Были в моей жизни взлеты и падения, радости и разочарования, горькие, невосполнимые потери, осознание собственных ошибок и как итог — принятие действительности.

Когда-то я считала, что первый муж — Володя разлюбил меня, потому что обычная домохозяйка, ничего не добившаяся в жизни, стала ему не интересна. Не имея собственной жизни, я жила чужой. Окружив мужа и сына своей заботой и вниманием, которые никому из них не были нужны, а потому, используя второй шанс, твердо решила не повторять прежних ошибок.

Осталась на Южном острове, продолжая развивать свой бизнес по производству чая. Со временем мы с мужем купили свой дом в Ларенсии, на берегу океана, и параллельно развивали свое дело в высокогорном поселке Куги.

У меня было много помощников: Рой, Даг, его семья, Кая.

А вот Эдвард предпочел заняться мужским делом, на побережье Ларенсии он вступил в отряд следопытов и через пару лет возглавил его.

Наша с мужем жизнь была мирной и вполне счастливой. Оставшиеся несколько месяцев до рождения ребенка, мы не могли насытиться друг другом, Эд так дорожил мной, что я чувствовала себя хрупким сосудом в его руках. Рождение сына наполнило нашу жизнь смыслом. Казалось, что мы самые счастливые родители, и это только начало, но за белой полосой, как известно, всегда приходит черная.

На втором году жизни Дэни начал тяжело болеть.

Кая вышла замуж, и в это время была уже на сносях, а я осталась один на один с неизвестной болезнью сына, симптомы которой напоминали мне астматические приступы.

Дагал остался следить за производством чая в поселке, я жила на побережье, Рой метался между нами, поддерживая связь, а Эдвард неделями пропадал где-то в горах и на побережье, в поисках морских разбойников и контрабандистов. Мы редко виделись, то я была занята бизнесом и сыном, то он в разъездах.

Не знаю, когда это случилось, но постепенно мы с мужем отдалились друг от друга, перестали делиться сокровенным, замкнулись в себе, из нашей жизни ушли страсть и радость восприятия друг друга.

Постель — это место, где муж никогда не переставал одаривать меня лаской, а я не отказывала ему в его законных требованиях, но наша близость уже не приносила той опьяняющее радости, что была прежде. Она словно померкла, оставив после себя, едва тлеющие угольки, не способные возродить былое пламя наших взаимоотношений.

Но тогда я не обращала на это особого внимания, ибо в моей жизни было много других забот.

Три года назад я чуть не лишилась бизнеса, так как пронырливый торговец Зарун сообразив, что производить и продавать гораздо выгоднее, чем перепродавать, пытался обманным путем лишить меня моих земель.

Правда, сначала меня обворовали, выкопав на участке несколько десятков кустов чанчо, но как оказалось, это растение не приживалось нигде, кроме высокогорных земель, тогда-то он и попытался лишить меня честно купленных земель, уцепившись за несовершенство закона. Помог Коул, он прислал нужную сумму денег, приложив к ним и свои сбережения. В мою защиту сказали своё веское слово и карийцы, они категорически воспротивились, чтобы на их землях осел новый владелец.

К тому времени, мы с Дагом уже получали достаточный доход, чтобы заняться развитием инфраструктуры. Построили школу, приступили к строительству дорог и жилья для рабочих, и само собой платили им достойную зарплату.

Общими усилиями бизнес остался в моих руках. Вернее, в моих, Дага и Коула. Я настояла, чтобы он имел процент от дохода, так как вложил в спасение нашего дела все свои сбережения.

Производство чая росло и крепло, благодаря моему верному помощнику Дагу, но оставалась одна нерешенная проблема — здоровье моего сына. У мальчика начались приступы удушья в период, когда на острове пышным цветом расцветала эхирия, и этот процесс затягивался чуть ли не на целый год.

Единственным выходом было отвезти Дэни на Центральный остров, в замок Рох, где в более суровом климате эхирия не приживалась.

На побережье активизировались контрабандисты и Эдвард не смог сопровождать нас, поехал Рой и новая помощница килийка — Ция.

