— Как прежде уже не будет… — как-то невесело отозвался мой дух и оборвал сам себя: — Ладно, давайте планшет, я запишу.
Похоже, он не слишком верил добрым словам молодого духа. И я понимаю причины — нельзя уберечься от обмана и предательства. Кроме Нара могут быть и другие подлецы, мне неведомые.
Получив из рук Ильи Васильевича диковинный плоский толстый свиток, мой дух, используя тонкую заостренную палочку, начал быстро писать слова. Я же, наблюдая за этим действом, все больше удивлялась и проникалась почтением. И было отчего! Ведь любая буква, которая оказывалась на белом фоне, едва палочка с нее переходила к написанию следующей, меняла свои очертания! Из малопонятной, угловатой, наклонной, превращалась в поразительно ровную и четкую.
Процесс этот оказался настолько увлекательным, что я даже забыла: буквы сами по себе смысла не несут, и их нужно составлять в слова, чтобы прочесть текст. Потому спохватилась, когда основательная часть написанного исчезла куда-то за пределы свитка. Но даже после этого легче мне не стало. Взгляд Арктура упорно сосредотачивался на неразборчивых знаках, а не на тех, что становились понятными. Так что удалось распознать совсем немногое. Лишь то, что описывает он жизнь острова Тьегрос. Делится наблюдениями за жизнью молодой девушки по имени Лиодайя. Отмечает подготовку к свадьбе, местный быт…
А вот про то, как он со мной общался, не написал. Я, конечно, могла упустить, но, судя по остальным фразам, Дайяр наши разговоры утаил. Почему?! Наверное, духам запрещено помогать своим подданным. И Арктур на свой страх и риск проявил милосердие. Тогда его поступок выглядит еще более героическим!
Так, может, именно для того, чтобы покарать за благое дело, коварный злой Нар и привязал меня к Дайяру? Чтобы доказать его проступок. Чтобы более могущественные духи наказали покровителя ветра, отлучив от моего мира. Тогда Нар останется в нем единоличным властителем и заставит нас всех перед собой преклоняться! Повелит сийриннам принести клятву верности, петь запретит, лишь бы не порушили мы охоту его чудовищным созданиям. Это ужасно! Тогда я должна себя вести еще незаметнее, чтобы не подвести Дайяра!
— Все? — подняв голову и оторвавшись от какого-то своего дела, удивился Илья Васильевич, когда Арктур протянул ему «свиток». — Так быстро?
Он вскользь просмотрел текст, зачем-то проводя пальцем вверх и вниз по блестящей поверхности свитка. Бросил на моего духа задумчивый взгляд, снова изучил записи…
— Негусто. — И укоризненно покачал головой. — Столько времени там провели, а отчет совсем лаконичный и малоинформативный. В прошлый раз был куда объемнее.
— То-то вы и упрекали меня в несущественных подробностях, — хмыкнул Дайяр. — Бесполезных для ваших непонятных целей.
— Наши цели, Арктур Иванович, не непонятные, а познавательные, — наставительно и с откровенным недовольством поправил его собеседник. — А полезность — свойство субъективное. Во всем нужен индивидуальный подход. Впрочем, — он сокрушенно вздохнул и сменил тон на всепрощающий, — мы не настаиваем. Это ваше право — делиться полученным знанием так, как считаете нужным. Для нас куда важнее сам факт успешности «путешествия». Только помните о неразглашении.
— Я о своих обязательствах не забываю, — резко, видимо, несдержанно откликнулся Арктур. — А вы?
Илья Васильевич напрягся. Расслабленная поза, в которой он все это время находился, превратилась в напряженную, словно он приготовился к встрече с тварью. И ответил, внимательно отслеживая малейшие движения собеседника:
— Само собой. Оплата будет переведена на ваш счет…
— Я о другом, — оборвал его Дайяр. — Вы мне обещали полное выздоровление, а до сих пор ничего толком не сделали.
