Я вытираю внешней стороной ладони слезы, но тут же подступают следующие.



Оскар Зальцман:

Без тебя я никогда не справлюсь.



Вокруг гробовая тишина, и слышно только мои глухие всхлипывания.



Оскар Зальцман:

Я так люблю ее.



Моритц Ройс:

Я знаю.



Оскар Зальцман:

Все это так отвратительно…



Моритц Ройс:

Я могу что-то сделать?



Я замираю и смотрю на экран, а потом поворачиваюсь и разглядываю расслабленное лицо Тесс.



Оскар Зальцман:

Если так пойдет дальше, мне нужен будет кто-то, на кого я смогу все это обрушить.



Моритц Ройс:

У тебя есть такой человек… Ты должен был понять это после смерти Элис.



Я улыбаюсь сквозь слезы и набираю ответ.



Оскар Зальцман:

Спасибо, Мо.



Моритц Ройс:

Я тебя умоляю.



Оскар Зальцман:

И все-таки, без шуток. Спасибо.




Моритц Ройс:

Рад помочь. Но я все же надеюсь, что от тебя еще ДОЛГО не будет новостей.



Оскар Зальцман:

Я тоже на это надеюсь.



Моритц Ройс:

Береги себя. И передавай привет своей девушке.



Оскар Зальцман:

Обязательно.



Какое-то время я остаюсь стоять, прислонившись к машине и уставившись в темноту, а затем наконец-то залезаю в багажник и стараюсь как можно тише закрыть дверь. Я ложусь поближе к Тесс и прижимаю к себе так сильно, будто хочу спрятать ее в своем сердце и заразиться ее спокойным дыханием, пока усталость не одерживает победу над моими дурными мыслями в голове.





Достаточно любви





Звуки мотора и громкие голоса заставляют меня открыть глаза. Я лежу в багажнике и понятия не имею, как я здесь очутилась. Воздух уже давно не свежий, и в машине усиливается утренняя жара. Оскар крепко прижимает меня к себе. Мой топик прилипает к потной спине, и кожу покрыла тонкая пленка пота. Но так я могу просыпаться вечно. В его руках. На воздух и пот мне наплевать.

Еще пару минут я лежу и слушаю его дыхание, а потом аккуратно освобождаюсь от его объятий и отползаю. Он что-то тихо бормочет себе под нос, переворачивается на спину и продолжает спать. Я рассматриваю его: лицо расслаблено, влажные пряди волос свисают на лоб. Я приоткрываю окно и мысленно возвращаюсь во вчерашнюю ночь. Когда я закрываю глаза, то вижу его на мне. Я чувствую его руки на своем теле и вижу звездное небо. Я открываю глаза. Еще недавно я думала, что умру девственницей. Образцовой ученицей без водительского удостоверения. Замухрышкой, не видавшей голого парня.

Я вспоминаю, как стояла в ванной, думая об этом. И что всего лишь через пару часов все изменилось. Странно, что все может произойти так. Нужно просто довериться жизни и перестать планировать каждый шаг. Я думала, что все под контролем, но под контролем была я. Однажды я увидела открытку, на которой было написано что-то вроде «Жизнь – это то, что происходит с тобой, пока ты занят другими вещами». Тогда я думала, что это бред, но это правда. Я беру бутылку с водой и делаю большой глоток.

Последние шесть месяцев я постоянно спрашивала себя, не переспать ли мне с кем-нибудь просто так. Неважно с кем. Просто чтобы понимать, почему все так возвышают этот процесс. Чтобы знать, как это. Но я этого не сделала. И это не только потому, что я не знала, где можно найти человека на одну ночь, у которого будет эрекция из-за меня, но и потому, что где-то в глубине души я понимала, что не хочу так. Мне не хотелось просто секса. Мне хотелось любви. И я все-таки рада, что не поступила так. Потому что, даже если бы я встретила кого-нибудь, с ним бы не было так, как с Оскаром. Все чувствовалось бы совсем иначе, потому что у меня не было бы таких чувств ни к кому другому. Возможно, я слишком часто ждала идеальных моментов, но в этом случае я не ошиблась. До Оскара я не знала, как много могу чувствовать. Не знала, как громко я могу смеяться. Не знала, как сильно я могу любить.

