Я замер, уставившись на свои руки. Они утопают в ее крови. Кровь прилипает к моей коже и одежде. Она повсюду. Рядом с моими коленями лежит коктейльный зонтик. Тонкая бумага пропиталась кровью насквозь. Мне плохо. Перед глазами рябит, а в животе все сжимается. Лицо Тесс плывет перед глазами. Она смотрит на меня. И этот взгляд, кажется, подавляет панику. Возвращаются шум и голоса визжащих детей.

– Я не знаю, – отвечаю я, и мой голос надламывается. – Но она… она смертельно больна. Ей срочно нужно в больницу.

– Я уже вызвал «Скорую», – он смотрит на меня. – Она прибудет с минуты на минуту.

– Что я могу сделать? – спрашиваю я.

– Оставаться с ней, – отвечает он.

Я ложусь рядом с ней и беру ее за руку, которая безжизненно лежит в луже крови на асфальте. Тесса выглядит так, будто в любую секунду уйдет из жизни. У нее стеклянные глаза, а кожа настолько бледная, что кажется прозрачной.

– Креветка? – я глажу ее лоб. – Ты должна держаться, – я откашливаюсь. – Пожалуйста, Тесс… ты… ты не можешь умереть… не здесь. – Мой взгляд падает на ее сонную артерию и слабый пульс. – Я думал, у нас есть пара недель, – всхлипывая, шепчу я и целую ее руку. – Пожалуйста… я… я не могу тебя отпустить…

Ее глаза наполняются слезами, а подбородок дрожит. Я не хочу прощаться, все во мне противится, но, кажется, мне остается лишь принять этот факт. Все-таки сейчас.

– Тесс? – Она вяло моргает. – Я люблю тебя. – Слезы стекают по моему лицу. Одна за другой. – Ты даже не представляешь, как сильно. – Я сжимаю губы. – Пожалуйста, Креветка, держись…

Но она не держится. И в тот момент, когда я наконец-то слышу звук сирен, блеск в ее глазах пропадает и они закатываются.





Три дня спустя

Между мирами





В горле пересохло, глаза жжет. «Я не могу тебя отпустить». Я пытаюсь сфокусировать взгляд в очень ярком свете. Пахнет дезинфектором, и постоянное пищание встречает меня подобно старому другу. Я с усилием сглатываю слюну. Все расплывается. Я слышу обеспокоенные голоса, вижу лица, склонившиеся надо мной, чувствую руки, держащие меня. «Креветка, держись».

Что случилось? Оскар… Где Оскар?

Я писала письмо. Я сидела под зонтиком и слушала песню «In Your Fur» группы Teleman. Потом я подняла взгляд и точно помню, как увидела Оскара. Я улыбнулась и встала. Солнце палило. Я хотела подойти к Оскару, поцеловать его и позавтракать вместе. У меня в руках был большой стакан холодного чая и шоколадные рогалики в маленьком целлофановом пакете. Я пошла к нему. Но не дошла.

Я слышу свое имя. Снова и снова.

– Тесса, дорогая, ты меня слышишь?

Мне знаком этот голос. Он знаком мне с рождения. Я зажмуриваю глаза и моргаю, а потом распознаю лицо мамы. Я вижу слезы и улыбку на ее лице. Чувствую, как она нежно целует меня в лоб и проводит рукой по волосам. Я немного поворачиваю голову. Рядом с ней стоит отец. Его лицо я вижу размыто, но мне удается разглядеть его красные, опухшие глаза. Папа никогда не плакал. Когда была маленькой, я думала, что он вообще не умеет плакать. Я думала, только женщины плачут. Он сжимает мою руку. Он сжимает ее так крепко. Будто боится, что кто-нибудь заберет меня от него. Мои глаза находят Лариссу. Крупные слезы стекают по ее лицу. Ее обычно упрямое лицо выглядит грустным, даже немного милым. Ее ноздри дрожат, а подбородок трясется. На ее шее висит маленький кружок, который будет объединять нас всегда. Они получили мои письма. Они прочитали их. Теперь они знают то, о чем я не решалась сказать. Знают, как сильно я их люблю. Я смотрю на их лица, то на одно, то на другое. Я безмерно благодарна смерти, что могу увидеть их в последний раз.

Ларисса наклоняется ко мне. Ее глаза так близко, когда она шепчет:

– Я люблю тебя, Тесса.

