Наша связь с Кириллом кажется нерушимой. Как две половинки одного целого, мы зависимы друг от друга. Наверное, моя глупая вера невидимой нитью сделала нас ещё ближе. Но как разорвать эту связь? Я не могу сбежать. Он всегда находит. Я не могу игнорировать его. Он никогда не оставляет меня равнодушной. Наши души слишком срослись друг с другом. Так сильно, что поможет только хирургическое вмешательство. Мне нужно просто вырезать его. Как опасную опухоль. Но как это сделать? Пока Кирилл жив, он не оставит меня. Только будет прорастать всё глубже и глубже, пока от меня прежней ничего не останется. Пока он жив… А что если? Быть может тогда…? Нет, это ужасно! Нельзя так думать! Я не могу желать ему смерти. Или могу?

«Преступление нуждается лишь в предлоге» — всплывает цитата. Кто это сказал? Не могу вспомнить и тру лоб. Нет, не хочу зайти так далеко в своём безумии. Смогу ли я жить без Кирилла, если его не станет? Что хуже — наблюдать, как он лишает меня жизни, забирает кислород, или самой забрать его жизнь? Смогу ли я провести остаток жизни без моего Солнца? Какие ужасные мысли рождаются в моей голове!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я трясу головой. Сейчас три часа ночи. Я иду по ночному городу в коротком платье, поверх которого одета мужская футболка. Выгляжу, должно быть странно, но в Нью Йорке и без меня с лихвой хватает бездомных фриков, поэтому никто не обращает на меня внимание.

Когда я на цыпочках покинула квартиру Кирилла час назад, то сразу позвонила Лие. Она оставила мне одиннадцать пропущенных звонков и несколько гневных сообщений. Подруга взяла трубку после первого же гудка.

— Алло! Кира! — она очень встревожена. — Ты где? Какого чёрта ты не отвечаешь?! Я уже думала в полицию звонить!

— Со мной всё в порядке. — стараюсь звучать искренне — Извини, что не отвечала… просто… — честно говоря даже не знаю, как рассказать подруге о прошлой ночи, о том, что я вытворяла в клубе. Мне очень стыдно перед ней за своё глупое слабоволие. Именно Лия была вынуждена терпеть моё депрессивное состояние целых шесть месяцев. И вот чем я ей отплатила. Снова наступила на те же грабли.

— Ты была с ним? — Лия делает ударение на последнем слове.

— Да. — только и могу выдохнуть я. Мне нечем себя оправдать.

— Он тебя принуждал? — я чувствую, что подруга держит себя в руках из последних сил.

— Нет. — в этот раз я сама его принуждала, хочу добавить я, но вместо этого говорю. — Всё так сложно, Лия.

Слышу, как она вздыхает. Тягостное молчание длится несколько секунд.

— Ты где сейчас? — Лия решает сменить тему разговора. Я знаю, что она — пожалуй, единственный человек в моей жизни, который не будет осуждать меня за глупость и слабость. И сейчас я как никогда благодарна ей за это.

Я осматриваюсь по сторонам в поисках названия улицы и когда вижу его, понимаю, что нахожусь в Верхнем Ист Сайде. Лия даёт мне указания, на чём можно добраться до Северного Манхеттена, в котором расположен наш с ней скромный дом. Точнее, это был её дом, до того, как она меня приютила. Такси до него стоит целое состояние, поэтому я решаю воспользоваться общественным транспортом.

Погруженная в свои невесёлые размышления, я, незаметно для себя, прохожу несколько кварталов и оказываюсь рядом с ночным клубом, в котором мы с Лией познакомились с Джейкобом. Улыбаюсь про себя воспоминаниям. Да, приставать к мужчинам в переулке теперь становится моей новой привычкой. Смотрю на себя в зеркальное окно клуба. Вижу в отражении девушку в странной одежде робко переминающуюся с ноги на ногу. Кто она? Что она делает со своей жизнью? Скучает ли по предсказуемой простоте своего прошлого?

Может быть, это не Кирилл тогда нашёл меня, а это я нашла его? Подсознательно мне хотелось вырваться из однообразной серости своей прошлой жизни, и я использовала его, сама того не понимая? Он казался мне таким ярким и манящим, что я без раздумий вошла в его жизнь, ещё не зная, каким судьбоносным окажется это решение. По истине, огромной тайной овеяны последствия наших, казалось бы, самых незначительных поступков.

Я достаю телефон и листаю список контактов. Нахожу своего знакомого из клуба. Поддавшись странному порыву, пишу ему:

Я: «Привет, Джейк. Это Кира».

Сейчас начало четвёртого ночи, и он точно спит. Убираю телефон в карман. Но через пару минут чувствую, как он вибрирует.

Джейк: «Привет, Кира. Рад, что ты написала.»

