– В общих чертах… неоднозначно. – Глава разведки пожал плечами. – Очень много противоречивых сведений. С уверенностью можно сказать только то, что определенные шансы на появление у тебя прямого наследника все-таки есть. В достаточно недавнем прошлом, в пределах сотни лет, смешанных браков было совсем немного, да и точно утверждать, чьи там в итоге оказались дети, можно не всегда. Но пара доказанных случаев зафиксирована. А чем глубже в историю, тем достоверность сведений, как ты понимаешь, ниже. Среди таких полуфактов, например, история о том, что века три назад кровь рода Шаар-анов была разбавлена человеческой.
– Полуфактов?
– Говорю же, там какая-то мутная история. Твой предок подцепил жену где-то на границе, и разные источники говорят разное: то ли она была беззубой, дочкой мелкого дворянчика, то ли двуликой из какого-то совершенно глухого угла, а то ли вообще лесной ведьмой.
– И что, никто не мог точно сказать ничего про императрицу? – недоверчиво уточнил я. – Ладно какие-то фигуры масштабом помельче, но тут… Да и вообще, я свое генеалогическое древо неплохо знаю, тем более – на таком отдалении; не припомню я там людей.
– Ее звали Тарной, она была супругой одного из Шидаров, я не смотрел, какого именно, – сказал он. – Вот отчего мы не переняли у людей их полезную привычку нумеровать правителей? Так удобно! А тут в лучшем случае у одного из десятка прозвище есть, – проворчал Мунар.
– То есть ей еще и человеческое происхождение приписывают? – Веселый оскал получился как-то сам собой.
Рассуждения друга о нумерации Владык я комментировать не стал. Учитывая, что про первые века истории Руша в принципе известно очень немного, эта бесспорно ценная и удобная идея ломалась на единственном и основном вопросе: кого считать первым? А если вдруг всплывут сведения о более древних Владыках, их-то как нумеровать? Минус первым и минус вторым? Или вообще на дроби переходить?
– Почему – «еще и»?
– Тарну некоторые источники считают безумной, но большинство, впрочем, сходится на более мягком эпитете – «чудачка». Добрая треть легенд рода, которые я знаю, связана именно с ее именем. Так что это даже не «полуфакты», а откровенные слухи.
– Да я и не утверждал, что это точные сведения, – дипломатично согласился собеседник. – Ладно, главное я сказал: если будете продолжать так же усердно работать, у тебя есть возможность получить наследника, – ухмыльнулся он. Я недовольно поморщился, но кивнул, принимая сделанный вывод. – Да, и чуть не забыл. Поговорил бы ты на эту тему со старшей жрицей; все-таки, что ни говори, а подобные вопросы в ее компетенции.
– Ты же знаешь, что она меня с рождения не очень-то жалует, – скривился я. – Да и я эти святилища терпеть не могу.
– А ты вообще с ней общался после принятия титула? – осторожно уточнил Мунар.
– Только перед вашим с Зарой обрядом и по поводу вас, – признал я. – Ладно, под хвост эту старую ведьму. У тебя все?
– Почти, последний вопрос. Ты уже определился с маршрутом и датой своих «визитов вежливости»?
– Нет, – недовольно проворчал я. – Слишком много территорий, требующих внимания, а время ограничено. Но склоняюсь к мысли прошвырнуться по периферии. Начиная с островов. А по дороге заглянуть в пару стратегически важных мест.
Практика «визитов вежливости» императора (поначалу, конечно, Владыки) существовала столько, сколько существовал Руш как государство. В общем-то подобное принято не только у нас: из столицы страной не науправляешься, так что ответственные правители не гнушались посещения с инспекцией самых удаленных уголков.
С развитием магии и появлением дирижаблей делать эти визиты стало гораздо проще, да и эффективность их повысилась, и теперь я собирался использовать полученные возможности по максимуму. Во время войны голова была по большей части занята внешней политикой, а не внутренней, поэтому долгих и основательных выездов у меня не случалось. В Таре так я вообще не был ни разу за свою жизнь, несмотря на его относительную близость к столице: повода не было.
Южные острова – довольно специфическое место, и в войну было совершенно не до них. Рай по эту сторону смерти, где выращивают фрукты, ловят рыбу, пасут овец, никуда не спешат и умеют получать удовольствие от жизни, не напрягая себя чрезмерным трудом и столичными проблемами. В довоенное время было модно ездить туда отдыхать от суеты.
– А Александра? – уточнил Мунар.
– Естественно, поедет со мной, – ответил я.
Эта идея мне и самому не вполне нравилась: я не был уверен, что, во-первых, женщина готова к встрече с простыми оборотнями, и, во-вторых, что готовы эти самые оборотни. Но такая «полевая работа» была для нее отличной практикой. А самое главное, я не мог, да и не хотел оставлять ее одну почти на месяц.
