— Ты ненормальный! — вскрикивает Лио, едва тварь исчезает в море, а ее выпускают из плена. — Злой! Безжалостный…

Она всхлипывает, не в силах оторвать глаз от жуткого скелета, оставшегося после чудовищного пиршества.

— Я настоящий сиррин, таков мой дар! — гордо выпятив грудь, заявляет мальчишка.

— Настоящие сиррины не поют!

— Не поют слабаки! Они боятся, что твари их сожрут. А я не боюсь! И знаю, какие места надо выбирать. Те, где эсы селятся.

— Эсы нас почитают! Это подло! Я расскажу родителям! Они пожалуются королю и королеве!

— Мне без разницы, — фыркает наглец. — Рассказывай, пусть жалуются. А я скажу, что это ты меня попросила! Чтобы проверить свои способности. И не справилась! Как думаешь, кому поверят? Принцу или простушке-сийринне?

— Да ты… ты… — Задыхаясь, Лио не находит слов. И все же, глядя в насмешливые синие глаза, зло бросает: — А я все равно расскажу твоим родителям, какой растет наследник! Пусть мне не поверят! Но за тобой хотя бы станут следить!

— Ах ты… мелкая дрянь! — Веселость королевского отпрыска быстро сменяется яростью. — Только посмей пикнуть! Я тебя свяжу, рот заткну, чтобы петь не могла, брошу на пляже и позову монстра. Он тебя съест.

— Ты рехнулся?! — Испуганно взвизгнув, Лио отшатывается от подавшегося к ней мальчишки. — Тебя надо держать взаперти! И нормально воспитывать. Куда твои родители смотрят?! Неужели им нравится твое поведение?

— А тебе не нравится? — продолжая наступать, уточняет принц.

— Кому понравится такое чудовище? — резко отвечает малышка, стараясь сохранить дистанцию.

— Чудовище, значит, — нехорошо кривит лицо мальчик. — Ладно. Вот ты и станешь моей, раз считаешь, что меня надо исправлять. Будешь рядом. Посмотрим, что у тебя выйдет.

— Делать мне нечего, как тебя воспитывать!

— А я тебя и спрашивать не стану. Сама виновата. Пристала ко мне… Я тебя запомнил и теперь не отпущу!

Вот урод! С детства проявлял садистские наклонности, так что вина королевской семьи налицо. Недосмотрели, а он в итоге держит в страхе весь остров. Бедная Лио! Когда Аленнар удерживал ее сегодня, не позволив петь, она словно вернулась в свои жуткие воспоминания. Ощутила беспомощность и страх. Надо это прекращать! Моя «носительница» — взрослая сийринна, способная бороться с обстоятельствами. А я ей помогу!

— Ты никому так и не рассказала? — все же спросил я, когда Лио задумалась и замолчала.

— Нет, я испугалась за родителей. Ален через несколько дней приехал в наше поселение, уже с сопровождающими. Сделал вид, что хочет посмотреть, как живут простые стражники, и изъявил желание переговорить со мной. Предлогу него был благовидный, а вот слова… Сказал, что приманит к участку, где служит патруль моей семьи, сразу много монстров, а подмогу задержит. В таких обстоятельствах сирены не так уж редко гибнут — не могут справиться. И вина за все смерти будет на мне.

— А его родители? Король? Королева?

— Они, похоже, так ни о чем и не догадываются. Я еще когда в школе училась, думала, может, записку написать или еще как-нибудь им намекнуть, сообщить…

— И не сделала… Почему? Побоялась, что он догадается?

