У меня самой внутри заполыхало от удовольствия. Я пожала плечами со счастливой улыбкой:
– Не вижу причин для страха, ведь ты мой единственный и законный муж. Я всегда открыта для плодотворного диалога и творческих предложений.
– Знаешь, Елка, порой ты слишком странно изъясняешься для ведьмы из глухомани, которая практически не знает мира, – неожиданно выдал Эрн, мотнув головой, словно стряхивая наваждение или отмахиваясь от каких-то мыслей.
Я невольно бросила взгляд в сторону приоткрытой двери в спальню, где находились прислужницы. Эрн заметил это и приказал всем ненадолго покинуть нас. Затем, сев на соседний стул, он выжидающе вперился в меня взглядом. Я решилась на полную откровенность. Будто с головой в омут нырнула.
– Измира, наставница, призвала меня из другого мира, чтобы сделать преемницей своей силы. Я обосновалась на Мирее около двух лет назад и всего три месяца, как стала полноценной ведьмой. Измира ушла за грань, потому что ее любимый умер, а она мечтала о встрече с ним. Поэтому я мало знаю об этом мире, до встречи с вами никогда не видела старших рас, не похожа на ваших ведьм и у меня другие нравственные установки. Моя родина не такая, как Мирей. Совсем! У нас за убийство и рабство вообще-то дают пожизненный тюремный срок, а у вас на базаре людьми торгуют. – Заодно и пожаловалась на «наставника»: – Да я даже с родовым гримуаром только налаживаю партнерские отношения! Ты бы знал, с каким трудом я выпрашиваю у него нужные сведения! Такой жмот попался, словами не передать! Только на вашем неприличном языке. Кстати, он гримуару, в отличие от приличного, известен.
Пока я вываливала на Эрна свою подноготную и претензии, он молчал и с любопытством слушал, чуть склонив голову набок. Удивительно, но поверил сразу, даже расслабленно откинулся на спинку стула.
– Я же пообещал помочь с гримуаром. Но и без него ты сможешь воспользоваться клановым архивом. Там много интересного, от древних свитков до новых книг.
– Правда? – обрадовалась я предложению и, главное, той легкости, с которой Эрн принял новость о моем происхождении.
В благодарность за его «жажду» и участие я стремительно вскочила, забралась к нему на колени и обвила руками крепкую шею. Я теперь на ней надежно устроюсь, хе-хе.
– Да, – усмехнулся проницательный горгул, прижимая меня к груди, и накрыл жадным, таким хозяйским поцелуем мои губы. Полюбовался моим лицом, обвел его пальцем в нехитрой ласке и, приложив палец к моим губам, неожиданно строго сказал: – Я благодарен тебе за доверие, но больше никому не говори о своем происхождении.
– Меня убьют как пришельца? – испугалась я.
– Нет, но замучают вопросами и прочими ненужными делами. Поэтому забудь о той жизни, делись только тем, что пережила здесь, на Мирее. Обещаешь?
– Конечно, – кивнула я.
– Вечер наступает. Если ты не устала, удели время швеям, наши женские наряды отличаются от людских, – чуть улыбнувшись и почему-то виновато попросил Эрн.
– Нет в жизни счастья, – показательно удрученно вздохнула я.
– Как это нет? – демонстративно укоризненно усмехнулся Эрн. Следом его ладонь скользнула под мой халат и накрыла обнаженную грудь. – А я тут для чего?
Я смущенно хихикнула и, заглянув в лицо довольному мужу, чувствуя, как алеют щеки, прошептала:
– Такого счастья на сегодня достаточно. К хорошему надо привыкать постепенно.
Отрываться друг от друга не хотелось обоим. Эрну пришлось с тяжким вздохом, неохотно пересадить меня на стул и позвать Дашеда, старшего нашей прислуги. Тот привел двух швей и скорняка с помощниками, которые принесли ткани и кожу. Далее меня битый час тщательно обмеряли, расспрашивали о предпочтениях и тому подобном, и все это под внимательным молчаливым дозором Эрна. Оставлять жену наедине даже с прислугой он не собирался, отчего у меня в груди еще сильнее теплело. Просто горело и полыхало.