Мои отношения с собственной женой за прошедшие с обряда полторы декады приняли очень странную форму. Скорее даже непривычную. Я никак не мог понять: все еще действует «кровь Первопредка» или она уже напрочь выветрилась и дело в самой женщине? С одной стороны, когда Александры не было рядом, я вполне мог спокойно работать, хотя ее запах тенью сопровождал меня. Более того, даже рядом с ней моя голова вполне вмещала посторонние мысли. Но порой меня накрывало таким желанием, что даже дышать было больно.
Странность, впрочем, заключалась в другом. С ней рядом мне было… спокойно. Так спокойно, как не было, пожалуй, никогда даже наедине с собой. Может, мне просто передавалась ее невозмутимость или так изменилось действие на меня ее запаха – я не имел ни малейшего представления. Самое главное, даже выяснять причины не хотел: мне было хорошо.
Но поговорить со старшей жрицей определенно стоило. Хотя бы потому, что у меня был для этого повод, а бесконечно избегать встреч с ней – как минимум неразумно.
Агара, столица империи Руш, располагалась на прибрежных скалах. Замок Варуш, или «Сердце Руша», представлял собой подлинный шедевр фортификации: он занимал отдельно стоящий скалистый утес, врастая стенами в его тело, и с берегом связан был единственным мостом. Место для его постройки было выбрано более чем удачно: вокруг довольно мелко, скалы, а на достаточно небольшой глубине под камнями залегала внушительного размера линза пресной воды. Рубить колодец в скале в те годы, когда замок строился, наверное, было то еще развлечение, но зато Варуш даже осаждать было бесполезно. За четырнадцать веков существования его пытались взять всего пару раз, но не преуспели.
Как это обычно и бывает, стратегически выгодное расположение было крайне неудобным для жизни, потому что до собственно города и святилища под ним добираться отсюда было довольно долго. Но в те времена Руш был довольно небольшим государством, да еще удачно располагался возле моря, и это не давало покоя соседям. Правда, оборотни оказались упорнее, сплоченнее (что неудивительно при живом-то Владыке) и сильнее и постепенно отвоевали себе для жизни очень обширные пространства, позволяющие гордо именоваться Империей.
Прикинув, стоит или нет брать с собой Александру, я решил для начала встретиться со старшей жрицей наедине. Насколько я помнил нашу единственную встречу перед моим отъездом из Агары, Арида уже тогда была не вполне вменяема, а что с ней стало за без малого три десятка лет – только Первопредку и известно. После этого я наносил ей всего один короткий визит, причем не для беседы по душе, а чтобы в приказном порядке заставить изменить собственное решение и все-таки провести обряд для моего друга и его избранницы.
В общем, из-за сложившихся между нами отношений я разумно предполагал, что старуха воспользуется возможностью мелочно отомстить, наговорив гадостей. Вряд ли императрицу шокирует безумная старуха, но я сомневался, что сдержусь, если та начнет бездумно молоть языком.
Вернувшись с границы в Варуш, я очень быстро понял, что лояльного правителя окружающие не оценят; это, наверное, спасло мне жизнь. Так что фамильярность и стиль общения, к которому привык за военные годы, я оставил только для самых близких, в ком был уверен как в себе.
Наверное, показательно, что брата я к «близким» не причислял.
Среди дня в святилище всегда пусто и тихо. Все обрядовые действия производятся либо на рассвете, либо на закате, а приходить по своим делам к Первопредку лучше ночью.
Охрана осталась снаружи, а я отправился на поиски старшей жрицы. Впрочем, долго искать не пришлось; она, кажется, все время, не занятое исполнением прямых обязанностей, проводила в одном месте и даже, наверное, в одной позе.
Обстановка покоев старухи отличалась редчайшим аскетизмом: низкий лежак, пустой грубый стол и тяжелое деревянное кресло, в котором хозяйка и обнаружилась. Здесь царил почти непроглядный чернильный мрак (мох рос только на потолке, и его было очень немного), и очертания предметов скорее угадывались, чем виделись. Поэтому местоположение жрицы я определил скорее по запаху.
От нее пахло пылью, немощью и смертью. Смерть вообще пропитала здесь все, она много лет караулила за плечом старухи и, наверное, уже устала ждать.
– Сам пришел, – проговорила Арида с удовлетворением в голосе. – Садись, Владыка, говорить будем.
– Спасибо, постою, – хмыкнул я, бросив взгляд на источающую обреченность койку, на которую, видимо, мне и предложили присесть.
– Воля твоя. Что ж ты один пришел? – уточнила жрица.
– А с кем должен был? – все-таки не удержался от вопроса я, хотя об ответе догадывался.
– Ну ты же про наследника пришел спрашивать. Или сам рожать собрался? – Смех старухи был больше похож на скрежет.
