Шарлотта смерила ее взглядом с ног до головы:
— Дайте угадаю, откуда вы… Из Лондона?
— Вы почти правы. Я выросла в Лондоне, но перебралась в Америку и сейчас живу в Лос-Анджелесе. Давайте перейдем на «ты»?
Шарлотта кивнула и попробовала снова:
— Думаю, вы… то есть ты работаешь в сфере развлечений.
— Признаю себя виновной! Я снимаю кино.
— Мы могли видеть ваши фильмы? — заинтересовалась Люси, опуская фотоаппарат.
— Скорее всего, нет. Я сняла короткометражку, за которую получила приз на Венецианском фестивале, и какое-то время работала в Париже с Клер Дени и Эженом Грином. Все, над чем я сейчас тружусь, пока что в разработке. Кстати, я видела вас обеих в отеле сегодня за обедом. Это напоминало сцену из фильма кинокомпании «Мерчант-Айвори»! Что в итоге? Мадам Цзао удалось убедить вас занять ее суперпуперлюксы?
Шарлотта помялась немного, а потом ответила:
— Ну, вообще-то, да. За что мы ей благодарны!
— Повезло! И как там вид?
— Нормальный, — сдержанно сообщила Шарлотта.
— Просто невероятный! — поспешно выпалила Люси.
— Ох, жаль, что я не посетовала, что мне не нравится мой номер в присутствии мадам Цзао. Очень своеобразная дама, да? Лично мне она нравится. Сейчас мало таких, особенно среди богачей. Все, у кого есть деньги, — как под копирку: одеваются одинаково, собирают одних и тех же десять художников, останавливаются в одних и тех же отелях по всему миру и даже едят в одних и тех же ресторанах. Все они хотят быть несчастными и неудовлетворенными в одном и том же месте.
— Вы правда так думаете? — Люси не решалась перейти на «ты».
— Почему бы не провести маленький эксперимент? В каком районе ты живешь?
— Верхний Ист-Сайд.
— Пфф, проще простого. В Верхнем Ист-Сайде богачи могут поесть только в таких заведениях, как «Свифти», «Орсэй», «Кафе Булуд», «Элио» и «Сетте меццо». Обедать всей толпой идут в «Сант-Амброус» или «Виа Квадронно», а если ты вегетарианка, то твой путь лежит в «Кэндл 79». Поездка в центр означает смещение на юг, а там только «Даблс». Я ведь права?
Люси ахнула:
— Откуда вы знаете?
— Я слукавила. Мой отец живет на Девяносто первой, между Лексингтон-авеню и Третьей. Его жена питается только в «Свифти».
— Скучища! Вот почему я живу в Грамерси-парке — лучшая еда в центре города. Да и вообще, это и есть настоящий центр[20], — фыркнула Шарлотта.
— Не стану возражать, но хочу заметить, что в наши дни среди богатеев мало оригиналов. Жаль, что мы не застали те времена, когда внучка нефтяного магната Миллисент Роджерс выскочила замуж за австрийского графа и объявила, что медовый месяц проведет в Африке, чтобы открыть новую породу обезьян! Кстати, человек, разбивший эти сады, был настоящим оригиналом. Я про Круппа, в свое время он считался богатейшим человеком Германии. Вы знаете, на что он потратил свои бабки?
— На что же? — спросила Шарлотта.
— Он любил устраивать пышные оргии, обычно с участием тридцати-сорока молодых людей. Местных рыбаков. Вероятно, он сношался с ними прямо здесь, на этой террасе.
У Шарлотты отвисла челюсть, в то время как Люси попыталась подавить смешок.
Оливия продолжила пикантный рассказ:
— Вы знаете, что он был женат и имел двух дочерей, когда стал с регулярностью наведываться на Капри, а его жена в Германии внезапно начала получать анонимные письма и компрометирующие фотографии.
— И что потом? — спросила Шарлотта, осознав, что ей до странности любопытно узнать финал этой грязной истории.
