– Мы проверим дверь в подвал, – предложил полицейский.
Сабина с облегчением выдохнула через нос. «Мой последний шанс!» Она услышала, как Айзнер открыл дверь, затем голоса полицейских стали тише.
– Здесь наверху вырван кусок стены, – заметил один. – Словно что-то выломали.
– Это для сигнализации. Вот и лестница рядом стоит. Мне пришлось демонтировать систему из-за ее постоянного ложного срабатывания. Со вчерашнего дня проводка оголена. Вероятно, это и спровоцировало новый сигнал тревоги.
– Почините ее как можно скорее.
– Конечно.
«Не будьте такими идиотами! Ищите ведро!»
– Это ваша машина на парковке рядом с домом?
– Нет. Время от времени сюда приезжает молодежь, чтобы искупаться в озере и сэкономить деньги за вход.
«Запишите номер моей машины!»
– Хорошо, мы осмотрим сад.
Затем голоса умолкли, и дверь захлопнулась. Но тихое кваканье сирены было слышно так же громко, как и до этого. «Как такое возможно?» Сабина заметила, что паралич постепенно проходит.
Она заставила себя повернуть голову. И неожиданно увидела. «Ведро с монтажной пеной!» Оно стояло в сауне, в метре от нее, под деревянной лавкой.
О нет! Проклятье!
Она стиснула от ярости зубы. Полицейские уйдут, не заметив ничего подозрительного.
Самое позднее завтра, когда Сабина не появится вовремя в академии, кто-нибудь попытается ей позвонить, искать ее, запеленговать сотовый или отследить трекер GPS ее автомобиля. Ее найдут. Это лишь вопрос времени.
Чувствительность в ногах возвращалась. Понемногу, но тем не менее. Кожу начинало пощипывать – как будто она отсидела ногу. С трудом Сабина придвинулась к стене. Наконец получилось дотянуться носком до стены и постучать. Раз, два, три…
Каждое движение стоило ей огромных усилий.
Тут Сабина услышала шаги по лестнице. Она продолжала стучать. В следующий момент дверь распахнулась, и ее нога ушла в пустоту. Она подняла глаза и увидела штанину Франка Айзнера.
– Можешь не стараться, девочка. Полицейские ушли. – Он вошел в сауну, переступил через Сабину и наклонился. Вытащил из-под деревянной лавки ведро. Затем сунул руку в карман и достал мобильный Сабины. Тот уже был разобран на отдельные части. Айзнер швырнул аккумулятор, сим-карту, корпус телефона, чип и чехол в ведро.
Затем ощупал ее тело и проверил карманы. В кармане брюк он нашел ключ от ее автомобиля. Невозмутимо повертел ключ на указательном пальце.
– Я скоро вернусь, – сказал он. – Нужно переставить твою машину в такое место, где ее не найдут. – Он взглянул на ключ. – Выглядит новым. Дорогая была?
Сабина подняла на него глаза.
– Вероятно. – Айзнер пожал плечами. – Я утоплю ее в озере – как и тебя.
Она в ужасе уставилась на него.
Он посмотрел на нее и, видимо, догадался, о чем она думала.
– Почему я сразу этого не делаю? – спросил он. – Потому что ты мне еще нужна.
Он взял ведро и ушел.
2 года назад – день ясности
– Харди, лови! – раздался крик во внутреннем дворе тюрьмы Бютцов.
Харди подпрыгнул, поймал мяч, но сумел провести его лишь два метра в сторону корзины соперника. Дальше не прорвался. Тут же подскочили два охранника и стали оттеснять его.
Харди получил локтем по почкам и ботинком под колено. Он стиснул зубы, хотел бежать дальше, но в следующий момент мяч у него отобрали.
– Это был фол? – крикнул судья.
– Нет, – прохрипел Харди. – Все в порядке.
Игра продолжилась. Харди уперся локтями в колени, затем вытер пот со лба. Через десять секунд охранники забросили мяч в корзину.
Чертова игра! В свои сорок восемь он находился в хорошей форме, но охранники были в среднем на двадцать лет моложе членов его баскетбольной команды, которая состояла из заключенных. Они дали себе название «Бютцовские гранаты». Охранники играли и тренировались в свободное время и назвали себя «Бютцовский торнадо». Конечно, без фантазии, но они действительно, как торнадо, сметали все на своем пути.
Игра длилась еще десять минут, они проиграли «Бютцовскому торнадо» со счетом 58 к 69. Как всегда! Правда в этот раз были хорошие шансы на ничью. Но в итоге не важно, кто выиграл, а кто проиграл. Они целый час занимались на улице, выложились по полной и будут спать ночью лучше, чем обычно. Это был единственный смысл таких матчей – поэтому Харди и положил им начало.