– А ты что, в процессе зачатия поучаствовать собиралась?
– Где уж мне, – хихикнула она. – Спрашивай, Владыка, чего хотел, – неожиданно миролюбиво велела она.
– Появление детей в смешанном браке. От чего это зависит? И что нужно для этого сделать?
– Котята, – тихо вздохнула женщина. – Хорошие котята… Хорошее будет поколение, не чета прежним, – пробормотала она. – Наконец-то придет новая!
– Кто – новая? – терпеливо уточнил я, понимая, что слова жрицы не являлись ответом на мой вопрос, а отражали какие-то собственные ее мысли.
– Новая жрица. Наконец-то свобода, – еще один едва слышный вздох. – Уже идет. Я чувствую ее запах, ее тепло. Скоро уже! Что такое месяцы для полувекового ожидания, да, Владыка? Первопредок не любит пустого своеволия, но любит хорошую шутку. Я ее прогнала, а она принесет мне свободу. Моя упрямая тень! А ты, Владыка, не мучь себя. Ты волю праотца знаешь и вершишь, и все правильно. Кровь Первопредка не пролита, и все верно идет. А котята… Дикий виноград сам растет, сам родит, сам бродит; ему солнце срок устанавливает. Все правильно будет.
– Новой старшей жрицей будет дочь Зары? – ошарашенно уточнил я.
– Смешно, правда? – без намека на улыбку проговорила она. – Первопредок был сердит на меня за твоего деда. Он не вмешивается в нашу жизнь напрямую, но… учит. Я только недавно окончательно поняла, что полжизни была слепа, а не после ухода зверя. И когда я это поняла, появилась она, новая, – неожиданно внятно и связно объяснила жрица.
– А дед-то при чем?
– Арур решил, что Владыка не нужен оборотням, что хватит императора. Решил, что знает все лучше Первопредка. Это тоже был урок, урок твоему роду, Шаар-ан. Спросишь, почему старуха разговорилась? – усмехнулась она. – Мы не увидимся больше, Владыка. А тебе стоило это услышать, чтобы не наворотить дел. Чти Первопредка, мальчик. И котят расти правильно!
Империя Руш
Императрица Александра Шаар-ан
Известие о предстоящем вскоре отъезде застало меня врасплох. Я уже настолько втянулась в установившийся режим дня, поглощенная усвоением новых сведений, что о внешнем мире не вспоминала. За полторы декады я только отправила несколько писем домой, отцу и брату, и этим мое общение с реальностью за пределами замка ограничилось.
В письмах я старалась не вдаваться в лишние подробности: сомневалась, что они не попадут в чужие руки, а выворачивать душу перед бесстрастными дешифровщиками и экспертами не хотелось. Но при этом все-таки попыталась донести до родных мысль о том, что у меня все хорошо, оборотни не обижают, муж ведет себя на удивление прилично, и вообще меня, кажется, все устраивает.
Но письма письмами, а поговорить по душам очень хотелось. Просто поговорить с кем-нибудь хорошо и давно знакомым, лучше всего – с отцом. Спросить совета или скорее услышать заверения, что все нормально и ничего страшного не происходит. Потому что сама я это умом понимала, но принять и уложить в душе никак не могла. Да что там, я даже толком сформулировать не могла, что именно меня не устраивает!
Наверное, я просто слишком настроилась на то, что брак с оборотнем окажется серьезным испытанием, а когда особенных испытаний не возникло и, более того, все оказалось невероятно благостно, возник внутренний конфликт. Готовность к трудностям есть, но их – нет, и это нервирует.
Вот кто не дергался по пустякам, так это Руамар. Извлекал из сложившейся ситуации максимальную пользу для себя лично и не искал на пустом месте катастрофы. Хотя, глядя на Шарру, я подозревала, что среди оборотней не редкость, когда некий незнакомый индивид допускается на пугающе близкое расстояние без предварительных проверок и сбора информации, на основании одних только ощущений. Может, именно в этом и состояло их хваленое «отсутствие предрассудков»?
В любом случае у меня-то эти предрассудки были, и отойти от них оказалось не так-то просто. Я в целом допускала, что возникновение искреннего доверия между мужчиной и женщиной, соединившимися уже не в юном возрасте, вполне возможно, но… не на третий же день знакомства! От скорости и бесцеремонности этого сближения у меня, образно говоря, закружилась голова. Разум все понимал, но многолетние привычки были категорически против и только подзуживали предчувствие неприятностей.
Мне в общем-то даже выговориться не хотелось. Что поделать, я по характеру не болтлива, даже с близкими, да и жаловаться не люблю. Как ни смешно, но мне, похоже, нужно было просто поговорить со знакомым человеком. То есть с тем, кому подобное поведение оборотней тоже покажется диким, чтобы совместно под кружку вина поудивляться странностям и неадекватности блохастых. Но людей здесь не было в пределах многих сотен километров. Вот когда я пожалела о великодушном решении не брать с собой никого, даже личного адъютанта!
