Быстрым движением Рассел схватил подушку и прикрыл лицо.

— Не смотри на меня, — попросил он— Где маска?

— Тебя сейчас маска заботит? — придала голосу неподдельную строгость. — Как долго ты собирался скрывать от меня, что Эд — это мой покойный муж Рассел?

— Я собирался тебе сказать, но позже.

— Насколько позже? — требовательно буравила его взглядом.

— Когда родится ребенок, — неуверенно произнёс он.

— Что? — моему возмущению не было предела.

— Когда привыкнешь ко мне, — выдвинул он другую версию.

— Господин Рассел Харибор — вы идиот. Как ты мог так поступить со мной? За что?

— Лоя, я, конечно, виноват, но не совсем понимаю, чем именно ты недовольна. Тем, что я — это я? Или тем, что ты моя жена?

— Тем, что ты играл моими чувствами, что заставил думать, будто мой муж мёртв, скрывался под этой чертовой маской. Зачем? Я хочу знать — чем я заслужила, чтобы мой собственный муж мне лгал? — скрестив руки на груди, я недобро прищурилась. — И убери с глаз эту подушку, я тебя уже видела, и меня пугает не твоё лицо, а твой гнусный обман. Я всё ещё жду объяснений.

Рассел косо посмотрел в мою сторону, тяжело вздохнул и с некоторой опаской откинул подушку в сторону, опустив глаза.

— Не надо тебе смотреть на меня, — снова тяжело вздохнул он. — Ты не сможешь любить меня такого.

— На твоём месте я бы больше переживала, чтобы приведенные доводы убедили меня в необходимости столь жестокого поступка и позволили понять и простить тебя, — строго отчитала его, в эту минуту желая лишь одного, прижаться губами к его неровным шрамам и поцеловать каждый из них.

— Хорошо. Я попробую, — Рассел смотрел в сторону, намеренно скрывая от моего взгляда изуродованную огнем часть лица. — Я полюбил тебя почти сразу, едва нежные руки уверенно коснулись моего тела. Понял тогда, что пропал. Знал, что мне недолго осталось, и вначале испугался силы своих чувств, но потом понял, что это подарок небес. Испытать любовь, пусть и в конце жизненного пути — это ли не счастье? Ты такая добрая, нежная, заботливая — лучшая награда за мои незаслуженные мучения, — начал он свою исповедь.





Глава 37




— Знаешь, — продолжил свой рассказ Эдвард. — Я ведь до встречи с тобой никогда не испытывал подобного чувства.

— А как же твоя первая жена, я думала, что вы любили друг друга?

Она же умерла при родах.

— Алисия не была мне женой, то есть я не делил с ней постель. Отец устроил этот союз, мне было всего семнадцать, она была старше меня на пять лет. Я не хотел рисковать чужой жизнью. Двумя жизнями. Девушка была тихая и послушная, напоминала испуганную птицу. Я жалел её и только. Пару лет мы прожили с женой, как чужие, а потом Алисия понесла, но не от меня. Уверен, что отец постарался, иначе она бы не умерла при родах. А потом,

через много лет, когда уже умирал я от болезни и одиночества, в моей жизни появилась Лагерда, но эту историю ты и сама знаешь.

— Но, если все так, как ты говоришь. Если полюбил меня с первого взгляда, то почему сделал все, чтобы я считала, что мой муж мёртв? Почему ты не вернулся ко мне? И от чего не дал знать о своих чувствах сразу после союза и твоего выздоровления?

— Боялся быть отвергнутым. Всегда знал, что ты добрая и отзывчивая душа, но мне нужна была не жалость, а твоя любовь. Меня ведь никто никогда не любил, и я был уверен, что недостоин любви. В младенчестве оторвав от матери, отец оставил меня у кормилицы, и вскоре благополучно забыл о моем существовании, со временем перестав присылать даже деньги на содержание. У той женщины был свой ребенок, именно из-за него она согласилась взять ещё одного младенца в семью. Одинокой вдове не просто прокормить себя и маленького ребенка, ей нужен был стабильный доход.

Я был мал, но помню матушку Лану, помню, что любил ее, а она отдала приемного сына в услужение в дом неги, едва мне исполнилось семь лет, сразу, как перестали приходить деньги от Гора.

Там я мыл полы по утрам, по вечерам разносил напитки, ночами чистил господскую обувь, выставленную за дверь номеров. А когда мне исполнилось тринадцать познал первую женщину. Развратная девица смеялась надо мной, пользуясь ради потехи, а я впервые узнал, как омерзительна бывает связь с женщиной, которая тебя использует.

Мне повезло, случай свёл меня с капитаном городской стражи, так я стал его слугой. Он многому меня научил: ездить верхом, обращаться с лошадьми и с оружием, читать следы. Но едва мне исполнилось пятнадцать в моей жизни снова объявился Гор.

Его человек доставил меня в замок Рох, а отец объявил, что с этого дня я могу забыть свое босяцкое имя — Эдвард, отныне я — Рассел Харибор, а потому обязан соответствовать и с честью носить новое имя.

Меня взял под свое крыло прежний управляющий, отец Мии. Он и обучил меня счету, грамоте и ведению хозяйственных дел.

Позже в замке появился Даг, от него я и узнал о своей матери. Сразу после смерти отца я ездил в портовый городок, останавливался в "Тихой гавани". Элла была замужем, у нее рос сын, я не хотел вмешиваться в её налаженную жизнь, но помог ее семье в трудный период, купил корабль, стал совладельцем торгового дела с ее мужем и младшим сыном. Позже из-за моей болезни мы поддерживали связь только через Дага. К н и г о е д . н е т

— У тебя была сложная жизнь, но при чем здесь наши отношения? Ты думал, что я откажусь от тебя так же легко, как это делали другие?

