Около двери — на этот раз я видела почти привычный проем, закрытый гладким белым полотном, — мужчина остановился. Оперся ладонью на притолоку, которая под его рукой вспыхнула цветными переливами. Шагнул через порог, когда дверь приглашающе скользнула в сторону.
Я бы оглянулась, потому как неясно, кто ему открыл, — сами по себе двери не движутся! — но, увы, не в моих силах сладить с чужим телом. Мне оно никак не желает подчиниться. И потому загадочный помощник остался неизвестным.
Помещение оказалось ничуть не больше моей комнаты в старом родительском доме. Окно наполовину скрыто полотном белой материи, разрезанным на узкие полосы. На полу — мягкая бежевая циновка, а под ней — шлифованный одноцветный серый камень. Пуфов я не увидела, имелась лишь перина, да и та казалась необычно высокой. Мало того, она еще и висела над полом на угловых подпорках. Видимо, так задумано для удобства мужчины, которому с низкого матраса сложно встать. Хотя это и опасно — такая шаткая лежанка ведь и развалиться может. Тогда спящий сильно ушибется и испугается.
Гладкие, покрытые матово-белой краской стены уюта не добавляли. К тому же одна из них была от пола до потолка черной и напоминала пугающую тьму в оскаленной пасти Твари. И вообще это место не выглядело уютным, домашним. Все строго, скупо, бездушно. Почти как в казармах сийринн, когда туда еще никто не заселился. Это потом новые жильцы создают уют, и там становится приятно находиться. Даже странно, что мужчина так не сделал, хотя, судя по его же словам, давно здесь проживает…
Хотя он ведь не женщина. Возможно, привык к аскетизму или не умеет обустраивать дом уютно. Вряд ли не хочет… скорее просто помочь в этом ему некому. Или средств нет, мелькнула еще одна догадка. Он ведь и об оплате тоже что-то говорил…
Постояв, словно в нерешительности, мужчина все же опустился на лежанку. Я аж замерла в ожидании беды, но все обошлось — опоры выдержали. Поставив палку рядом у стены, незнакомец со стоном завалился на бок. Вцепился пальцами в жесткий каркас, уперся лбом в подушку, приподнял голову, вновь с силой вжался…
Ему больно? Плохо? Я с беспокойством ждала хоть чего-то, что объяснило бы столь странное поведение.
— Идиот… — наконец простонал страдалец. — Какой же я дурак.
Он замер, перестав себя мучить.
Нет… Это вряд ли из-за болезни. Что-то его душу терзает, тревожит. Вдруг он поверил речам коварного Нара, а тот его обманул, как и тех мужчин из легенды? Глупый! Разве можно надеяться на морского духа?
Пока я терялась в догадках, мужчина перевернулся на спину. Закинув руку за голову, нащупал рукой на высоком коробе плоскую короткую палочку. Нажал на один из ее выступов и…
И в воздухе разлилась мелодия. Необычная, в чем-то излишне резкая, ритмичная, а не напевная, да и рождал ее определенно не голос, а нечто мне неведомое. Она окутала нас своими переливами, приглашая погрузиться в приятное расслабленное состояние.
Только мне стало страшно. Это какой-то ритуал? Что произойдет, когда он завершится? На зов явится местная тварь? Или это способ прогнать тех, что пробрались в комнату? Но где они? Я ведь никого не видела. Тем более чудища являются из воды, а здесь ее нет. Или она есть за окном?..
— Ч-ч-черт, — непонятно, но несомненно выругался мужчина. Раздраженно, зло вдавил пальцем тот же выступ.
— …будут расширены. Правительство Конфедерации наконец одобрило новый законопроект, регламентирующий права новообразованных колоний, обсуждение которого затянулось на несколько месяцев.
Взгляд, который до этого упорно изучал идеально ровный белый потолок, скользнул в сторону. Вернее, на ту самую стену-провал. Вот только его там уже не было! На месте черного пятна улыбалась и говорила непонятные вещи гигантская женщина, видимая по пояс.
Ох… Неужели здесь жители и ростом отличаются?! Она явно с трудом уместилась в тесное для нее окошко. Но как же жутко это выглядит!
И, словно в очередной раз желая меня удивить, палец снова нажал на выступ. Теперь я едва не засмеялась от комичного зрелища и своей наивности. Оказывается, тут не только гиганты, тут и карлики живут! Женщина в окне куда-то пропала, а на ее месте раскинулось зеленое поле с бегающими по нему крошечными мужчинами. Наверное, до этого они прятались за ее спиной, а теперь принялись гоняться за белым шаром. И никак не могли его поймать — настолько ловко он отскакивал от их ног. Любопытно как… Вроде кажутся взрослыми, а играют, точно дети.
Однако незнакомцу и это зрелище не понравилось. Он бросил палочку на крышку короба, и окно снова стало черным.
— Кого я обманываю?.. — разочарованно выдохнул он. — Быстро привык к хорошей жизни. Зря.