— А что бывает в таких ситуациях? Об этом пронюхала пресса; разумеется, грянул скандал на всю Германию. Крупп покончил жизнь самоубийством, а его жена оказалась в психушке.
— Шокирует, — пробормотала Шарлотта, качая головой.
— На самом деле по здешним меркам довольно банальная история. Капри всегда был островом сибаритов, и люди приезжали сюда с древних времен, чтобы предаться всяким удовольствиям, которые их будоражат. Крупп был не первым. Хотите знать, что император Тиберий делал с девственницами в своем дворце?
Люси стало не по себе: уж больно странный оборот принимала беседа. Она заметила официантов, входивших на нижнюю террасу. Они несли серебряные тарелки с коктейлями и канапе.
— Пожалуй, я принесу нам выпить, — сказала она, направляясь к ступеням.
Прогуливаясь по нижнему саду, она внезапно наткнулась на Джорджа Цзао. Он застыл перед зарослями деревьев, пристально глядя куда-то.
— Ой, привет, — пробормотала Люси, пытаясь быть вежливой, хотя ей жутко хотелось узнать, на что это он уставился.
— Ленин, — вдруг произнес Джордж, разворачиваясь к ней.
— Что?
— Скульптурный портрет Ленина.
— Ух ты! Похоже, и впрямь он, — сказала Люси, впервые заметив белый мраморный барельеф с изображением Ленина в профиль, частично скрытый листвой.
— Ты не находишь это странным?
— Что именно?
— То, что здесь такая скульптура.
— Ну, здесь много всяких изваяний.
— Да, но почему памятник одному из самых известных коммунистов стоит на острове, где поют оды демонстративному потреблению?
— Такого ты мнения о Капри?
— А ты оглянись вокруг, — процедил Джордж с полуулыбкой, прежде чем уйти.
Люси нахмурилась, не зная, что и думать об этом, но ощущая странное раздражение. Значит, он ее критиковал? Типа она невнимательная или тупая? Или, что еще хуже, заклеймил ее, обозвав потребительницей?
Люси подошла к официанту, стоящему у небольшого круглого фонтана, в котором плавали цветы лотоса, и взяла с серебряного подноса три фужера с шампанским. Когда она осторожно поднималась по ступеням, стараясь не пролить ни капли, ей навстречу попалась Розмари Цзао, одетая в мерцающий золотой кафтан с павлиньими перьями. Люси показалось забавным, что мать и сын представляют собой полную противоположность: на Джордже были коричневая льняная рубашка и ужасно узкие джинсы горчичного цвета, и выглядел он так, будто случайно попал не на ту вечеринку и вообще не в то десятилетие, тогда как его нарядная мать воплощала собой дух этого празднества.
— Ах, Люси! Как тебе идет голубой! Тебе понравился номер? Миленький? — возбужденно закудахтала Розмари.
— Да, очень милый. Еще раз спасибо, миссис Цзао. Так приятно насладиться видом.
— Я рада! Я же говорила, что этот суперлюкс восхитительный. А теперь позволь мне кое о чем тебя спросить. Ты ведь хапа?[21]
— Э-э-э… да… — кивнула Люси, застигнутая врасплох: этот вопрос редко задавали в лоб.
— А китайцы с какой стороны?
— Мама — китаянка.
— Как мило. Мой муж Эмерсон тоже был хапа — его дед был австралийцем. Так что Джордж на одну восьмую австралиец, хотя и выглядит как китаец, да? Но именно поэтому он такой красивый. Как Брюс Ли. Ты вот знала, что мать Брюса Ли была наполовину немкой?[22]
— Если честно, нет, — вежливо сказала Люси, хотя мысли путались. Миссис Цзао только что заявила, что ее сын такой красавчик из-за того, что на одну восьмую австралиец?!
— Думаю, у вас с Джорджем много общего. Вам нужно подружиться.
Люси чувствовала, как ее челюсти сжимаются от злости. О чем говорит эта женщина? У нее, Люси, нет ничего общего с ее сыночком!
— Ты могла бы положительно повлиять на Джорджа. Он слишком серьезен для своего возраста. И слишком много переживает.
