– Сразу со всеми, – иронично прокомментировала я. И тут меня осенило, дошло-таки: – Поэтому кровать такая огромная? Это у вас нормальный размерчик, семейный?
– Сразу со всеми, – усмехнулся Эрн, снисходительно качнув головой. – Елка ты моя, зеленая еще.
– Мудрый дуб нашелся, – фыркнула я, пряча смущение.
В который раз за утро между нами повисло молчание, но не тягостное, а с нотками предвкушения и чего-то острочувственного. Мы знакомились друг с другом все ближе. Не знаю, о чем думал или что испытывал непроницаемый Эрн, глядя на меня. Но ощущая его руку на шее, его обнаженное бедро сквозь тонкую ткань рубашки и чувствуя своим коленом его кожу, я осознавала, что он полностью обнажен, а на мне – почти ничего не скрывающая ночнушка. Все это было чересчур интимно, слишком близко, горячо и почему-то неловко.
Но откуда эта неловкость? Ведь я в кровати с мужем. Разумом и даже душой согласилась с его наличием в своей жизни. Мне уже двадцать три – взрослая и самостоятельная женщина. Так почему же чувствую себя подростком, которого взрослые застукали за просмотром порнухи? Тут я удрученно поняла, что даже девственницей осталась не из-за сверхопеки моралистки-бабушки, а из-за собственной вечной нерешительности, сомнений и страха перед неизвестностью.
Два взгляда: мой, наверняка испуганный и неуверенный, и его, темнеющий напряжением, серый, сверлили друг друга, будто мы пытались прочесть мысли. А резко изменившаяся ситуация подсказала, что Эрн оказался более умелым телепатом. Не предупреждая, теснее сжав пальцы на моей шее и подбородке, он накрыл мои губы поцелуем…
Я не впервые целовалась, но не была готова к тому, что мой первый поцелуй с мужем будет таким. Непредсказуемым, жадным – нет, голодным! – почти обжигающим губы, разум, нутро и чувства. Когда мужские губы и язык лишают воли, мыслей, не позволяют сопротивляться, требуют абсолютного подчинения, приказывают следовать за ними, полностью отдаться их власти.
Это было похоже на помешательство. Никогда и ни с кем я не испытывала ничего подобного, когда тело предает, разум в ауте, а реальностью управляют чувства. Даже не уловила, в какой момент наш поцелуй зашел настолько далеко, что я оказалась на коленях у Эрна, да еще в таком уязвимом положении: обнаженная, его ладонь по-прежнему удерживает мой подбородок, его губы ласкают мои, скользят по щеке, слегка задевая клыками чувствительную кожу шеи… плеча… Другой рукой он, кажется, заласкал меня везде: грудь, живот, развел пожар у меня между ног. И все это при дневном свете, без прикрас и покрова темноты, что только усилило ощущения…
От прострелившего позвоночник сладкого удовольствия я зажмурилась и всхлипнула:
– Ты же пообещал не давить на меня?..
– Хорошо, не буду… – хрипло согласился Эрн, убирая руку с моей шеи и лица, но окутывая меня собой и укладывая набок, спиной к себе.
Кажется, его руки успевали ласкать меня везде и сразу. Грудь… внутри…
Боль была резкая, но короткая. Эрн немного подождал, пока я справлялась с неприятными последствиями, а дальше окончательно сорвался, оставляя мне только рваное дыхание, накрывающее с головой удовольствие и чувство переполненности его естеством. Почти животное единение, где не думаешь, а ощущаешь и жаждешь добраться до той вершины, о которой столько слышала.
Его руки вокруг меня, его влажная от пота грудь, к которой он прижимает меня, словно боясь выпустить, потерять, и старый как мир танец страсти. К первой в своей жизни кульминации я тоже оказалась неготовой, как и к первому поцелую с мужем, – меня унесло волной накрывшего экстаза.
Я приходила в себя в том же крепком плену мужских рук, каждой частичкой своего тела ощущая его вокруг и внутри, крепкого, горячего, будто заклеймившего меня собой, подарившего запредельное наслаждение. Сфокусировала взгляд на наших сплетенных руках: на запястьях – широком и смуглом его и узком белом моем – пульсируют, будто в такт биению сердец, насыщенно-черные тату-браслеты.