И снова не по моей воле тело поднялось, покидая лежанку. Палка так и осталась стоять у стены, а мужчина, прихрамывая на левую ногу, все же самостоятельно дошел до еще одной двери. Открывать ее ему пришлось самому — похоже, невидимый помощник исчез.
За дверью оказалось совсем крошечное помещение, раза в три меньше нашей кладовки. Зато по внешнему виду совершенно непонятное. На полу стояла большая, в длину полного роста, каменная чаша с подпорками. Пустая. Из стены рядом с ней торчали изогнутые металлические трубки. Рядом виднелся небольшой таз, поставленный на короб. Еще одна чаша — низкая, всего по колено в высоту, — разместилась сбоку, прикрытая пластиной. Значит, все же кладовая и в ней что-то хранят. Но что?
Тело резко развернулось, а руки мужчины уперлись ладонями в холодный край таза. Он склонился над ним, зажмуриваясь, быстрым движением на ощупь дернул какую-то палочку и зачерпнул холодную воду, чтобы омыть ею лицо.
Откуда здесь вода? Ее же не было! Снова происки морского духа?
Еще одно зачерпывающее движение… Холодные брызги в очередной раз обожгли лицо. Даже зубы свело — настолько неприятным оказалось умывание. Только мужчина явно не заботился о своем благе и комфорте. Новой болью он точно старался унять старую, никак не стихающую.
Не потрудившись убрать со лба намокшие волосы, незнакомец резко поднял голову. И прямо передо мной оказалось его лицо, отразившееся в висящем на стене зеркале. Чужое, совсем незнакомое, оно смотрело на меня серыми, словно поблекшими глазами. Маленькими, глубоко посаженными, усталыми, невыразительными, с веером морщинок в углах. Мужчина определенно был немолод. Левую щеку до самой шеи, затронув даже угол рта и нижнюю губу, рассекал грубо заживший глубокий шрам. Прямой длинный нос был чуть свернут в сторону… Но даже если бы он был ровным, а шрам отсутствовал, это вряд ли сделало бы лицо красивым. Его черты были… обычными. Не притягивающими взгляд, но и не отвратительными. Встретив на нашем острове такого мужчину, я бы решила, что он пахарь или мореход. Подобные грубые, непропорциональные черты лишь у них встречаются. Другие эсы все же выглядят симпатичней.
Разумеется, делать вывод о характере, опираясь на внешность, не стоит. Можно быть красивым, как Аленнар, но обладать совершенно гадким нравом. Можно казаться отвратительным, но при этом оставаться честным и порядочным. Уж кому это знать, как не мне?
Горечь воспоминаний вновь захватила в плен отчаяния. Мне даже на миг показалось, что глаза наполнились слезами, а во взгляде мужчины отразились те же эмоции, словно зеркало впитало и передало ему мои чувства.
Вряд ли это происходило на самом деле — не слезы, а вода с мокрых волос стекала по щекам и каплями срывалась с носа. Но тогда как объяснить столь явные нотки отчаяния в голосе, когда губы разомкнулись, чтобы прошептать:
— Сказка закончилась, начинается реальная жизнь. Ты снова всего лишь никому не нужный инвалид. Смирись, Арктур.
Арк… Арктур?! Он? Но… Арктур, то есть Дайяр… Великая Тварь, я, кажется, лишилась рассудка… Безумие.
— Недолго ты пробыл мудрым духом. Даже помочь Лио толком не успел, бесполезный болтун, — невесело усмехнулся…
Дайяр! Это точно он! Сомнения развеялись, как от сильного дуновения ветра. И сразу стало легче. Все же сойти с ума мне не хочется. И пусть я пока ничего не понимаю, а вопросов больше, чем ответов, у меня есть хоть какая-то опора, от которой можно оттолкнуться!
Почему он бранит себя? Дайяр — очень чуткий, милосердный покровитель. Столько раз он меня поддерживал, когда я была на грани отчаяния! Всегда утешал добрым словом, помогал советом, как равной, даже пытался стать другом. И доверие оказал, назвав свое настоящее имя! Не скрыл, как от других! Иначе бы в свитках об этом было написано.
Какая я недогадливая! Да и все мы, пожалуй! Ведь никто никогда не задумывался, откуда приходят к нам духи. Не задавался вопросом — кто они, каковы они. Есть дух… и хорошо. Приходит в нужное время — отлично. Не приходит и не помогает или мешает — плохо. Для всех нас такое понимание привычно и удобно. Мы лишь храним записи об их делах да сетуем, если не нравятся поступки… А духов, оказывается, не два, как мы полагали, а намного больше! И у них есть свой мир, в котором они живут. Свои проблемы. Свои правила. Свой облик. И это их тайна.
Только… Зачем Дайяру забирать простую сийринну с собой? И почему он сам об этом не знает? Ведь если бы знал, то не стал бы сокрушаться, а просто со мной заговорил. Может, Нар без его ведома сотворил зло, чтобы отомстить и порушить благое дело? Арктур сделал все, чтобы избавить меня от брака с Аленом. А принц своими ужасными поступками, несомненно, радует Нара. Вот тот и благоволит презренному. Так что мой побег вряд ли пришелся морскому духу по нраву.