Я чувствую, как мои губы растягиваются в легкой улыбке и как мой мозг медленно отключается. Перед глазами всплывают воспоминания. Ларисса, когда она была еще совсем малышкой, радость отца, когда он показал нам новую машину, и как мама плавала в бассейне. Я вспоминаю тот единственный раз, когда мы все вчетвером поехали в отпуск на Северное море, построили там замок из песка и украсили его теми сокровищами, которые Ларисса отправляла мне в комнату на подъемнике. Я вспоминаю запах нашего дома, кондиционера для белья и запах моей одежды. Я вспоминаю о том, что почувствовала, когда открыла письмо из Оксфорда. Я вижу, как отец заходит на кухню и обнимает мать, вижу сочинение Лариссы в своих руках. Слова, которые я должна была прочитать перед смертью. Я утопаю в многочисленных совместных с Оскаром фотографиях. Я вижу нас на причале и под стеклянным куполом в Милане. Вижу, как Оскар катит меня в продуктовой тележке по Соборной площади, чувствую ветер, обдувающий лицо, вижу голубей, взлетающих в небо. Я вижу, как смотрю в полные тайн глаза Оскара и наконец говорю ему, что люблю. Я вижу, как мы прогуливаемся по Флоренции, слышу звуки пианино и чувствую поцелуй. Я вижу нас в Риме, вижу, как мы сидим рядом друг с другом на дереве, наш замочек и надпись «Тескар» на нем, вижу, как разбегаюсь и бросаю ключ в воду. Вижу лицо Оскара, его глаза и улыбку. Я чувствую все, что чувствовала рядом с ним. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый взгляд. Я чувствую его рядом со мной, во мне, вижу нас в море, под звездным небом. Я слышу музыку, что направлялась в нашу сторону по воде из машины. Джефф Бакли. Да, это была идеальная песня для того момента.





Против времени





Я бегу. Бегу так быстро, как только могу. Я не думаю о том, что моя машина стоит в неположенном месте, или о том, что не спал уже несколько дней. И не о выражении лица Моритца, когда уехал от него. Я больше не думаю о больнице в Италии и об обратной дороге. Все, о чем я думаю, – это звонок Лариссы и ее слова: «Она пришла в себя». Я огромными шагами пробегаю по коридору, подошвы кроссовок скрипят на гладком полу. Мой пульс запредельный, я задыхаюсь, а сердце колотится под ребрами. Она пришла в себя! Я несусь вверх по ступенькам. Первый этаж, второй, третий. Потом по длинному коридору. Кажется, он бесконечный. Наконец, я останавливаюсь возле триста семнадцатой палаты. Я на секунду опираюсь на колено, пытаюсь восстановить дыхание, а затем открываю дверь. Там лежит она.





Смерть





– Тесса… Тесса, очнись…


Их голоса проникают в картинки, в которых я тону. Как будто я нахожусь под водой. Я парю. На самом деле, умереть легко. Я плаваю в воспоминаниях. Это смех моей семьи. И мамы, которая с любовью украшает стол ко дню рождения. Я вижу, как отец стоит рядом со мной у края бассейна и преподносит щуку. Я вижу Тину, Алекс и себя в Оксфорде. Себя на крыше перед моим окном. Вижу, как я прыгаю. Чувствую состояние легкости и ветер, обдувающий тело. Потом я вижу Оскара. Снова и снова вижу Оскара. Как он убирает волосы со лба. Как улыбается мне. Как спит. Я вижу нас.

И маленького зайца.

Где-то вдалеке я слышу глухие голоса и пищание, которое постепенно замедляется.

Запахи и звуки невероятно далеко.

Я больше не чувствую своего тела.

Нет боли. Ничего. Только тепло. Как будто кто-то укачивает мою душу.

– Тесса, Оскар тут!

При звуке его имени я еще раз открываю глаза. Я моргаю от яркого света, а потом вижу, что передо мной стоит он. Я разглядываю его лицо, его темно-голубые глаза и родинку на его щеке. Я рассматриваю его легкую улыбку и чувствую, как улыбаюсь сама.

Еще пару секунд я вижу его и делаю последний вздох.





И я тебя





Я сижу в машине у больницы, уставившись вдаль. Я вижу выписанный штраф на лобовом стекле, но мозг не может обработать то, что видят глаза. Моя жизнь слишком далеко, а голова слишком пуста. Только боль в груди, вонзившаяся под ребра как кинжал.

Я смотрю в зеркало заднего вида на сиденья. Именно там мы лежали вместе. Я обнимал ее и слышал стук ее сердца. Тогда оно еще билось. Я закрываю глаза, вижу перед собой ее бледное лицо и много крови. Я вижу маленький коктейльный зонтик на асфальте и ее безжизненную руку в моей. Я ощущаю горячие слезы на щеке и открываю глаза. Мой взгляд падает на боковое стекло и сердце, которое еще видно на солнце. Когда я рисовал его, она еще дышала.