— Арктур Иванович, — прищурился собеседник, — мы предупреждали вас, что метод лечения находится в стадии разработки. Да, вы быстро встанете на ноги, как только мы начнем его применять. Но пока у нас нет достаточных гарантий безопасности, мы не имеем права использовать рискованные способы. Лишь одобренные терапевтические. Подождите еще не много. Мы ведь и так создали вам все условия для комфортной жизни, даже обеспечили временной работой. И не скучно, и доход…
— И вам польза, — вновь не сдержался и перебил его Арктур. — Удобно устроились. Держите меня на привязи своими «гарантиями».
— Все мы и во всем ищем выгоду, — едва заметно, одними уголками губ улыбнулся Илья Васильевич. — Если обстоятельства позволяют, почему бы не воспользоваться. Разве не так?
В его глазах — я только сейчас поняла, что голубых, — было такое явное предостережение! Он словно на тайну какую-то намекал, ему ведомую. И Арктур задумался.
Я его настрой разделяла. Поняла уже, что духи строят свои интриги и им друг от друга точно есть что скрывать!
— Если обстоятельства вынуждают, почему бы не смириться, — отступил Дайяр. — Терять мне, в общем-то, больше нечего.
— Вот и правильно, — успокоился молодой дух, расслабленно откидываясь на мягкую спинку. — Идите, отдыхайте и ни о чем плохом не думайте. А мы приложим все усилия, чтобы побыстрее вас вылечить.
Н-да… Последней фразе я бы верить не стала. Очень уж она звучит многообещающе. Да и тоном сказано… Ален ведь точно таким же меня убеждал, что он изменился! Мне есть с чем сравнить, чтобы понять…
— Врет ведь, сволочь, — словно продолжая мою мысль, неожиданно пробормотал Арктур.
Он оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь и медленно пошел прочь. Я пока еще не очень умело ориентировалась в сложных переходах здания, наверное, поэтому путь в комнату Арктура мне каждый раз казался другим — и по затраченному времени, и по маршруту. А может, мой дух действительно пользовался разными дорогами — не все его намерения ясны мне до конца. В любом случае жилище, в котором обитают духи, устроено намного сложнее и непонятнее замка Аленнара.
В конце концов я перестала пытаться запомнить расположение мест. Для меня это бесполезно — все равно ведь не могу ходить сама. И потому я просто заинтересованно присматривалась к интерьерам. По возможности, разумеется, если Арктур позволял мне это делать, то есть сам смотрел. Ведь иногда он и этого шанса меня лишал — когда задумывался и взгляд его ни на чем конкретном не сосредотачивался.
В общем, за два дня я узнала о существовании нескольких неведомых прежде мест, которые посещал Арктур. К его жилищу, резиденции главного духа — Ильи Васильевича, — оранжерее и залу для приема пищи прибавились каморка лекаря, тренировочная комната и прогулочные дорожки в лесу.
Лекарь — маленький, щуплый, темноволосый, неразговорчивый мужчина неопределенного возраста — оказался таким же дотошным, как и целители в моем мире. Он тщательно осматривал ногу Арктура, недовольно морщился и вздыхал. Потом с тем же вниманием слушал дыхание и стук сердца через странную гибкую трубку. Закреплял на запястьях и висках липкие кружочки. Совал свой острый нос прямо в поверхность свитка-помощника, грозя его проткнуть. Наконец, устроив пациента на лежанку, накрыл поврежденную ногу какой-то очень тяжелой тканью и вышел. Я так и не поняла зачем. Вернулся, когда уже и я, и Арктур потеряли терпение, а тело словно иголками колоть начало.
Обманщик, одним словом. Ничего толкового же не сделал! Ни мазей, ни травяных настоек не дал. Не заменил неудобную изогнутую палку на более практичный костыль. В моем мире такого лекаря давно выгнали бы с позором. И пришлось бы ему становиться землепашцем или рыбаком.
А вот тренировочная комната оказалась любопытной. Небольшая и заполненная удивительными предметами. В ней почти не было свободного места! Я даже растерялась, не понимая, как Арктур собирается заниматься, — ведь все они стоят близко и мешают двигаться. А ему и без того трудно.
Но все оказалось до банальности просто. Непонятные штуки были всего лишь специальными приспособлениями для правильного увеличения нагрузки на нужные части тела. На удивление удобно, кстати. Мне даже досадно стало, что у нас никто до такого не додумался!