Радостная оттого, что хоть что-то могу себе объяснить и хоть в чем-то разобралась, я едва не окликнула своего доброго друга, вытирающего лицо мягкой материей. Он ведь услышал мой вскрик, да и я его слышала, когда он снизошел до меня. Значит, мы можем общаться!
И все же я себя остановила, заставив молчать. А вдруг мое появление все испортит? Вдруг Арктур разозлится? Или огорчится. Или, если все это происки Нара, мое присутствие обернется для Дайяра неприятностями. Почему-то мне кажется, что вот такие путешествия сирен в мир духов запрещены.
Пожалуй, правильнее будет пока молчать. Я стану наблюдателем: незаметным, необременительным, невесомым. Пусть Нар, если у него нет сил выяснить, нахожусь ли я в теле Дайяра, прогневается оттого, что все его козни напрасны. И выдаст себя!
Кстати, а как выглядит Нар? Возможно, именно из-за неприглядной внешности духи нам в своем истинном облике никогда не показывались, оставаясь невидимыми? Не хотели, чтобы мы о них судили по облику, а не по поступкам? Если так, то я тем более не должна предвзято относиться к Арктуру…
Пока я размышляла, мужчина покинул странную комнату и, прихватив свою палку, вышел в коридор. Его путь на этот раз оказался иным и совсем коротким — десяток шагов вдоль стены, тесная комната с самодвижущимися дверями и огромное помещение, заполненное высокими столами, рядом с которыми были расставлены тонкие подушки на длинных гнутых ножках. Сидящим на них местным жителям, видимо, было привычно и удобно, потому что они не падали с них на пол.
Я поймала себя на том, что теперь еще внимательнее смотрю на окружающий меня новый мир, в котором мой покровитель одновременно ведет себя и свободно, и скованно. В зависимости от того, в каких ситуациях оказывается. В своем жилище он, несомненно, чувствует уверенность, а вот за его пределами старается быть незаметным. Похоже, его тяготит внимание окружающих. Хотя… даже не внимание, а жалость одних и презрение других.
Здесь, в зале для приема пищи, это было особенно заметно. Пусть я и не видела косых взглядов (потому что не смотрел мужчина по сторонам, его внимание было сосредоточено на подносе с колесиками, на котором стояли небольшие коробочки с едой), но прекрасно их ощущала.
Наверняка, попадая в мой мир, Арктур обретает силу и всемогущество, и потому пребывание в немощном облике в своем родном мире дается ему сложно. Другие духи его не почитают и не преклоняются. Здесь он среди равных, подобных себе.
Мне даже довелось убедиться, что все именно так, — сидящий за одним из столиков мужчина окликнул Дайяра запросто, как своего собрата:
— Арктур! Здорово. Давно тебя не видел. Давай ко мне.
Он указал на соседнее сиденье. Мой дух помешкал, но все же решил составить ему компанию и ответил:
— Привет, Марк. Путешествие малость затянулось.
— А я уж грешным делом подумал: ты разорвал контракт и уехал. Ну и как впечатления?.. Ладно, ладно, не отвечай, сам знаю. Тоже давал подписку о неразглашении.
— Не уеду я, мне деньги нужны. Да и лечение здесь все же…
— Ага, лечение… — задумчиво повторил собеседник. — Это важно. Да.
Некоторое время они ели молча, а я пыталась понять, зачем этому мужчине лекарь. Судя по внешности, у него нет повреждений. Он и моложе Арктура, и привлекательнее — светловолосый, голубоглазый, с курносым лицом и широкими скулами.
— А я на днях тоже в путешествие ухожу, — снова заговорил Марк. — Надеюсь, ненадолго. Иначе потом сложно возвращаться.
— Привыкаешь потому что, — пожал плечами мой дух, продолжая жевать какие-то непонятные шарики в подливе. На вкус вроде как мясные, но очень уж мягкие и рассыпчатые. Мясо таким не бывает, оно же волокнистое.
Хотя, несомненно, у духов своя особая пища. Так же как и необычные для использования предметы и вещи. А еще у каждого имеется мир, которому он покровительствует и за которым присматривает. Судя по разговору, они за ними закреплены. Прямо как за сийриннами-дозорными разделены участки побережий.
И вновь найденное объяснение стало для меня поддержкой, обнадежило, добавило уверенности. Намного проще, когда понимаешь, что происходит и почему. Даже самые пугающие события воспринимаются не так остро и вызывают уже не панику, а интерес.
Именно так я сейчас смотрела на необычное место, куда, покинув столовую, направился Арктур. Вокруг нас вдруг появились растения: ветвистые и вьющиеся, высокие и низкорослые, цветущие и покрытые лишь диковинной листвой. Прямо как в оранжерее замка! Разве что растения здесь казались совсем чужими — их листва действительно не синяя, а зеленая. А еще вместо коробов с землей посажены они в небольшие гладкостенные чаши. И вокруг очень много света… Он льется с потолка, со стен, даже маленькими огоньками обвивает стволы небольших деревьев. Необычно! Мир духов полон открытий.
