Ари вспыхнул и стал считать в уме до десяти, стараясь успокоиться.

Потом быстро встал и почувствовал знакомую боль в плече.

— Проклятье! — пробормотал он.

— С тобой все в порядке, командир?

— Да-да, чертово плечо. Болит с тех пор, как… — сказал он и запнулся, — ко мне ворвались.

Звучит лучше, чем «с тех пор, как я упал в гостиной».

— Послушай, надо показать плечо врачу.

— Само собой…

— Не затягивай с этим. — В голосе Томаса прозвучала металлическая нотка. — Мы не можем доверить дежурство больному человеку. Что будет, если попадешь в какой-нибудь переплет?

— О’кей. Загляну в больницу на неделе.

— Нет, иди сейчас. Вопрос исчерпан.





* * *


Время шло так медленно. Ужасно медленно. Утром она зажгла свет и села у окна почитать, но смысл ускользал от нее. Ожидание было слишком будоражащим. Все сосредоточилось на одном — что они теперь вместе. Они двое. Во всем мире.

Доказательство Нина спрятала под кроватью. Это был прекрасный тайник, она знала это по опыту прежних лет. Когда ей приходилось прятаться.

Он будет доволен ею. Она взяла эту вещь, чтобы его не поймали. Нина прокручивала предстоящий разговор снова и снова в своей голове, предвкушая, что расскажет ему, почему она это сделала и почему не получилось сделать все так, как она хотела, довести до конца… Она была в ярости на себя. Только бы он не рассердился!

Нет, конечно же, он будет доволен. Доволен ею.

И тогда… она пригласит его к себе домой и угостит ужином.

От волнения ей стало трудно дышать.





* * *


Томас позвонил в больницу и попросил врача осмотреть Ари, хотя это не было согласовано заранее. Возражать было бесполезно, Ари пошел в больницу пешком. Томас хотел, чтобы внедорожник оставался рядом с участком на всякий случай. Сугробы громоздились вокруг на всем пути. Метель немного стихла, но снег продолжал идти, и бил в лицо, и слепил глаза.

Врач, к которому Ари должен был обратиться, оказался занят. Ари сел в приемной и перевел дыхание. В списке его забот плечо сейчас не было на первом месте. Полистал старые потрепанные журналы, затем встал и спросил у дежурной, работает ли сегодня Гудрун, медсестра, которая была свидетелем при составлении завещания.

— Да, — сказала дежурная.

— Можно поговорить с ней, пока я жду?

— Я попрошу, чтобы ее позвали. — У полицейской формы определенно было свое преимущество.

Они присели за столик в конце вестибюля, подальше от стойки регистрации и единственного пациента, ожидающего встречи с врачом.

— Простите, что отвлекаю от работы, — сказал Ари ровным голосом, стараясь ее успокоить.

Это была женщина средних лет с приветливым взглядом. Похоже, ее не смутила просьба поговорить с полицией.

— Ничего страшного, — с улыбкой ответила Гудрун. — Чем я могу помочь?

— Мне надо задать несколько вопросов по поводу завещания, которое сделал Хрольвюр Кристьянссон. Кажется, вы были свидетелем?

— Да, верно. Это происходило дома у Торстейна и Сньолойг. Но я только поставила подпись.

— Уверен, что все было по правилам. Хрольвюр присутствовал при этом, так ведь?

— Да-да, разумеется.


— Вам стало известно, кто его наследники?

— Нет, конечно нет, я и не спрашивала. Это не мое дело.

Она покраснела.

— Вы кому-нибудь говорили, что Хрольвюр оставил завещание?

— Нет, не говорила. Он подчеркнул важность того, чтобы все оставалось в тайне. Я серьезно отношусь к таким просьбам.

— Конечно. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

— Он был… убит?

Ари не успел ответить. Его вызвали.

— Простите, мне надо бежать. Прием у врача.

— Надеюсь, что помогла.

— Конечно, — сказал он, хотя это вряд ли можно было бы считать правдой. — Спасибо, что нашли время поговорить со мной.

Доктором оказалась серьезная молодая женщина, высокая, с короткими темными волосами.

— Что вас беспокоит? — Ее тон давал понять, что даром время она терять не станет. — Томас, кажется, говорил о проблемах с плечом.

Ари кивнул.

— Вот это. — И показал на больное плечо. — Стукнулся о стол в комнате.

— Опасности подстерегают нас дома, — заметила она, разминая ему плечо. — Так больно?

Ари дернулся:

— Очень.

После короткого осмотра она вынесла вердикт:

— Ничего серьезного, просто растяжение. Скоро все пройдет. Отдохните несколько дней, и руку лучше держать на перевязи, чтобы не напрягать плечо.

Ари хотел отказаться, но у него не было на это сил, по крайней мере сейчас. Он вышел из больницы с твердым намерением выбросить повязку, как только доберется до участка, а затем проклял свое упрямство. Действительно, было бы хорошо дать его плечу отдохнуть.

Он был уже недалеко от участка, как вдруг развернулся и пошел обратно в сторону больницы. Ари решил кое-что проверить там, надеясь, что это поможет ему выяснить, кто же проник в его дом той ночью.





* * *


Сведения, полученные в больнице, подтвердили его догадку, хотя картина еще не была полностью ясной. На обратном пути в участок он взвесил все варианты, и его настроение улучшилось. У него было предположение о том, кем был его ночной гость, но Ари все еще не мог понять, что тому было нужно. По-видимому, это было как-то связано с расследованием. И тут его внезапно осенило. Камера! Ари был так взволнован, что почти забыл о своем травмированном плече и о том, что доктор велел ему не перенапрягаться.

Он сел за компьютер, не сказав Томасу ни слова, и стал рассматривать фотографии, сделанные в театре.

— Пастор будет носить перевязь?

Томас дружески улыбался.

— Что?.. Да. Конечно. Растяжение. Мне велели несколько дней отдыхать.

— Я так и думал. Вы с Хлинюром поменяетесь, я попрошу его выйти завтра и поработать всю неделю, а ты заступишь на выходные.

— Мне лучше на работе. Дома делать нечего.

Кроме как думать о работе, Угле и Кристине.

— Давай будем слушаться врача. — Наставнический тон напомнил Ари его отца. Тот сказал бы то же самое.

— Ладно. Но я буду бродить в округе как неприкаянный.

— Пожалуйста, если хочешь. Но ты не на дежурстве, запомни это.

Ари опять вернулся к фотографиям. Он хотел удостовериться в правильности своих догадок, прежде чем поделиться ими с Томасом.