Наверное, если бы не мое неубиваемое любопытство, я бы места себе не находила от беспокойства перед первым выходом в «высший» свет. Но выспавшаяся, сытая и вдоволь заласканная мужем, я с искренним интересом наблюдала за сновавшими вокруг меня низшими горгулами – деловитыми, лысыми, ушастыми и клыкастыми мордатыми работницами с черными глазами-бусинками. Из-под расписных домашних халатов выглядывали когтистые лапки. Они так забавно коцали когтями по мраморному полу, как бабушкин кот.
В общем, эта суета принесла мне массу новых впечатлений и отвлекла от предстоящей встречи. Тем более всамделишные земные страшилки на Мирее оказались милыми, заботливыми и ненавязчивыми.
Разглядывая предложенные мне ткани, я спросила у Эрна:
– Мне теперь положено носить только черное?
– Нет, клановые цвета горгулы обязаны надевать только на торжественные встречи. В любое другое время выбор одежды на вкус и цвет – по желанию. Принадлежность к клану можно подчеркнуть украшениями, ну там, в волосах, например, – порадовал муж, ведь черный – совсем не мой любимый цвет.
Наконец Дашед шепнул что-то Эрну на ухо, а затем приказал покинуть хагану всем, кроме личной прислуги. У меня от волнения скрутило живот. Зато вскоре я любовалась своим отражением, у которого от смущения горели щеки: не привыкла обнажаться перед мужем и прислугой. Мне сшили кимоно, черное, из шелковистой ткани, расшитой малиновыми цветами, похожими на пионы. Собранное на талии широким поясом, оно даже не спускалось, а струилось почти до пола, оставляя ступни открытыми. Шалевидный воротник, скрепленный у ложбинки груди крупным черным камнем в серебристой оправе, мягко обнимал полуобнаженные плечи. Как пояснил Эрн, передавая «девушкам», целый сундучок с моими украшениями, – это защитный амулет.
Волосы тщательно расчесали и закрепили в свободный узел на макушке; такая прическа подчеркнула мою длинную белую шею, сразу ставшую еще более нежной и уязвимой. А открытые ключицы добавили образу трогательности. Хороша!
Преображение продолжалось. Вместо маленьких золотых «гвоздиков», прибывших вместе со мной с Земли, меня попросили надеть длинные сережки в виде капелек на цепочках с черными мерцающими камнями. Тонкую нить с такими же капельками закрепили и на шее. Кисти украсили сразу несколькими браслетами, помимо того, что сделал из подаренных друзьями украшений Эрн.
На ноги я надела мягкие туфли без задников, похожие на мюли. Эрн предупредил, что на семейных встречах все гости босые. Сначала я мысленно хмыкнула: «Зашел на яхту – сними обувь». Оказалось, для усиления родственного духа. Босые ноги – как подтверждение открытости, добрых намерений и понимания, что среди родни нет врагов, все свои. Причем женщинам, в отличие от мужчин, позволено снимать «тапки» лишь в доме, у них «лапки» нежные. Эта занятная традиция плюс роскошный дорогой наряд еще раз напомнили, что мне ко многому придется привыкать.
За моей спиной встал Эрн – великолепный платиновый блондин с серыми глазами, с выступающими клыками, прикусившими полную нижнюю губу. Одетый во все черное, но без цветов на ткани и с серебряными браслетами на руках. Любопытно, что серебро – это металл, а значит, для него оружие, но на встречу с семьей мы идем босые, с «открытой душой».
На миг стиснув в каком-то отчаянном порыве мои плечи и прижав меня к себе, Эрн тряхнул головой, кажется, отбрасывая своих внутренних демонов, взял меня за руку и повел из комнаты. Пожав в ответ ладонь мужа, я забежала вперед, поймала его ставший штормовым взгляд и пообещала, подняв наши руки, чтобы показать черный, пульсирующий в собственном ритме браслет:
– Хочу, чтобы ты верил: я с тобой всегда и во всем. Ведь мы теперь едины. Сам Мирей подтвердил.
– Обещаешь, ведьма? – хрипло потребовал Эрн.
– Клянусь, – заверила я.
В груди потеплело. Магия ведьмы всколыхнулась и осела, кажется… подтвердив и узаконив мою клятву.
Глаза Эрна удовлетворенно вспыхнули. Он вновь поднял наши руки и, поцеловав тыльную сторону моей кисти, глухо с непоколебимой уверенностью произнес:
– Я тоже тебе в этом клянусь, Еля!