А еще мне было безумно жаль моего духа, который занимался, преодолевая боль и прикладывая неимоверные усилия. Пытался вернуть телу прежнее могущество, упрямо не желая оставаться калекой. Арктура тяготит нынешнее положение в мире духов, когда никто не желает считаться с его мнением. Что Илья Васильевич, что лекарь… Все лишь указывают, что делать.
Но удивительнее всего были прогулки. Постоянное пребывание в жилище казалось мне скучным, а Арктур, видимо, тянулся к природе. Она вносила в нашу жизнь хоть какое-то разнообразие и новые впечатления. Лес, совсем непривычный, чужой, тем не менее казался знакомым, дарил те же ощущения, что и лес моего мира. Диковинная цветовая гамма листвы не раздражала, а радовала глаз разнообразием оттенков. Зелеными оказались только узкие, тонкие, похожие на иголки листья. Они покрывали ветви высоких деревьев со светлой коричневой корой — их я и видела из окон. Листва других растений — обычная пластинчатая — в зеленых тонах встречалась редко, разве что в оранжерее. А в природе в основном была желтая, оранжевая или красная. И еще она почему-то плохо держалась на ветвях — ею была усыпана и почва, и дорожки.
Странная здесь растительность. И погода. Вернее, непогода. Она, конечно, и у нас иногда не самая приятная, но чтобы быть вот такой противной…
Арктур, плотно запахнув накидку и натянув на голову капюшон, медленно бродил по дорожкам, покрытым каменными пластинами. Сырой холодный ветер забирался под полы, бил в лицо мелкой моросью, отнимал у тела тепло, безжалостно срывал и бросал под ноги листья с веток, гнал по небу унылые свинцово-серые тучи. И лишь изредка в просветах показывалось небо. Голубое, вовсе не зеленое…
Что именно, кроме скуки, заставляло моего духа мучить себя подобными прогулками, я не понимала. Есть ведь оранжерея, в которой тепло и уютно. Лекарь ничего такого не рекомендовал, а удовольствия Арктур точно получал немного. Возвращался к себе замерзший, продрогший и уставший. Набрав в огромную чашу воды, отогревался, ужинал и заваливался спать. Он словно пытался перебить тяжелые мысли этой усталостью и телесной болью. Лишь бы не думать. А я ничем не могла ему помочь.
Меня это угнетало. Казалось неправильным. И снова моя решимость молчать пошатнулась. Ведь ничего же страшного не произойдет, если Дайяр обо мне узнает? Когда будет один. Я даже серьезно настроилась на следующий день после завтрака, когда Арктур обычно собирался на прогулку, с ним заговорить и объясниться. Но…
Но обстоятельства, как это часто бывает, сложились иначе. Завтрак не успел начаться, а браслет, который иногда надевал на запястье Арктур, странно задергался. На маленькой, мгновенно появившейся над рукой полосе свитка возникли символы. Мой дух взглянул на них мельком, но я все же смогла прочитать и понять: «Как только найдете время, зайдите в отдел персонала».
Мой дух занервничал. Теперь он ел торопливо. Так же спешно вышел из столовой и кратчайшим путем добрался до кабинета Ильи Васильевича.
— Доброе утро. Можно? — предварительно постучав, заглянул внутрь.
— Да, конечно, проходите, Арктур Иванович. Мы вас ждем. Присаживайтесь.
Главный дух, стоящий лицом к окну, развернулся к нам и указал на одно из свободных сидений. Второе уже занимал тот самый мужчина, который меня напугал светящейся трубкой.
— Что случилось? — не выдержал и первым задал вопрос мой дух, едва устроившись на сиденье. — Вы готовы начать обещанное лечение?
Мужчины переглянулись, словно безмолвно обменялись фразами. И лишь затем неизвестный ответил:
— Мы бы и рады, но нам нечем вас обнадежить. Разработка на той же стадии. Вернее, даже сделала небольшой шаг назад. Последний тест, на который мы надеялись, выявил несколько побочных эффектов.
