– Я буду помнить, господин, – преклонил голову вождь угандийцев. – Все решится после этого похода. Если он окажется удачным и в наши хижины придет много добычи, то мне будет гораздо легче убедить своих людей принять латинскую веру.

– Он будет удачным, а как же еще может быть иначе! – усмехнулся епископ и подозвал ближе к себе рыцаря: – Брат Леонард, тебе, как предводителю всех наших войск, поручается взять это пристанище язычников. Нужно сжечь его и вывезти оттуда все то, что представляет из себя хотя бы какую-нибудь ценность. С его жителями вы можете не церемониться. Я уже дважды предлагал этим диким вирумцам свое высокое покровительство после принятия ими латинской веры. Но эти глупые язычники до сих пор продолжают упорствовать. Так пусть же их постигнет сегодня самая суровая кара! На все это у тебя есть половина дня. Нам некогда здесь дольше задерживаться, потому что впереди ждет русская Нарва, и наше войско не должно отстать от западного Рижского.

– Я возьму это бревенчатое недоразумение быстрее, чем вы сказали, Ваше Святейшество, – усмехнулся рыцарь. – У этих варваров здесь нет даже хорошего вала и рва, чтобы придержать под стенами штурмующих.

– Так действуйте же брат Леонард. И примите мое благословение!





* * *


Все складывалось так, как и предполагали нападавшие. Из-за стен городища слышались панические крики, а с его частокола высотой чуть больше роста двух мужчин летели в сторону атакующих стрелы. Впрочем, большого вреда они им не наносили. Спрятанные за большими щитами угандийцы все ближе подходили к городищу и лишь изредка падали, пораженные стрелками, на траву.

– Сейчас наши лесовики под прикрытием своих стрелков перекинут лестницы на частокол, возьмут его часть, а дальше наши три спешенные сотни подойдут за их спинами поближе, поднимутся наверх и все доделают там внутри. – Рыцарь, командующий штурмом, махнул рукой, указывая своим помощникам место для развертывания. – Спешивайтесь и вот здесь стройте все наши сотни. Ждите мою команду, братья, нам осталось уже совсем не долго. Здесь нет смысла даже строить тараны или осадные укрытия, все и так уже очень скоро решится! Франц, оставайся со своей полусотней здесь. Вы будете охранять епископа, обоз и наших лошадей!





* * *


Об частокол стукнули десятки наспех сколоченных из древесных вершин лестниц, и наверх полезла гомонящая рать угандийцев.

– Вождь, дерптские сотни отошли от леса, еще немного, и они будут на расстояния полета стрелы! – доложился Лембит и ударил копьем в показавшегося из-за острия частокола врага. Хороший брони, кроме толстой суконной одежки да нашитых поверх нее роговых пластин, на нем не было, и железное жало вошло по самый черенок в человеческую плоть.

– Рано! – выкрикнул Каиро. – Держимся пока здесь сами! Главное, не давайте ливам перемахнуть через стены! Сбрасывайте их всех вниз!

Он махнул рукой, и три десятка защитников, разбитых попарно, с длинными рогатинами в руках начали спихивать и скидывать ими концы лестниц. Не каждой паре это удалось. Несколько человек пали на бревенчатый настил под ударами копий противника. Дюжина угандийцев уже перемахнула через стену частокола, и ожесточенный бой шел теперь на самом верхнем помосте.

– Вперед! – выкрикнул команду рыцарь Леонард. – Наши лесовики уже наверху частокола и дожимают там вирумцев! На стены, братья!

Три сотни немцев ринулись к городищу.

– Дерптцы в копейном броске от стены, вождь! – выкрикнул Лембит, отбиваясь своим копьем от здоровенного угандийца с секирой.

Над крепостью затрубил протяжно рог, и две с половиной сотни вирумских воинов, выскочив из-за ближайших хижин, ринулись с оглушительным ревом на стену, размахивая своим оружием. Те три десятка угандийцев, которые, закрепившись наверху, уже торжествовали победу, были ими изрублены, исколоты и сметены к подножию стены. А в подступавшие сотни немцев ударили в упор из луков и из четырех десятков арбалетов. Им на головы полетели заготовленные заранее бревна, булыжники и копья. В довершение всего через атакующие стальные ряды, расстраивая их, пронеслись назад те три сотни оставшихся в живых угандийцев, которые только что с таким яростным напором атаковали защитников городища.