– Ты меня пугаешь! Что это за встреча с родственниками, раз ты так волнуешься и взимаешь с меня гробовые клятвы, – упрекнула я мужа.
– Это навсегда, а не перед встречей. Не бойся, Еля, помни: ты хагана, вторая женщина земель горгулов.
– Попробую, – нервно выдохнула я, передернув обнаженными плечами.
Мне кажется, гора, в которой построен город горгулов, походит на улей, состоящий из пустот – залов, коридоров, ответвлений и тоннелей. С моим топографическим кретинизмом заблудиться – как нечего делать.
Предварительно разувшись, под мое бухающее от страха сердце мы прошли в зал – очередную огромную пещеру с «дырявым» сводом, сквозь который внутрь проникал «лунный» свет. Летали светлячки, но здесь не было ничего лишнего, никакого декоративного убранства. Только черный мраморный пол, на котором вокруг пустующего центра пещеры группами разместились семьи нашего клана, большие и маленькие. Некоторые расположились на толстых цветных коврах, где стояли мягкие кресла-пуфы и столики с яствами и напитками. В основном на этих разноцветных комфортных островках находились женщины, за их спинами или рядом на пятках, по-самурайски, откинув полы кимоно, сидели мужья или отцы, как сказал Эрн.
Множество мужчин, достигших совершеннолетия, но холостых, в зависимости от статуса и уровня силы сидело отдельно, либо на пуфах, либо прямо на полу. И всю эту многочисленную толпу почти незримыми призраками обслуживала прислуга: разносила напитки, сладости и закуски. А Эрн сказал, что будет только родня, что клан совсем маленький… Вот врун!
Было так непривычно шлепать босиком по полу, ощущая, как шелковистая ткань струится по моим ногам… Я не зажатая или стеснительная скромница, но все равно остро ощутила не меньше сотни пар любопытных глаз на полуобнаженных плечах, на ласково обнимающем меня черном одеянии, которое не скрывало, а наоборот, подчеркивало особенности и достоинства фигуры.
Я нервно сглотнула, смачивая пересохшее горло, и привычно вежливо поздоровалась:
– Мира вашему дому!
Мы с Эрном в полной тишине прошли к свободному ковру рядом с таким же, занятым семьей Великого. Муж усадил меня на удобный пуф, который принял меня в свои объятия как любимую и родную, и сел рядом на пятки, по-самурайски, как и большинство присутствующих мужчин. Я не успела и глазом моргнуть, как прислуга принесла напитки и фрукты. Причем те, что мне понравились. Сервис!
Муж важно кивнул, что послужило для всех сигналом, и представил меня, как свою истаю, хагану, чем вызвал радостное волнение в кругу родни. Затем поднял наши руки с «ожившими» брачными браслетами, после чего самые солидные горгулы – старым здесь в принципе никто не выглядел, – прикладываясь к стаканам с алкогольным душком, загомонили о том, что пусть теперь враги захлебнутся завистью. И желательно – приправленной кровью.
Через полчаса все словно по команде замолчали, и мне начали представлять членов клана. Конечно, особенно меня интересовали две семьи. Слева от нас, на самом большом ковре, полулежала истая Великого – Юдая. Очень беременная, красивая жгучая брюнетка в традиционном черном кимоно и со слегка подкрашенным лицом. Она походила на киношную сексивампиршу. Рядом с Первой леди, заметно о ней волнуясь и заботясь, находились трое мужей: Анарек, Шер (по-моему, единственный здесь реально красивый мужчина, причем менее «габаритный») и Двар. Ну, этот золотистый шатен – кряжистый гигант почище Великого. Да и лицом, мягко говоря, не блещет.
Справа по соседству расположилась другая семья – мать и отцы Эрна. Танира – изящная, тонкокостная, светлокожая горгула – платиновая блондинка в черном кимоно с грустными серыми глазами. В груди неприятно кольнуло: свекровь недовольна выбором сына? А вот трое ее мужей – словно из гранита вырубленных гигантов – хоть и выглядели бесстрастными, но тепло и одобрительно улыбнулись мне глазами.
– Давайте обсудим день представления хаганы гварту и всей земле Горгулов, – предложил один из родственников, судя по местоположению, имеющий в клане вес.