— Я могу попробовать. Хуже уже не будет.
— К сожалению, будет, — вмешался и покачал головой Илья Васильевич. — Теперь мы знаем наверняка: улучшение наступит кратковременное, а впоследствии — резкое ухудшение. Но вы не отчаивайтесь. Мы ищем способ стабилизировать результат.
— Снова ждать? — нахмурился Арктур. — Сколько?
— Давайте будем оптимистами, — улыбнулся в ответ собеседник. — Опыты идут полным ходом, работа не останавливается. А чтобы было легче ждать…
— Еще одно путешествие? — непонятно дернулся Арктур.
— А почему бы и нет? И вам не скучно, и нам полезно. У Рината Аркадьевича все готово, аппаратура «зацепила» новый мир, можете прямо сейчас отправиться. Вас поэтому и пригласили.
Второй мужчина уверенно закивал, но мой дух молчал. Опустил взгляд, рассматривая свои пальцы — огрубевшую кожу, искалеченные суставы, неровно растущие ногти. Поднял глаза на ожидающих его решения мужчин, внешний вид которых был безукоризненным.
— Я не готов… Нет.
— Мы не торопим, — проявил понимание Илья Васильевич, предупреждающе посмотрев на Рината Аркадьевича, определенно готового сорваться и возразить. — Но все же подумайте. Путешествие поможет вам не только развеяться и скоротать время, но и заработать. Лечение все же получится дорогое.
— Вы мне только это постоянно и твердите, — хрипло бросил Арктур.
— И повторю снова, — не снизил напора главный дух. — Мы не занимаемся благотворительностью. И мы не имеем субсидий и финансирования от Конфедерации. Наш центр существует лишь за счет частных вложений спонсоров и тех средств, что мы сами зарабатываем. И любые исследования, что здесь проводятся, должны в первую очередь приносить доход. Помнится, мы это обсуждали, когда предлагали вам с нами сотрудничать. И в тот момент вы были куда сговорчивее и понятливее.
Ровный объясняющий тон постепенно, но неуклонно становился раздраженнее. На последней фразе проскочили уже откровенно злые интонации. Упрямство Арктура, видимо, было нежелательно.
Однако же, несмотря на угрожающий тон, он не отступил:
— Мне нужно все обдумать.
Старательно не обращая внимания на возмущенный взгляд Рината Аркадьевича, мой дух с трудом поднялся и пошел к выходу. Я так надеялась, что ему вслед раздастся что-нибудь содержательное, те духи не сдержатся и выдадут свои тайны, но, увы, за спиной было лишь тягостное молчание.
Арктур не спешил в комнату, которая была его убежищем. Некоторое время бесцельно бродил по коридорам, похоже, даже не выбирая путь, а потом…
— А, черт с ними!
Эмоциональное восклицание, видимо, стало финальной точкой каких-то раздумий. И началом решительных действий.
Резко развернувшись, Арктур бросился к себе. В комнате первым делом выбросил вещи из шкафа на нол, затем с той же небрежностью затолкал часть одежды в матерчатую сумку. Его не заботила сохранность поклажи. Он не думал о своем самочувствии, хотя такие порывистые движения, несомненно, были утомительны. Сборы продолжались.
Я удивилась, не заметив личных предметов. Переезжая во дворец, я захватила из дома вещи, напоминающие мне о родителях и Райнаре. Или у Арктура нет семьи? Хотя он положил в боковой карман сумки какую-то пластину, жаль, мне не удалось рассмотреть.
С усилием подняв ношу, Арктур замер, окидывая взглядом комнату.
— Хватит. Надо быть реалистом. Недолгая жизнь и смерть в одиночестве лучше ложных надежд.
Правильно. Он, вне всяких сомнений, принял верное решение. Эти духи его обманывают и не помогут. И пусть мне стало не по себе от накатившего вдруг осознания, что я никогда не вернусь домой… Промолчать и обидеться я не смогла.
— Ты не погибнешь в одиночестве, Арктур. Я всегда буду с тобой.
ГЛАВА 10,
в которой Лиодайя познает мир, а Арктур нервничает
Сумка, которую мой дух закинул на плечо, с грохотом рухнула на пол.
