Большая сотня вот уже второй день пробиралась по сырым, залитым водой лесам Вирумии. Обошли краем болота Сэлисоо, перебрались через разливы реки Оямаа и Пуртсе и уже за очередной трясиной наконец-то вышли из затопленной низины на относительную возвышенность. Вокруг основного отряда все время шли боковые и передовые дозоры из пластунов и эстской полусотни.

– Наши места начинаться, Вэрун Вотьич. Воон там есть хороший ручей, вода в нем очень чистый, и лес всегда быть сухой. – Неемо показал рукой на виднеющийся за вздувшимся ручьем сосновый бор. – Там под ноги лежать песок и вода на нем не стоять. Можно хороший стоянка делать.

– Да, похоже, что так будет правильно, – кивнул согласно Варун и поглядел на небо. – До сумерек уже совсем немного осталось. Пока там дрова наготовим, шалашей наделаем да котлы над кострами выставим, вот как раз на землю и ночь тогда опустится. Ваня, бери-ка ты свой десяток, и Калле с Неемо, пробегитесь впереди да оглядите все вокруг, а потом нам знак дайте.

Дюжина разведчиков, рассыпавшись, кинулась вперед, и через несколько минут со стороны соснового бора затрещала сорока.

– Все в порядке в бору, бегом, братцы, совсем немного нам до привала осталось, – отдал команду старший отряда.

Мокрые и голодные люди перебежали поляну и, перепрыгнув в узком месте через вздувшийся ручей, нырнули под густые сосновые лапы. Вскоре в бору раздался глухой стук, и запылало несколько костров, а потом оттуда потянуло дымком и мясным наваристым духом.

– Не сторожимся, робята! Рубите дрова и лапник для шалашей смело! – успокоил своих людей Варун. – Чай не по вражьей земле мы здесь идем, а по союзной. Коли за нами уже здесь приглядывают, так, значится, и оценят это. Ну а ежели нет, так все одно, совсем скоро мы уже к лесным селищам эстов выйдем.

За сотней «приглядывали». Среди ночи Варуна разбудил старший ночной смены.

– Ходят вокруг нас, Фотич. Тихо так ходят, словно бы горностай на мягких лапах, даже веточку на кусте не пошевелят, – доложился Ваня Изборский.

– Сам-то ты их видел? – поинтересовался командир.

– Да тень только, ну и слышал тоже маненько. Искусные они лесовики, нисколько не хуже наших, – признался Ваня. – Не, ну мой карел Тиуру с белозерским Назаркой из своей скрытной засидки хорошо эдак их разглядели. Да потом и эти их увидали, ну вот и совсем с тех пор они уже пропали.

– Ну, добро, вот, значит, и доложатся про нас своим старейшинам и вождям. А мы-то от них и не скрываемся. Ладно, до утра еще полночи осталось, толкнете меня на рассвете. – И Варун нырнул в свой шалаш.

После быстрого утреннего перекуса отряд продолжил свое движение. Возле брода у реки Педья на высоком ее берегу стояло около двух сотен воинов из эстской дружины. У всех у них в руках были луки. У большинства на поясах мечи, но были что и без них, с одними лишь топорами и копьями. Только около трех десятков из всех находившихся имели приличную броню в виде кольчуг на теле и шлемы на головах. Впереди всех стоял крепкий немолодой воин, держащий обнаженный меч в одной руке, а другой придерживающий большой овальный щит.

– Как твоя нога, Каиро? Как сыновья? Ты уже успел женить своего младшего? – громко выкрикнул Варун, показав рукой своим воинам остановиться. Сам же он с улыбкой подошел к реке и демонстративно поднял обе свои пустые руки вверх.

– Оо, Вэрнун, ты со свой люд решил прийти к нам в гости? Моя нога зажить хорошо. А ты немного не успеть, мой друг, я два месяц назад сыграть свадьба для Микко! – на довольно неплохом русском ответил походный вождь эстов.