— О чем же он беспокоится? — спросила Люси и сразу пожалела. Зачем уточнять, если надо попросту быстро ретироваться?
— Ой, да обо всем! Таяние ледников, мировая бедность, пингвины — его тревожит что угодно. Не понимаю почему, но мой сын ощущает всю тяжесть мира на своих плечах. С тех пор как четыре года назад умер его отец, Джордж считает, что несет ответственность за меня. Но я говорю ему: «Не беспокойся обо мне! Иди развлекайся!» Я в его возрасте каждый вечер бегала на танцы. Боже мой, как я веселилась в «Диско-диско» и «Клубе 97» в Ланькуайфоне![23]
— Мне кажется, наше поколение чувствует больше угроз, чем ваше. Я имею в виду, что изменение климата, бедность и пингвины — все это реальные проблемы.
— Да, но должен быть баланс. Знаешь, золотая середина. Слушай, я не прошу тебя становиться его девушкой, не подумай ничего такого. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее.
Люси смешалась, не зная, что ответить на такое предложение, но это не имело значения, потому что Розмари не затыкалась.
— Знаешь, мне пришлось силком тащить Джорджа на эту свадьбу. Он ни в какую не хотел ехать. Сказал, что не хочет смотреть, как огромные суммы денег пускают на ветер.
— Не уверена, что я понравлюсь вашему сыну, миссис Цзао. Дело в том, что я не считаю эту свадьбу пустой тратой денег. Изабель — моя любимая подруга, и она во все вкладывает душу. Думаю, свадьба получится чудесной!
Люси резко повернулась и рысью поскакала вверх по лестнице, по пути расплескивая шампанское. Она понимала, что повела себя грубо, но ей было плевать. Люси казалось, что Шарлотта была права с самого начала, и теперь она сожалела о решении поменяться номерами с Цзао. Слова Розмари все еще звенели в ушах. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее. Что, черт побери, эта тетка имела в виду?!
V
Пляжный клуб «Да Луиджи»
Капри, Италия
— Дайте угадаю, откуда вы… Из Лондона?
— Вы почти правы. Я выросла в Лондоне, но перебралась в Америку и сейчас живу в Лос-Анджелесе. Давайте перейдем на «ты»?
Шарлотта кивнула и попробовала снова:
— Думаю, вы… то есть ты работаешь в сфере развлечений.
— Признаю себя виновной! Я снимаю кино.
— Мы могли видеть ваши фильмы? — заинтересовалась Люси, опуская фотоаппарат.
— Скорее всего, нет. Я сняла короткометражку, за которую получила приз на Венецианском фестивале, и какое-то время работала в Париже с Клер Дени и Эженом Грином. Все, над чем я сейчас тружусь, пока что в разработке. Кстати, я видела вас обеих в отеле сегодня за обедом. Это напоминало сцену из фильма кинокомпании «Мерчант-Айвори»! Что в итоге? Мадам Цзао удалось убедить вас занять ее суперпуперлюксы?
Шарлотта помялась немного, а потом ответила:
— Ну, вообще-то, да. За что мы ей благодарны!
— Повезло! И как там вид?
— Нормальный, — сдержанно сообщила Шарлотта.
— Просто невероятный! — поспешно выпалила Люси.
— Ох, жаль, что я не посетовала, что мне не нравится мой номер в присутствии мадам Цзао. Очень своеобразная дама, да? Лично мне она нравится. Сейчас мало таких, особенно среди богачей. Все, у кого есть деньги, — как под копирку: одеваются одинаково, собирают одних и тех же десять художников, останавливаются в одних и тех же отелях по всему миру и даже едят в одних и тех же ресторанах. Все они хотят быть несчастными и неудовлетворенными в одном и том же месте.
— Вы правда так думаете? — Люси не решалась перейти на «ты».
— Почему бы не провести маленький эксперимент? В каком районе ты живешь?
— Верхний Ист-Сайд.