Я была готова бесконечно любоваться этим зрелищем, но Арктур устал и вернулся в комнату. Поставил палку возле лежанки, снял с себя рубашку и вновь отправился в ту странную комнату. Только на этот раз — вовсе не для умывания.
Какая же я глупая! Чаша с крышкой оказалась не для хранения. В нее… Ох, если бы только я могла закрыть глаза и отвернуться! Но мои усилия напрасны, а Арктур даже не подозревает, что я все вижу.
И если до этого мое желание все же с ним пообщаться с каждым мгновением росло, то теперь я вновь усомнилась: нужно ли признаваться? Как бы мне ни хотелось заговорить — я не имею права смущать своим присутствием Дайяра. Я не должна тревожить его покой!.. Ведь и он прежде… не беспокоил меня… понапрасну.
Мысли мои постепенно начали разбегаться, теряя связь друг с другом. Я не сразу поняла причину, лишь когда ясность вновь вернулась, осознала — просто Арктур уснул! Мое сознание словно на несколько мгновений провалилось в яму с илом — топкую, вязкую. А когда выбралось — уже наступило утро.
Дождь, что лил за окном вчера, сегодня сменился ярким погожим днем. Значит, Нар устал, выбился из сил и вредить не станет. Хотя…
Я впервые задумалась о том, можно ли переносить наши приметы в мир самих духов. Если Дайяр здесь имеет телесное воплощение и не может влиять на то, чем заведует в моем мире, значит, и Нар — тоже. Тогда сила их здесь… ничтожна? Они теряют способности на время? Похоже, духам тоже нужно отдыхать от дел.
Но кто же тогда следит за их миром? Еще более могущественные духи? А если и у таких, могущественных, есть свой мир для отдыха, тогда и его кто-то контролирует?..
Почувствовав, что начинаю терять рассудок от бесчисленного множества возможных миров, я испугалась. Вот точно не напрасно духи молчат о своей второй сути. Они мудры и оберегают нас от безумия и странных мыслей. Не все в этой жизни сирены и эсы способны постичь.
И я усложнять ситуацию не стала. Было достаточно того, что я рядом с тем, кому доверяю. Как я была поражена, когда Дайяр выбрал меня! Снизошел и дозволил общаться. Одно лишь благоволение нашего воздушного покровителя я считала настоящей удачей, чудом! А сейчас мне, пускай и по чужому злому умыслу, но выпала еще большая честь — увидеть своими глазами настоящую жизнь духа! Возможно, когда вернусь, и обо мне сложат легенду. Или я сама ее запишу, чтобы правдиво рассказать другим о чудесном мире. А для этого… Для этого мне надо быть очень внимательной! Все тщательно рассмотреть. В непонятном найти ориентиры. И ничего не забыть!
Пока я разбиралась в своих мыслях и строила планы, Арктур успел привести себя в порядок и, опираясь на палку, добрался до зала для приема пищи. На этот раз сидел он за столиком один, да и вообще комната была на удивление пустой. То ли слишком рано, то ли поздно…
— Вы рано, — удивился, невольно отвечая на мой вопрос, мужчина, в кабинет которого заглянул Арктур после завтрака. — Бессонница?
Он приглашающе взмахнул рукой, и мой дух перешагнул через порог. Почти не глядя по сторонам, устремив взгляд в пол, дошел до сиденья и устроился поудобней. Лишь после поднял глаза на собеседника, позволив мне его рассмотреть.
Приятный, темноволосый, этот мужчина чем-то напомнил мне Райнара, разве что еще более молодого и симпатичного. Пропорциональные черты лица, четкая линия губ, ровный красивый нос… Меня озадачил его взгляд: глаза смотрят отнюдь не с беспечной наивностью юнца, а очень даже серьезно.
И он, несомненно, главнее Дайяра, потому как ведет себя уверенно и с превосходством. Удивительно, что у духов иерархия от возраста не зависит. В моем мире мудрость приходит с годами. А здесь все иначе. Свои правила и уклад. Интересно, в каком мире он служит и чьим покровителем является?..
— Нет, Илья Васильевич, со сном у меня все в порядке, — покачал головой Арктур. — Просто хочу побыстрее закончить с делом.
— Разве путешествие было неприятным? — удивился молодой дух. — Если судить по вашим показателям… — Он поискал что-то на столе перед собой в стопке развернутых свитков, вытащил один, тонкий и белый, пробежал по нему взглядом и сообщил: — Реакции тела были более чем положительные.
— Не люблю незавершенность, — отвел взгляд Дайяр. — А все приятное в моем нынешнем положении лишь досадный раздражитель. Напоминание о потерянном.