– Эхе-хее, это ты поторопился, друг, – усмехнулся Варун покачивая головой. – Ну да ничего, у меня есть с собой подарки для молодых. И я не только со своими дружинными к вам в гости пришел. Вон там стоят те пять десятков, которые вы отправляли в прошлом году к нам для обучения воинскому делу. Неужто ты их не узнаешь, вождь? А что, твои дозорные не доложились вам про них?

– Дозорные близко к вам не подойти, вы очень чутко нести свой дозорный служба, – пожал плечами эст. – А их так просто от руссов и не отличить в ваший одежда в шлемах и в броня. – И он, пристально вглядевшись в русские ряды, выкрикнул резко на своем языке несколько фраз.

Дружинной строй за спиной у Варуна колыхнулся, и из него вышли вперед пять десятков единообразно одетых и вооруженных воинов в округлых шлемах на головах. Берега реки огласило громовое, выкрикнутое хором приветствие.

В ответ им кричали с другой стороны реки, приветственно размахивая руками, две сотни эстской дружины. Кусты вокруг речного русла колыхнулись, из них и из окружающего реку леса вышло еще около двух сотен вирумцев с луками и копьями, оглашая окрестности своими радостными приветственными криками.

– Переходить сюда, друзья, тут брод и мелко, – улыбнулся Каиро. – Просим простить за такой прием, у нас здесь неспокойно, мы все время ждать к себе непрошеный гость.

Через несколько минут после теплой встречи у реки объединенная колонна союзников пошла по перелескам в южную сторону.

– Немцы много ходить малый и большой отряд, – объяснял вождь. – Не так я сказать, – покачал он головой. – Немцы ходить мало, но много ходить их союзники из племя Ливы и Латгаллы. Они нападать на наши селения, уводить людей и угонять скот. Непогода и так не дать нам урожай, а тут еще набегать этот враг. И с севера тоже приходить отряды данов с предатели из береговых эстов. Они тоже нас грабить. – Он посмотрел с на русского. – А Новий город дружить с данами. – И он покачал укоризненно головой. – Вы говорить, что даны не будут нападать на вирумаа, но это совсем не так.

– С крестоносцами мы будем воевать, друг, и совсем скоро они не будут так свободно гулять по этим землям. А вот с данами… – И Варун поморщился. – Тут, конечно, все гораздо сложнее. Они пока что состоят в союзниках у новой власти Новгорода. Я в посольские дела особо не лезу, Каиро. Мое дело воинское, ты же сам знаешь. И те пять десятков, которые идут к вам, умеют хорошо воевать против бронных воинов. Вот это и есть наш тебе ответ на все твои вопросы. Положите вы тут в своих лесах несколько сотен их латников, а уж остальные просто так потом не будут сюда хаживать.





* * *


С утра немного прояснилось. На большой поляне стояло городище эстов. Было оно обнесено частоколом из высоких, заостренных сверху бревен с выстроенными изнутри стен навесами и мостками для обороны и для стрелкового боя. Лишь несколько голов воинов виднелось наверху частокола. Все население этого городища и нескольких соседних селищ из восточного племени эстов Вирумаа присутствовало на торжественной встречи союзников и своих соотечественников, которые прибыли из далекой «Руссии».

– Небо благоволит нам, люди, тучи расходятся! Великий старый отец Уку послал нам свой сигнал! – И верховный жрец Меелис протянул обе руки в сторону выглянувшего из-за туч солнца. – Идемте, дети мои, мы должны принести жертвы в священной роще. Пусть за мной, впереди всех, идут пять десятков наших воинов, вернувшихся сегодня на родную землю!

Ликующая толпа подалась в сторону, и в голову колонны вышло четыре десятка молодых эстов. Десяток же их стоял отдельной группкой возле новгородской сотни.

– Калле, Неемо, Улло! Парни, а ну-ка быстрее догоняйте всех остальных, вы что отстаете?! – Каиро призывно махнул рукой, сам пристраиваясь к нескольким вождям и старейшинам в голову праздничной колонны.

– Прости, вождь, но мы не сможем идти с вами! – ответил за всех самый высокий и авторитетный Неемо.

– Что это значит – не можете? Вы что, уже изрядно медов успели сегодня отпить, и вас теперь ноги по этой тропе не несут? Давайте, вставайте скорее, не задерживайте весь народ!