– Держать строй! Щиты вверх! Построение черепахой! – закричал командующий немцами рыцарь Леонард. Бам! Арбалетный болт пробил щит и впился ему в плечо. Рыцарь зарычал от сильной боли и резким рывком выдернул его из раны за торчащий наружу конец. – Вперед, братья! Во имя святого креста – вперед! Покажем язычникам нашу силу!

Прикрывшись стеной щитов, три сотни латников, разбив каждую пополам, как шесть огромных черепах, медленно и грозно двинулись к стенам.

– Хорошо идут, ярые эти немцы воины, – одобрительно пробормотал Варун, вглядываясь, как под прикрытием больших щитов на стену начали обратно выставлять только что недавно скинутые лестницы. То один, то другой атакующий падали у подножия частокола, но на их место тут же вставал другой.

– Еще немного, еще немного, ждем, братцы! Придержи своих воинов, Айвар, если сейчас раньше времени ударим, то все, что так тщательно готовили, разом сорвем! Дайте им занять участок стены и втянуться во внутрь городища. Вот тогда по сигналу Каиро и мы ударим!

Походный вождь вирумцев, стоявший во главе двух сотен своих воинов под прикрытием деревьев, нахмурившись, покачал с сомнением головой.

– А если они всех там убить и успеть сжечь город? Как дальше ждать, когда там гибнуть наши братья?

– Ждать, я сказал! Ждать! – зло рявкнул Варун. – Старейшины мне вас доверили, Айвар. А я лучше знаю, что нам сейчас нужно делать! Ждать, или вы все нам сейчас сорвете! – И, снизив тон, уже спокойно, словно бы уговаривая этого высокого и сильного воина, продолжил: – Второй день, как только дождя нет, вождь. Крыши у построек в вашем городище еще толком не успели даже просохнуть. Не загорится ничего. А Каиро, уж он-то вовсе не дурной, а весьма даже опытный воин. Не кинет он своих людей на железную стенку немцев, ему ведь только лишь на расстоянии их бить да вниз со стены спихивать! Обо всем ужо заранее у нас с ним уговор был!

– Ждем твоей команды, Варун. – Айвар поднял вверх руку с растопыренной пятерней. – Я обещать Каиро слушать тебя, и я это сделать!





* * *


Наконец, теряя у подножия частокола людей, немцы смогли установить дюжину лестниц, и по ним вверх устремились ручейки воинов, собираясь затем в единое целое на самом верху. Прямой сшибки с защитниками у них там не было. Все это время, осыпая их копьями, стрелами и арбалетными болтами на расстоянии, они затем отступили со стены в городище и били уже из-за хижин и сооруженных на улицах завалов. Немцы, спустившись с верхних мостков во внутрь городища, начали выстраиваться там в клинья и готовиться к уличным боям.

– Внимание, дружина! – подал команду старший из новгородцев. – Сначала мы все бьем угандийцев. Они еще до конца в себя не пришли, вон, топчутся на поле, даже выстроиться не успели. Потом, как только их всех рассеем, отрезаем хвост немцам у стены и сверху расстреливаем их в городище.

– Ваня! Как только мы здесь угандийцев разгоним, ты со своими тремя десятками забираешь весь обоз и коней. Все, братцы, к бою! Чую, вот-вот сейчас сигнал для нас из-за стен будет!

И правда, не успел он это договорить, как со стороны городища раздался призывный рев рога.

– Вперед! – Перекинув реечник за плечи, Варун обнажил свой меч и ринулся из кустов на поле. Вслед за ним выбежали сотня новгородцев и две с половиной – вирумцев. Они всесокрушающей лавиной разметали угандийцев и затем, не останавливаясь, ударили в тыл стоявшей возле стены и не успевшей перегруппироваться дерптской полусотне. Семь десятков мощных реечных самострелов выбили разом ее половину, а всех остальных изрубили уже мечами. Буквально через пару минут на верхних крепостных мостках были уже все три сотни атакующих, и в тыл заходящих во внутрь городища немецких клиньев ударили сверху болты и стрелы.