— Гм… — Выражения лица я не видела, но мне показалось, Илья Васильевич смутился. Однако предпочел найти ободряющий довод: — Ничего. Вот вылечитесь и на все станете смотреть, как прежде.
Я бы оглянулась, потому как неясно, кто ему открыл, — сами по себе двери не движутся! — но, увы, не в моих силах сладить с чужим телом. Мне оно никак не желает подчиниться. И потому загадочный помощник остался неизвестным.
Помещение оказалось ничуть не больше моей комнаты в старом родительском доме. Окно наполовину скрыто полотном белой материи, разрезанным на узкие полосы. На полу — мягкая бежевая циновка, а под ней — шлифованный одноцветный серый камень. Пуфов я не увидела, имелась лишь перина, да и та казалась необычно высокой. Мало того, она еще и висела над полом на угловых подпорках. Видимо, так задумано для удобства мужчины, которому с низкого матраса сложно встать. Хотя это и опасно — такая шаткая лежанка ведь и развалиться может. Тогда спящий сильно ушибется и испугается.
Гладкие, покрытые матово-белой краской стены уюта не добавляли. К тому же одна из них была от пола до потолка черной и напоминала пугающую тьму в оскаленной пасти Твари. И вообще это место не выглядело уютным, домашним. Все строго, скупо, бездушно. Почти как в казармах сийринн, когда туда еще никто не заселился. Это потом новые жильцы создают уют, и там становится приятно находиться. Даже странно, что мужчина так не сделал, хотя, судя по его же словам, давно здесь проживает…
Хотя он ведь не женщина. Возможно, привык к аскетизму или не умеет обустраивать дом уютно. Вряд ли не хочет… скорее просто помочь в этом ему некому. Или средств нет, мелькнула еще одна догадка. Он ведь и об оплате тоже что-то говорил…
Постояв, словно в нерешительности, мужчина все же опустился на лежанку. Я аж замерла в ожидании беды, но все обошлось — опоры выдержали. Поставив палку рядом у стены, незнакомец со стоном завалился на бок. Вцепился пальцами в жесткий каркас, уперся лбом в подушку, приподнял голову, вновь с силой вжался…
Ему больно? Плохо? Я с беспокойством ждала хоть чего-то, что объяснило бы столь странное поведение.
— Идиот… — наконец простонал страдалец. — Какой же я дурак.
Он замер, перестав себя мучить.
Нет… Это вряд ли из-за болезни. Что-то его душу терзает, тревожит. Вдруг он поверил речам коварного Нара, а тот его обманул, как и тех мужчин из легенды? Глупый! Разве можно надеяться на морского духа?
Пока я терялась в догадках, мужчина перевернулся на спину. Закинув руку за голову, нащупал рукой на высоком коробе плоскую короткую палочку. Нажал на один из ее выступов и…
И в воздухе разлилась мелодия. Необычная, в чем-то излишне резкая, ритмичная, а не напевная, да и рождал ее определенно не голос, а нечто мне неведомое. Она окутала нас своими переливами, приглашая погрузиться в приятное расслабленное состояние.
Только мне стало страшно. Это какой-то ритуал? Что произойдет, когда он завершится? На зов явится местная тварь? Или это способ прогнать тех, что пробрались в комнату? Но где они? Я ведь никого не видела. Тем более чудища являются из воды, а здесь ее нет. Или она есть за окном?..
— Ч-ч-черт, — непонятно, но несомненно выругался мужчина. Раздраженно, зло вдавил пальцем тот же выступ.
— …будут расширены. Правительство Конфедерации наконец одобрило новый законопроект, регламентирующий права новообразованных колоний, обсуждение которого затянулось на несколько месяцев.
Взгляд, который до этого упорно изучал идеально ровный белый потолок, скользнул в сторону. Вернее, на ту самую стену-провал. Вот только его там уже не было! На месте черного пятна улыбалась и говорила непонятные вещи гигантская женщина, видимая по пояс.
Ох… Неужели здесь жители и ростом отличаются?! Она явно с трудом уместилась в тесное для нее окошко. Но как же жутко это выглядит!
И, словно в очередной раз желая меня удивить, палец снова нажал на выступ. Теперь я едва не засмеялась от комичного зрелища и своей наивности. Оказывается, тут не только гиганты, тут и карлики живут! Женщина в окне куда-то пропала, а на ее месте раскинулось зеленое поле с бегающими по нему крошечными мужчинами. Наверное, до этого они прятались за ее спиной, а теперь принялись гоняться за белым шаром. И никак не могли его поймать — настолько ловко он отскакивал от их ног. Любопытно как… Вроде кажутся взрослыми, а играют, точно дети.
Однако незнакомцу и это зрелище не понравилось. Он бросил палочку на крышку короба, и окно снова стало черным.
— Кого я обманываю?.. — разочарованно выдохнул он. — Быстро привык к хорошей жизни. Зря.
И снова не по моей воле тело поднялось, покидая лежанку. Палка так и осталась стоять у стены, а мужчина, прихрамывая на левую ногу, все же самостоятельно дошел до еще одной двери. Открывать ее ему пришлось самому — похоже, невидимый помощник исчез.