– Да, но нужно время, чтобы оповестить всех о появлении хаганы. Уверен, многие родовитые семьи выставят на бои своих самых сильных сынов. Ведь ведьма способна стать истаей для любого горгула! – выступил другой родич.
Я чуть не поперхнулась возмущением и страхом. Наверняка не только наблюдавший за мной Анарек с побратимами заметили, как я напряглась и вскинулась, чтобы возразить. Но не успела, Эрн невозмутимо отверг предложение:
– Моя истая против других мужчин в нашей семье. И я полностью поддерживаю ее желание.
Послышались удивленные вздохи, причем в основном женские. Мужчины, наоборот, рассматривали нашу парочку нечитаемыми взглядами.
Я быстро поняла почему, когда услышала:
– Эрн, ты уверен, что в одиночку справишься с каждодневной заботой о жене? С ее защитой!
Не выдержав, я фыркнула:
– Я взрослая ведьма! И сама кого хочешь напугать могу!
Несколько томительных мгновений тишины – а затем, больше, чем я своим заявлением, всех потряс Анарек. Он просто заржал как конь, даже выступившую от смеха слезу вытер. Это что – надо мной? Совсем-совсем в меня не верит? Я обиженно посмотрела на Эрна, а этот гад, муж называется, тоже улыбался во все клыки. Обнял меня и, посмеиваясь, погладил по спине.
– Чем напугаешь? Поносом? Чесоткой?
– Скормлю гримуару ваш учебник по горгульему и придумаю чем! За мной не заржавеет! – окрысилась я.
С этими ушлыми каменюками вежливо помалкивать нельзя, старших нужно, как Тешару, сразу ставить на место. А то моргнуть не успею – окажусь с гаремом.
Эрн усмехнулся:
– Точно сможешь?
Гримуарчику – вот может же быть другом, когда хочет! – тоже не понравилось посягательство на свободу подопечной ведьмы. Он мигом откликнулся: «Еще как смогу, вариантов ого-го сколько!»
Правда, радовалась я всего несколько секунд, потому что дальше он, как обычно, затянул старую песню. Мол, не вот прямо сейчас, а сначала надо развить дар, физическую силу, опять-таки его, бедненького, давно не кормила… При этом не забывал требовать ценные сведения.
Мой боевой запал как ветром сдуло, пока гримуар вываливал на меня описание «курса молодого бойца». Это наверняка отразилось на моем лице, ну а окружающие, конечно же, решили, что грозила я… Ладно, не подумав.
– Мне надо сменить сферу деятельности, Великий, – весело уведомил всех Эрн, продолжая обнимать меня.
– Да, нужно, – понятливо хмыкнул Анарек.
Клан продолжил общаться. С ровным благостным настроем родичи вели беседы по интересам, общим и «междусобойчикам», перемещаясь по залу туда-сюда. Эрн, нерешительно взглянув на меня и получив согласный кивок, ушел с нашего семейного коврика, чтобы поговорить с братом. Женщины подсаживались к женщинам, мужчины – к мужчинам, не смешивались. На меня посматривали и улыбались, но никто не решался присоединиться. С моей стороны требуется приглашение?
Неожиданно Танира грациозно поднялась, опираясь на руку одного из мужей, и перешла на мой ковер. Она присела на перенесенный с ее ковра вторым мужем пуфик. Затем внимательно осмотрела меня и окончательно удивила: мягко, доверительно погладив по руке, тихонько похвалила:
– С моим сыном вы идеальная пара, девочка! Поэтому успокойся и ни о чем не переживай, дай ему возможность сделать вас счастливыми. Облегчи своим доверием трудный путь семейной притирки.
– Спасибо за добрые слова, хага Танира. Я постараюсь, – пообещала я.
Не сказать, что я свободно чувствовала себя рядом со свекровью. В конце концов, я только знакомлюсь с родителями мужа. Шутка ли – целых три отца! Я сразу определила, что биологическим отцом Эрна является Дейр, первый муж Таниры. Слишком они с сыном были похожи внешне.
Свекровь осталась со мной. Она жестом приказала наполнить наши бокалы фруктовым соком и вовлекла Юдаю в разговор о семьях, мужьях, нарядах и других обыденных мелочах. Со стороны казалось, что мы втроем беседуем, а на самом деле я лишь кивала как болванчик, улыбалась и отвечала на вопросы родственниц. В общем, практически светский прием, где мужчины говорят о делах, а дамы выгуливают наряды и всем улыбаются.