— Пфф, проще простого. В Верхнем Ист-Сайде богачи могут поесть только в таких заведениях, как «Свифти», «Орсэй», «Кафе Булуд», «Элио» и «Сетте меццо». Обедать всей толпой идут в «Сант-Амброус» или «Виа Квадронно», а если ты вегетарианка, то твой путь лежит в «Кэндл 79». Поездка в центр означает смещение на юг, а там только «Даблс». Я ведь права?
Люси ахнула:
— Откуда вы знаете?
— Я слукавила. Мой отец живет на Девяносто первой, между Лексингтон-авеню и Третьей. Его жена питается только в «Свифти».
— Скучища! Вот почему я живу в Грамерси-парке — лучшая еда в центре города. Да и вообще, это и есть настоящий центр[20], — фыркнула Шарлотта.
— Не стану возражать, но хочу заметить, что в наши дни среди богатеев мало оригиналов. Жаль, что мы не застали те времена, когда внучка нефтяного магната Миллисент Роджерс выскочила замуж за австрийского графа и объявила, что медовый месяц проведет в Африке, чтобы открыть новую породу обезьян! Кстати, человек, разбивший эти сады, был настоящим оригиналом. Я про Круппа, в свое время он считался богатейшим человеком Германии. Вы знаете, на что он потратил свои бабки?
— На что же? — спросила Шарлотта.
— Он любил устраивать пышные оргии, обычно с участием тридцати-сорока молодых людей. Местных рыбаков. Вероятно, он сношался с ними прямо здесь, на этой террасе.
У Шарлотты отвисла челюсть, в то время как Люси попыталась подавить смешок.
Оливия продолжила пикантный рассказ:
— Вы знаете, что он был женат и имел двух дочерей, когда стал с регулярностью наведываться на Капри, а его жена в Германии внезапно начала получать анонимные письма и компрометирующие фотографии.
— И что потом? — спросила Шарлотта, осознав, что ей до странности любопытно узнать финал этой грязной истории.
— А что бывает в таких ситуациях? Об этом пронюхала пресса; разумеется, грянул скандал на всю Германию. Крупп покончил жизнь самоубийством, а его жена оказалась в психушке.
— Шокирует, — пробормотала Шарлотта, качая головой.
— На самом деле по здешним меркам довольно банальная история. Капри всегда был островом сибаритов, и люди приезжали сюда с древних времен, чтобы предаться всяким удовольствиям, которые их будоражат. Крупп был не первым. Хотите знать, что император Тиберий делал с девственницами в своем дворце?
Люси стало не по себе: уж больно странный оборот принимала беседа. Она заметила официантов, входивших на нижнюю террасу. Они несли серебряные тарелки с коктейлями и канапе.
— Пожалуй, я принесу нам выпить, — сказала она, направляясь к ступеням.
Прогуливаясь по нижнему саду, она внезапно наткнулась на Джорджа Цзао. Он застыл перед зарослями деревьев, пристально глядя куда-то.
— Ой, привет, — пробормотала Люси, пытаясь быть вежливой, хотя ей жутко хотелось узнать, на что это он уставился.
— Ленин, — вдруг произнес Джордж, разворачиваясь к ней.
— Что?
— Скульптурный портрет Ленина.
— Ух ты! Похоже, и впрямь он, — сказала Люси, впервые заметив белый мраморный барельеф с изображением Ленина в профиль, частично скрытый листвой.
— Ты не находишь это странным?
— Что именно?
— То, что здесь такая скульптура.
— Ну, здесь много всяких изваяний.
— Да, но почему памятник одному из самых известных коммунистов стоит на острове, где поют оды демонстративному потреблению?
— Такого ты мнения о Капри?
— А ты оглянись вокруг, — процедил Джордж с полуулыбкой, прежде чем уйти.
Люси нахмурилась, не зная, что и думать об этом, но ощущая странное раздражение. Значит, он ее критиковал? Типа она невнимательная или тупая? Или, что еще хуже, заклеймил ее, обозвав потребительницей?