За дверью оказалось совсем крошечное помещение, раза в три меньше нашей кладовки. Зато по внешнему виду совершенно непонятное. На полу стояла большая, в длину полного роста, каменная чаша с подпорками. Пустая. Из стены рядом с ней торчали изогнутые металлические трубки. Рядом виднелся небольшой таз, поставленный на короб. Еще одна чаша — низкая, всего по колено в высоту, — разместилась сбоку, прикрытая пластиной. Значит, все же кладовая и в ней что-то хранят. Но что?
Тело резко развернулось, а руки мужчины уперлись ладонями в холодный край таза. Он склонился над ним, зажмуриваясь, быстрым движением на ощупь дернул какую-то палочку и зачерпнул холодную воду, чтобы омыть ею лицо.
Откуда здесь вода? Ее же не было! Снова происки морского духа?
Еще одно зачерпывающее движение… Холодные брызги в очередной раз обожгли лицо. Даже зубы свело — настолько неприятным оказалось умывание. Только мужчина явно не заботился о своем благе и комфорте. Новой болью он точно старался унять старую, никак не стихающую.
Не потрудившись убрать со лба намокшие волосы, незнакомец резко поднял голову. И прямо передо мной оказалось его лицо, отразившееся в висящем на стене зеркале. Чужое, совсем незнакомое, оно смотрело на меня серыми, словно поблекшими глазами. Маленькими, глубоко посаженными, усталыми, невыразительными, с веером морщинок в углах. Мужчина определенно был немолод. Левую щеку до самой шеи, затронув даже угол рта и нижнюю губу, рассекал грубо заживший глубокий шрам. Прямой длинный нос был чуть свернут в сторону… Но даже если бы он был ровным, а шрам отсутствовал, это вряд ли сделало бы лицо красивым. Его черты были… обычными. Не притягивающими взгляд, но и не отвратительными. Встретив на нашем острове такого мужчину, я бы решила, что он пахарь или мореход. Подобные грубые, непропорциональные черты лишь у них встречаются. Другие эсы все же выглядят симпатичней.
Разумеется, делать вывод о характере, опираясь на внешность, не стоит. Можно быть красивым, как Аленнар, но обладать совершенно гадким нравом. Можно казаться отвратительным, но при этом оставаться честным и порядочным. Уж кому это знать, как не мне?
Горечь воспоминаний вновь захватила в плен отчаяния. Мне даже на миг показалось, что глаза наполнились слезами, а во взгляде мужчины отразились те же эмоции, словно зеркало впитало и передало ему мои чувства.
Вряд ли это происходило на самом деле — не слезы, а вода с мокрых волос стекала по щекам и каплями срывалась с носа. Но тогда как объяснить столь явные нотки отчаяния в голосе, когда губы разомкнулись, чтобы прошептать:
— Сказка закончилась, начинается реальная жизнь. Ты снова всего лишь никому не нужный инвалид. Смирись, Арктур.
Арк… Арктур?! Он? Но… Арктур, то есть Дайяр… Великая Тварь, я, кажется, лишилась рассудка… Безумие.
— Недолго ты пробыл мудрым духом. Даже помочь Лио толком не успел, бесполезный болтун, — невесело усмехнулся…
Дайяр! Это точно он! Сомнения развеялись, как от сильного дуновения ветра. И сразу стало легче. Все же сойти с ума мне не хочется. И пусть я пока ничего не понимаю, а вопросов больше, чем ответов, у меня есть хоть какая-то опора, от которой можно оттолкнуться!
Почему он бранит себя? Дайяр — очень чуткий, милосердный покровитель. Столько раз он меня поддерживал, когда я была на грани отчаяния! Всегда утешал добрым словом, помогал советом, как равной, даже пытался стать другом. И доверие оказал, назвав свое настоящее имя! Не скрыл, как от других! Иначе бы в свитках об этом было написано.
Какая я недогадливая! Да и все мы, пожалуй! Ведь никто никогда не задумывался, откуда приходят к нам духи. Не задавался вопросом — кто они, каковы они. Есть дух… и хорошо. Приходит в нужное время — отлично. Не приходит и не помогает или мешает — плохо. Для всех нас такое понимание привычно и удобно. Мы лишь храним записи об их делах да сетуем, если не нравятся поступки… А духов, оказывается, не два, как мы полагали, а намного больше! И у них есть свой мир, в котором они живут. Свои проблемы. Свои правила. Свой облик. И это их тайна.
Только… Зачем Дайяру забирать простую сийринну с собой? И почему он сам об этом не знает? Ведь если бы знал, то не стал бы сокрушаться, а просто со мной заговорил. Может, Нар без его ведома сотворил зло, чтобы отомстить и порушить благое дело? Арктур сделал все, чтобы избавить меня от брака с Аленом. А принц своими ужасными поступками, несомненно, радует Нара. Вот тот и благоволит презренному. Так что мой побег вряд ли пришелся морскому духу по нраву.