– Не вижу причин для страха, ведь ты мой единственный и законный муж. Я всегда открыта для плодотворного диалога и творческих предложений.
– Знаешь, Елка, порой ты слишком странно изъясняешься для ведьмы из глухомани, которая практически не знает мира, – неожиданно выдал Эрн, мотнув головой, словно стряхивая наваждение или отмахиваясь от каких-то мыслей.
Я невольно бросила взгляд в сторону приоткрытой двери в спальню, где находились прислужницы. Эрн заметил это и приказал всем ненадолго покинуть нас. Затем, сев на соседний стул, он выжидающе вперился в меня взглядом. Я решилась на полную откровенность. Будто с головой в омут нырнула.
– Измира, наставница, призвала меня из другого мира, чтобы сделать преемницей своей силы. Я обосновалась на Мирее около двух лет назад и всего три месяца, как стала полноценной ведьмой. Измира ушла за грань, потому что ее любимый умер, а она мечтала о встрече с ним. Поэтому я мало знаю об этом мире, до встречи с вами никогда не видела старших рас, не похожа на ваших ведьм и у меня другие нравственные установки. Моя родина не такая, как Мирей. Совсем! У нас за убийство и рабство вообще-то дают пожизненный тюремный срок, а у вас на базаре людьми торгуют. – Заодно и пожаловалась на «наставника»: – Да я даже с родовым гримуаром только налаживаю партнерские отношения! Ты бы знал, с каким трудом я выпрашиваю у него нужные сведения! Такой жмот попался, словами не передать! Только на вашем неприличном языке. Кстати, он гримуару, в отличие от приличного, известен.
Пока я вываливала на Эрна свою подноготную и претензии, он молчал и с любопытством слушал, чуть склонив голову набок. Удивительно, но поверил сразу, даже расслабленно откинулся на спинку стула.
– Я же пообещал помочь с гримуаром. Но и без него ты сможешь воспользоваться клановым архивом. Там много интересного, от древних свитков до новых книг.
– Правда? – обрадовалась я предложению и, главное, той легкости, с которой Эрн принял новость о моем происхождении.
В благодарность за его «жажду» и участие я стремительно вскочила, забралась к нему на колени и обвила руками крепкую шею. Я теперь на ней надежно устроюсь, хе-хе.
– Да, – усмехнулся проницательный горгул, прижимая меня к груди, и накрыл жадным, таким хозяйским поцелуем мои губы. Полюбовался моим лицом, обвел его пальцем в нехитрой ласке и, приложив палец к моим губам, неожиданно строго сказал: – Я благодарен тебе за доверие, но больше никому не говори о своем происхождении.
– Меня убьют как пришельца? – испугалась я.
– Нет, но замучают вопросами и прочими ненужными делами. Поэтому забудь о той жизни, делись только тем, что пережила здесь, на Мирее. Обещаешь?
– Конечно, – кивнула я.
– Вечер наступает. Если ты не устала, удели время швеям, наши женские наряды отличаются от людских, – чуть улыбнувшись и почему-то виновато попросил Эрн.
– Нет в жизни счастья, – показательно удрученно вздохнула я.
– Как это нет? – демонстративно укоризненно усмехнулся Эрн. Следом его ладонь скользнула под мой халат и накрыла обнаженную грудь. – А я тут для чего?
Я смущенно хихикнула и, заглянув в лицо довольному мужу, чувствуя, как алеют щеки, прошептала:
– Такого счастья на сегодня достаточно. К хорошему надо привыкать постепенно.
Отрываться друг от друга не хотелось обоим. Эрну пришлось с тяжким вздохом, неохотно пересадить меня на стул и позвать Дашеда, старшего нашей прислуги. Тот привел двух швей и скорняка с помощниками, которые принесли ткани и кожу. Далее меня битый час тщательно обмеряли, расспрашивали о предпочтениях и тому подобном, и все это под внимательным молчаливым дозором Эрна. Оставлять жену наедине даже с прислугой он не собирался, отчего у меня в груди еще сильнее теплело. Просто горело и полыхало.
