лондоном, Нью-Йорком, портовыми городами Азии. Самолет приземлился. Миранда без проблем прошла контроль – пограничник еле нашел свободный уголок для штампа на страницах паспорта – и села в ожидающий автомобиль, который отвез ее в местное отделение компании «Нептун логистикс». Миранда пожелала водителю доброго дня и передала двадцатидолларовую банкноту.

– Спасибо, – удивился он. – Вам нужна сдача?

– Нет.

С тех пор как у Миранды появились деньги, она стала оставлять щедрые чаевые. Для нее это была некая небольшая плата за успех. Миранда вкатила свой чемоданчик в вестибюль, прошла проверку у охраны здания и поднялась на восемнадцатый этаж.

Она повсюду видела собственных призраков. Двадцатитрехлетнюю Миранду в неправильной одежде и торчащими волосами, которая моет руки и нервно разглядывает отражение в зеркале женского туалета. Двадцатисемилетнюю разведенную Миранду в темных очках, которая проходит по вестибюлю, сутулясь и желая исчезнуть, и плачет, потому что утром увидела в Сети очередную сплетню с отвратительным заголовком «Артур тайно звонит Миранде?» (ничего такого не было). Собственное прошлое казалось ей очень далеким, как будто она вспоминала не себя, а других людей, девушек, которых она давным-давно знала и которым сейчас сочувствовала. «Я ни о чем не жалею», – сказала она отражению в зеркале – и поверила в свои слова. В тот день Миранда провела несколько встреч, а ближе к вечеру машина увезла ее в отель. До встречи с Артуром оставалась пара часов.

Он позвонил ей в нью-йоркский офис. «Артур Смит-Джонс», – сообщила помощница, и Миранда на мгновение оцепенела. Это было имя из понятной только им двоим шутки, которую они с Артуром бесконечно повторяли, когда только поженились. Теперь Миранда напрочь забыла, что такого смешного в фамилии «Смит-Джонс», но сразу поняла, что это он.

– Спасибо, Летиция, соедините. – Щелчок. – Здравствуй, Артур.

– Миранда? – с сомнением спросил он.

Интересно, у нее изменился голос? Миранда намеренно использовала самый уверенный тон, предназначенный для многолюдных встреч.

– Да, Артур. Давно тебя не было слышно. – Тишина на линии. – Ты тут?

– Отец умер.

Развернувшись в кресле, Миранда посмотрела в окно на Центральный парк. В августе он всегда ее завораживал буйной, но тяжелой и уже постепенно увядающей зеленью.

– Соболезную. Мне нравился твой отец.

Миранда вспоминала вечер на острове Делано, первый год супружеской жизни, единственный раз, когда на Рождество они вернулись в Канаду вместе. Отец Артура в красках рассказывал о поэте, которого недавно читал. Образы уже успели потускнеть: Миранда не помнила ни имени поэта, ни других подробностей беседы.

– Спасибо, – невнятно отозвался Артур.

– Ты помнишь имя поэта, которого он так любил? – неожиданно для самой себя спросила Миранда. – Давно еще, когда мы приехали на Рождество.

– Наверное, Лорка. Он часто говорил о Лорке.

На фоне зелени парка резко выделялась чья-то алая футболка. Миранда следила, как ее обладатель скрылся за углом.

– Он всю жизнь водил снегоуборочную машину и занимался плотничным делом, – сказал Артур.


Они немного помолчали.

– Знаю, – произнесла она наконец. – Ты показывал его мастерскую.

– Я просто имею в виду, что моя жизнь наверняка была для него непостижимой.

– Твоя жизнь непостижима для большинства людей. Артур, зачем ты звонишь? – как можно мягче поинтересовалась Миранда.

– Как только узнал новости, захотел тебе позвонить.

– Почему именно мне? Мы не общались с последнего слушания о разводе.

– Ты знаешь, откуда я родом, – сказал Артур, и она его поняла.

Когда-то мы жили на острове в океане. До старшей школы нас довозил паром. По ночам небо сверкало звездами. Когда-то мы добирались на каноэ к маяку, чтобы посмотреть на вырезанные на камнях рисунки, ловили лосося и гуляли по густым лесам. И не было ничего особенного, ведь все наши знакомые делали то же самое. А здесь, в жизни, которую мы выстроили для себя, здесь, в непростых сверкающих городах, все это казалось бы выдуманным, невозможным, если бы не ты.