Мои надежды оправдались, на новом месте сыну действительно стало гораздо лучше, за месяц пребывания в замке Рох не было ни одного приступа, Дэни окреп и подрос. Я приняла решение остаться, отправив письма на Южный остров: Дагу доверенность на все дела, а мужа просила приехать и обосноваться на землях его предков.

Прошел месяц, но Эдвард не появился, сообщив в письме, что не может бросить отряд и побережье.

В этот же день я получила известие от Коула, что с востока распространяется неизвестная болезнь, она охватила уже несколько городов и множество селений.

В тот момент, я оказалась перед неразрешимой дилеммой — покинуть замок и вернуться домой, где ребенок мог задохнуться от очередного приступа удушья или же остаться и надеяться на то, что страшная болезнь обойдет земли рода Харибор стороной. Сейчас мне были необходимы совет и поддержка мужа, но его по-прежнему не было рядом.

Я осталась, и вскоре пожалела о своем решении, в замок вернулся Коул. Он ездил на восточную окраину решать какой-то спор между двумя соседями, враждующими между собой из-за клочка земли.

Через два дня после возвращения его охватила лихорадка, он покрылся сыпью и с трудом мог дышать.

Коул принес в замок смертельную болезнь, и несмотря на то, что я сразу же приняла все меры безопасности — отселила его в дальнее крыло замка, устроив там карантинную зону, но зараза не хотела отступать.

Узнав о болезни Коула, в замок прибежала Мия, требуя, чтобы я позволила ей ухаживать за управляющим.

После того случая с моим похищением, Коул не простил девушке её подлого поступка, но и наказать строже не смог, он отселил её в дом на отшибе, запретив появляться в замке и приказав молиться и ждать его решения. Сам же планировал выдать девушку замуж и подыскивал ей жениха, который смог бы удержать Мию в узде. Но все подходящие женихи почему-то отказывались от завидной невесты, так как людская молва всегда бежит далеко впереди человека.

Роба, кстати, осудили, но до Северного острова он так и не доехал, его прямо на суде выкупила какая-то состоятельная дама зрелого возраста, пожелав бравого молодца себе в мужья.

В этом мире не было смертной казни, но осуждённых на поселение можно было выкупить и заключить с ними союз. Иногда особо отчаянный вдовы так и поступали, их мотивы были совершенно разными, но никто особо не удосужился поинтересоваться намерениями тех, кто пополнял государственную казну. Дальнейшая судьба осуждённого уже никого не волновала, он оказывался полностью во власти своего супруга и супруги.

Мия показала себя заботливой и расторопной сиделкой, похоже, она по-настоящему любила Коула, раз смогла вытянуть его из лап страшной болезни, а вот я не смогла, не досмотрела, не уберегла.

От Коула заразилась Мия, а следом и мой сын Дэни. Непоседа ухитрился пробраться вслед за мной в карантинную зону замка и даже прихватил оттуда батистовый платочек Мии, который она нечаянно обронила.

Первой умерла Мия.

А я пережила самые страшные дни в моих жизнях. Дэни горел и задыхался у меня на глазах, но я ничего не могла сделать. В этой ситуации никто ничего не мог сделать.

Дэни умер, положив конец эпидемии в замке Рох. Злой рок, забрав жизнь невинного малыша, отступил.

Не представляла, как я могла продолжать жить и дышать после того, как на усыпальницу моего сына опустили тяжёлую крышку гроба. Это было страшное время, я не могла ни есть, ни пить, не могла ни о чем думать, кроме, как о сыне. Слезы текли из глаз рекой, но со временем и они иссякли. Я словно умерла. Не хотела никого видеть, и, когда в замок прибыл Эдвард, я набросилась на него с кулаками.

— Где ты был? Когда так нужен был здесь?


Он, кажется, пытался меня успокоить, что-то говорил, гладил по голове, но я не слушала его.

— Ненавижу тебя! — вывернувшись из его рук, крикнула ему в лицо, хлопнув дверью и закрывшись в своей комнате.

Прошло долгих три месяца, весна сменила зиму, и я начала ощущать потребность в еде, сне, людском общении.

В первый день весны, впервые вышла на ужин за общий стол, где уже завтракали Коул и Эдвард.