— Это тоже сыграло роль, ведь больше никто о его наклонностях не знал. Но я и за ним тоже… следила. Внимательно слушала все, что говорили о королевской семье, о дозорах, о принце. Фразы были исключительно хвалебные: уважительно относится к родителям, учится прилежно, ведет себя достойно. Не было ни намека на то, что он продолжает петь втайне от всех. Да и мне больше не досаждал после той единственной попытки тайной «помолвки». Я успокоилась. И когда он посватался… Все уже не казалось настолько ужасным. Хотелось верить, что Ален… повзрослел, стал лучше и не намерен повторять детских глупых ошибок. Осознал, равно как и я осознала свои — мне незачем было ревновать маму к Райнару и сбегать. В любых семьях бывают разногласия, но не стоит из-за гордыни терять близких и ставить их жизнь под угрозу.

Розовые очки надела… Понятно. Можно ли ее за это осуждать? Ни в коем случае! Да, бездействие Лиодайи привело к тому, что маленькое чудовище выросло и, убедившись в своей безнаказанности, превратилось в огромное, к тому же наделенное властью. Но многое ли способно изменить правдолюбие девчонки? Аленнар бы выкрутился, никаких сомнений. А вот она… Ее бы уже и в живых наверняка не было.

Судя по рассказу Омили, принц с легкостью избежал последствий претензий фрейлин, к которым приставали его сиррииы из свиты, а может, и он сам — тоже. Слухи и жалобы были, но даже родители девушек, обладающие более высоким положением при дворе, чем семья Лио, не смогли добиться справедливости. Не Лиодайя виновата в появлении монстра, а правящая чета, которая закрывает глаза на вот такие происшествия. Попустительство королевы… Именно она позволила сыну стать таким!

И если раньше я все же думал, что Аленнар влюблен в Лио — очень уж похожим было поведение с поправкой на эгоистичный характер, — то теперь сомнений не осталось: истинными чувствами тут и не пахнет. В наличии — лишь одержимость, гонор, амбиции, похоть и азарт.

В этом нет вины Лио. Откуда малышке было знать, что сопротивление и бойкий нрав только раззадоривают мужчин, даже когда те еще мальчишки. Отталкивая, игнорируя Аленнара, она еще сильнее его провоцировала.

Что ж, теперь он добился своего — Лио стала его невестой. И принц, уже не скрываясь, начал подавлять ее свободолюбие, самостоятельность и в мыслях, и в делах. Будет ли он так же привязан к ней после свадьбы? Или наиграется и бросит? Заведет любовниц, а саму Лио будет эксплуатировать на благо острова? Развлекся, призвал тварей, а жене оставит исправлять последствия и находить редкие мгновения отдыха в сезон штормов.

Нельзя допустить свадьбы с этим уродом. Как она будет жить? Ведь разрушит судьбу! Исправить… да что там исправить!.. даже просто сдержать его нереально. А терпеть… Зачем? Совершенно неясно, ради чего все страдания.

— Лио, ты просила даровать тебе терпение, но одна лишь королева не спасет остров от произвола мужа. Нужны усилия многих сирен и эсов. Твое замужество бессмысленно, а жизнь рядом с Аленнаром будет сплошным разочарованием и не даст ничего, кроме боли и отчаяния. Ты не должна приносить себя в жертву. Ты достойна быть по-настоящему счастливой. И пусть пока я не могу указать тебе правильный путь, но я обязательно найду выход.

— Спасибо… Арктур, — прошептала Лиодайя.

Надеюсь, мне удалось подобрать правильные слова и приободрить Лио. А может, я и не достиг успеха. Не знаю. Я так и не понял, почему сквозь плотно сомкнутые веки «носительницы» все же прорвались непрошеные слезы.





ГЛАВА 8,

в которой Арктур находит решение, а Лиодайя меняет свою судьбу




— Завтра прибудут гостьи с других островов… Лиодайя, присмотрись к ним. Тебе следует обратить внимание на их воспитание и поведение. И внешность, конечно, тоже важна! Но не самая яркая. Ты же будущая королева! Никто не должен тебя затмевать… И обязательно выбери фрейлин из наших придворных. Одна Омили в свите — это несерьезно.