Отсидев в этой тюрьме большую часть срока – восемнадцать лет, – он достаточно хорошо знал многих заключенных. И ему стоило лишь заикнуться, что он хочет создать волейбольную команду, боксерский клуб или команду по игре в настольный теннис, как желающие нашлись бы. За этими стенами спорт был его второй страстью, которая сохранила ему жизнь. Первой было чтение. После детективов о Джерри Коттоне в детстве, Лиззи помогла ему по-настоящему войти во вкус – Фицджеральд, Стейнбек, Фолкнер, Апдайк и Берроуз. Его шкаф в камере ломился от книг, их было так много, что он мог бы открыть в тюрьме собственную библиотеку. Возможно, он так и сделает незадолго до освобождения. Ему оставалось всего полгода… шесть месяцев… сто восемьдесят паршивых дней. Которые он отсидит на заднице.
Харди поймал мяч, зажал его под мышкой и направился к выходу.
– Хороший был матч, – сказал один из охранников и похлопал Харди по плечу.
– Да, хороший. – Харди сделал глоток воды из своей бутылки, чтобы смыть засохшую в горле пыль.
Вечернее солнце палило на потрескавшийся асфальт, из которого пробивались сорняки.
Харди хотел пойти дальше, но охранник остановил его.
– На этот раз ты подметаешь площадку, снимаешь корзины и относишь их на склад.
– Я? – Харди осклабился. Он издевается?
– Ты.
– Обычно это делают…
– А в этот раз ты. Указание майора Кислингера.
Харди посмотрел в сторону выхода. Там стояли сотрудники тюрьмы с дубинками, тазерами и газовыми баллончиками на поясе и проверяли выходящих заключенных. Некоторые из его товарищей уже прошли через металлодетектор и исчезли в здании.
Рядом с охранниками стоял майор Кислингер. Поставив одну ногу на деревянную паллету, упершись рукой в бедро, он лениво моргал на солнце. Выглядел непринужденно. И наверняка втайне наслаждался каждым силовым приемом против одного из заключенных.
– О’кей, – пробурчал Харди и бросил мяч одному из коллег. – Я приду позже.
Работа заняла более получаса, потому что Харди пришлось делать все одному, и, когда он наконец попал в душ, все давно уже ушли.
Раздача еды будет через полчаса, к ней он тоже опоздает. Хоть он и капитан команды – коллеги наверняка оставят ему одну морковь, шпинат и капусту.
«Старик, не забывай: еще полгода, и все это дерьмо останется позади!»
Закончив с душем, он подошел к своему шкафчику. Вода еще капала с волос, и он повязал полотенце вокруг бедер.
Раньше в душевых кабинах регулярно случались изнасилования, обычно педофилов. Харди видел это собственными глазами. Но с тех пор все кардинально поменялось. Сейчас более половины заключенных были из Восточной Европы или с Ближнего Востока. Конфликты стали другими – политическими и религиозными, но больше никаких изнасилований.
Харди ощутил холодный плиточный пол под ногами. Он достал из шкафчика свои брюки и надел их.
– Ты что-то припозднился, Харди.
Харди закрыл шкафчик и посмотрел в сторону выхода. Там стоял Кислингер. Он медленно направился к Харди, пристально на него смотря.
О’кей, вот к чему была та выходка во дворе. Кислингер хотел застать его одного.
– В чем дело, майор?
– Я хотел тебя похвалить, сказать, что ты проделал со своей командой отличную работу и провел хороший матч. Сказать, как здорово, что ты добровольно убрал и подмел весь двор. Но, очевидно, ты это как-то не так воспринял.
Харди уставился на Кислингера. Что за чушь?
– Видимо, ты подумал, что я хочу тебя спровоцировать. Слишком бурно отреагировал, и вот что получилось… – Кислингер наклонился, смачно сплюнул на собственный ботинок. Затем вытер рот. – Харди, ты плюнул мне на ботинок.
По какой-то причине Кислингер хотел до него докопаться. Харди лишь покачал головой и достал оставшиеся вещи из шкафчика.
– Извините, майор, этот номер вы можете проделывать с новичком, но не со мной.
– Харди! – заорал Кислингер. – Паскуда, ты плюнул мне на ботинок! Вытри это!
Харди проигнорировал приказ и надел футболку.
– Харди, я с тобой разговариваю! Немедленно посмотри на меня!
Харди обернулся и взглянул на Кислингера.
– Майор, мы оба не должны этого делать. Что вам нужно на самом деле?