Он не спит? Интересно, чем он занимается в такое время?

Я: «Чем занимаешься? Почему не спишь?»

Джейк: «Я делаю эскиз здания. А ты?»

Я: «Я гуляю.»

Наверное, это странно, что я гуляю в такое время. Хотя ещё более странной, чем он уже меня считает, наверное, не стану.

Джейк: «Конечно. Я даже не удивлён. Где гуляешь?»

Я: «Сейчас стою около клуба, в котором мы познакомились. Нахлынули воспоминания:-)»

Джейк: «Хочешь, составлю тебе компанию? Я тут недалеко живу.»

Хочу ли я? Наверное, не стоит. Я только что выпрыгнула из постели Кирилла. Не разобралась со своей жизнью. Оставь парня в покое, Кира. Уже хочу убрать телефон, когда замечаю своё жалкое отражение в зеркальной поверхности окна. Одинокая и грустная использованная девочка.

Я: «Давай. Обещаю вести себя хорошо. Приставать не буду»

Пишу я и отправляю. Я знаю, он — хороший парень. А мне сейчас как раз нужна трезвая компания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я жду Джейкоба около двадцати минут рядом с клубом, посетители которого с любопытством посматривают на меня. Конечно, на каблуках и в мужской футболке поверх короткого платья я, должно быть, выгляжу для них провокационно. Прогуливаюсь из стороны в сторону. Начинаю замерзать. Это была идиотская идея. Надо отменить встречу. Достаю телефон и начинаю набирать сообщение, когда слышу позади себя голос Джейкоба:

— Привет, странная русская девушка.

Он весело улыбается мне. Я не могу не отметить его бодрый вид, немного неуместный в три часа ночи. Он выглядит так свежо, что на секунду мне кажется, будто сейчас не глубокая ночь, а пять часов вечера и мы вышли вместе пообедать.

Вглядываюсь в его лицо. Я видела его всего раз в жизни, и уже успела позабыть эти чудесные зелёные глаза с искорками веселья. Длинные тёмные волосы собраны в хвост на макушке. Джейк выглядит слегка богемно, что, впрочем, весьма подобает его профессии. Он же художник, я правильно помню?

Джейк окидывает мой наряд удивлённым взглядом, немного задерживается на футболке, но никак не комментирует. Вместо этого он спрашивает:


— Ты всё ещё не привыкла к местному времени? Поэтому гуляешь по ночам? В Москве сейчас сколько? Часов восемь вечера? — он ухмыляется, и я вижу милые ямочки на его щеках.

— Наверное, — смеюсь я — Но я уже почти год в США. Просто решила проветрить голову.

— Надеюсь, ни один мужчина не пострадал сегодня? — он подмигивает мне.

Я заливаюсь краской. Он намекает на моё непристойное пьяное поведение в прошлом.

— Я… не… — лепечу я, не зная, что ему ответить.

— Да расслабься. Я шучу. — смеётся он и весело смотрит на меня. — Я уже сам тысячу раз пожалел, что тогда вёл себя слишком по-джентльменски.

Я снова краснею и смотрю себе под ноги, не в силах поднять на него взгляд. Без алкоголя в крови я совсем не такая смелая. Джейк чувствует моё замешательство и решает сменить тему.

— Куда хочешь пойти?

Я пожимаю плечами. Мне сейчас почти всё равно, где находиться, просто не хочется быть одной.

— Может быть, покажешь мне здание, эскиз которого делаешь? — предлагаю я.

— Тебе правда это интересно? — глаза Джейка загораются. — То есть я хочу сказать, что обычно девушкам скучно от моей болтовни про здания…

— Ты что, это же удивительно! Нью-Йорк — живой памятник архитектурного искусства!

— Согласен. — Джейк даёт мне свою руку. — Хорошо, юная леди. Пристегните ремни, сейчас вас ждёт увлекательная экскурсия по центральным улицам Ист Сайда.

Я беру Джейка под руку. Из-за его обходительности я и правда чувствую себя как леди, несмотря на ультракороткую юбку и растрёпанные волосы.

Мы идём вдоль по пятой Авеню в сторону Центрального Парка. Джейк обращает моё внимание на различные интересности, которые не бросаются в глаза обычному туристу. Эти маленькие мелочи выдают в нём настоящего знатока города.

Мы с наслаждением бредём по пустынным улицам, упиваясь той отрешённой безмятежностью, которая появляется во время бесцельной прогулки. Конечно, Нью Йорк никогда не спит. Огни его не гаснут. Они лишь постепенно блёкнут, теряясь в бледной дымке рассвета. Мы практически не встречаем людей на улицах. Видимо, большинство ночных гуляк и работников индустрии развлечений в четыре утра отправляются на покой. Непривычная для большого города камерность, некоторая интимность его обнажённых улиц странно сближает нас с Джейком. Мы чувствуем, будто город раскрывается только для нас двоих с новой стороны, показывает нам своё утреннее неумытое лицо. Оно немного неприветливое и заспанное, зато такое честное и настоящее.