Наверное, если бы не мое неубиваемое любопытство, я бы места себе не находила от беспокойства перед первым выходом в «высший» свет. Но выспавшаяся, сытая и вдоволь заласканная мужем, я с искренним интересом наблюдала за сновавшими вокруг меня низшими горгулами – деловитыми, лысыми, ушастыми и клыкастыми мордатыми работницами с черными глазами-бусинками. Из-под расписных домашних халатов выглядывали когтистые лапки. Они так забавно коцали когтями по мраморному полу, как бабушкин кот.
В общем, эта суета принесла мне массу новых впечатлений и отвлекла от предстоящей встречи. Тем более всамделишные земные страшилки на Мирее оказались милыми, заботливыми и ненавязчивыми.
Разглядывая предложенные мне ткани, я спросила у Эрна:
– Мне теперь положено носить только черное?
– Нет, клановые цвета горгулы обязаны надевать только на торжественные встречи. В любое другое время выбор одежды на вкус и цвет – по желанию. Принадлежность к клану можно подчеркнуть украшениями, ну там, в волосах, например, – порадовал муж, ведь черный – совсем не мой любимый цвет.
Наконец Дашед шепнул что-то Эрну на ухо, а затем приказал покинуть хагану всем, кроме личной прислуги. У меня от волнения скрутило живот. Зато вскоре я любовалась своим отражением, у которого от смущения горели щеки: не привыкла обнажаться перед мужем и прислугой. Мне сшили кимоно, черное, из шелковистой ткани, расшитой малиновыми цветами, похожими на пионы. Собранное на талии широким поясом, оно даже не спускалось, а струилось почти до пола, оставляя ступни открытыми. Шалевидный воротник, скрепленный у ложбинки груди крупным черным камнем в серебристой оправе, мягко обнимал полуобнаженные плечи. Как пояснил Эрн, передавая «девушкам», целый сундучок с моими украшениями, – это защитный амулет.
Волосы тщательно расчесали и закрепили в свободный узел на макушке; такая прическа подчеркнула мою длинную белую шею, сразу ставшую еще более нежной и уязвимой. А открытые ключицы добавили образу трогательности. Хороша!
Преображение продолжалось. Вместо маленьких золотых «гвоздиков», прибывших вместе со мной с Земли, меня попросили надеть длинные сережки в виде капелек на цепочках с черными мерцающими камнями. Тонкую нить с такими же капельками закрепили и на шее. Кисти украсили сразу несколькими браслетами, помимо того, что сделал из подаренных друзьями украшений Эрн.
На ноги я надела мягкие туфли без задников, похожие на мюли. Эрн предупредил, что на семейных встречах все гости босые. Сначала я мысленно хмыкнула: «Зашел на яхту – сними обувь». Оказалось, для усиления родственного духа. Босые ноги – как подтверждение открытости, добрых намерений и понимания, что среди родни нет врагов, все свои. Причем женщинам, в отличие от мужчин, позволено снимать «тапки» лишь в доме, у них «лапки» нежные. Эта занятная традиция плюс роскошный дорогой наряд еще раз напомнили, что мне ко многому придется привыкать.
За моей спиной встал Эрн – великолепный платиновый блондин с серыми глазами, с выступающими клыками, прикусившими полную нижнюю губу. Одетый во все черное, но без цветов на ткани и с серебряными браслетами на руках. Любопытно, что серебро – это металл, а значит, для него оружие, но на встречу с семьей мы идем босые, с «открытой душой».
На миг стиснув в каком-то отчаянном порыве мои плечи и прижав меня к себе, Эрн тряхнул головой, кажется, отбрасывая своих внутренних демонов, взял меня за руку и повел из комнаты. Пожав в ответ ладонь мужа, я забежала вперед, поймала его ставший штормовым взгляд и пообещала, подняв наши руки, чтобы показать черный, пульсирующий в собственном ритме браслет:
– Хочу, чтобы ты верил: я с тобой всегда и во всем. Ведь мы теперь едины. Сам Мирей подтвердил.
– Обещаешь, ведьма? – хрипло потребовал Эрн.
– Клянусь, – заверила я.
В груди потеплело. Магия ведьмы всколыхнулась и осела, кажется… подтвердив и узаконив мою клятву.
Глаза Эрна удовлетворенно вспыхнули. Он вновь поднял наши руки и, поцеловав тыльную сторону моей кисти, глухо с непоколебимой уверенностью произнес:
– Я тоже тебе в этом клянусь, Еля!