Со всех сторон уже слышались шиканье и окрики соплеменников, призывающих к себе отстающих.

– Мы не сможем никогда больше присутствовать на этих обрядах. Просим прощения у тебя, вождь, и у всех наших родичей, что держим вас здесь и не сказали об этом вам ранее. Но нам, принявшим святой крест, теперь нет дороги на языческое капище. – И Неемо, достав с груди медный крестик, на глазах у всех присутствующих его поцеловал. Вслед за ним то же самое сделали и те девять воинов, что стояли с ним по соседству.

Из толпы эстов раздался общий вздох, она резко колыхнулась и замерла. Над поляной повисла гробовая тишина. Только где-то захныкал ребенок, но и его плач вскоре стих.

Из головы процессии в сторону христианского десятка эстов вышел седой длиннобородый жрец с резным посохом. Он строго и внимательно оглядел стоящих перед ними из-под своих кустистых белых бровей.

– Вы этого хотели, посылая наших людей, кровь нашего рода, в чужую землю?! – Он обернулся в сторону вождей, потрясая деревяшкой. – Вам мало того, что наши люди гибнут под мечами завоевателей с запада, с севера и юга, так теперь уже и с востока забирают к себе их души?!


Как-то незаметно и исподволь вокруг русских и десятка эстов начал образовываться круг из воинов с обнаженными мечами и копьями. Все это сейчас происходило совершенно молча. И вот они уже стояли, окруженные пятью сотнями воинов, а еще дальше за ними начала колыхаться огромная толпа народа.

– Мы не будем воевать со своими братьями, о, великий жрец! – Широкоплечий здоровяк Хенно вышел вместе с четырьмя десятками молодых эстов из общий толпы и встал между кругом из эстов и новгородцами. – Пусть мы не приняли христианский крест в Руссии и остались верны нашей вере, но для нас эти десять парней так и остаются братьями, а люди, кормившие и учившие нас весь этот год, навсегда останутся нашими друзьями. Если вы хотите убить их, то убивайте здесь же и сейчас сначала нас! – И он, отстегнув с пояса меч, положил его перед собой рядом с большим овальным щитом.

Момент воистину был критическим, стоило кому-нибудь выкрикнуть команду, кинуть камень или же метнуть копье, и тотчас пролилось бы много крови. Новгородская сотня выстроилась в плотное каре и, выставив щиты на внешнюю его сторону, ощетинилась мечами и копьями. Вдруг из той его стороны, что была обращена в сторону вождей и старейшин эстов, дрогнули и раздвинулись два центральных щита. Немолодой воин с многочисленными шрамами на резком обветренном лице неспешно вышел из ратной стенки, положил свой щит на землю, а поверх него еще и меч. Затем он немного постоял и отстегнул, сложив туда же, и свой округлый шлем. Так, простоволосым, с пустыми руками, он и сделал несколько шагов в сторону замершей эстской дружины, практически упершись грудью в острия выставленных копий.

– Здесь только что говорили про кровь?! Что народ эстов обильно проливает ее под натиском с запада от крестоносцев и их союзников, с севера от данов и с юга от дерптцев? Что Вирумаа стонет от натиска многочисленных врагов, и что волны от вражеских нашествий вот-вот захлестнут ее?

Но теперь у вас, люди Вирумаа, впервые появился союзник, который не словами, а делом готов помочь вам отстоять свободу. Который уже дал вам добрую долю с общей добычи в прошлом походе и отстоял вас от большого нашествия данов. Который обучил пять десятков ваших воинов бою против латников, вооружил их и дал им отменную броню. И пусть десять из них приняли у нас христианство, но это был их личный выбор, и после этого они не перестали быть эстами, готовыми биться за свою родину до последней капли крови.