Люси подошла к официанту, стоящему у небольшого круглого фонтана, в котором плавали цветы лотоса, и взяла с серебряного подноса три фужера с шампанским. Когда она осторожно поднималась по ступеням, стараясь не пролить ни капли, ей навстречу попалась Розмари Цзао, одетая в мерцающий золотой кафтан с павлиньими перьями. Люси показалось забавным, что мать и сын представляют собой полную противоположность: на Джордже были коричневая льняная рубашка и ужасно узкие джинсы горчичного цвета, и выглядел он так, будто случайно попал не на ту вечеринку и вообще не в то десятилетие, тогда как его нарядная мать воплощала собой дух этого празднества.
— Ах, Люси! Как тебе идет голубой! Тебе понравился номер? Миленький? — возбужденно закудахтала Розмари.
— Да, очень милый. Еще раз спасибо, миссис Цзао. Так приятно насладиться видом.
— Я рада! Я же говорила, что этот суперлюкс восхитительный. А теперь позволь мне кое о чем тебя спросить. Ты ведь хапа?[21]
— Э-э-э… да… — кивнула Люси, застигнутая врасплох: этот вопрос редко задавали в лоб.
— А китайцы с какой стороны?
— Мама — китаянка.
— Как мило. Мой муж Эмерсон тоже был хапа — его дед был австралийцем. Так что Джордж на одну восьмую австралиец, хотя и выглядит как китаец, да? Но именно поэтому он такой красивый. Как Брюс Ли. Ты вот знала, что мать Брюса Ли была наполовину немкой?[22]
— Если честно, нет, — вежливо сказала Люси, хотя мысли путались. Миссис Цзао только что заявила, что ее сын такой красавчик из-за того, что на одну восьмую австралиец?!
— Думаю, у вас с Джорджем много общего. Вам нужно подружиться.
Люси чувствовала, как ее челюсти сжимаются от злости. О чем говорит эта женщина? У нее, Люси, нет ничего общего с ее сыночком!
— Ты могла бы положительно повлиять на Джорджа. Он слишком серьезен для своего возраста. И слишком много переживает.
— О чем же он беспокоится? — спросила Люси и сразу пожалела. Зачем уточнять, если надо попросту быстро ретироваться?
— Ой, да обо всем! Таяние ледников, мировая бедность, пингвины — его тревожит что угодно. Не понимаю почему, но мой сын ощущает всю тяжесть мира на своих плечах. С тех пор как четыре года назад умер его отец, Джордж считает, что несет ответственность за меня. Но я говорю ему: «Не беспокойся обо мне! Иди развлекайся!» Я в его возрасте каждый вечер бегала на танцы. Боже мой, как я веселилась в «Диско-диско» и «Клубе 97» в Ланькуайфоне![23]
— Мне кажется, наше поколение чувствует больше угроз, чем ваше. Я имею в виду, что изменение климата, бедность и пингвины — все это реальные проблемы.
— Да, но должен быть баланс. Знаешь, золотая середина. Слушай, я не прошу тебя становиться его девушкой, не подумай ничего такого. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее.
Люси смешалась, не зная, что ответить на такое предложение, но это не имело значения, потому что Розмари не затыкалась.
— Знаешь, мне пришлось силком тащить Джорджа на эту свадьбу. Он ни в какую не хотел ехать. Сказал, что не хочет смотреть, как огромные суммы денег пускают на ветер.
— Не уверена, что я понравлюсь вашему сыну, миссис Цзао. Дело в том, что я не считаю эту свадьбу пустой тратой денег. Изабель — моя любимая подруга, и она во все вкладывает душу. Думаю, свадьба получится чудесной!
Люси резко повернулась и рысью поскакала вверх по лестнице, по пути расплескивая шампанское. Она понимала, что повела себя грубо, но ей было плевать. Люси казалось, что Шарлотта была права с самого начала, и теперь она сожалела о решении поменяться номерами с Цзао. Слова Розмари все еще звенели в ушах. Но возможно, ты могла бы… ну знаешь… будь с ним поласковее. Что, черт побери, эта тетка имела в виду?!
V
Пляжный клуб «Да Луиджи»
Капри, Италия