– Ты меня пугаешь! Что это за встреча с родственниками, раз ты так волнуешься и взимаешь с меня гробовые клятвы, – упрекнула я мужа.
– Это навсегда, а не перед встречей. Не бойся, Еля, помни: ты хагана, вторая женщина земель горгулов.
– Попробую, – нервно выдохнула я, передернув обнаженными плечами.
Мне кажется, гора, в которой построен город горгулов, походит на улей, состоящий из пустот – залов, коридоров, ответвлений и тоннелей. С моим топографическим кретинизмом заблудиться – как нечего делать.
Предварительно разувшись, под мое бухающее от страха сердце мы прошли в зал – очередную огромную пещеру с «дырявым» сводом, сквозь который внутрь проникал «лунный» свет. Летали светлячки, но здесь не было ничего лишнего, никакого декоративного убранства. Только черный мраморный пол, на котором вокруг пустующего центра пещеры группами разместились семьи нашего клана, большие и маленькие. Некоторые расположились на толстых цветных коврах, где стояли мягкие кресла-пуфы и столики с яствами и напитками. В основном на этих разноцветных комфортных островках находились женщины, за их спинами или рядом на пятках, по-самурайски, откинув полы кимоно, сидели мужья или отцы, как сказал Эрн.
Множество мужчин, достигших совершеннолетия, но холостых, в зависимости от статуса и уровня силы сидело отдельно, либо на пуфах, либо прямо на полу. И всю эту многочисленную толпу почти незримыми призраками обслуживала прислуга: разносила напитки, сладости и закуски. А Эрн сказал, что будет только родня, что клан совсем маленький… Вот врун!
Было так непривычно шлепать босиком по полу, ощущая, как шелковистая ткань струится по моим ногам… Я не зажатая или стеснительная скромница, но все равно остро ощутила не меньше сотни пар любопытных глаз на полуобнаженных плечах, на ласково обнимающем меня черном одеянии, которое не скрывало, а наоборот, подчеркивало особенности и достоинства фигуры.
Я нервно сглотнула, смачивая пересохшее горло, и привычно вежливо поздоровалась:
– Мира вашему дому!
Мы с Эрном в полной тишине прошли к свободному ковру рядом с таким же, занятым семьей Великого. Муж усадил меня на удобный пуф, который принял меня в свои объятия как любимую и родную, и сел рядом на пятки, по-самурайски, как и большинство присутствующих мужчин. Я не успела и глазом моргнуть, как прислуга принесла напитки и фрукты. Причем те, что мне понравились. Сервис!
Муж важно кивнул, что послужило для всех сигналом, и представил меня, как свою истаю, хагану, чем вызвал радостное волнение в кругу родни. Затем поднял наши руки с «ожившими» брачными браслетами, после чего самые солидные горгулы – старым здесь в принципе никто не выглядел, – прикладываясь к стаканам с алкогольным душком, загомонили о том, что пусть теперь враги захлебнутся завистью. И желательно – приправленной кровью.
Через полчаса все словно по команде замолчали, и мне начали представлять членов клана. Конечно, особенно меня интересовали две семьи. Слева от нас, на самом большом ковре, полулежала истая Великого – Юдая. Очень беременная, красивая жгучая брюнетка в традиционном черном кимоно и со слегка подкрашенным лицом. Она походила на киношную сексивампиршу. Рядом с Первой леди, заметно о ней волнуясь и заботясь, находились трое мужей: Анарек, Шер (по-моему, единственный здесь реально красивый мужчина, причем менее «габаритный») и Двар. Ну, этот золотистый шатен – кряжистый гигант почище Великого. Да и лицом, мягко говоря, не блещет.
Справа по соседству расположилась другая семья – мать и отцы Эрна. Танира – изящная, тонкокостная, светлокожая горгула – платиновая блондинка в черном кимоно с грустными серыми глазами. В груди неприятно кольнуло: свекровь недовольна выбором сына? А вот трое ее мужей – словно из гранита вырубленных гигантов – хоть и выглядели бесстрастными, но тепло и одобрительно улыбнулись мне глазами.
– Давайте обсудим день представления хаганы гварту и всей земле Горгулов, – предложил один из родственников, судя по местоположению, имеющий в клане вес.
– Да, но нужно время, чтобы оповестить всех о появлении хаганы. Уверен, многие родовитые семьи выставят на бои своих самых сильных сынов. Ведь ведьма способна стать истаей для любого горгула! – выступил другой родич.