Я зачарованно коснулась браслетов, провела пальцем по-своему, затем по Эрнову, они откликнулись теплом и будоражащим возбуждением. Следом муж напрягся и притиснул меня к себе еще крепче. Чтобы не сбежала? Почему тату вдруг ожила, почернела и будто бьется в едином сердечном ритме?
– Сейчас мы окончательно закрепили нашу брачную связь! – бухнул у меня над ухом хриплый, довольный бас мужа.
– Сейчас? – Мое тело еще сотрясалось мелкой дрожью удовольствия. Более того, мы по-прежнему были едины как инь и янь, или как ложка в ложке. Мой голос тоже охрип, но опять взыграло любопытство: – А до этого наш брак не считался законным? Можно было развестись? Точнее… разойтись… разлететься…
Ну, это я какую-то ерунду несла в эйфории, но захват усилился, из обожающего стал откровенно удерживающим, будто я вот прямо сию минуту в бега ударюсь.
– Еля, ты ведьма. Несмотря на то, что я успел немного узнать твой характер благодаря рассказу Акайо и дням, проведённым вместе, с вашей сестрой ни в чем нельзя быть полностью уверенными.
– Да, Лайро говорил, что ведьм лучше сразу сажать на поводок… – печально вспомнила я. После недавнего пожара страсти стало горько и зябко, даже мурашки побежали.
Эрн положил меня на спину, склонился надо мной и снова захватил в плен мой подбородок, чтобы не отворачивалась, не отводила взгляд, не закрывала глаза.
И глухо, виновато попросил:
– Не надо, не думай обо мне хуже, чем и так считаешь. Мне сто лет, многие веками ждут свою истаю, некоторые даже решаются отречься от встречи собственной. Если лучший друг встретил свою истаю, они проходят обряд побратимства и объединяются в семью. Так проще защитить свою женщину от других претендентов, заботиться о ее нуждах. Принять других мужчин в свою семью, рядом со своей женой, если вы уже ближе братьев.
– При чем тут …
– Я встретил истаю в самый горький и позорный момент своей жизни: грязный, нищий, без магии и сил. Встретил ту, о которой мечтает каждый старший, достигнув половой зрелости, – свою женщину! Я уже говорил: истая – это идеальная пара, женщина, которая с первого взгляда, с первого вздоха не оставит равнодушным. Мне досталась юная, совершенно неопытная, невероятно красивая светлая ведьма, на которую вместе со мной слишком остро отреагировали трое моих лучших друзей. Даже Тхана зацепил твой аромат…
– Мне кажется, это мыло фей виновато, оно сильно пахнет цветами, – едва слышно буркнула я, смерив звездюлину у потолка недобрым взглядом.
Эрн осторожно обвел мое лицо длинным указательным пальцем, мелькнув у меня перед глазами внушительной ручищей. Видно, хотел приласкать, прежде чем каяться дальше:
– И мало того, что я не мог достойно ухаживать, осыпать подарками и блистать перед тобой статусом, ты заявила, что категорически против замужества. До дрожи в коленях боялась проявления наших высших, звериных ипостасей. К тому же каждый житель Мирея знает, что ведьмы независимы и своей свободой рискуют лишь ради любви. Но в том положении, в котором я тогда находился, да еще в должниках, хоть и должен был совершенно дурацкую сумму…
– В итоге мне еще и артефакты полезные достались, – снова не сдержала я возмущенного бубнежа.
Эрн, глядя на меня, все больше расслаблялся и откровенничал:
– В общем, я мог рассчитывать либо на изменчивую удачу, либо на себя. Уверен, если бы я хоть намекнул о необходимости пустить тебе кровь, ты бы сразу отказалась, а нужно было, чтобы ты добровольно приняла мою клятву. Поэтому я провел предварительный обряд. У людей это называют помолвкой. Я предложил себя в качестве претендента, пообещав верность и защиту, как при обычном обряде, хотя у нас подобное не практикуют.
– Почему? – удивилась я.
– Если другой горгул или старший ощутит в связанной таким односторонним образом женщине пару, он тоже без спроса и раздумий заявят на нее права. И устранить претендентов будет сложнее.