Впрочем, быстро вспомнила посетившие меня тогда соображения и решительно одернула себя. Если меня, как жену императора, тщательно оберегаемую и охраняемую, лишний раз задеть боялись, потому что опасались спровоцировать мужа, то Навии пришлось бы несладко.
Моим адъютантом была девушка, и это было удобно во всех смыслах. Во-первых, нам было проще найти общий язык, во-вторых, обе были избавлены от лишних слухов, и, в-третьих, Навия была надежно застрахована от неуставного внимания со стороны прямого командира.
Женщин в армии Орсы, в отличие от армии Руша, хватало. Их было не так чтобы много, далеко не на всех специальностях, но некоторые вещи у женщин получались даже лучше, чем у мужчин. Например, разумный командир артиллерийского расчета при прочих равных гораздо охотнее возьмет наводчиком женщину. Женщины попадались среди инженеров, среди штурманов, среди связистов. Это была тяжелая война; не просто так шли в армию образованные горожанки, женщины из небогатых дворянских фамилий да порой и весьма известных влиятельных родов.
Возвращаясь же к моему замужеству, надо сказать, что оно как-то слишком быстро из жертвы во имя мира и положения высокопоставленной заложницы превратилось в на редкость гармоничный и удачный брак. Если не по большой любви, то уж точно по взаимному согласию и даже симпатии.
Рядом с Руамаром мне было… хорошо. Комфортно, уютно, как со старым знакомым, и очень интересно. Вечера мы проводили вместе, с искренним удовольствием обсуждая все подряд; я задавала вопросы, если они возникали за день, а оборотень на них отвечал. Иногда же, встретившись в гостиной и не обменявшись даже парой слов, оказывались в объятиях друг друга, чувствуя невероятно жгучую потребность в близости.
Более того, днем, занимаясь в библиотеке, я начала ловить себя на желании увидеть собственного мужа. А порой не только увидеть, но коснуться, почувствовать его дыхание на виске и, пожалуй, опять воспользоваться столом не по назначению. В первый раз даже испугалась такого порыва, на второй растерялась, на третий – разозлилась.
А вчера вот не выдержала и под каким-то предлогом все-таки заявилась к нему в кабинет. По счастью, никаких посетителей у императора в этот момент не было – он изволил возиться с документами, – и неловкого момента с грубым выдворением их в приемную не случилось. Подозреваю, даже очень грубым; потому что, стоило мне увидеть оборотня, в голове в буквальном смысле помутилось от желания. А потом вовсе обнаружился небольшой конфуз: видимо, мое состояние воздушно-капельным путем передалось мужу, и он умудрился порвать на мне одежду. В общем, хорошо, что в этот день не было запланировано никаких важных посетителей.
И хотелось бы списать все на действие «крови Первопредка», но не получалось. Ее действие со временем должно было ослабеть и сойти на нет, и у нас даже как будто сошло, но порой случались впечатляющие рецидивы.
Я даже задумалась, а не умудрилась ли я, случаем, влюбиться в собственного мужа, но быстро оставила эти мысли. Ну не доводилось мне прежде испытывать подобных эмоций, а с теми знаниями, которые я почерпнула из девичьих сплетен в ранней юности, все это не имело ничего общего. Не было ни легкости и попыток взлететь, не было загадочных «бабочек в животе», не слабели коленки, не замирало сердце, не тянуло смеяться без повода. Мне просто было хорошо, когда он оказывался рядом, от одного только запаха его присутствия, который, кажется, впитался мне под кожу. Или, вероятнее, просто врезался в память и мерещился наяву, стоило вспомнить о мужчине.
Собственно, в очередной вечер за семейным ужином меня и огорошили новостью, что мы отправляемся в рабочую поездку по стране. Нет, я искренне обрадовалась, что не останусь в замке одна, но все равно спросила:
– А что там буду делать я? Изображать каноническую идеальную жену?
– У тебя не получится, даже если постараешься, – ухмыльнулся Руамар. – Во-первых, я не собираюсь оставлять тебя на месяц одну, во-вторых, для тебя это отличная возможность соотнести теорию с практикой, так что поможешь мне, а в-третьих, рано или поздно тебя все равно стоило познакомить с подданными, и это просто хороший повод. Рановато, но вариантов у нас немного.
– И когда мы выезжаем? Завтра? – уточнила я.
– Зачем же? Через две декады, – невозмутимо пожал плечами Руамар. – Я постараюсь в ближайшем будущем окончательно определиться с маршрутом, обратишь внимание в первую очередь на эти провинции. Пока точно могу сказать, что начнем с Тара.