Три десятка пластунов, отделившихся от основного войска, в это самое время били из реечников по охранной полусотне епископа. Первый же их залп уложил на землю старшего из находящихся здесь рыцарей и еще дюжину его латников. Второй залп самострелов остановил начавших свой разбег всадников, а оставшиеся в живых развернули своих коней и понеслись вслед за епископом и его свитой. Вслед им ударил третий залп, и еще несколько фигурок свалились вдали с коней. Обозные, не дожидаясь такой же участи для себя, неслись сломя голову в сторону леса.

А в городище в это время шел бой. На тесных улочках между хижин окруженные со всех сторон немецкие клинья увязли в тягучем противостоянии с эстами. Противник, не желая вступать в ближнюю схватку с хорошо вооруженным и защищенным броней войском, старался бить на расстоянии метательными сулицами или колол врага длинными копьями. А сверху со всех сторон от стен летели стрелы и бронебойные болты.

– Карл, бери три клина и прорубайся к воротам, или нам всем здесь конец! – прокричал Леонард. – Они перебьют скоро нас всех среди этих вонючих сараев! А мы прикроем вас с тыла!

– И откуда у них тут только взялось столько мощных арбалетов?! – пробормотал с досадой рыцарь. Его пошатнуло от слабости, и господина придержали с боков его верные оруженосцы, прикрыв со всех сторон своими широкими щитами. Щелк! Болт ударил тому, что был слева от рыцаря, в голову и пробил его шлем.

– Вперед к воротам, братья! – проревел команду огромный рыцарь, и полторы сотни немцев, резко развернувшись, словно железная лавина, ринулись, прорубаясь сквозь заслон эстов к воротам.

– Фотич! Немцы развернули свои клинья и прут к выходу, – доложился Мартын. – Вирумцам их долго не удержать! Совсем скоро они будут здесь, у ворот!

Варун огляделся вокруг, лихорадочно соображая, что же ему делать. Его взгляд остановился на тех двух башенках, что стояли на опорных столбах по бокам от входа.

– Айвар! Айвар! – заорал он, перекрикивая шум боя. – Бери своих людей, подрубайте внутренние опоры у этих башен и завалите ворота! Чтобы никакого прохода здесь не было, ты меня понял?!

Походный вождь эстов поглядел туда, куда ему указывал русский старшина, затем на немцев, прорубающихся ко входу, и понимающе кивнул головой.

– Ростислав, сигнал: «Всем в стенку!».

Загудел сигнальный рог, и напротив ворот головой к подступающим дерптцам выстроилась вся новгородская сотня. Вместе с ними встали в общий строй и те молодые эсты, что только недавно прошли воинское обучение в Андреевском. Две рати сошлись на узкой улочке, ведущей от центра городища к выходу. – Бум! Бум! Бум! – ударили в щиты жала копий.

– Плотней строй! – прокричал Варун. – Держаться! Я сказал держать стенку!

Немцы отчаянно напирали. Древки у копий были изрублены в минуту, и теперь в ход пошли мечи с боевыми секирами. Щит у Калле развалился от нескольких мощных ударов широкого лезвия, Матвей сдвинулся чуть вбок, прикрывая своим щитом товарища, и этим он немного открылся сам. Хрусть! Меч рыцаря прорубил руку русского воина, а вторым своим ударом он разрубил и его грудь, и тут же с другой стороны другой немец прикончил и совсем открытого эста.

– Держать строй! – ревел Варун. – Плотней стенку держи, братцы!

Русский заслон понемногу, шаг за шагом, теряя своих людей, начал подаваться назад. Вдруг позади них раздался громкий треск, и затем с оглушительным грохотом, перегораживая все подступы к выходу, рухнули обе надвратные башни.

Секундной паузы хватило русскому командиру, чтобы оценить изменившуюся обстановку.

– Самострелы, тоовсь! Первые три шеренги на колено, за щитами стоять! Стрелки поверх голов – бей! – И в замершие шеренги дерптцев ударила сотня мощных самострелов. Со стен их поддержали лучники эстов, а с боковых улочек и от хижин отовсюду в немцев летел град метательных копий, стрел и камней. Только недавно атакующие с такой яростью своего врага латники и сами оказались в западне. Все пути к отступлению с этого самого момента для них были теперь перекрыты.

