Но в итоге получилось, что жили они в двух квартирах одновременно, и те потихоньку диффундировали отдельными вещами. Слово это подобрала Чара, и ей очень нравилось, как оно отражало ситуацию, которая вполне могла бы считаться забавной, если бы не приходилось регулярно разыскивать эти самые блудные вещи.

Впрочем, несмотря на все эти особенности, общий режим дня сложился у пары быстро и к взаимному удовольствию.

Завтракали они у Чары, независимо от того, где засыпали: она предпочитала готовить на своей кухне, а ждать от Шешеля регулярной готовки не приходилось. Чарген, в общем-то, тоже было лень, и она бы предпочла утром ограничиваться кофе, с тем, чтобы перехватить что-нибудь в столовой Зоринки, но… Это она перехватит, а вечно голодного мужчину было жаль, так что приходилось хотя бы завтраком его кормить плотно. Благо в еде господин Сыщик был неприхотлив и ел, что давали. Даже против нелюбимых каш и творога не возражал.

После они разбегались по своим делам — или пешком, или, если Стеван вечером приезжал на казенном автомобиле, он подвозил ее в Зоринку. А вечером Чара, как правило, ждала его в его же квартире, оценив отличную библиотеку.

Нет, один раз Шешель честно попытался устроить свидание и пригласил возлюбленную в ресторан, но опоздал почти на полтора часа и появился настолько взмыленным и замученным, что у Чарген язык не повернулся укорить его за ожидание. Но выводы она сделала.

Потом — то ли в порядке извинений, то ли просто так — было изумительной красоты и изящества тонкое колье, и Чарген снова с искренним восторгом убедилась, что вкус у Стевана отличный: серебро и горный хрусталь подарка выглядели настолько чарующе, как не снилось иным бриллиантам.

Однако через несколько дней Чара задалась вопросом: а какая, собственно, разница между тем, как они живут сейчас, и тем, как жили бы, согласись она на замужество сразу? Ответа до сих пор не нашла, хотя с ее освобождения прошло уже одиннадцать дней.

Нет, одно свидание у них все-таки вышло. Стеван честно старался перестроиться на новый ритм жизни, учесть наличие в ней требующей внимания женщины и, как нормальный человек, устроил себе в конце недели выходной. Так что Чара с удовольствием проспала почти до полудня, после чего была приятнейшим образом разбужена, накормлена яичницей, успевшей за время затянувшейся побудки остыть, но все равно вкусной, напоена кофе и получила в подарок красивый яркий цветок в горшке.

Разведением домашних растений Чарген никогда не увлекалась и цветы предпочитала в срезанном виде, но не расстроилась. В конце концов, он действительно был очень красивым. И даже если красота эта погибнет из-за неправильного ухода, все равно сколько-то простоит, так что Чара отнесла его к себе и поставила на видное место в гостиной.

После они с большим удовольствием погуляли по городу, как самая настоящая влюбленная парочка, с поцелуями на скамейке в парке и посиделками в кафе. Чарген искренне наслаждалась чудесным днем, да и Стеван неожиданно для себя обнаружил, что вот так болтаться без определенной цели, оказывается, иногда очень приятно.

Все было прекрасно ровно до театра, а потом пошло наперекосяк. Чара никогда не была заядлой театралкой, но после этого вечера знала точно: она предпочитает исключительно классические постановки. Потому что «экспериментальную пьесу» не получалось описать цензурными словами, а от попыток понять, что вообще происходит на сцене, быстро заболела голова. Так что Чарген запросила пощады в антракте, твердо заявив, что еще двух действий не выдержит, и всю дорогу домой очень ругалась на тех, кто подобное придумал. На вопрос, как Шешеля вообще угораздило взять такие билеты в такое странное место, тот ответил, что много слышал об этой постановке и решил взглянуть лично. И совершенно искренне заверил, что больше спутницу в такие места водить не станет.

А вот о том, что в театре этом он хотел осмотреться из-за случившегося там на неделе убийства актера, Стеван благоразумно умолчал, справедливо полагая эту информацию лишней. Он сделал выводы из предыдущего опыта, старался работать над собой и учитывать эмоциональную реакцию любимой на его поступки.

Но самое интересное ждало их дома. Стеван открыл дверь квартиры, вежливо пропуская возлюбленную вперед, и та через мгновение пулей выскочила обратно, зажимая рот и нос. А следом выкатилась волна очень характерной вони.

За долгие годы службы Шешелю на какие только трупы ни доводилось выезжать, поэтому столь бурной реакции, как у спутницы, запах у него не вызвал. Зато вызвал много ассоциаций, воспоминаний и грубых слов.

Отправив Чару отдышаться в соседнюю квартиру, следователь шагнул через порог, на всякий случай с пистолетом наготове. Обычно если какой-то труп так пах, то ждать от него агрессии не приходилось, но кто-то же притащил его домой к госпоже Янич!

Однако ни следов постороннего присутствия, ни каких-либо покойников в квартире не нашлось, только жужжала над цветком одинокая муха, невесть как просочившаяся через отпугивающие чары на окнах. Убрав пистолет, Стеван открыл все окна, убил муху и с подозрением осмотрел цветок, почему-то заинтересовавший насекомое.