– Да, конечно. – Я медленно кивнула. – Я правильно понимаю, меня не ждет теплый прием, так?
– Так, – не стал отрицать очевидного император. Весь вечер он выглядел чрезвычайно задумчивым и сейчас разглядывал меня со странным выражением – не то оценивая, не то чего-то ожидая.
– Полуфактов?
– Говорю же, там какая-то мутная история. Твой предок подцепил жену где-то на границе, и разные источники говорят разное: то ли она была беззубой, дочкой мелкого дворянчика, то ли двуликой из какого-то совершенно глухого угла, а то ли вообще лесной ведьмой.
– И что, никто не мог точно сказать ничего про императрицу? – недоверчиво уточнил я. – Ладно какие-то фигуры масштабом помельче, но тут… Да и вообще, я свое генеалогическое древо неплохо знаю, тем более – на таком отдалении; не припомню я там людей.
– Ее звали Тарной, она была супругой одного из Шидаров, я не смотрел, какого именно, – сказал он. – Вот отчего мы не переняли у людей их полезную привычку нумеровать правителей? Так удобно! А тут в лучшем случае у одного из десятка прозвище есть, – проворчал Мунар.
– То есть ей еще и человеческое происхождение приписывают? – Веселый оскал получился как-то сам собой.
Рассуждения друга о нумерации Владык я комментировать не стал. Учитывая, что про первые века истории Руша в принципе известно очень немного, эта бесспорно ценная и удобная идея ломалась на единственном и основном вопросе: кого считать первым? А если вдруг всплывут сведения о более древних Владыках, их-то как нумеровать? Минус первым и минус вторым? Или вообще на дроби переходить?
– Почему – «еще и»?
– Тарну некоторые источники считают безумной, но большинство, впрочем, сходится на более мягком эпитете – «чудачка». Добрая треть легенд рода, которые я знаю, связана именно с ее именем. Так что это даже не «полуфакты», а откровенные слухи.
– Да я и не утверждал, что это точные сведения, – дипломатично согласился собеседник. – Ладно, главное я сказал: если будете продолжать так же усердно работать, у тебя есть возможность получить наследника, – ухмыльнулся он. Я недовольно поморщился, но кивнул, принимая сделанный вывод. – Да, и чуть не забыл. Поговорил бы ты на эту тему со старшей жрицей; все-таки, что ни говори, а подобные вопросы в ее компетенции.
– Ты же знаешь, что она меня с рождения не очень-то жалует, – скривился я. – Да и я эти святилища терпеть не могу.
– А ты вообще с ней общался после принятия титула? – осторожно уточнил Мунар.
– Только перед вашим с Зарой обрядом и по поводу вас, – признал я. – Ладно, под хвост эту старую ведьму. У тебя все?
– Почти, последний вопрос. Ты уже определился с маршрутом и датой своих «визитов вежливости»?
– Нет, – недовольно проворчал я. – Слишком много территорий, требующих внимания, а время ограничено. Но склоняюсь к мысли прошвырнуться по периферии. Начиная с островов. А по дороге заглянуть в пару стратегически важных мест.
Практика «визитов вежливости» императора (поначалу, конечно, Владыки) существовала столько, сколько существовал Руш как государство. В общем-то подобное принято не только у нас: из столицы страной не науправляешься, так что ответственные правители не гнушались посещения с инспекцией самых удаленных уголков.
С развитием магии и появлением дирижаблей делать эти визиты стало гораздо проще, да и эффективность их повысилась, и теперь я собирался использовать полученные возможности по максимуму. Во время войны голова была по большей части занята внешней политикой, а не внутренней, поэтому долгих и основательных выездов у меня не случалось. В Таре так я вообще не был ни разу за свою жизнь, несмотря на его относительную близость к столице: повода не было.
Южные острова – довольно специфическое место, и в войну было совершенно не до них. Рай по эту сторону смерти, где выращивают фрукты, ловят рыбу, пасут овец, никуда не спешат и умеют получать удовольствие от жизни, не напрягая себя чрезмерным трудом и столичными проблемами. В довоенное время было модно ездить туда отдыхать от суеты.
– А Александра? – уточнил Мунар.
– Естественно, поедет со мной, – ответил я.
Эта идея мне и самому не вполне нравилась: я не был уверен, что, во-первых, женщина готова к встрече с простыми оборотнями, и, во-вторых, что готовы эти самые оборотни. Но такая «полевая работа» была для нее отличной практикой. А самое главное, я не мог, да и не хотел оставлять ее одну почти на месяц.
Мои отношения с собственной женой за прошедшие с обряда полторы декады приняли очень странную форму. Скорее даже непривычную. Я никак не мог понять: все еще действует «кровь Первопредка» или она уже напрочь выветрилась и дело в самой женщине? С одной стороны, когда Александры не было рядом, я вполне мог спокойно работать, хотя ее запах тенью сопровождал меня. Более того, даже рядом с ней моя голова вполне вмещала посторонние мысли. Но порой меня накрывало таким желанием, что даже дышать было больно.