Сабина с облегчением выдохнула через нос. «Мой последний шанс!» Она услышала, как Айзнер открыл дверь, затем голоса полицейских стали тише.
– Здесь наверху вырван кусок стены, – заметил один. – Словно что-то выломали.
– Это для сигнализации. Вот и лестница рядом стоит. Мне пришлось демонтировать систему из-за ее постоянного ложного срабатывания. Со вчерашнего дня проводка оголена. Вероятно, это и спровоцировало новый сигнал тревоги.
– Почините ее как можно скорее.
– Конечно.
«Не будьте такими идиотами! Ищите ведро!»
– Это ваша машина на парковке рядом с домом?
– Нет. Время от времени сюда приезжает молодежь, чтобы искупаться в озере и сэкономить деньги за вход.
«Запишите номер моей машины!»
– Хорошо, мы осмотрим сад.
Затем голоса умолкли, и дверь захлопнулась. Но тихое кваканье сирены было слышно так же громко, как и до этого. «Как такое возможно?» Сабина заметила, что паралич постепенно проходит.
Она заставила себя повернуть голову. И неожиданно увидела. «Ведро с монтажной пеной!» Оно стояло в сауне, в метре от нее, под деревянной лавкой.
О нет! Проклятье!
Она стиснула от ярости зубы. Полицейские уйдут, не заметив ничего подозрительного.
Самое позднее завтра, когда Сабина не появится вовремя в академии, кто-нибудь попытается ей позвонить, искать ее, запеленговать сотовый или отследить трекер GPS ее автомобиля. Ее найдут. Это лишь вопрос времени.
Чувствительность в ногах возвращалась. Понемногу, но тем не менее. Кожу начинало пощипывать – как будто она отсидела ногу. С трудом Сабина придвинулась к стене. Наконец получилось дотянуться носком до стены и постучать. Раз, два, три…
Каждое движение стоило ей огромных усилий.
Тут Сабина услышала шаги по лестнице. Она продолжала стучать. В следующий момент дверь распахнулась, и ее нога ушла в пустоту. Она подняла глаза и увидела штанину Франка Айзнера.
– Можешь не стараться, девочка. Полицейские ушли. – Он вошел в сауну, переступил через Сабину и наклонился. Вытащил из-под деревянной лавки ведро. Затем сунул руку в карман и достал мобильный Сабины. Тот уже был разобран на отдельные части. Айзнер швырнул аккумулятор, сим-карту, корпус телефона, чип и чехол в ведро.
Затем ощупал ее тело и проверил карманы. В кармане брюк он нашел ключ от ее автомобиля. Невозмутимо повертел ключ на указательном пальце.
– Я скоро вернусь, – сказал он. – Нужно переставить твою машину в такое место, где ее не найдут. – Он взглянул на ключ. – Выглядит новым. Дорогая была?
Сабина подняла на него глаза.
– Вероятно. – Айзнер пожал плечами. – Я утоплю ее в озере – как и тебя.
Она в ужасе уставилась на него.
Он посмотрел на нее и, видимо, догадался, о чем она думала.
– Почему я сразу этого не делаю? – спросил он. – Потому что ты мне еще нужна.
Он взял ведро и ушел.
2 года назад – день ясности
– Харди, лови! – раздался крик во внутреннем дворе тюрьмы Бютцов.
Харди подпрыгнул, поймал мяч, но сумел провести его лишь два метра в сторону корзины соперника. Дальше не прорвался. Тут же подскочили два охранника и стали оттеснять его.
Харди получил локтем по почкам и ботинком под колено. Он стиснул зубы, хотел бежать дальше, но в следующий момент мяч у него отобрали.
– Это был фол? – крикнул судья.
– Нет, – прохрипел Харди. – Все в порядке.
Игра продолжилась. Харди уперся локтями в колени, затем вытер пот со лба. Через десять секунд охранники забросили мяч в корзину.
Чертова игра! В свои сорок восемь он находился в хорошей форме, но охранники были в среднем на двадцать лет моложе членов его баскетбольной команды, которая состояла из заключенных. Они дали себе название «Бютцовские гранаты». Охранники играли и тренировались в свободное время и назвали себя «Бютцовский торнадо». Конечно, без фантазии, но они действительно, как торнадо, сметали все на своем пути.
Игра длилась еще десять минут, они проиграли «Бютцовскому торнадо» со счетом 58 к 69. Как всегда! Правда в этот раз были хорошие шансы на ничью. Но в итоге не важно, кто выиграл, а кто проиграл. Они целый час занимались на улице, выложились по полной и будут спать ночью лучше, чем обычно. Это был единственный смысл таких матчей – поэтому Харди и положил им начало.