Похоже, он не слишком верил добрым словам молодого духа. И я понимаю причины — нельзя уберечься от обмана и предательства. Кроме Нара могут быть и другие подлецы, мне неведомые.
Получив из рук Ильи Васильевича диковинный плоский толстый свиток, мой дух, используя тонкую заостренную палочку, начал быстро писать слова. Я же, наблюдая за этим действом, все больше удивлялась и проникалась почтением. И было отчего! Ведь любая буква, которая оказывалась на белом фоне, едва палочка с нее переходила к написанию следующей, меняла свои очертания! Из малопонятной, угловатой, наклонной, превращалась в поразительно ровную и четкую.
Процесс этот оказался настолько увлекательным, что я даже забыла: буквы сами по себе смысла не несут, и их нужно составлять в слова, чтобы прочесть текст. Потому спохватилась, когда основательная часть написанного исчезла куда-то за пределы свитка. Но даже после этого легче мне не стало. Взгляд Арктура упорно сосредотачивался на неразборчивых знаках, а не на тех, что становились понятными. Так что удалось распознать совсем немногое. Лишь то, что описывает он жизнь острова Тьегрос. Делится наблюдениями за жизнью молодой девушки по имени Лиодайя. Отмечает подготовку к свадьбе, местный быт…
А вот про то, как он со мной общался, не написал. Я, конечно, могла упустить, но, судя по остальным фразам, Дайяр наши разговоры утаил. Почему?! Наверное, духам запрещено помогать своим подданным. И Арктур на свой страх и риск проявил милосердие. Тогда его поступок выглядит еще более героическим!
Так, может, именно для того, чтобы покарать за благое дело, коварный злой Нар и привязал меня к Дайяру? Чтобы доказать его проступок. Чтобы более могущественные духи наказали покровителя ветра, отлучив от моего мира. Тогда Нар останется в нем единоличным властителем и заставит нас всех перед собой преклоняться! Повелит сийриннам принести клятву верности, петь запретит, лишь бы не порушили мы охоту его чудовищным созданиям. Это ужасно! Тогда я должна себя вести еще незаметнее, чтобы не подвести Дайяра!
— Все? — подняв голову и оторвавшись от какого-то своего дела, удивился Илья Васильевич, когда Арктур протянул ему «свиток». — Так быстро?
Он вскользь просмотрел текст, зачем-то проводя пальцем вверх и вниз по блестящей поверхности свитка. Бросил на моего духа задумчивый взгляд, снова изучил записи…
— Негусто. — И укоризненно покачал головой. — Столько времени там провели, а отчет совсем лаконичный и малоинформативный. В прошлый раз был куда объемнее.
— То-то вы и упрекали меня в несущественных подробностях, — хмыкнул Дайяр. — Бесполезных для ваших непонятных целей.
— Наши цели, Арктур Иванович, не непонятные, а познавательные, — наставительно и с откровенным недовольством поправил его собеседник. — А полезность — свойство субъективное. Во всем нужен индивидуальный подход. Впрочем, — он сокрушенно вздохнул и сменил тон на всепрощающий, — мы не настаиваем. Это ваше право — делиться полученным знанием так, как считаете нужным. Для нас куда важнее сам факт успешности «путешествия». Только помните о неразглашении.
— Я о своих обязательствах не забываю, — резко, видимо, несдержанно откликнулся Арктур. — А вы?
Илья Васильевич напрягся. Расслабленная поза, в которой он все это время находился, превратилась в напряженную, словно он приготовился к встрече с тварью. И ответил, внимательно отслеживая малейшие движения собеседника:
— Само собой. Оплата будет переведена на ваш счет…
— Я о другом, — оборвал его Дайяр. — Вы мне обещали полное выздоровление, а до сих пор ничего толком не сделали.