Смерть сына изменила меня не только внешне — я сильно похудела, мои черты обострились, а под глазами залегли черные круги, но и внутренне — во мне не осталось никаких чувств, одно выжженное поле.

С мужем мы почти не разговаривали, и когда однажды, поздно вечером, скрипнула дверь спальни, а за моей спиной просел матрас под тяжестью мужского тела, я растерялась.





Глава 39




В комнате было темно, но я знала, что рядом прилёг Эдвард.

Кончиками пальцев он прикоснулся к моим волосам, спустился по шее, нырнул под одеяло и накрыл широкой ладонью мою грудь. Его горячие губы оставили поцелуй на плече и ключице.

— Оля, — прошептал он. — Я так скучал по тебе.

Меня передёрнуло от досады.

Он скучал, не так сильно и скучал, если не появлялся в замке несколько месяцев, а появившись не перекинулся со мной и парой фраз.

Да, я сама оттолкнула его в день его приезда, но мог бы войти в моё положение и окружить заботой и вниманием, его поддержка была тогда жизненно необходима.

Но муж вспомнил обо мне только тогда, когда соскучился по женскому телу. Как же всё это гадко.

Эдвард перевернул меня на спину, склонившись к моим губам, его шумное дыхание, обдало жаром.

— Не прикасайся ко мне, — произнесла отстранено и холодно. — Я не хочу.

Муж замер, тяжело вздохнул, поднялся с кровати и скрылся в темноте. Тихо скрипнула дверь. Он ушел, не сказав ни слова.

А я долго лежала на спине, пытаясь успокоить разбушевавшиеся гормоны. Я тоже скучала по вниманию и ласкам мужа, но обида не позволяла осознать это, она клокотала внутри меня, не давая возможности угасшим чувствам воскреснуть.

Лежала и думала о своих сыновьях: о малыше Дэни, которого больше нет в этой жизни и уже никогда не будет, и о Денисе, с котором мы не виделись многие годы.

Как сложилась жизнь старшего сына? Вспоминает ли он свою мать?

Я часто думала о нем, но успокаивала себя тем, что Денис взрослый человек, мужчина, и вряд ли также сильно тоскует и грустит по мне, как это делаю я.

Должно быть в ту ночь разум помутился в моей голове, а тоска по сыну обострилась, обида горячо шептала, что здесь, в этом мире, меня никто не держит, а на Земле есть сын, мой мальчик, которого я люблю. И, быть может, он также сильно любит меня.

Я должна вернуться к нему, чтобы быть рядом и помогать единственному родному человеку, ведь здесь я все равно никому не нужна.

Муж был женат три раза, женится и четвертый. Ради продолжения рода ему необходимо заключить союз. Не думаю, что он станет горевать о жене, которую навязало ему проклятье.

За пять лет, что мы вместе, нас с мужем связывали только постель и общий сын, но Дэни больше нет, а страсти давно утихли. Мир Келии чужой для меня, и моё появление в нем, ошибка.

Едва стало светать, спустилась в кухню, собрала себе кое-что из еды, налила воду во флягу и, накинув на плечи теплый плащ, вышла из замка, отправившись в сторону хозяйственных построек.

Конюх, недоуменно хлопая заспанными глазами, без лишних вопросов запряг для меня смирную лошадку.

— Решила прогуляться, — невесело улыбнулась, объяснив свой ранний визит на конюшню.

Парень кивнул, вывел лошадь во двор, помог мне сесть в седло и поспешил вернуться ко сну.

А я уверенно следовала к своей цели. Дорога была длинной, пришлось заночевать в шалаше, том самом, в котором когда-то останавливалась с Коулом.

И только к концу второго дня пути, я добралась до места. Берег зарос камышом, а обмельчавшее озеро вызвало грустные воспоминания и массу сомнений, правильно ли я поступаю?

Минуты тянулись за минутами, а я продолжала сидеть на берегу, глядя на звёздное небо.

Заметив падающую звезду — одну и другую, не стала рисковать и загадывать желание.

Кто-то из мудрецов сказал: "Бойся своих желаний".