Я чуть не поперхнулась возмущением и страхом. Наверняка не только наблюдавший за мной Анарек с побратимами заметили, как я напряглась и вскинулась, чтобы возразить. Но не успела, Эрн невозмутимо отверг предложение:
– Моя истая против других мужчин в нашей семье. И я полностью поддерживаю ее желание.
Послышались удивленные вздохи, причем в основном женские. Мужчины, наоборот, рассматривали нашу парочку нечитаемыми взглядами.
Я быстро поняла почему, когда услышала:
– Эрн, ты уверен, что в одиночку справишься с каждодневной заботой о жене? С ее защитой!
Не выдержав, я фыркнула:
– Я взрослая ведьма! И сама кого хочешь напугать могу!
Несколько томительных мгновений тишины – а затем, больше, чем я своим заявлением, всех потряс Анарек. Он просто заржал как конь, даже выступившую от смеха слезу вытер. Это что – надо мной? Совсем-совсем в меня не верит? Я обиженно посмотрела на Эрна, а этот гад, муж называется, тоже улыбался во все клыки. Обнял меня и, посмеиваясь, погладил по спине.
– Чем напугаешь? Поносом? Чесоткой?
– Скормлю гримуару ваш учебник по горгульему и придумаю чем! За мной не заржавеет! – окрысилась я.
С этими ушлыми каменюками вежливо помалкивать нельзя, старших нужно, как Тешару, сразу ставить на место. А то моргнуть не успею – окажусь с гаремом.
Эрн усмехнулся:
– Точно сможешь?
Гримуарчику – вот может же быть другом, когда хочет! – тоже не понравилось посягательство на свободу подопечной ведьмы. Он мигом откликнулся: «Еще как смогу, вариантов ого-го сколько!»
Правда, радовалась я всего несколько секунд, потому что дальше он, как обычно, затянул старую песню. Мол, не вот прямо сейчас, а сначала надо развить дар, физическую силу, опять-таки его, бедненького, давно не кормила… При этом не забывал требовать ценные сведения.
Мой боевой запал как ветром сдуло, пока гримуар вываливал на меня описание «курса молодого бойца». Это наверняка отразилось на моем лице, ну а окружающие, конечно же, решили, что грозила я… Ладно, не подумав.
– Мне надо сменить сферу деятельности, Великий, – весело уведомил всех Эрн, продолжая обнимать меня.
– Да, нужно, – понятливо хмыкнул Анарек.
Клан продолжил общаться. С ровным благостным настроем родичи вели беседы по интересам, общим и «междусобойчикам», перемещаясь по залу туда-сюда. Эрн, нерешительно взглянув на меня и получив согласный кивок, ушел с нашего семейного коврика, чтобы поговорить с братом. Женщины подсаживались к женщинам, мужчины – к мужчинам, не смешивались. На меня посматривали и улыбались, но никто не решался присоединиться. С моей стороны требуется приглашение?
Неожиданно Танира грациозно поднялась, опираясь на руку одного из мужей, и перешла на мой ковер. Она присела на перенесенный с ее ковра вторым мужем пуфик. Затем внимательно осмотрела меня и окончательно удивила: мягко, доверительно погладив по руке, тихонько похвалила:
– С моим сыном вы идеальная пара, девочка! Поэтому успокойся и ни о чем не переживай, дай ему возможность сделать вас счастливыми. Облегчи своим доверием трудный путь семейной притирки.
– Спасибо за добрые слова, хага Танира. Я постараюсь, – пообещала я.
Не сказать, что я свободно чувствовала себя рядом со свекровью. В конце концов, я только знакомлюсь с родителями мужа. Шутка ли – целых три отца! Я сразу определила, что биологическим отцом Эрна является Дейр, первый муж Таниры. Слишком они с сыном были похожи внешне.
Свекровь осталась со мной. Она жестом приказала наполнить наши бокалы фруктовым соком и вовлекла Юдаю в разговор о семьях, мужьях, нарядах и других обыденных мелочах. Со стороны казалось, что мы втроем беседуем, а на самом деле я лишь кивала как болванчик, улыбалась и отвечала на вопросы родственниц. В общем, практически светский прием, где мужчины говорят о делах, а дамы выгуливают наряды и всем улыбаются.