— Арктур Иванович, — прищурился собеседник, — мы предупреждали вас, что метод лечения находится в стадии разработки. Да, вы быстро встанете на ноги, как только мы начнем его применять. Но пока у нас нет достаточных гарантий безопасности, мы не имеем права использовать рискованные способы. Лишь одобренные терапевтические. Подождите еще не много. Мы ведь и так создали вам все условия для комфортной жизни, даже обеспечили временной работой. И не скучно, и доход…
— И вам польза, — вновь не сдержался и перебил его Арктур. — Удобно устроились. Держите меня на привязи своими «гарантиями».
— Все мы и во всем ищем выгоду, — едва заметно, одними уголками губ улыбнулся Илья Васильевич. — Если обстоятельства позволяют, почему бы не воспользоваться. Разве не так?
В его глазах — я только сейчас поняла, что голубых, — было такое явное предостережение! Он словно на тайну какую-то намекал, ему ведомую. И Арктур задумался.
Я его настрой разделяла. Поняла уже, что духи строят свои интриги и им друг от друга точно есть что скрывать!
— Если обстоятельства вынуждают, почему бы не смириться, — отступил Дайяр. — Терять мне, в общем-то, больше нечего.
— Вот и правильно, — успокоился молодой дух, расслабленно откидываясь на мягкую спинку. — Идите, отдыхайте и ни о чем плохом не думайте. А мы приложим все усилия, чтобы побыстрее вас вылечить.
Н-да… Последней фразе я бы верить не стала. Очень уж она звучит многообещающе. Да и тоном сказано… Ален ведь точно таким же меня убеждал, что он изменился! Мне есть с чем сравнить, чтобы понять…
— Врет ведь, сволочь, — словно продолжая мою мысль, неожиданно пробормотал Арктур.
Он оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь и медленно пошел прочь. Я пока еще не очень умело ориентировалась в сложных переходах здания, наверное, поэтому путь в комнату Арктура мне каждый раз казался другим — и по затраченному времени, и по маршруту. А может, мой дух действительно пользовался разными дорогами — не все его намерения ясны мне до конца. В любом случае жилище, в котором обитают духи, устроено намного сложнее и непонятнее замка Аленнара.
В конце концов я перестала пытаться запомнить расположение мест. Для меня это бесполезно — все равно ведь не могу ходить сама. И потому я просто заинтересованно присматривалась к интерьерам. По возможности, разумеется, если Арктур позволял мне это делать, то есть сам смотрел. Ведь иногда он и этого шанса меня лишал — когда задумывался и взгляд его ни на чем конкретном не сосредотачивался.
В общем, за два дня я узнала о существовании нескольких неведомых прежде мест, которые посещал Арктур. К его жилищу, резиденции главного духа — Ильи Васильевича, — оранжерее и залу для приема пищи прибавились каморка лекаря, тренировочная комната и прогулочные дорожки в лесу.
Лекарь — маленький, щуплый, темноволосый, неразговорчивый мужчина неопределенного возраста — оказался таким же дотошным, как и целители в моем мире. Он тщательно осматривал ногу Арктура, недовольно морщился и вздыхал. Потом с тем же вниманием слушал дыхание и стук сердца через странную гибкую трубку. Закреплял на запястьях и висках липкие кружочки. Совал свой острый нос прямо в поверхность свитка-помощника, грозя его проткнуть. Наконец, устроив пациента на лежанку, накрыл поврежденную ногу какой-то очень тяжелой тканью и вышел. Я так и не поняла зачем. Вернулся, когда уже и я, и Арктур потеряли терпение, а тело словно иголками колоть начало.
Обманщик, одним словом. Ничего толкового же не сделал! Ни мазей, ни травяных настоек не дал. Не заменил неудобную изогнутую палку на более практичный костыль. В моем мире такого лекаря давно выгнали бы с позором. И пришлось бы ему становиться землепашцем или рыбаком.
А вот тренировочная комната оказалась любопытной. Небольшая и заполненная удивительными предметами. В ней почти не было свободного места! Я даже растерялась, не понимая, как Арктур собирается заниматься, — ведь все они стоят близко и мешают двигаться. А ему и без того трудно.
Но все оказалось до банальности просто. Непонятные штуки были всего лишь специальными приспособлениями для правильного увеличения нагрузки на нужные части тела. На удивление удобно, кстати. Мне даже досадно стало, что у нас никто до такого не додумался!