Хорошим нюхом господин Сыщик обладал разве что в переносном смысле, но это не помешало сделать логичный, но неожиданный вывод: «благоухало» именно растение.

Уж лучше бы труп.

Правда, Чарген с этим утверждением не согласилась, но ругаться и ссориться из-за такой мелочи милостиво не стала, простив любимому невольный промах. Кто ж мог знать, что безобидный с виду цветок подложит такую гадость! В итоге отрезанная красота отправилась в канализацию, а квартире оставили сквозняк и ушли в соседнюю, искренне радуясь такой возможности.

На следующий день Чара нашла экзотическое растение в энциклопедии в Зоринке, на что потратила часа три, потому что Шешель понятия не имел, как оно называется и где произрастает. Цветок, помимо сложного научного, имел несколько говорящих названий, в числе которых были «роза мертвых» и «ночной покойник». Он оказался неприхотливым, но требовал постоянного освещения, потому что ночью, то есть в темноте, начинал источать вот этот «дивный» аромат, приманивая каких-то эндемичных ночных насекомых-падальщиков. А днем он для опыления «пользовался услугами» обыкновенных бабочек, которые покупались на нектар и яркие цветы.

Запах растения, без цветка стоящего на подоконнике и прикидывающегося безобидным, кажется, не выветрился из дома до сих пор, поэтому появление обыкновенной и понятной розы Чарген встретила с облегчением. Нежные лепестки пахли изумительно и ласкали взгляд, и Чара поспешила поставить эту красоту в подходящую вазу.

Наслаждаясь цветком, она слишком расслабилась и отвлеклась от коробки и ощущения подвоха, поэтому, когда вернулась в гостиную, в первый момент растерянно замерла на пороге. Стол в гостиной теперь занимал внушительных размеров пустой аквариум со стеклянной крышкой. Точнее, не пустой, там был насыпан песок, камни, лежали какие-то сухие ветки, но воду налить явно забыли.

— Это что? — Озадаченная Чара подошла ближе.

А потом увидела его.

Он сидел на ладони мужчины, занимая ту целиком, и вяло шевелил лапами. То есть явно был жив.

— Стей, ты… — пробормотала она, потрясенно разглядывая здоровенную тварь и изо всех сил пытаясь говорить спокойно. — Я все понимаю, но… Какой логикой ты руководствовался, когда решил притащить сюда вот этого… Вот это!

— Ты же вроде бы не боишься насекомых, — озадаченно проговорил следователь, поглаживая тварь по спинке. И Чарген готова была поклясться: той нравилось!

— Шешель, ты издеваешься? — тяжело вздохнула хозяйка квартиры, стараясь смотреть на следователя, а не на существо в его ладони. — «Не боюсь» — это значит не падаю в обморок и не впадаю в истерику. Но как это связано с тем, что ты притащил домой здоровенного паука?! Он же наверняка ядовитый!

— Ну, для человека их яд несмертелен. К тому же людей они не кусают, мы для них слишком крупная добыча.

Чарген прикрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Либо он действительно не понимал, что не так, либо гениально изображал недоумение.

— Стей, почему паук?! — выдохнула Чара, с опаской косясь на маленького монстра на ладони следователя, который встал и подошел ближе.

— Ты сама упоминала, что неплохо завести кого-нибудь милого и пушистого, — пожал плечами Шешель. — Смотри, какая красавица, и как раз пушистая. Мне кажется, вы даже похожи.

— Чем? — усталым, севшим голосом спросила Чарген. — Обе самки?

— Ну… она тоже брюнетка. — Кажется, вот так с ходу ответить на вопрос он и сам не мог.

Это стало последней каплей, и Чара с истерическим хохотом рухнула в ближайшее кресло.

Стеван отнес паука обратно в террариум, вернулся и присел на подлокотник, явно озадаченный поведением возлюбленной. Осторожно, с некоторой опаской обнял рукой за плечи, не зная, какой ждать реакции. Но Чарген вырываться и ругаться не стала. Все еще смеясь и утирая слезы тыльной стороной ладони, уткнулась лбом в бок Шешелю и даже обняла его одной рукой. То есть, как логически заключил следователь, не сердилась. Это радовало.

— Знаешь, а я ее уже почти понимаю, — выдохнула Чара через несколько секунд.


— В каком смысле?

— Очень хочется сожрать самца после спаривания. Стольких проблем удалось бы избежать!

— Вот видишь, а ты спрашивала, чем похожи, — усмехнулся Шешель. Потянул Чару из кресла, съехал туда сам и устроил ее у себя на коленях.

Чарген не протестовала. Ну в самом деле, его уж или сразу убить, или… или смириться. Потому что это не лечится.

— То есть в этот раз я с подарком не угадал?

— Ну так, слегка, — нервно хихикнула Чара. — Стей, ты точно не издеваешься, а? Я просто не понимаю, как можно было всерьез придумать притащить паука! Ну ладно, ну говорила я про что-нибудь милое и пушистое. На щенка у нас обоих нет времени, но почему нельзя было принести, например, кошку?! Или в крайнем случае — хомяка в клетке!