А теперь вы готовы пролить ее сами, убить своих детей и своих союзников, которые пришли к вам сюда как гости. И которые пользуются священным правом неприкосновенности! Ну так давайте, а я посмотрю с небес на то, что будет здесь с вами и с вашей землей, и уже очень скоро. Но перед этим попробуйте вначале возьмите мою жизнь, когда я буду защищать жизни этих десятерых эстов! – Варун кивнул в сторону христианского десятка, развернулся, и спокойно подойдя к лежащему на земле щиту, взял с него свой меч и надел на голову шлем. – Неемо, Калле и все остальные, к своим братьям встаньте, а мечи сложите здесь рядом с нами, и да не прольется здесь кровь от руки сородичей. Мы сами, если что, за вас тут постоим!

Старейшины и жрецы с племенными вождями отошли в сторону и о чем-то долго между собой спорили. Наконец от их группы в сторону каре новгородцев направились Каиро и один из старейшин.

– Вы есть наш гость и по древний закон гостеприимства ваша кровь не может быть пролита, – важно пробасил Каиро. – Вы есть наш союзник и просите здесь за людей нашего племени. Мы будем думать и держать совет, а потом дать вам ответ завтра утром. Сейчас всем вложить свой меч в ножны, и да не прольется ничья кровь!

По толпе разнесся шепот облегчения. Копья из окружающего русское каре большого эстского круга дрогнули, и их жала опустились к земле. Понемногу все начали расходится.

– Эх, Вэрун, Вэрун, какой ты хороший праздник сломать. Сейчас бы уже жареный бык есть и сладкий мед пить, – покачал головой вождь. – А теперь всю ночь думать, как не потерять благосклонность богов и не пролить ничья кровь.

– Ну, это ничего, друг. Значит, у моих эстских друзей голова пока не будет затуманена хмельным, и они примут к утру мудрое решение, – пробурчал Варун. – Нам с вами еще общих врагов сгонять со всех этих земель, а не между собой ратиться!



Ночевать русской сотне и десятку эстов предложили на большой поляне-выгоне перед самим городищем. За солнечный и ветреный день земля немного просохла, и воины были даже рады спать под открытым небом, а не в дымных избах за частоколом.

– Так спокойнее, – подвел итог всем досужим разговорам о ночлеге Варун. – Хоть вирумцы и признали за нами право на гостевую неприкосновенность, однако поостеречься – это всегда гораздо лучше, чем остаться без башки. Кто его знает, чего там шепнет верховному жрецу их Уку или дух леса под дурманящий дымок. Так что все спим с оглядкой и под крепкой сторожей! О всяком движении в крепости или вокруг нее докладывать мне сразу же!

Первая половина ночи прошла спокойно, а в третью ночную смену Варуна растолкал пластунский десятник Ростислав.

– Фотич, минут пять назад в городище двое на лошадях с западной стороны прискакали. Покричали чевой-то там у ворот, им их сразу же открыли, а потом за частоколом большая суета началась. Вона, слышите, какой там шум стоит? Похоже, что эсты просыпаются.

Действительно, над частоколом мелькали огни факелов, а из самого городища слышался все более усиливающийся шум.

– Поднимай сотню! – отдал распоряжение командир. – Похоже, что-то худое случилось, неспроста здесь сейчас такая суета.

Через несколько минут готовые к бою новгородцы выстроились у своей стоянки, а в ворота городища выскочил уже второй отряд конных воинов и ускакал в западном направлении.

– Считай, что это вся конная рать у них из городища ушла, – поделился своим наблюдением с Варуном Мартын. – Два десятка ранее, и вот еще три только что выскочили. Все, теперича только лишь одни пешцы там внутри стен остались. И чего же там такое, как сам-то, старшой, думаешь? Нам-то теперь как быть, здеся оставаться или же в леса уходить?

– А я вот сам лично про все сейчас и узнаю, – кивнул решительно ветеран. – Ты за меня тут пока, Андреевич, на старшинстве остаешься. Броню с себя не скидывайте и глядите все вокруг в оба глаза! Сторожко тут, в общем, держитесь, и лучше еще немного к лесу оттянитесь. Я скоро буду! – И он решительным шагом направился в сторону крепостных ворот.