Странность, впрочем, заключалась в другом. С ней рядом мне было… спокойно. Так спокойно, как не было, пожалуй, никогда даже наедине с собой. Может, мне просто передавалась ее невозмутимость или так изменилось действие на меня ее запаха – я не имел ни малейшего представления. Самое главное, даже выяснять причины не хотел: мне было хорошо.
Но поговорить со старшей жрицей определенно стоило. Хотя бы потому, что у меня был для этого повод, а бесконечно избегать встреч с ней – как минимум неразумно.
Агара, столица империи Руш, располагалась на прибрежных скалах. Замок Варуш, или «Сердце Руша», представлял собой подлинный шедевр фортификации: он занимал отдельно стоящий скалистый утес, врастая стенами в его тело, и с берегом связан был единственным мостом. Место для его постройки было выбрано более чем удачно: вокруг довольно мелко, скалы, а на достаточно небольшой глубине под камнями залегала внушительного размера линза пресной воды. Рубить колодец в скале в те годы, когда замок строился, наверное, было то еще развлечение, но зато Варуш даже осаждать было бесполезно. За четырнадцать веков существования его пытались взять всего пару раз, но не преуспели.
Как это обычно и бывает, стратегически выгодное расположение было крайне неудобным для жизни, потому что до собственно города и святилища под ним добираться отсюда было довольно долго. Но в те времена Руш был довольно небольшим государством, да еще удачно располагался возле моря, и это не давало покоя соседям. Правда, оборотни оказались упорнее, сплоченнее (что неудивительно при живом-то Владыке) и сильнее и постепенно отвоевали себе для жизни очень обширные пространства, позволяющие гордо именоваться Империей.
Прикинув, стоит или нет брать с собой Александру, я решил для начала встретиться со старшей жрицей наедине. Насколько я помнил нашу единственную встречу перед моим отъездом из Агары, Арида уже тогда была не вполне вменяема, а что с ней стало за без малого три десятка лет – только Первопредку и известно. После этого я наносил ей всего один короткий визит, причем не для беседы по душе, а чтобы в приказном порядке заставить изменить собственное решение и все-таки провести обряд для моего друга и его избранницы.
В общем, из-за сложившихся между нами отношений я разумно предполагал, что старуха воспользуется возможностью мелочно отомстить, наговорив гадостей. Вряд ли императрицу шокирует безумная старуха, но я сомневался, что сдержусь, если та начнет бездумно молоть языком.
Вернувшись с границы в Варуш, я очень быстро понял, что лояльного правителя окружающие не оценят; это, наверное, спасло мне жизнь. Так что фамильярность и стиль общения, к которому привык за военные годы, я оставил только для самых близких, в ком был уверен как в себе.
Наверное, показательно, что брата я к «близким» не причислял.
Среди дня в святилище всегда пусто и тихо. Все обрядовые действия производятся либо на рассвете, либо на закате, а приходить по своим делам к Первопредку лучше ночью.
Охрана осталась снаружи, а я отправился на поиски старшей жрицы. Впрочем, долго искать не пришлось; она, кажется, все время, не занятое исполнением прямых обязанностей, проводила в одном месте и даже, наверное, в одной позе.
Обстановка покоев старухи отличалась редчайшим аскетизмом: низкий лежак, пустой грубый стол и тяжелое деревянное кресло, в котором хозяйка и обнаружилась. Здесь царил почти непроглядный чернильный мрак (мох рос только на потолке, и его было очень немного), и очертания предметов скорее угадывались, чем виделись. Поэтому местоположение жрицы я определил скорее по запаху.
От нее пахло пылью, немощью и смертью. Смерть вообще пропитала здесь все, она много лет караулила за плечом старухи и, наверное, уже устала ждать.
– Сам пришел, – проговорила Арида с удовлетворением в голосе. – Садись, Владыка, говорить будем.
– Спасибо, постою, – хмыкнул я, бросив взгляд на источающую обреченность койку, на которую, видимо, мне и предложили присесть.
– Воля твоя. Что ж ты один пришел? – уточнила жрица.
– А с кем должен был? – все-таки не удержался от вопроса я, хотя об ответе догадывался.
– Ну ты же про наследника пришел спрашивать. Или сам рожать собрался? – Смех старухи был больше похож на скрежет.
– А ты что, в процессе зачатия поучаствовать собиралась?
– Где уж мне, – хихикнула она. – Спрашивай, Владыка, чего хотел, – неожиданно миролюбиво велела она.
– Появление детей в смешанном браке. От чего это зависит? И что нужно для этого сделать?