Радостная оттого, что хоть что-то могу себе объяснить и хоть в чем-то разобралась, я едва не окликнула своего доброго друга, вытирающего лицо мягкой материей. Он ведь услышал мой вскрик, да и я его слышала, когда он снизошел до меня. Значит, мы можем общаться!
И все же я себя остановила, заставив молчать. А вдруг мое появление все испортит? Вдруг Арктур разозлится? Или огорчится. Или, если все это происки Нара, мое присутствие обернется для Дайяра неприятностями. Почему-то мне кажется, что вот такие путешествия сирен в мир духов запрещены.
Пожалуй, правильнее будет пока молчать. Я стану наблюдателем: незаметным, необременительным, невесомым. Пусть Нар, если у него нет сил выяснить, нахожусь ли я в теле Дайяра, прогневается оттого, что все его козни напрасны. И выдаст себя!
Кстати, а как выглядит Нар? Возможно, именно из-за неприглядной внешности духи нам в своем истинном облике никогда не показывались, оставаясь невидимыми? Не хотели, чтобы мы о них судили по облику, а не по поступкам? Если так, то я тем более не должна предвзято относиться к Арктуру…
Пока я размышляла, мужчина покинул странную комнату и, прихватив свою палку, вышел в коридор. Его путь на этот раз оказался иным и совсем коротким — десяток шагов вдоль стены, тесная комната с самодвижущимися дверями и огромное помещение, заполненное высокими столами, рядом с которыми были расставлены тонкие подушки на длинных гнутых ножках. Сидящим на них местным жителям, видимо, было привычно и удобно, потому что они не падали с них на пол.
Я поймала себя на том, что теперь еще внимательнее смотрю на окружающий меня новый мир, в котором мой покровитель одновременно ведет себя и свободно, и скованно. В зависимости от того, в каких ситуациях оказывается. В своем жилище он, несомненно, чувствует уверенность, а вот за его пределами старается быть незаметным. Похоже, его тяготит внимание окружающих. Хотя… даже не внимание, а жалость одних и презрение других.
Здесь, в зале для приема пищи, это было особенно заметно. Пусть я и не видела косых взглядов (потому что не смотрел мужчина по сторонам, его внимание было сосредоточено на подносе с колесиками, на котором стояли небольшие коробочки с едой), но прекрасно их ощущала.
Наверняка, попадая в мой мир, Арктур обретает силу и всемогущество, и потому пребывание в немощном облике в своем родном мире дается ему сложно. Другие духи его не почитают и не преклоняются. Здесь он среди равных, подобных себе.
Мне даже довелось убедиться, что все именно так, — сидящий за одним из столиков мужчина окликнул Дайяра запросто, как своего собрата:
— Арктур! Здорово. Давно тебя не видел. Давай ко мне.
Он указал на соседнее сиденье. Мой дух помешкал, но все же решил составить ему компанию и ответил:
— Привет, Марк. Путешествие малость затянулось.
— А я уж грешным делом подумал: ты разорвал контракт и уехал. Ну и как впечатления?.. Ладно, ладно, не отвечай, сам знаю. Тоже давал подписку о неразглашении.
— Не уеду я, мне деньги нужны. Да и лечение здесь все же…
— Ага, лечение… — задумчиво повторил собеседник. — Это важно. Да.
Некоторое время они ели молча, а я пыталась понять, зачем этому мужчине лекарь. Судя по внешности, у него нет повреждений. Он и моложе Арктура, и привлекательнее — светловолосый, голубоглазый, с курносым лицом и широкими скулами.
— А я на днях тоже в путешествие ухожу, — снова заговорил Марк. — Надеюсь, ненадолго. Иначе потом сложно возвращаться.
— Привыкаешь потому что, — пожал плечами мой дух, продолжая жевать какие-то непонятные шарики в подливе. На вкус вроде как мясные, но очень уж мягкие и рассыпчатые. Мясо таким не бывает, оно же волокнистое.
Хотя, несомненно, у духов своя особая пища. Так же как и необычные для использования предметы и вещи. А еще у каждого имеется мир, которому он покровительствует и за которым присматривает. Судя по разговору, они за ними закреплены. Прямо как за сийриннами-дозорными разделены участки побережий.
И вновь найденное объяснение стало для меня поддержкой, обнадежило, добавило уверенности. Намного проще, когда понимаешь, что происходит и почему. Даже самые пугающие события воспринимаются не так остро и вызывают уже не панику, а интерес.
Именно так я сейчас смотрела на необычное место, куда, покинув столовую, направился Арктур. Вокруг нас вдруг появились растения: ветвистые и вьющиеся, высокие и низкорослые, цветущие и покрытые лишь диковинной листвой. Прямо как в оранжерее замка! Разве что растения здесь казались совсем чужими — их листва действительно не синяя, а зеленая. А еще вместо коробов с землей посажены они в небольшие гладкостенные чаши. И вокруг очень много света… Он льется с потолка, со стен, даже маленькими огоньками обвивает стволы небольших деревьев. Необычно! Мир духов полон открытий.