– С запада, со стороны Пярну, идет большой отряд в две тысячи копий из ливов, немцев из Риги и ордена меченосцев! А от озера Выртсъярв, с юга, движутся около семи или даже восьми сотен ревельцев с их вассалами угандийцами, – рассказывал Варуну озабоченный Каиро. – Меченосцы с ливами уже прошли земли соседних с нами племен Алемпоис и Ярваа, и разорив по пути два наших селища, сейчас встали на отдых. Они находятся отсюда в дневном переходе, и пока их путь проходит чуть севернее от нашего городища. А вот ревельцы движутся прямо на нас, и уже после полудня их можно будет ждать под этими стенами.

– Да стены-то эти так себе, – покачал головой Варун. – Не сочти за издевку, Каиро, но за ними только ежели от малого набега укрыться. Не защита они супротив хорошо обученной воинской рати.

– Даа, для сильной дружины они не преграда, – согласился походный вождь. – Но сковать на себе здесь находников, пока весь наш мирный житель будет уходить в скрытые за болотами леса, мы сможем. Наше счастье, что мы собрать здесь всю дружину племени и все свои воинские силы. В этом, похоже, нам вас нужно будет благодарить. Мы вначале ведь думать, что это враг к нам с востока идет, ну и встретили бы мы его своими пятью сотнями дружинных воинов. А тут вон оно что! Лишь бы эти два вражеских потока здесь у нас не объединились. Те, что идут с запада, такое чувство, как будто бы наши земли лишь вскользь проходят, а главный их путь уже дальше к северо-востоку лежит. Уж не на вашу ли Нарву они сейчас нацелились, Варун?

– Все может быть, – покачал головой новгородец. – А по пути они ваши племена и рода разбивают. Помимо военной цели всегда ведь есть желание пограбить да пролить кровь у более слабого. Если посмотреть, как сейчас идут эти два больших отряда, то твои слова, Каиро, вполне даже могут оказаться правдой. С меченосцами мы, конечно же, совладать здесь не сможем, а вот ревельцам, вот тем можно будет очень даже хорошо пустить кровь.

– Вы станете воевать с нами заодно? – Вождь внимательно посмотрел в глаза собеседника.

Варун немного помолчал, додумывая какую-то свою мысль, и потом решительно кивнул головой:

– Да, мы будем воевать здесь, ведь мы же союзники Каиро! Я надеюсь, ты про это не забыл?! Пойдем, поднимемся на ваши стены, вождь, и уже там вместе подумаем, как нам лучше будет встретить врага.





Глава 5. Бой у городища




– Вот оно, господин, главное городище вирумцев! – Вождь угандцев Иннар Кривобокий показал рукой на скрытое за высоким частоколом поселение. – Здесь у них старейшины и все племенные вожди. Тут же находятся амбары и хранилища с едой и со всем добром для большого торга. А вон там, у ручья, раскинулась священная дубовая роща, – показал он чуть в сторону. – В ней они в свои большие племенные праздники молятся Верховному Уку и другим божествам.

– Ты говоришь, что их сборное войско составляет не более пяти сотен копий, более похожих на палки? И от них нам не придется ждать сильного сопротивления? – Епископ Дерптский и Леальский Герман строго посмотрел на своего вассала.

– Да, господин, – подтвердил угандец. – Пять сотен своих воинов они могли собрать в дальний поход только лишь за седмицу. Мы не раз с ними уже ратились за спорные земли у озера Выртсъярв, и они даже со своими союзниками редко когда приходили туда более чем семью сотнями. Из оружия у них в основном лишь одни копья с луками, которые не страшны вашим закованным в броню воинам.

Епископ оглядел выстроившихся за ним в колонну три сотни дерптцев и важно кивнул:

– Не одни лишь сила и острота мечей да крепость стальной брони дают победу в битвах Иннар, а самое главное – это еще и правильная вера. Скоро семь лет уже, как ваши земли находятся под сенью креста, а твой народ все еще сопротивляется его принятию и продолжает справлять свои языческие обряды. Вы слишком долго испытываете мое терпение, вождь! Смотри, как бы опять не повторилось то, что уже однажды было с твоим народом после взятия нашими доблестными войсками русского Юрьева и казни их князя Вячко. Я ведь могу и не сдержать праведного гнева моих рыцарей и всех их людей. Помни всегда об этом, Иннар!