Я закрываю бутылку, отставляю ее и смотрю на улицу. Парковка, на которой стоит наш Volvo, полна людей. Они суетятся, бегают туда-сюда. Я вижу детей, которые ссорятся, матерей, которые их мирят, и отцов, которые заправляются. Я задумываюсь, счастливы ли они. Потом задумываюсь, понимают ли они, что их часики тикают и в любой момент могут остановиться. Наверное, нет. Наверное, так даже лучше. Я снова поворачиваюсь к Оскару и беру его за руку. Пока он не появился, я не понимала, что могу пропустить. Теперь понимаю. Мне ясно, сколько всего я могла бы пережить. И что вместо пары дней осталась бы с Оскаром навсегда. Но я больше не злюсь. Нет, я никогда не буду учиться в университете и никогда не выйду замуж. У меня не будет детей, и я не узнаю, что значит переехать в собственную квартиру. У меня никогда не поменяется адрес, я никогда не узнаю, что значит давать фортепианный концерт в проданном доме. Этого всего и не нужно.

Мой взгляд падает на лицо Оскара, и я чувствую, как на глазах собираются слезы. Я думала, что уйду чистая как белый лист, но нет. Оскар оставил на мне следы. Чувства в моем сердце, его голос в моей голове, его руки на моем теле. Я думаю, что все поняла. Достаточно любви. И я была любима.





Кошмар





Я сижу в машине и смотрю в заднее стекло. Глаза жжет от усталости, и мне хочется навсегда забыть о сне, который мне только что приснился. Но я все помню. Каждую деталь. Я тру глаза, пытаясь проснуться, открываю багажник и выхожу. Воздух горячий, однако дует небольшой ветерок. Я осматриваюсь и вижу Тесс, стоящую у стола с несколькими семьями и орущими детьми, но наушники на голове отделяют ее от внешнего мира. Она сидит под зонтиком, который похож на половинку апельсина, и читает. Ногой она стучит в такт музыке. Глядя на эту картину, я улыбаюсь. Она выглядит счастливой. Беззаботной.

Тесс берет стакан с коктейльным зонтиком и что-то пьет, затем снова опускает взгляд в книгу. Она так сильно боялась. Но больше не боится. Как будто она заключила мир со смертью.

Но чем прочнее их мир, тем больше боюсь я. Тесс смотрит в сторону машины. Когда она замечает меня, ее губы растягиваются в широкой улыбке. Она снимает наушники, встает и быстро собирает свои вещи. Одной рукой она берет стакан, другой небольшой пакетик, который стоит рядом на скамейке, затем закидывает сумку на плечо и направляется ко мне. Я закрываю багажник и иду ей навстречу. Внезапно она останавливается. Сначала на пол падает стакан, потом пакетик. В моей голове в этот момент все затихает. Я не слышу ни шума машин, ни визгов детей. Я вижу только выражение лица Тесс и что из ее носа течет кровь. Сначала я не понимаю, что происходит. А потом бросаюсь к ней.

Я ловлю ее, чтобы она не упала в осколки, пытаюсь ее удержать, но ее руки и ноги бесконтрольно трясутся. Кровь повсюду, она льется как вода. Меня охватывает паника. Понятия не имею, что мне делать. Я в отчаянии кричу что-то вроде «Помогите! Врача!», но не уверен, что меня кто-то понимает. Я дрожу, из глаз ручьем текут слезы. Я вытаскиваю за рукав свитер, торчащий из ее сумки, и прикладываю его к ее лицу.

Когда я поднимаю глаза, вижу стоящую вокруг нас толпу людей, другие бегут к машинам, третьи закрывают глаза своим детям. Я сижу на коленях среди этих людей в луже крови Тессы и хочу побыстрее проснуться, выбраться из этого кошмара.

– Переверни ее на бок!

Я поднимаю голову и вижу угловатое лицо мужчины с глазами серо-стального цвета и глубокими морщинами. Я хочу сделать то, что он говорит, но не могу пошевелиться.

– Давай, мальчик мой, поверни ее на бок, иначе она захлебнется собственной кровью! – Он хватает Тесс, убирает свитер от ее лица и поворачивает ее на бок. – Что с ней? Ты знаешь? – Я не могу ничего ответить. – С ней такое уже случалось?