– Ты мог бы мне сказать, еще там, у костра. Я бы подумала и…
Эрн больше не удерживал мое лицо, он медленно ласкал его, опершись на локти по бокам от меня.
– И сбежала бы при первой возможности. Ты уже знала, но все равно пыталась уйти. И золото, как ты сама призналась, тебя точно не удержало бы. Зато односторонняя привязка позволила мне создать с тобой связь, знать, где ты находишься, жива ли, стать первым претендентом и отказать другим. Я, знаешь ли, тоже не собирался делить свою женщину с другими мужчинами. Мой зверь слишком силен, но, в отличие от Анарека, я не настолько бесстрастный и малочувствительный, чтобы спокойно принять создавшееся у моего народа положение. Ведьма, ты моя истая, и теперь только моя! Значит, я все сделал правильно!
– Ты меня обманул, – припомнила я и сконфуженно добавила: – И соблазнил.
Эрн ткнулся лбом в мой, потом поцеловал в лоб, скулы и губы – наверное, извинялся, – прежде чем продолжить:
– Обычно брачный обряд проводят у алтаря Мирея, это у подножья лестницы в небо. Проводят, чтобы каждый горгул мог видеть, как создается новая семья. Или оспорить союз, если посчитает нужным. Ведь во время обряда истинные обмениваются кровью. Как я говорил, ее запах и вкус дает возможность безошибочно определить свою истаю. В отличие от человеческих свадеб, наш брачный обряд не похож на торжественную церемонию. Мужчины готовятся к битве, женщины – к потере любимого либо обретению новых мужчин.
– Нам можно не проходить его? – хрипло выдохнула я.
– Сам обряд – да, мы его только что прошли. Я пролил кровь во время брачной клятвы при первой встрече, ты подарила мне кровь первого единения. Теперь ты не только по законам Великого Горгона моя хагана, но и законам самого Мирея!
– Сдается мне, что ты чего-то не договариваешь! – Я легонько ткнула мужа кулаком в грудь. Каменную!
– Церемония представления хаганы жителям Великого Горгона может преподнести сюрпризы, но тебе не стоит волноваться. Я обо всем позабочусь.
– Хорошо, мой хаган, – согласилась я.
Но волноваться не перестала. «Эх, значит, теперь главное – пережить это «темное» представление, и потом уже точно выдохнуть».
А пока вспомнила еще кое-что:
– Странно. Но почему тогда Лайро счел нашу связь полноценной и завершенной?
– Мог в темноте не разглядеть, что она неактивна, а значит, носит лишь односторонний характер.
– Или знал, но хотел меня посильнее запугать или разозлить. Мало ли, о чем он думал, надеясь спастись, – с горечью заметила я.
Мы вновь замолчали, вглядываясь друг другу в глаза. Эрн, получив молчаливое прощение за обман с замужеством, продолжил соблазнять, а меня накрыло запоздалым смущением и неправильным стыдом. Что делать дальше? Встать и уйти в купальню? Или нужно что-то сказать по этому случаю? Или просто отстраниться и для приличия накрыться одеялом? Но зачем, если мне так замечательно в этом самом интимном и теснейшем положении? Я прекрасно ощущаю себя под его руками и губами.
К тому же я испытывала облегчение оттого, что все случилось так естественно, без моральной подготовки, без страха перед первой близостью и болью. Так просто и в тоже время крышесносно. Но неужели все вот так всегда и бывает? Пошло, развратно, влажно и с таким мощным вторжением, будто завоевание какое-то…
Погрязнуть в дурацком стыде и неловкости мне не удалось, вернее, муж не дал. Мало того, задал еще «жару». Поскольку одного раза ему оказалось мало, он продолжил развращать и завоевывать меня. Еще более «грязно и пошло». Ох, елки зеленые…
Зеркало в роскошной купальне отразило стройную, фигуристую молодую женщину с красивой линией талии и бедер, высокой упругой грудью, длинными ногами с изящными лодыжками. Благодаря магии ведьм за два года кроваво-красные волосы отросли гораздо ниже лопаток. Их цвет выгодно контрастировал с молочной кожей. Без челки длинные локоны делали мое лицо более утонченным, красные брови и ресницы усиливали сияние изумрудных глаз, а губки бантиком, как говорят на родине, придавали облику одновременно чувственность и невинное очарование.