Я была готова бесконечно любоваться этим зрелищем, но Арктур устал и вернулся в комнату. Поставил палку возле лежанки, снял с себя рубашку и вновь отправился в ту странную комнату. Только на этот раз — вовсе не для умывания.
Какая же я глупая! Чаша с крышкой оказалась не для хранения. В нее… Ох, если бы только я могла закрыть глаза и отвернуться! Но мои усилия напрасны, а Арктур даже не подозревает, что я все вижу.
И если до этого мое желание все же с ним пообщаться с каждым мгновением росло, то теперь я вновь усомнилась: нужно ли признаваться? Как бы мне ни хотелось заговорить — я не имею права смущать своим присутствием Дайяра. Я не должна тревожить его покой!.. Ведь и он прежде… не беспокоил меня… понапрасну.
Мысли мои постепенно начали разбегаться, теряя связь друг с другом. Я не сразу поняла причину, лишь когда ясность вновь вернулась, осознала — просто Арктур уснул! Мое сознание словно на несколько мгновений провалилось в яму с илом — топкую, вязкую. А когда выбралось — уже наступило утро.
Дождь, что лил за окном вчера, сегодня сменился ярким погожим днем. Значит, Нар устал, выбился из сил и вредить не станет. Хотя…
Я впервые задумалась о том, можно ли переносить наши приметы в мир самих духов. Если Дайяр здесь имеет телесное воплощение и не может влиять на то, чем заведует в моем мире, значит, и Нар — тоже. Тогда сила их здесь… ничтожна? Они теряют способности на время? Похоже, духам тоже нужно отдыхать от дел.
Но кто же тогда следит за их миром? Еще более могущественные духи? А если и у таких, могущественных, есть свой мир для отдыха, тогда и его кто-то контролирует?..
Почувствовав, что начинаю терять рассудок от бесчисленного множества возможных миров, я испугалась. Вот точно не напрасно духи молчат о своей второй сути. Они мудры и оберегают нас от безумия и странных мыслей. Не все в этой жизни сирены и эсы способны постичь.
И я усложнять ситуацию не стала. Было достаточно того, что я рядом с тем, кому доверяю. Как я была поражена, когда Дайяр выбрал меня! Снизошел и дозволил общаться. Одно лишь благоволение нашего воздушного покровителя я считала настоящей удачей, чудом! А сейчас мне, пускай и по чужому злому умыслу, но выпала еще большая честь — увидеть своими глазами настоящую жизнь духа! Возможно, когда вернусь, и обо мне сложат легенду. Или я сама ее запишу, чтобы правдиво рассказать другим о чудесном мире. А для этого… Для этого мне надо быть очень внимательной! Все тщательно рассмотреть. В непонятном найти ориентиры. И ничего не забыть!
Пока я разбиралась в своих мыслях и строила планы, Арктур успел привести себя в порядок и, опираясь на палку, добрался до зала для приема пищи. На этот раз сидел он за столиком один, да и вообще комната была на удивление пустой. То ли слишком рано, то ли поздно…
— Вы рано, — удивился, невольно отвечая на мой вопрос, мужчина, в кабинет которого заглянул Арктур после завтрака. — Бессонница?
Он приглашающе взмахнул рукой, и мой дух перешагнул через порог. Почти не глядя по сторонам, устремив взгляд в пол, дошел до сиденья и устроился поудобней. Лишь после поднял глаза на собеседника, позволив мне его рассмотреть.
Приятный, темноволосый, этот мужчина чем-то напомнил мне Райнара, разве что еще более молодого и симпатичного. Пропорциональные черты лица, четкая линия губ, ровный красивый нос… Меня озадачил его взгляд: глаза смотрят отнюдь не с беспечной наивностью юнца, а очень даже серьезно.
И он, несомненно, главнее Дайяра, потому как ведет себя уверенно и с превосходством. Удивительно, что у духов иерархия от возраста не зависит. В моем мире мудрость приходит с годами. А здесь все иначе. Свои правила и уклад. Интересно, в каком мире он служит и чьим покровителем является?..
— Нет, Илья Васильевич, со сном у меня все в порядке, — покачал головой Арктур. — Просто хочу побыстрее закончить с делом.
— Разве путешествие было неприятным? — удивился молодой дух. — Если судить по вашим показателям… — Он поискал что-то на столе перед собой в стопке развернутых свитков, вытащил один, тонкий и белый, пробежал по нему взглядом и сообщил: — Реакции тела были более чем положительные.
— Не люблю незавершенность, — отвел взгляд Дайяр. — А все приятное в моем нынешнем положении лишь досадный раздражитель. Напоминание о потерянном.
— Гм… — Выражения лица я не видела, но мне показалось, Илья Васильевич смутился. Однако предпочел найти ободряющий довод: — Ничего. Вот вылечитесь и на все станете смотреть, как прежде.