— Больше всего на свете я хотел, чтобы наш союз строился на любви, но я видел вас с Коулом в его кабинете. Он любит тебя, вы были бы счастливы вместе, если бы не проклятье. Ты не позволила мне умереть, но я не имел права желать большего. Я видел себя в зеркало, во мне нет ничего такого, что могло бы увлечь красивую девушку, а после болезни я и вовсе не мог надеяться на взаимность. Правда, в ту последнюю ночь, когда мы встретились в замке, у лестницы, у меня появилась крохотная, но надежда, что я тебе небезразличен.

— Что случилось в ту ночь, почему ты не вернулся?

— Я напал на след Харриса, и шел за ним до той злополучной хижины. Там мы сцепились, когда Харрис отключился, я заметил за печкой связанную женщину. Отправил её в замок за подмогой, а сам покрепче связал Харриса, а когда почувствовал дым и попытался открыть дверь, она не отрывалась, кто-то подпёр её снаружи. Я вывихнул плечо, но дверь не поддалась, хижина уже полыхала. Пришлось выбить раму на окне, приток воздуха усилил пожар, оконный проем был слишком узок, пока выбирался, обжёг шею и лицо, а ещё надышался дымом и обжёг лёгкие горячим воздухом. Я слышал удаляющиеся шаги и пошел следом, но у болота потерял сознание.

Нашла меня знахарка, помогла дойти до охотничьего домика на болоте, связалась с Дагом. К тому времени все считали меня мертвым.


— Даг знал, что ты жив?

— Он нужен был мне, чтобы наблюдать за обитателями замка и заботился о твоей безопасности. Меня пытались убить, я должен был выяснить, кто и зачем? Пока Рассела Харибор считали мертвым, у меня было преимущество.

— Даг знал, а я нет. Ты подозревал меня в своей смерти?

— Нет. Конечно же, нет. Но…, — Эдвард виновато отвёл глаза.

— Ты подумал, что это удачная возможность избавиться от навязанной проклятьем жены?

— От нелюбимого урода мужа. Там в огне я получил ожоги, которые окончательно убедили меня, что ты достойна большего, чем обезображенный шрамами нелюбимый муж.

Знахарка залечила мои раны, Даг был моими ушами и глазами, но выяснить личность злоумышленника нам так и не удалось. Жизнь в замке пришла в привычное русло, мы приглядывали за тобой, опасаясь, что покушение повторится, но было тихо.

Я тайком бывал в твоей спальне ночами, чтобы побыть рядом, коснуться твоих волос, иногда губ, я скучал. Даг уговаривал открыться тебе, и однажды я решился, но увидел вас в кабинете с Коулом, вы целовались, ты отвечала ему.

— Мне очень хотелось, чтобы на его месте был ты. Я ощутила твоё присутствие, я искала тебя, но ты исчез.

— Спрятался в конюшне.

— Зачем? — в отчаянии выкрикнула ему в лицо. — Ты уехал, оставил меня одну. Как ты мог?

— Моё сердце разрывалось на части, но я хотел, чтобы ты была счастлива. Ты достойна лучшего.

— Коул, по-твоему, лучший?

— Мне показалось, что ты его любишь.

— Тебе показалось, — схватила подушку и с размаху ударила мужа. — Ты не смел бросать меня одну! Ты обязан был мне всё рассказать!

— Я не смог.

— Отчего же так осмелел в саду заезжего двора? — зло щурилась, ожидая ответа.

— Это было выше моих сил, не сдержался, но ты тоже этого хотела.

— Может и хотела, — с досадой, смахнула надоевший локон со лба, упорно глядя в сторону.

Эдвард нежно дотронулся до моей ладони и, скрестив наши пальцы, коснулся губами запястья.

— Ты сказала тогда, что тебя пугает не внешность, а моё поведение. Это вселило в меня уверенность, что у нас может быть совместное будущее. После той нашей ночи весь день думал о тебе, а вечером, когда вернулся в заезжий двор и узнал, что тебя там нет, не поверил. Но ты покинула меня, смотрела на меня надменно и холодно, а корабль неумолимо удалялся.

— Прости, я думала, что у вас с Эллой связь.

— Так и есть. Родственная связь — она моя мать, а я ее сын.

— Прости.

— Что же, мы квиты — я покинул тебя, а ты меня. Но что ответишь мне сейчас, когда нашу связь одобрил Господь? У нас будет ребёнок. Ты позволишь мне остаться с вами?

— А ты этого хочешь?

— Больше всего на свете.

— И я больше всего на свете. Я люблю тебя, Эдвард. И ещё…

— Что? — напрягся он.

— Зови меня — Ольга, Оля — это мое настоящее имя. Теперь между нами нет тайн и недоговорённостей. Надеюсь, так будет всегда.





Глава 38




Пять лет спустя.

Не один год прошел с той осени, как я вышла из Мертвого озера в незнакомом мне мире с поэтичным названием — Келия, наивно полагая, что смогу начать жизнь с чистого листа. Сегодня, спустя пять лет, я уверенно могу сказать, что прожить жизнь, не совершая ошибок, "не спотыкаясь" и "не падая", с уверенностью обходя всё "подводные камни" и злополучные "грабли" стороной — невозможно (сколько бы тебе не было лет и какой бы жизненный опыт ты не имел за плечами).

Лично у меня не получилось. Даже эти пять лет в новом мире не прошли ровно и гладко.