Мне понравилось собственное отражение, тем более с полчаса назад с почти со зловещей жадностью и диким восторгом Эрн едва не проглатывал меня взглядом.
Я невольно стыдливо прикрылась простыней, вытирая от воды свое тело, которое Эрн за несколько часов изучил досконально. Ни в чем себе не отказывая!
Муж, словно подслушав мои мысли, поднялся по ступенькам из глубокой широкой купальни. Теперь пришла моя очередь залипнуть взглядом на его теле. Атлетическом, слишком мужском, слишком гармонично сложенном. Высокий, широкоплечий и мускулистый.
Я облизнула пересохшие губы, наблюдая, как большие ступни, рассекая воду, шагают вверх, как сгибаются узкие колени, напрягаются спортивные голени и бедра. И все это в голубоватом свете звездюлины, что прилипла к Эрну – не отогнать.
Странно, почему она не исчезла? Я еще недостаточно счастлива? Или мое счастье в чем-то другом? Про кого-то другого даже мыслей не было, муж слишком стремительно и глубоко проник мне под кожу, в душу и сердце. И пусть от этого внутри неприятно дрожит натянутая струна страха, но отступать поздно. Уже поздно!
– Еще слишком рано одеваться, – вкрадчиво пробасил мой теперь полностью законный муж, приближаясь вплотную.
Без одежды он выглядел еще внушительнее, а я, такая же голая, ощущала рядом ним, обнаженным, его подавляющую мощь, силу и свою уязвимость. Но не страх! Я словно Рубикон перешла. Когда интимно узнаешь человека, даже если он другой расы, границы восприятия стираются. Ты либо принимаешь его целиком, доверяешься, вверяешь ему себя без оглядки, либо он остается чужаком, который лишь на время зашел в твою жизнь, коснулся твоего тела, но не души.
Эрна я пустила в душу вместе с телом.
Задрав голову, я все еще смущенно, но не в силах скрыть восхищения мужем, улыбнулась. И через миг взлетела вверх, обняла бедрами его талию и положила руки на плечи.
– Идем, Елочка, погреешься в теплой и полезной водичке. Твоей нежной тонкой коже нужно напитаться влагой после пустоши. Я помогу, – говорил Эрн, спускаясь в купальню.
Я наслаждалась тем, что он с невозмутимой легкостью таскает меня на руках, с жадным голодом раскрывает мне секреты страсти. Помимо этого Эрн попросил прислугу красиво накрыть стол к завтраку. Даже горшок с живым цветком в центр поставил, помня, что я лесная ведьма. Прямо не мужчина, а мечта! Тогда почему звезда счастья все еще с нами?
Глава 18
Я неторопливо ужинала, хотя у горгулов это завтрак, ведь подавляющее большинство жителей Горгона только недавно проснулось. Пока я сидела в столовой, в спальне суетились две мои личные прислужницы, перестилая постель и убирая покои. К полуночи они помогут мне подготовиться к выходу.
Прислужницы настороженно косились на меня, когда думали, что я не вижу или не чувствую их опасливого любопытства. Осторожничают девушки, не знают, чего ожидать от «второй леди», да еще и ведьмы, ведь про нас ходит куча слухов. Мне пока не хотелось раскрывать душу или набиваться в подруги к кому-либо, хотя по природе я неприлично любопытна. Но лучше сохранить вежливую отстраненность. Со временем «свои люди», близкие мне по духу и душе, найдутся и в каменном царстве.
Муж, обнаженный до пояса, в низко сидящих серых шароварах, пришел составить мне компанию, и мой взгляд сам по себе залип на его фигуре. Меня словно электрический заряд прошил, слишком остры были впечатления после дня, переполненного чувственностью и страстью.
Эрн взял с тарелки дольку сочного фрукта, похожего на апельсин, поймал мой взгляд и замер, так и не донеся ее до рта. Затем по-звериному плавно обошел стол, приблизился ко мне вплотную и, вряд ли осознавая, что говорит вслух, признался:
– Меня пугает мысль, что я никогда не смогу пресытиться тобой. Что эта жажда обладания и дикого чувственного голода, теперь вечно будет сжигать меня изнутри.