А еще мне было безумно жаль моего духа, который занимался, преодолевая боль и прикладывая неимоверные усилия. Пытался вернуть телу прежнее могущество, упрямо не желая оставаться калекой. Арктура тяготит нынешнее положение в мире духов, когда никто не желает считаться с его мнением. Что Илья Васильевич, что лекарь… Все лишь указывают, что делать.
Но удивительнее всего были прогулки. Постоянное пребывание в жилище казалось мне скучным, а Арктур, видимо, тянулся к природе. Она вносила в нашу жизнь хоть какое-то разнообразие и новые впечатления. Лес, совсем непривычный, чужой, тем не менее казался знакомым, дарил те же ощущения, что и лес моего мира. Диковинная цветовая гамма листвы не раздражала, а радовала глаз разнообразием оттенков. Зелеными оказались только узкие, тонкие, похожие на иголки листья. Они покрывали ветви высоких деревьев со светлой коричневой корой — их я и видела из окон. Листва других растений — обычная пластинчатая — в зеленых тонах встречалась редко, разве что в оранжерее. А в природе в основном была желтая, оранжевая или красная. И еще она почему-то плохо держалась на ветвях — ею была усыпана и почва, и дорожки.
Странная здесь растительность. И погода. Вернее, непогода. Она, конечно, и у нас иногда не самая приятная, но чтобы быть вот такой противной…
Арктур, плотно запахнув накидку и натянув на голову капюшон, медленно бродил по дорожкам, покрытым каменными пластинами. Сырой холодный ветер забирался под полы, бил в лицо мелкой моросью, отнимал у тела тепло, безжалостно срывал и бросал под ноги листья с веток, гнал по небу унылые свинцово-серые тучи. И лишь изредка в просветах показывалось небо. Голубое, вовсе не зеленое…
Что именно, кроме скуки, заставляло моего духа мучить себя подобными прогулками, я не понимала. Есть ведь оранжерея, в которой тепло и уютно. Лекарь ничего такого не рекомендовал, а удовольствия Арктур точно получал немного. Возвращался к себе замерзший, продрогший и уставший. Набрав в огромную чашу воды, отогревался, ужинал и заваливался спать. Он словно пытался перебить тяжелые мысли этой усталостью и телесной болью. Лишь бы не думать. А я ничем не могла ему помочь.
Меня это угнетало. Казалось неправильным. И снова моя решимость молчать пошатнулась. Ведь ничего же страшного не произойдет, если Дайяр обо мне узнает? Когда будет один. Я даже серьезно настроилась на следующий день после завтрака, когда Арктур обычно собирался на прогулку, с ним заговорить и объясниться. Но…
Но обстоятельства, как это часто бывает, сложились иначе. Завтрак не успел начаться, а браслет, который иногда надевал на запястье Арктур, странно задергался. На маленькой, мгновенно появившейся над рукой полосе свитка возникли символы. Мой дух взглянул на них мельком, но я все же смогла прочитать и понять: «Как только найдете время, зайдите в отдел персонала».
Мой дух занервничал. Теперь он ел торопливо. Так же спешно вышел из столовой и кратчайшим путем добрался до кабинета Ильи Васильевича.
— Доброе утро. Можно? — предварительно постучав, заглянул внутрь.
— Да, конечно, проходите, Арктур Иванович. Мы вас ждем. Присаживайтесь.
Главный дух, стоящий лицом к окну, развернулся к нам и указал на одно из свободных сидений. Второе уже занимал тот самый мужчина, который меня напугал светящейся трубкой.
— Что случилось? — не выдержал и первым задал вопрос мой дух, едва устроившись на сиденье. — Вы готовы начать обещанное лечение?
Мужчины переглянулись, словно безмолвно обменялись фразами. И лишь затем неизвестный ответил:
— Мы бы и рады, но нам нечем вас обнадежить. Разработка на той же стадии. Вернее, даже сделала небольшой шаг назад. Последний тест, на который мы надеялись, выявил несколько побочных эффектов.
— Я могу попробовать. Хуже уже не будет.
