Пара строк другу —

Если душа твоя покинет землю эту, я тебя найду,

Безмолвно ждет в ночи мой звездолет.



Кирстен понятия не имела, что он пишет стихи, и была невероятно тронута.

– Спасибо, – произнесла она, увидев Августа.

Он молча кивнул.

Местность становилась все более глухой, дома встречались реже. Пришлось трижды расчищать дорогу от поваленных деревьев, разделяя их на части при помощи двуручных пил. Взмокшие участники «Симфонии» старались работать как можно быстрее, пока расставленные тут и там разведчики следили за дорогой и лесом, чуть что – подпрыгивая и целясь на малейший звук. Кирстен и Август двинулись дальше, несмотря на возражения дирижера. Через полмили они вышли к холмистой равнине.

– Поле для гольфа, – произнес Август. – Ты понимаешь?

Однажды они обнаружили в гольф-клубе две полные бутылки виски и консервную банку каким-то чудом сохранившихся съедобными оливок, поэтому с тех пор Август пытался повторить удачный опыт.

Гольф-клуб располагался в конце длиной дороги, за деревьями. Здание сгорело, и крыша, как кусок ткани, свисала с трех оставшихся стен. На траве валялись перевернутые гольф-кары. Предгрозовое небо темнело, и тусклый мрачный свет не давал разглядеть, что внутри здания, только поблескивали осколки стекла в рамах. Входить, когда крыша уже наполовину рухнула, было слишком опасно. На дальнем конце поля Кирстен и Август обнаружили небольшое искусственное озеро с прогнившим пирсом. Под водой что-то мелькало, и они побрели обратно к повозкам за рыболовными снастями. Первый и третий виолончелисты распиливали последнее дерево.

В озере оказалось столько рыбы, что она сама шла в сеть. Рыбешки, правда, были маленькие и коричневатые, неприятные на ощупь. Вдали зарокотал гром, и вскоре упали первые капли дождя. Август, который никогда не расставался с инструментом, обернул футляр скрипки куском полиэтилена, что носил в рюкзаке. Они с Кирстен продолжили работать и под ливнем – она вытягивала сеть из воды, а Август потрошил и чистил улов. Он знал, что Кирстен терпеть не может потрошить рыбу, и всегда брал эту часть на себя. Кирстен едва видела Августа сквозь стену дождя. На мгновение можно было забыть, что у них пропало трое человек. Когда ливень наконец стих, они наполнили сеть рыбой и понесли улов обратно. От дороги поднимался пар. Они добрались до места, где их товарищи распиливали и утаскивали поваленные деревья, но «Симфонии» уже не было.

– Наверное, прошли мимо, пока мы рыбачили, – произнес Август.

Какой еще вывод они могли сделать? Прежде чем уйти с сетью на поле для гольфа, маршрут согласовали с дирижером. Озеро располагалось достаточно далеко от дороги, и они не увидели бы «Симфонию» из-за сгоревшего здания, а ливень заглушал все звуки.

– Тогда они двигались очень быстро, – сказала Кирстен, чувствуя, как в животе что-то сжимается.

Август нервно поигрывал монетками в кармане. Что-то не сходилось. Зачем «Симфонии» сниматься с места во время ливня, если нет никакой срочности? Дождь смыл с дороги все следы, кругом валялись листья и веточки, но жара вновь возвращалась. Небо будто раскололо, между тучами пролегли голубые струи.

– На такой жаре рыба пропадет, – заметил Август.

Перед ними стоял сложнейший выбор. Каждая клеточка в теле Кирстен изнывала от желания догнать труппу, однако развести костер днем было безопаснее, а они с самого утра ничего не ели, кроме пары кусочков вяленого кролика. Кирстен и Август собрали веток для растопки, но все было сырым, поэтому разжечь даже крошечный огонек удалось далеко не сразу. От костра шел едкий дым, и во время готовки слезились глаза; зато дым перебивал запах рыбы от их одежды. Они съели, сколько смогли, остальное сложили обратно в сеть и кое-как выдвинулись в путь – мимо поля для гольфа, мимо давным-давно перевернутых вверх дном домов с разбросанной по газонам испорченной мебелью. Вскоре рыбу пришлось выбросить – она начала портиться, но хотя они спешили как могли, «Симфонии» все не было видно. А ведь к тому времени должны были бы уже заметить какие-то следы ног, колес… Кирстен и Август не переговаривались.

К сумеркам они дошли до места, где проселочная дорога пересекалась с автомагистралью. Кирстен поднялась на пешеходный мостик, надеясь увидеть впереди «Симфонию», но дорога сворачивала к блестящему вдалеке озеру и исчезала за лесом. На магистрали на многие мили тянулась вечная пробка. Между машинами прорастали деревца. В тысячах лобовых стекол отражалось небо. За рулем ближайшего автомобиля сидел скелет.

Заночевать пришлось под деревом неподалеку от перехода, прижавшись друг к другу на подстеленном полиэтилене. Кирстен спала урывками, каждый раз просыпаясь и заново осознавая, что чего-то не хватает, что вокруг нет людей, повозок, животных. Ад – это отсутствие людей, по которым ужасно скучаешь.