Я замечаю сумку Тесс внизу возле пассажирского сиденья, но не помню, как положил ее туда. Если быть точнее, я не помню большую часть происходящего. Какое-то время я пялюсь на эту сумку, которая теперь не принадлежит никому, потому что Тесс больше нет, а потом достаю ее. Когда я открываю сумку, из нее выпадает конверт с моим именем. Несколько секунд я просто смотрю на него. Мое имя так красиво выведено ее изогнутым почерком. Я провожу пальцем по написанным буквам, и мое сердце начинает биться чаще. Я делаю глубокий вдох и наконец достаю письмо.

Мой самый любимый Оскар,

если ты это читаешь, значит, меня больше нет в живых. Но я хочу, чтобы ты знал, что с тобой я чувствовала себя лучше всего. И счастливее, чем когда-либо. Чувствовала себя самой собой. Я хочу, чтобы ты знал, что только с тобой я поняла, кем являюсь на самом деле.

Ты смотрел на меня как на украшенную рождественскую ель. Я была уверена, что, узнав всю правду, ты будешь смотреть на меня по-другому. Но этого не произошло. Я осталась рождественской елью. Твоей девочкой. И мне хотелось бы, чтобы ты смотрел на меня так вечно. Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени. У тебя оно еще есть, но у меня нет. Я хочу убежать от правды и от своих мыслей, хочу утопать в твоих объятиях и закрыть на все глаза, но я больше не могу бежать. По крайней мере долго. Я заключила сделку со смертью, и скоро она придет за мной. Время обгоняет меня, мне не под силу его догнать. С тобой оно останавливалось. В твоих руках. И когда ты меня целовал. И когда ты смотрел на меня влюбленными глазами.

Теперь ты знаешь все. Теперь я рассказала тебе все. Даже те вещи, о которых не хотела говорить. Те вещи, которых я стыдилась. Я раскрылась перед тобой больше, чем перед кем-либо. Показала тебе то, что постоянно прятала, и поняла, что это не так уж и страшно. Я увидела с тобой крохотную частичку мира, и за это время ты стал частичкой меня. С тобой я прожила целую жизнь за эти пару дней.

До встречи с тобой я не знала, что упускаю. Теперь знаю. Теперь я знаю, почему люди цепляются за жизнь. Ты перевернул весь мой мир и меня саму с ног на голову, изменил все. Ты прикасался ко мне там, где никто не прикасался. К моему телу и к моей душе. У нас было не много времени, но у нас был момент.

Кем бы я ни была, Оскар, я хочу, чтобы ты вспоминал о человеке, которым я становилась в твоих руках. О твоей Креветке. О Тесс, которая прекратила постоянно размышлять и следовала интуиции. О той Тесс, которая громко смеялась. О той Тесс, которая раздевалась перед тобой при свете фар. Я не знаю многого, но одну вещь я выучила. Благодаря тебе и жизни: достаточно любви. Я была любима. И не кем-то там, а тобой.

Оскар, ты больше, чем друг до гроба. Ты подарил мне время, когда его уже не оставалось. Благодаря тебе у меня было лучшее последнее лето. Секунды в превосходной степени. Когда я задумываюсь о вечности, то вспоминаю тебя. Я надеюсь, что возьму тебя с собой, куда бы я ни отправилась.



Горячие слезы бегут по моему лицу. Одна за другой. Их так много, что я ничего не вижу. Я вытираю их внешней стороной ладони и читаю дальше:

Каждая история любви красива, но наша прекраснее всех. У нас с тобой была не просто любовь, у нас была жизнь. Я благодарю тебя за воспоминания, за каждое мгновение. Я благодарю тебя за то, что видел меня насквозь. За то, что знал, о чем я думаю. И за то, что по-настоящему видел меня. Я благодарю тебя за каждый поцелуй. За каждый разговор, за смех. Я люблю тебя, Оскар, больше, чем ты можешь себе представить.



– И я тебя, Тесс… – шепчу я сквозь слезы, – и я тебя.





Благодарности





Рядом со мной всегда были такие потрясающие люди, прекрасная семья, лучший друг и муж, и друзья, с которыми можно и в огонь и в воду. За это я БЕЗМЕРНО благодарна. И за то, что у меня есть профессия мечты.

Эта история близка моему сердцу. Я сначала влюбилась в Тессу, а вместе с ней и в Оскара. Мы вместе страдали и смеялись, а в их последние мгновения я рыдала, даже когда перечитывала текст в четвертый раз (и в восьмой…).

Хочу выразить особенную благодарность своей маме. Спасибо тебе за то, что позволяла прочитывать тебе каждую главу вслух (иногда по несколько раз). Спасибо за твои слезы и твое время. По твоим глазам я считывала, что история любви Тессы и Оскара трогает не только меня.

Адриана – ты была первой, кому я рассказала о своей идее. Спасибо за то, что восхитилась ей. Ты уже верила в эту историю, когда я сама еще сомневалась.