Отсидев в этой тюрьме большую часть срока – восемнадцать лет, – он достаточно хорошо знал многих заключенных. И ему стоило лишь заикнуться, что он хочет создать волейбольную команду, боксерский клуб или команду по игре в настольный теннис, как желающие нашлись бы. За этими стенами спорт был его второй страстью, которая сохранила ему жизнь. Первой было чтение. После детективов о Джерри Коттоне в детстве, Лиззи помогла ему по-настоящему войти во вкус – Фицджеральд, Стейнбек, Фолкнер, Апдайк и Берроуз. Его шкаф в камере ломился от книг, их было так много, что он мог бы открыть в тюрьме собственную библиотеку. Возможно, он так и сделает незадолго до освобождения. Ему оставалось всего полгода… шесть месяцев… сто восемьдесят паршивых дней. Которые он отсидит на заднице.
Харди поймал мяч, зажал его под мышкой и направился к выходу.
– Хороший был матч, – сказал один из охранников и похлопал Харди по плечу.
– Да, хороший. – Харди сделал глоток воды из своей бутылки, чтобы смыть засохшую в горле пыль.
Вечернее солнце палило на потрескавшийся асфальт, из которого пробивались сорняки.
Харди хотел пойти дальше, но охранник остановил его.
– На этот раз ты подметаешь площадку, снимаешь корзины и относишь их на склад.
– Я? – Харди осклабился. Он издевается?
– Ты.
– Обычно это делают…
– А в этот раз ты. Указание майора Кислингера.
Харди посмотрел в сторону выхода. Там стояли сотрудники тюрьмы с дубинками, тазерами и газовыми баллончиками на поясе и проверяли выходящих заключенных. Некоторые из его товарищей уже прошли через металлодетектор и исчезли в здании.
Рядом с охранниками стоял майор Кислингер. Поставив одну ногу на деревянную паллету, упершись рукой в бедро, он лениво моргал на солнце. Выглядел непринужденно. И наверняка втайне наслаждался каждым силовым приемом против одного из заключенных.
– О’кей, – пробурчал Харди и бросил мяч одному из коллег. – Я приду позже.
Работа заняла более получаса, потому что Харди пришлось делать все одному, и, когда он наконец попал в душ, все давно уже ушли.
Раздача еды будет через полчаса, к ней он тоже опоздает. Хоть он и капитан команды – коллеги наверняка оставят ему одну морковь, шпинат и капусту.
«Старик, не забывай: еще полгода, и все это дерьмо останется позади!»
Закончив с душем, он подошел к своему шкафчику. Вода еще капала с волос, и он повязал полотенце вокруг бедер.
Раньше в душевых кабинах регулярно случались изнасилования, обычно педофилов. Харди видел это собственными глазами. Но с тех пор все кардинально поменялось. Сейчас более половины заключенных были из Восточной Европы или с Ближнего Востока. Конфликты стали другими – политическими и религиозными, но больше никаких изнасилований.
Харди ощутил холодный плиточный пол под ногами. Он достал из шкафчика свои брюки и надел их.
– Ты что-то припозднился, Харди.
Харди закрыл шкафчик и посмотрел в сторону выхода. Там стоял Кислингер. Он медленно направился к Харди, пристально на него смотря.
О’кей, вот к чему была та выходка во дворе. Кислингер хотел застать его одного.
– В чем дело, майор?
– Я хотел тебя похвалить, сказать, что ты проделал со своей командой отличную работу и провел хороший матч. Сказать, как здорово, что ты добровольно убрал и подмел весь двор. Но, очевидно, ты это как-то не так воспринял.
Харди уставился на Кислингера. Что за чушь?
– Видимо, ты подумал, что я хочу тебя спровоцировать. Слишком бурно отреагировал, и вот что получилось… – Кислингер наклонился, смачно сплюнул на собственный ботинок. Затем вытер рот. – Харди, ты плюнул мне на ботинок.
По какой-то причине Кислингер хотел до него докопаться. Харди лишь покачал головой и достал оставшиеся вещи из шкафчика.
– Извините, майор, этот номер вы можете проделывать с новичком, но не со мной.
– Харди! – заорал Кислингер. – Паскуда, ты плюнул мне на ботинок! Вытри это!
Харди проигнорировал приказ и надел футболку.
– Харди, я с тобой разговариваю! Немедленно посмотри на меня!
Харди обернулся и взглянул на Кислингера.
– Майор, мы оба не должны этого делать. Что вам нужно на самом деле?