24

На второй день без «Симфонии» Кирстен и Август наткнулись на выстроенные у обочины машины. Стояло позднее утро, жара набирала силу, и все вокруг затихло. Озеро скрылось из виду. Машины отбрасывали изогнутые тени. В салонах было пусто – ни костей на задних сиденьях, ни брошенных вещей. Значит, кто-то живет неподалеку… Через час Кирстен и Август добрались до одинокого здания заправки; рядом сохранился знак с желтой ракушкой. У бензоколонок сгрудились перекрывающие друг другу выезд автомобили. Среди них один цвета топленого масла, с черными буквами сбоку. Чикагское такси, вдруг поняла Кирстен. Уже в самом конце кто-то поймал машину в охваченном беспорядками городе, договорился о цене и рванул на север. В водительской двери красовались две аккуратные дырочки от пуль.

Рядом залаяла собака, и Кирстен с Августом замерли, схватившись за оружие.

Из-за угла здания показались золотистый ретривер и его хозяин с необычным шрамом на лице, лет пятидесяти-шестидесяти, с короткими седыми волосами и деревянной походкой, что указывала на застарелую травму. В руке он держал опущенную дулом вниз винтовку.

– Помочь? – поинтересовался мужчина без особой враждебности в голосе. В этом-то и заключалось счастье жить в двадцатом году, более спокойном времени. В первые десять-двенадцать лет он, вероятно, выстрелил бы без предупреждения.

– Мы просто идем мимо, – сказала Кирстен. – Без всякого злого умысла. Направляемся в Музей Цивилизации.

– Куда-куда?

– Аэропорт Северн-Сити.

Август молчал. Он не любил говорить с незнакомцами.

Мужчина кивнул.

– Там еще кто-то есть?

– Надеемся, что наши друзья.

– Потеряли их?

– Да, – ответила Кирстен. – Потеряли.

Август вздохнул. Они уже поняли, что «Симфония» здесь не проходила. Им встречались клоки рыхлой земли, но на ней не было следов. Ни конского навоза, ни недавних борозд от колес или отпечатков подошв, никаких признаков того, что где-то впереди по дороге движутся двадцать с лишним человек, три повозки и семь лошадей.

– Ну, – мужчина покачал головой, – не повезло. Мне жаль. Кстати, я Финн.


– Я Кирстен. А это Август.

– А это футляр со скрипкой? – спросил Финн.

– Да.

– Сбежали из оркестра?

– Оркестр сбежал от нас, – быстро сказала Кирстен, заметив, как Август сжал кулак в кармане. – Вы здесь один?

– Конечно, нет, – произнес Финн.

Кирстен осознала свою ошибку. Даже в более спокойное время кто же признает, что он в меньшинстве? Взгляд Финна задержался на ее ножах, а она пыталась не глазеть на его шрам. На расстоянии было сложно сказать наверняка, но складывалось впечатление, что «узор» нанесли специально.

– Здесь ведь не город?

– Нет, не назвал бы эти места городом.

– Простите, мне просто любопытно. Мы редко встречаем подобных вам людей.

– Подобных мне?

– Живущих вне города, – пояснила Кирстен.

– А-а. Ну, здесь тихо. Место, которое вы упомянули, – проговорил Финн, – музей этот… Вы о нем что-нибудь знаете?

– Не особо, – покачала головой Кирстен. – Но туда направлялись наши друзья.

– Слышал, что там хранятся экспонаты из старого времени, – вдруг произнес Август.

Финн громко расхохотался. Собака подняла голову.

– Экспонаты из старого времени… Дело в том, детишки, что эти экспонаты хранятся по всему миру. Когда вы последний раз видели новую машину?

Кирстен и Август переглянулись.

– Ладно, – продолжил Финн, – за зданием есть насос, если хотите пополнить запасы воды.

Они поблагодарили его и последовали за ним к насосу. За заправкой обнаружились двое детей восьми-девяти лет, рыжеволосых близнецов непонятного пола, которые чистили картофель. Дети были босыми, но аккуратно подстриженными и в чистой одежде. Они уставились на незнакомцев, и Кирстен, как всегда при виде детей, поймала себя на мысли, что, может, лучше и не знать никакого мира, кроме нынешнего.

– Мы уже встречались, – вдруг произнесла Кирстен, – да? Вы ведь два года назад были в Сент-Деборе? Я помню рыжих близнецов, они за мной повсюду ходили, когда я гуляла по городу.

Финн напрягся. Его рука дрогнула, будто он вот-вот вскинет винтовку.

– Вас прислал пророк?

– Что? Нет. Ничего подобного. Мы просто проезжали через тот город.

– Убрались оттуда как можно скорее, – добавил Август.

– Мы из «Дорожной симфонии».

Финн улыбнулся:

– Ну, тогда ясно, откуда скрипка. Помню «Симфонию», точно. – Он ослабил хватку на винтовке. – Не скажу, что особо секу в Шекспире, но лучшей музыки уже много лет не слышал.

– Спасибо, – поблагодарил Август.

– Вы покинули город, когда его захватил пророк? – спросила Кирстен.

Август качал воду, а Кирстен подставляла бутылки под прохладную струю.

– Таких психов я никогда еще не встречал, – сказал Финн. – Они чертовски опасны. Мы и еще несколько семей с детишками сбежали.

– А вы знали Чарли и Джереми? – Кирстен закрыла бутылки и спрятала их в рюкзаки.

– Музыканты? Она черная, а он азиат?

– Да.

– Ну, мы здоровались. Они с ребенком покинули город за несколько дней до меня.

– Не в курсе, куда они отправились?

– Понятия не имею.