– Gib auf oder ihr werdet alle sterben! Wer sich aufgibt, dem wird Leben geschenkt! (Сдавайтесь, или вы все умрете! Сдавшимся будет дарована жизнь! – нем.) – прокричал из вражеского строя немолодой уже воин с резкими чертами лица.

– Честь превыше всего, вперед, братья! – раздался возглас из клина, и сотня немцев ринулась на врага.

– Первые две шеренги – бей! – скомандовал Мартын. Двадцать самострелов ударили в упор, выкашивая передовую шеренгу латников.

– На колени, перезарядка! – опять рявкнул русский командир. – Вторые две шеренги – бей! Третьи две шеренги – бей! Бей! Бей! Бей!

Рыцарь Карл лежал мертвый, пробитый двумя болтами. Рядом с ним, словно бы продолжая прикрывать своего господина, лежали и все его оруженосцы. Командующий дерптцами рыцарь Леонард потерял сознание от большой кровопотери в самом конце боя. Около сотни немцев сложили свои мечи к ногам в знак сдачи на милость победителей.

– За хороший выкуп вернете их епископу, – кивнул в сторону пленных Варун. – Да там, среди них, более половины с сильными ранами. Едва ли треть из них эту седмицу переживет. Сколько вы людей своих потеряли, Каиро?

Вождь эстов, обтирая кровь с рассеченной щеки, тяжело вздохнул:

– Более сотни пало, друг, и два раза по столько же ранено. Тяжелый для нас этот победа. Но без вас мы все бы здесь погибнуть. И мы это очень хорошо понимать. Теперь у нас не быть к вам никаких ээ… недомолвок. Так это правильно называться по-русски? Мы будем справлять тризну по всем погибшим!





* * *


Вечером у священной рощи пылали огромные погребальные костры. К своим богам в их жарком пламени уходили души язычников.

Неподалеку отпевали и прощались с павшими по христианскому обряду.

– Это вам от моего командира, вождь, за ваших людей, принявших у нас крещение! Откупными это язык никак не повернется назвать. Так что считайте все подарком! – Варун показал рукой на освещенный пламенем круг. Перед большим костром лежали, поблескивая, десять стальных, двойного крепкого плетения кольчуг. Рядом с ними находились вложенные в ножны мечи, округлые, с кольчужной бармицей шлемы и самострелы со способом натяжения типа «Самсонов пояс».

– Здесь десять, Варун. А ты уводить обратно тех восемь эстов, что приняли у вас веру Христа. Двое из десять этих людей пасть в битва? – И Каиро вопросительно посмотрел на русского.

– Мы с тобой не торгаши, вождь, а воины. Мне было велено вам передать все это сполна, вот я и исполняю приказ, – нахмурившись, произнес русский командир. – А наш с вами союз вновь скрепляется кровью, и теперь уже здесь, на вашей исконной земле эстов.

– Да, мы будем всегда помнить те десять ваших воинов, павших при защите наш дом, – тихо произнес воевода эстов. – Их могилы возле священной рощи будут всегда с цветами, если уж вы не разрешать их кропить кровью жертвенных животных. И передайте вашему вождю, воевода, эсты всегда откликнутся на его зов. А по поводу своя доля добыча и выкупа с пленный не переживать. Честная половина ее прийти в Нарва санным путем, когда зимой встанут реки. Туда же мы пригнать и половину из всех захваченных лошадей.

– Я передам, – кивнул Варун. – За добычу не беспокоюсь. Когда будете отправлять караван в нашу крепость, можете посылать с ним свои товары и съестное для торга. И вам с того хорошо, и нашему гарнизону все какое-никакое, а послабление будет. Через неделю, когда немного подживут раны у моих двоих, мы уходим к Нарве. Думаю, что там тоже совсем скоро будет очень жарко! И прошу оставить на излечение моих троих сильно раненных воинов. Им пару месяцев нужно лежать, а дорогу сейчас они не перенесут. Доставите их караваном в нашу крепость?

– Ты можешь не беспокоиться за них, – кивнул вождь. – Мы все сделать так, как ты сейчас сказать. И мои люди проводить вас до Нарвы, Варун. Пойдем на тризну к нашим людям, посмотри, они уже все сидят в одном общем кругу!