— Не люблю грызунов, — пожал плечами тот. — А вот про кота я не подумал…

— Потрясающий мужчина! Про паука подумал, а про кота — нет! Боги, я… я с тобой с ума сойду! Как?!

— На той неделе обыскивали квартиру по одному делу, ее хозяин их разводит, — честно признался Стеван.

— Хозяина посадили, а питомцев оказалось некуда пристроить? — раздраженно фыркнула Чарген.

— Нет, почему? Он оказался ни при чем, а паука я у него купил. Там даже есть длинная памятка по уходу и содержанию. В террариуме — артефакты, они сами контролируют температуру, свет, влажность, надо только заряжать раз в полгода.

— Какая прелесть! — вздохнула Чара. — Стей, но почему сразу — домашнее животное? Тебе домашнего растения было мало?!

— Я пробую разные варианты, — признался он в ответ.

— Ага, то есть экспериментируешь. То есть подарил и смотришь на реакцию, а там сортируешь по результатам, подошло или нет? Боги, за что мне такое наказание?!

— Тебе перечислить? — ехидно уточнил Шешель. — Это владыка тебя помиловал, а вот они никаких бумаг не подписывали. Не дерись, это нападение на должностное лицо!

Он легко перехватил руки возлюбленной, вяло попытавшейся придушить господина Сыщика, одной ладонью осторожно сжал оба запястья, второй зафиксировал затылок, чтобы закрыть рот поцелуем. Чарген еще пару секунд посопротивлялась из чистого упрямства, но потом сдалась и ответила на поцелуй. И когда Стеван отпустил ее руки, обняла его за шею, не спеша отстраняться.

В конце концов, какой смысл ругаться на правду? И впрямь, иначе как божественной карой этого типа не назовешь. Не смертельной, так и она сама никого не убивала. Только мужчинам нервы мотала. Ну и вот… Почему-то от этой мысли стало веселее и легче на душе.

— Стей, а давай договоримся? — тихо попросила она, прерывая поцелуй и опять устраивая голову на твердом плече. Погладила кончиками пальцев шею, ключицы в расстегнутом воротнике рубашки, расстегнула еще пару пуговиц, чтобы было удобнее. — Давай без экспериментов, а? Оригинальные подарки — это, конечно, очень впечатляет, но… Ты слишком оригинален, и я боюсь, что еще ты можешь придумать. Давай остановимся на чем-нибудь банальном, ладно? Вот роза сегодня была очень чудесная, и конфеты ты приносил замечательные. И тут суть все-таки во внимании, а не в самом подарке. Хорошо?

— Как скажешь, — со смешком ответил он. — Тогда я даже не знаю, как быть с сегодняшним вечером.

— А что такое?

— Я думал развлечь тебя, но теперь уже не уверен, что ты согласишься.

— Ну так спроси! Опять какая-нибудь экзотика?

— Скорее наоборот. Древнейшая, подлинная классика.

— Почему я чувствую подвох? — риторически спросила Чарген. — Рассказывай давай, а то у меня фантазии не хватит.

— Бои.

— Какие бои?

— Обычные, человеческие. Человек дерется с человеком. Впрочем, сейчас, в отличие от древних времен, оба бойца чаще всего остаются живы, все же цивилизация добралась и до этого развлечения.

— Боги! Я даже не представляю, как нужно было думать, чтобы додуматься до такого варианта! А впрочем… Нет, знаю. Это действительно выходит с точностью до наоборот в сравнении с тем, что получилось в прошлый раз. Так, глядишь, я скоро начну понимать, чего от тебя можно ждать. — Чарген тихо засмеялась и ласково потерлась лбом о шею Стевана. Долго злиться на этого мужчину у нее не получалось, хотя порой бы стоило.

— То есть мы никуда не поедем? — уточнил Шешель.

— Знаешь, вот если бы ты меня притащил без предупреждения, я бы тебя, наверное, убила на месте. Но сейчас даже интересно. А туда, вообще, женщин пускают?

— Отчего нет? В определенных кругах это статусное мероприятие, так что будут не только пьяницы и игроки, но и богатеи с любовницами в бриллиантах, ровно как в театре. Тащить тебя к первым я точно не планировал, так что можешь не волноваться.

— Я не знаю, кто пугает меня больше, — поморщилась Чарген. — От пьяниц хоть понятно чего ожидать.

— Значит, ты согласна?

— Боги с тобой, поехали. Мне даже уже интересно, что из этого выйдет. Надеюсь, я это переживу.

— Все-таки ты азартна и любопытна, — с улыбкой заметил Стеван после короткого поцелуя. — Не волнуйся, это ненамного опаснее Исторического театра в день премьеры.

— Да у тебя все безопасно, включая вон то восьминогое! — фыркнула Чара. — Как ее, кстати, кормить, эту мою сестру по разуму?

— Раз или два в неделю, там все написано в памятке. А еда — вон, в отдельной коробке. Это же паук, он в основном насекомыми питается.

— Живыми. То есть там еще какие-то живые насекомые?!