– Котята, – тихо вздохнула женщина. – Хорошие котята… Хорошее будет поколение, не чета прежним, – пробормотала она. – Наконец-то придет новая!
– Кто – новая? – терпеливо уточнил я, понимая, что слова жрицы не являлись ответом на мой вопрос, а отражали какие-то собственные ее мысли.
– Новая жрица. Наконец-то свобода, – еще один едва слышный вздох. – Уже идет. Я чувствую ее запах, ее тепло. Скоро уже! Что такое месяцы для полувекового ожидания, да, Владыка? Первопредок не любит пустого своеволия, но любит хорошую шутку. Я ее прогнала, а она принесет мне свободу. Моя упрямая тень! А ты, Владыка, не мучь себя. Ты волю праотца знаешь и вершишь, и все правильно. Кровь Первопредка не пролита, и все верно идет. А котята… Дикий виноград сам растет, сам родит, сам бродит; ему солнце срок устанавливает. Все правильно будет.
– Новой старшей жрицей будет дочь Зары? – ошарашенно уточнил я.
– Смешно, правда? – без намека на улыбку проговорила она. – Первопредок был сердит на меня за твоего деда. Он не вмешивается в нашу жизнь напрямую, но… учит. Я только недавно окончательно поняла, что полжизни была слепа, а не после ухода зверя. И когда я это поняла, появилась она, новая, – неожиданно внятно и связно объяснила жрица.
– А дед-то при чем?
– Арур решил, что Владыка не нужен оборотням, что хватит императора. Решил, что знает все лучше Первопредка. Это тоже был урок, урок твоему роду, Шаар-ан. Спросишь, почему старуха разговорилась? – усмехнулась она. – Мы не увидимся больше, Владыка. А тебе стоило это услышать, чтобы не наворотить дел. Чти Первопредка, мальчик. И котят расти правильно!
Империя Руш
Императрица Александра Шаар-ан
Известие о предстоящем вскоре отъезде застало меня врасплох. Я уже настолько втянулась в установившийся режим дня, поглощенная усвоением новых сведений, что о внешнем мире не вспоминала. За полторы декады я только отправила несколько писем домой, отцу и брату, и этим мое общение с реальностью за пределами замка ограничилось.
В письмах я старалась не вдаваться в лишние подробности: сомневалась, что они не попадут в чужие руки, а выворачивать душу перед бесстрастными дешифровщиками и экспертами не хотелось. Но при этом все-таки попыталась донести до родных мысль о том, что у меня все хорошо, оборотни не обижают, муж ведет себя на удивление прилично, и вообще меня, кажется, все устраивает.
Но письма письмами, а поговорить по душам очень хотелось. Просто поговорить с кем-нибудь хорошо и давно знакомым, лучше всего – с отцом. Спросить совета или скорее услышать заверения, что все нормально и ничего страшного не происходит. Потому что сама я это умом понимала, но принять и уложить в душе никак не могла. Да что там, я даже толком сформулировать не могла, что именно меня не устраивает!
Наверное, я просто слишком настроилась на то, что брак с оборотнем окажется серьезным испытанием, а когда особенных испытаний не возникло и, более того, все оказалось невероятно благостно, возник внутренний конфликт. Готовность к трудностям есть, но их – нет, и это нервирует.
Вот кто не дергался по пустякам, так это Руамар. Извлекал из сложившейся ситуации максимальную пользу для себя лично и не искал на пустом месте катастрофы. Хотя, глядя на Шарру, я подозревала, что среди оборотней не редкость, когда некий незнакомый индивид допускается на пугающе близкое расстояние без предварительных проверок и сбора информации, на основании одних только ощущений. Может, именно в этом и состояло их хваленое «отсутствие предрассудков»?
В любом случае у меня-то эти предрассудки были, и отойти от них оказалось не так-то просто. Я в целом допускала, что возникновение искреннего доверия между мужчиной и женщиной, соединившимися уже не в юном возрасте, вполне возможно, но… не на третий же день знакомства! От скорости и бесцеремонности этого сближения у меня, образно говоря, закружилась голова. Разум все понимал, но многолетние привычки были категорически против и только подзуживали предчувствие неприятностей.
Мне в общем-то даже выговориться не хотелось. Что поделать, я по характеру не болтлива, даже с близкими, да и жаловаться не люблю. Как ни смешно, но мне, похоже, нужно было просто поговорить со знакомым человеком. То есть с тем, кому подобное поведение оборотней тоже покажется диким, чтобы совместно под кружку вина поудивляться странностям и неадекватности блохастых. Но людей здесь не было в пределах многих сотен километров. Вот когда я пожалела о великодушном решении не брать с собой никого, даже личного адъютанта!