А еще, осознала Миранда, он снова развелся.

Артур играл главную роль в постановке «Короля Лира», закрытые показы которой уже шли в театре Элгин. Там они и договорились встретиться. Из-за бракоразводного процесса с третьей женой Лидией Артур опасался, что поход в любой ресторан тут же привлечет рой камер.

Папарацци, которым давно наскучило совершенно обычное существование Миранды после жизни с Артуром, перестали за ней следить, но она все равно постаралась изменить свой вид, чтобы как можно меньше походить на себя в прошлом. Она зачесала волосы назад – в Голливуде и таблоидах ее кудри торчали во все стороны – и надела любимый темно-серый костюм с белой окантовкой, а также дорогие белые сапожки на шпильке, которые голливудская жена Миранда даже и не подумала бы нацепить.

– Ты выглядишь как руководитель, – сказала она своему отражению в зеркале, а в голове промелькнуло: «Как другой человек».

Она вышла из номера, когда уже начало смеркаться. Морозец в воздухе, прохладный ветер с озера. Знакомые улицы. Миранда заглянула в «Старбакс» за стаканчиком кофе без кофеина и поразилась ярко-зеленым волосам баристы.

– Красивый цвет, – произнесла она, и бариста улыбнулся.

Миранде нравилось шагать по холоду с горячим стаканчиком в руке. Почему на Станции Одиннадцать ни у кого нет зеленых волос?.. Или в Подморье. Или у кого-нибудь из соратников доктора. Нет, все-таки в Подморье.

У здания театра дежурили пять-шесть мужчин: курили, уткнувшись в телефоны. На шее каждого мужчины висела камера с массивным объективом. Миранду вдруг охватило леденящее спокойствие. Ей нравилось думать, что она ни к кому не испытывает ненависти, но что же она ощущает, глядя на этих людей, как не ненависть?.. Миранда попыталась как можно незаметнее пробраться мимо, но просчиталась – кто носит темные очки после заката?

– Это что, Миранда Кэрролл? – спросил кто-то. Чертов гад.

Все взорвалось вспышками. Миранда низко опустила голову и скользнула в служебный вход.

Гримерная Артура походила на многокомнатный номер-люкс. Помощница, чье имя Миранда тут же забыла, провела ее в гостиную с двумя диванами и столиком посередине. В открытой двери Миранда успела увидеть ванную и гардероб с полной костюмов вешалкой – среди них была бархатная мантия. Там же, отражая свет, блеснуло зеркало. Артур появился из второй комнаты.

Он еще не был явно стар, но возраст заметно брал свое. Наверное, сказывались застывшее на лице разочарование и напряженный взгляд.

– Миранда, – произнес Артур, – сколько времени утекло?..

Глупый вопрос, подумала она, осознавая, что все помнят дату свадьбы и развода.

– Одиннадцать лет.

– Прошу, присаживайся. Могу я тебе что-нибудь предложить?

– У тебя есть чай?

– Есть.

– Не сомневалась.

Сняв пальто и шапку, Миранда села на диван, неудобный и на вид и на деле, пока Артур возился с электрочайником. «Докатились», – подумала она.

– Как проходят закрытые показы?

– Хорошо, – ответил Артур. – Даже отлично. Давно не играл шекспировских ролей, занимаюсь с репетитором. Впрочем, нет, неподходящее слово. Со специалистом по Шекспиру.

Артур вернулся к диванам и сел напротив. Он оглядел костюм Миранды, ее блестящие сапожки. Она вдруг поняла, что он точно так же пытается совместить нынешний образ с воспоминаниями о своей бывшей половинке из далекого прошлого.

– Специалист по Шекспиру?

– Ученый из торонтского университета. Обожаю с ним работать.

– Должно быть, интересно.

– Так и есть. Он очень много знает и предлагает массу идей, но в то же время полностью поддерживает мое ви́дение роли.

«Поддерживает мое ви́дение»? Набрался новых фраз. Ну, конечно, ведь прошло уже одиннадцать лет, полных общения с друзьями и знакомыми, встреч и вечеринок, съемок и путешествий. Артур успел дважды жениться и развестись, завести ребенка. Логично, что он изменился.

Наверное, она в жизни не сидела на более неудобном диване. Миранда вдавила пальцы в обивку, но иначе ничем себя не выдала.

– Артур, я так соболезную насчет твоего отца.