— К сожалению, будет, — вмешался и покачал головой Илья Васильевич. — Теперь мы знаем наверняка: улучшение наступит кратковременное, а впоследствии — резкое ухудшение. Но вы не отчаивайтесь. Мы ищем способ стабилизировать результат.
— Снова ждать? — нахмурился Арктур. — Сколько?
— Давайте будем оптимистами, — улыбнулся в ответ собеседник. — Опыты идут полным ходом, работа не останавливается. А чтобы было легче ждать…
— Еще одно путешествие? — непонятно дернулся Арктур.
— А почему бы и нет? И вам не скучно, и нам полезно. У Рината Аркадьевича все готово, аппаратура «зацепила» новый мир, можете прямо сейчас отправиться. Вас поэтому и пригласили.
Второй мужчина уверенно закивал, но мой дух молчал. Опустил взгляд, рассматривая свои пальцы — огрубевшую кожу, искалеченные суставы, неровно растущие ногти. Поднял глаза на ожидающих его решения мужчин, внешний вид которых был безукоризненным.
— Я не готов… Нет.
— Мы не торопим, — проявил понимание Илья Васильевич, предупреждающе посмотрев на Рината Аркадьевича, определенно готового сорваться и возразить. — Но все же подумайте. Путешествие поможет вам не только развеяться и скоротать время, но и заработать. Лечение все же получится дорогое.
— Вы мне только это постоянно и твердите, — хрипло бросил Арктур.
— И повторю снова, — не снизил напора главный дух. — Мы не занимаемся благотворительностью. И мы не имеем субсидий и финансирования от Конфедерации. Наш центр существует лишь за счет частных вложений спонсоров и тех средств, что мы сами зарабатываем. И любые исследования, что здесь проводятся, должны в первую очередь приносить доход. Помнится, мы это обсуждали, когда предлагали вам с нами сотрудничать. И в тот момент вы были куда сговорчивее и понятливее.
Ровный объясняющий тон постепенно, но неуклонно становился раздраженнее. На последней фразе проскочили уже откровенно злые интонации. Упрямство Арктура, видимо, было нежелательно.
Однако же, несмотря на угрожающий тон, он не отступил:
— Мне нужно все обдумать.
Старательно не обращая внимания на возмущенный взгляд Рината Аркадьевича, мой дух с трудом поднялся и пошел к выходу. Я так надеялась, что ему вслед раздастся что-нибудь содержательное, те духи не сдержатся и выдадут свои тайны, но, увы, за спиной было лишь тягостное молчание.
Арктур не спешил в комнату, которая была его убежищем. Некоторое время бесцельно бродил по коридорам, похоже, даже не выбирая путь, а потом…
— А, черт с ними!
Эмоциональное восклицание, видимо, стало финальной точкой каких-то раздумий. И началом решительных действий.
Резко развернувшись, Арктур бросился к себе. В комнате первым делом выбросил вещи из шкафа на нол, затем с той же небрежностью затолкал часть одежды в матерчатую сумку. Его не заботила сохранность поклажи. Он не думал о своем самочувствии, хотя такие порывистые движения, несомненно, были утомительны. Сборы продолжались.
Я удивилась, не заметив личных предметов. Переезжая во дворец, я захватила из дома вещи, напоминающие мне о родителях и Райнаре. Или у Арктура нет семьи? Хотя он положил в боковой карман сумки какую-то пластину, жаль, мне не удалось рассмотреть.
С усилием подняв ношу, Арктур замер, окидывая взглядом комнату.
— Хватит. Надо быть реалистом. Недолгая жизнь и смерть в одиночестве лучше ложных надежд.
Правильно. Он, вне всяких сомнений, принял верное решение. Эти духи его обманывают и не помогут. И пусть мне стало не по себе от накатившего вдруг осознания, что я никогда не вернусь домой… Промолчать и обидеться я не смогла.
— Ты не погибнешь в одиночестве, Арктур. Я всегда буду с тобой.
ГЛАВА 10,
в которой Лиодайя познает мир, а Арктур нервничает
Сумка, которую мой дух закинул на плечо, с грохотом рухнула на пол.