Неторопливо пережевывая какие-то хрустящие кусочки и запивая соком, королева в перерывах между глотками ухитрялась делиться новостями, давать будущей невестке советы и утомлять мужа вопросами:

— Как думаешь, что лучше организовать, чтобы никого не обидеть?

— Может, прием дать? — рассеянно ответил король, мысли которого наверняка были далеки от увеселительных мероприятий.

— Прием. И праздничный ужин. Очень хорошо, — осталась довольной его супруга, внеся значимые коррективы в план. — Пусть все увидят наше богатство. Те девушки, которых Лио не выберет, не должны отзываться о нас как о нищих или скупых. Недопустимо, чтобы о Тьегросе шла дурная слава!.. Милая, у тебя есть достойное платье для приема? Если нет, мы подберем одно из моих. Я в молодости была такой же стройной, как ты. И украшения возьмешь…

Я даже разозлился. Стремление создать внешнее подобие идеальной семьи было неуместно. Ее заботит лишь мнение окружающих! Пустить пыль в глаза — и все дела. Лио опозорит благородное семейство — какой «ужас»! А сыночек, который моральный урод, — это сущая мелочь, пустяк. Главное, о нем не знают чужие.

— Ну мама! У моей невесты достаточно своих драгоценностей, я же говорил, что собрал хорошие свадебные дары, — показательно обиделся Аленнар. — Преподнес самые древние и роскошные украшения! Семейные реликвии! Помнишь, крупное такое? С красными и белыми камнями? Наверняка самое ценное. Вот его и наденет.

Такое забудешь! Я в ужас пришел от столь подробного описания и восхваления настоящего орудия пыток. Это какая-то упряжь для верра, а не украшение для молодой девушки. К тому же… А не эта ли «прелесть» давным-давно превратилась в изящный скромный комплект?

— Не слушай его, Лио, — засмеялась королева, ласково погладив отпрыска по руке. — Не вздумай даже надеть на прием это уродливое старье. Мужчины в драгоценностях ничего не понимают. Им лишь бы блеска побольше да металл потяжелей. Помню, когда Нетаннар меня перед свадьбой таким одарил, я в ужас пришла от этих «цепей». Насилу нашла ювелира, который согласился так спешно хоть немного облегчить ожерелье и сделать не столь вызывающим.

— Ты его изменила? — оторвался от завтрака король, с удивлением взглянув на супругу. — Почему мне не рассказывала?

— А зачем говорить, если ты все равно разницы не заметил? — мило улыбнулась ему жена, поправляя черные, блестящие на кончиках золотом локоны. — К тому же я с пользой распорядилась деньгами от ювелира — заказала на сэкономленные драк’и красивые платья.

М-да… С одной стороны, отрадно, что каждое поколение королев делало украшения скромней. Да и для Лио проще в моральном смысле — хотя бы совесть успокоится. А с другой… Представляю, что в итоге останется от королевской сокровищницы, если все богатство постепенно уйдет на женские мелочи.

Аленнар, похоже, тоже думал о подобном, потому что сморщил нос и буркнул:

— Опять на Эдагросе придется металл и камни закупать.

А вот Лиодайя определенно испытала облегчение. Видимо, все же сомнения в том, как жених и его родители воспримут переделку семейной реликвии, у нее оставались.

Впрочем, Аленнар словно не желал спокойствия собственной невесте. Однажды раскрыв истинную суть, сбросив с себя маску, теперь не считал нужным вновь надевать личину перед свидетельницей его пороков. И если в столовой при родителях он вел себя прилично и обходительно, то оставшись с Лиодайей наедине…

— Так ничего мне и не скажешь? И разрешения уйти не спросишь? И извиняться не собираешься? — хмыкнул он, когда невеста поднялась с пуфа, намереваясь последовать примеру короля и королевы.

— А должна? Я здесь гостья, а не прислуга, чтобы ждать указаний. И за что извиняться? — ответила Лио, тщательно выдерживая нейтральную интонацию.