Впрочем, быстро вспомнила посетившие меня тогда соображения и решительно одернула себя. Если меня, как жену императора, тщательно оберегаемую и охраняемую, лишний раз задеть боялись, потому что опасались спровоцировать мужа, то Навии пришлось бы несладко.
Моим адъютантом была девушка, и это было удобно во всех смыслах. Во-первых, нам было проще найти общий язык, во-вторых, обе были избавлены от лишних слухов, и, в-третьих, Навия была надежно застрахована от неуставного внимания со стороны прямого командира.
Женщин в армии Орсы, в отличие от армии Руша, хватало. Их было не так чтобы много, далеко не на всех специальностях, но некоторые вещи у женщин получались даже лучше, чем у мужчин. Например, разумный командир артиллерийского расчета при прочих равных гораздо охотнее возьмет наводчиком женщину. Женщины попадались среди инженеров, среди штурманов, среди связистов. Это была тяжелая война; не просто так шли в армию образованные горожанки, женщины из небогатых дворянских фамилий да порой и весьма известных влиятельных родов.
Возвращаясь же к моему замужеству, надо сказать, что оно как-то слишком быстро из жертвы во имя мира и положения высокопоставленной заложницы превратилось в на редкость гармоничный и удачный брак. Если не по большой любви, то уж точно по взаимному согласию и даже симпатии.
Рядом с Руамаром мне было… хорошо. Комфортно, уютно, как со старым знакомым, и очень интересно. Вечера мы проводили вместе, с искренним удовольствием обсуждая все подряд; я задавала вопросы, если они возникали за день, а оборотень на них отвечал. Иногда же, встретившись в гостиной и не обменявшись даже парой слов, оказывались в объятиях друг друга, чувствуя невероятно жгучую потребность в близости.
Более того, днем, занимаясь в библиотеке, я начала ловить себя на желании увидеть собственного мужа. А порой не только увидеть, но коснуться, почувствовать его дыхание на виске и, пожалуй, опять воспользоваться столом не по назначению. В первый раз даже испугалась такого порыва, на второй растерялась, на третий – разозлилась.
А вчера вот не выдержала и под каким-то предлогом все-таки заявилась к нему в кабинет. По счастью, никаких посетителей у императора в этот момент не было – он изволил возиться с документами, – и неловкого момента с грубым выдворением их в приемную не случилось. Подозреваю, даже очень грубым; потому что, стоило мне увидеть оборотня, в голове в буквальном смысле помутилось от желания. А потом вовсе обнаружился небольшой конфуз: видимо, мое состояние воздушно-капельным путем передалось мужу, и он умудрился порвать на мне одежду. В общем, хорошо, что в этот день не было запланировано никаких важных посетителей.
И хотелось бы списать все на действие «крови Первопредка», но не получалось. Ее действие со временем должно было ослабеть и сойти на нет, и у нас даже как будто сошло, но порой случались впечатляющие рецидивы.
Я даже задумалась, а не умудрилась ли я, случаем, влюбиться в собственного мужа, но быстро оставила эти мысли. Ну не доводилось мне прежде испытывать подобных эмоций, а с теми знаниями, которые я почерпнула из девичьих сплетен в ранней юности, все это не имело ничего общего. Не было ни легкости и попыток взлететь, не было загадочных «бабочек в животе», не слабели коленки, не замирало сердце, не тянуло смеяться без повода. Мне просто было хорошо, когда он оказывался рядом, от одного только запаха его присутствия, который, кажется, впитался мне под кожу. Или, вероятнее, просто врезался в память и мерещился наяву, стоило вспомнить о мужчине.
Собственно, в очередной вечер за семейным ужином меня и огорошили новостью, что мы отправляемся в рабочую поездку по стране. Нет, я искренне обрадовалась, что не останусь в замке одна, но все равно спросила:
– А что там буду делать я? Изображать каноническую идеальную жену?
– У тебя не получится, даже если постараешься, – ухмыльнулся Руамар. – Во-первых, я не собираюсь оставлять тебя на месяц одну, во-вторых, для тебя это отличная возможность соотнести теорию с практикой, так что поможешь мне, а в-третьих, рано или поздно тебя все равно стоило познакомить с подданными, и это просто хороший повод. Рановато, но вариантов у нас немного.
– И когда мы выезжаем? Завтра? – уточнила я.
– Зачем же? Через две декады, – невозмутимо пожал плечами Руамар. – Я постараюсь в ближайшем будущем окончательно определиться с маршрутом, обратишь внимание в первую очередь на эти провинции. Пока точно могу сказать, что начнем с Тара.
– Да, конечно. – Я медленно кивнула. – Я правильно понимаю, меня не ждет теплый прием, так?
– Так, – не стал отрицать очевидного император. Весь вечер он выглядел чрезвычайно задумчивым и сейчас разглядывал меня со странным выражением – не то оценивая, не то чего-то ожидая.