Джейк оказался интересным собеседником. Он не навязывал своего мнения, но после его экскурса в историю города, я, всё же, взглянула на бесчисленные небоскрёбы по-другому. Когда начинаешь разбираться в чём-то, то оно странным образом нравится тебе. Так приятно было поднять взгляд вверх, оторваться от привычного приземлённого существования. Осознать, что все твои проблемы кажутся этим бетонным гигантам незначительными и мелкими. Эти здания, этот город был до тебя и будет после. Он с равнодушным величием устремляется далеко ввысь, подпирая небо крышами стоэтажек. И ты, маленький человечек, подпитываешься этим неколебимым величием, радуясь, что и на твою долю выпал шанс прикоснуться к живой истории.

— Джейк, скажи, ты хотел бы вернуться в прошлое, чтобы суметь что-то изменить в твоей жизни? — внезапно спрашиваю я.

— Наверное, — он сидит на траве рядом со мной и смотрит вдаль, любуясь первыми лучами рассвета. — Но, в таком случае я перестану быть собой. Весь мой опыт обнулится, и я буду уже другим человеком. Все трудности в итоге делают нас теми, кто мы есть. — он оптимистично смотрит на меня. — Никогда не знаешь, к чему приведут наши самые незначительные решения. Например, я две недели назад хотел просто выспаться, а мой друг уговаривал меня составить ему компанию. Я до последнего отказывался. Но в итоге согласился, при условии, что мы пойдём в ближайшее к нашему дому заведение. И вот теперь я сижу с грустной русской девушкой, с которой познакомился там, в Центральном Парке в… — он смотрит на часы — в пять утра.

Я смотрю на этого чудесного человека, который даёт мне такую лёгкость, что кажется, будто открытая рана в моей душе покрывается тонким слоем новой кожи, и уже не так болит. Смогу ли я уцепиться за этот спасательный круг и, наконец, взойти на борт надёжного корабля, оставив весь мрак бури позади? Я не знаю, смогу ли, и лишь молюсь о том, чтобы морское чудовище не ухватило меня за ногу своими щупальцами в последний момент.





‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 12. НЕНОРМАЛЬНЫЙ





КИРИЛЛ



Лучи яркого солнца разбудили меня. Должно быть сейчас уже больше десяти часов утра. Я перевернулся на бок, щурясь от света, заливающего спальню. Рядом со мной на кровати было пусто. Огляделся вокруг. Её платье и туфли исчезли. Смутное беспокойство охватило меня, я позвал её:

— Кира?

Ответа нет. Может быть, она на кухне? Готовит завтрак, одетая в мою футболку. Да, должно быть она там. Не могла же она уйти? Грудь сдавило, будто от нехватки кислорода. Я всегда предполагаю худшее, когда ещё толком ничего не ясно.

Бегу на кухню, попутно натягивая брюки. Меня встречает пустота и тишина, нарушаемая лишь громкими гудками машин, доносящимися из приоткрытого окна. Где она, чёрт побери?

— Кира! — я ношусь по квартире. Заглядываю в кабинет, в ванну, в гостиную. Никого. Я снова один.

Возвращаюсь в спальню и сажусь на кровать. Подушка всё ещё хранит её запах. Перевожу взгляд на тумбочку возле кровати и вижу записку, лежащую поверх моего телефона.

«Ты просто ненормальный! Оставь меня в покое! Не пытайся меня вернуть. Пиши про кого-то другого!»

Паника накатывает на меня, сердце учащённо бьётся. Откуда она узнала о том, что я опять начал писать? Почему она постоянно суёт нос не в свои дела! Я беру телефон и вижу сообщение от Алины. Картина проясняется.

Я и правда ненормальный, если думал, что наши отношения имеют будущее. «Ненормальный, ненормальный, ненормальный» — эхом повторяется в голове. Почему меня всегда так задевает, когда меня называют «ненормальным»? Наверное, внутри себя я слишком боюсь, что это окажется правдой.

«Пиши про кого-то другого». Слышится голос Киры в голове. Будто она сама произносит сейчас эти слова. Надломлено и обречённо. Ох, если бы я мог! Я писал бы про кого-то другого. Обязательно писал. Оставил бы её в покое и остался в Москве. Начал новую главу своей жизни. Но проблема в том, что я не могу.

Неужели она думает, что мне нравится эта её власть надо мной? Сумасшедшее, необъяснимое притяжение, которое заставляет меня постоянно искать её. Я не чувствую себя живым без неё, не могу писать. И эта зависимость пугает меня, чертовски пугает.