— Была гостьей, — скривился Аленнар, сделав ударение на первом слове. — А теперь шагу не ступишь без моего разрешения. Хватит с меня твоей самодеятельности! От тебя, кажется, будет больше проблем, чем я полагал.

— Каких проблем?

— Каких? — негодующе фыркнул принц. — Глупостей болтать надо меньше! Теперь сийринны из казармы обнаглели: требуют свадебные дары в обмен на молчание. А кто их навел на крамольные мысли?

— Это не проблема, — не растерялась Лио. — Это закономерный итог конфликта между привычной для твоей свиты распущенностью и моральными нормами, принятыми у всех остальных.

— Итог, значит. Распущенность. Ну-ну… — Жених скривился, но отступать не пожелал. — Да что ты в этом понимаешь? Я должен заинтересовывать сторонников, поощрять их безобидные шалости, чтобы они были благодарны и преданы мне безмерно.

— Их комфорт не моя забота. А чтобы обеспечить лояльность свиты, не обязательно прибегать к столь безнравственным способам.

— Нет, милая моя, теперь это как раз твоя обязанность…

Аленнар засмеялся так жутко, что по телу Лио пробежала дрожь. И не без оснований — схватив за руку, жених бесцеремонно дернул невесту на себя, ничуть не соразмеряя силу. Столь же нагло усадил на колени, крепко прижав к телу, и заявил:

— Девицы… Нар с ними. Пусть нищих сирринов с окраин развлекают. Теперь королевский дозор обойдется без стражниц из казарм, потому что ты станешь назначать в пару с моими друзьями тех сийринн, что будут твоими фрейлинами. И завтра на приеме одобришь только тех чужеземок, которые понравятся моей свите. Учтешь их пожелания и вкусы, а не свои. Ясно?

— Даже не мечтай! — зашипела Лио, впиваясь ногтями в сжимающие ее руки.

— Да, да, давай, сопротивляйся, — определенно получая какое-то ненормальное садистское удовольствие, оскалился Аленнар. Подождал несколько секунд и рывком перевернулся, подминая под себя невесту. — Знаешь, как меня заводит твоя строптивость? Мм…

Последнее промычал уже в губы, но целовать не стал, лишь намек сделал. Определенно сегодня его целью было не физическое, а психологическое подавление.

— Мой приказ — вовсе не «мечты», Лио. Способов образумить непокорную невесту я знаю более чем достаточно. Не вздумай ослушаться, если не хочешь проверить, насколько я сейчас с тобой… откровенен.

Вот уж точно, подобное лучше не проверять. После признания Веленнара нет никакого желания добиваться вот таких «проверок». Однако жить в постоянном страхе, подстраиваясь под двуличного женишка и угождая ему, тоже не вариант. Но что может сделать хрупкая девушка, привыкшая тактично уступать и отходить в сторону, избегая конфликтов?



— Я его убью, — совершенно неожиданно приняла решение Лиодайя.

Она? Убьет? Сийринны, судя по тому, как девушки жалели тварь, миролюбивые и не терпят насилия. Сможет ли она переломить себя? Ведь этот поступок идет вразрез с ее убеждениями.

— Лио, что ты такое говоришь? — в унисон моим мыслям всплеснула руками Омили, которая встретила свою госпожу на выходе из столовой и проводила в покои. — Как можно лишить кого-то жизни?!

— Разве он достоин жизни после всего того, что сделал? Погубил многих, а сколько еще невиновных может уничтожить?

Иного я от нее и не ожидал. Даже в такой безвыходной ситуации Лио думает в первую очередь не о своем благе, а о других. Вот что значит чувство долга и ответственность!

— Но ведь тебя тоже не пощадят! Сошлют на Одинокий мыс, без права когда-нибудь вновь видеть сирен и эсов… И как ты сама сможешь потом с этим жить? — не сдалась Омилидайя.