Не помню, как поднялась на второй этаж, оказалась в своей комнате и сколько просидела в одиночестве в кресле у камина.
Меня не покидало ощущение, что обгоревшее тело не может быть Расселом. Нет,
такого просто не может быть. Удивляла абсурдность сложившейся ситуации.
Рассел преодолел смерть из-за проклятья, но, спустя несколько дней после выздоровления, погиб в огне.
Как такое возможно? Что за насмешка судьбы?
Я отказывалась верить в неумолимость рока, что не желал отступать и отпускать из своих цепких объятий жизнь Рассела.
Мне было легче верить своим чувствам, а они мне подсказывали, что мой муж жив. В иное я отказывалась верить.
Дождаться прихода Дага оказалось непросто.
Я не могла ни о чем думать и чем-то заниматься, как только мерить комнату шагами, измеряя расстояние от одной стены до другой.
Стук в дверь отвлёк от монотонного занятия, и я остановилась, как вкопанная, не имея сил выдавить из перехваченного спазмом горла: "Войдите!"
Не дождавшись ответа, Даг приоткрыл дверь.
— Госпожа? Я могу войти?
Кивок, и мужчина все в той же пропахшей дымом одежде, с потемневшим от горя лицом, вошёл в комнату.
Понимая, что он еле держится на ногах, села в кресло и указала Дагу на соседнее, предлагая присесть рядом.
Он благодарно кивнул и с нескрываемым облегчением опустился в деревянное кресло, с облегчением вытянув перед собой длинные ноги в грязных сапогах.
— Как это случилось? — спросила, ожидая и боясь услышать подробности.
— Мы потеряли много времени, разыскивая их возле замка, когда двинулись дальше, было уже поздно. Кто-то заметил пожар за холмом, в вересковой пустоши. Мы ринулись туда, но добрались только к рассвету.
Труп обнаружили, когда хижина сгорела дотла.
— Но отчего ты решил, что это Рассел, а не Харрис? — не хотела верить в смерть мужа.
— Со слов знахарки. Всё это время Харрис скрывался в ее доме, полагая, что именно там искать его и не будут. Знахарка ездила с деревенскими в город по своим делам, а когда вернулась, то застала в хижине нежданного гостя. Бежать ей не удалось, Харрис держал женщину связанной. Полагаю, господин всё же выследил его, между ними произошла потасовка, со слов знахарки господин Рассел оглушил Харриса и освободил ее, велев идти в замок за подмогой. Женщина не успела далеко уйти, увидев зарево пожара, она вернулась и своими глазами видела, как Харрис бежал в сторону пустоши. Дом уже был объят огнем, и ей не удалось спасти господина.
— Я не верю, что именно он сгорел в хижине.
— Он. В его руке был медальон, такой носит лишь господин замка Рох.
Погружаясь во мрак, последние слова я слышала отдаленно, словно со стороны.
Глава 24
Темнота начала рассеиваться, и я почувствовала, что лежу на мягкой постели, но мой копчик нестерпимо ноет, от того, что в него упирается что-то жесткое и колючее. Тихо поёрзав, приняла более удобное положение и замерла, так как шуршание накрахмаленных простыней привлекло чье-то внимание.
О том, что в комнате я нахожусь не одна, поняла по приближающимся шагам и приглушённым голосам.
— Она, кажется, очнулась.
— Сейчас придёт лекарь и проверит.
— Я могу и сам проверить.
— Лучше я. Я все же женщина.
Балдахин отодвинули, и ко мне склонилась белокурая девушка, распущенные пряди коснулись моего лица. Ноздри защекотало ещё и от едва уловимого запаха её духов. Сладкого, знакомого с детства.
Что же это могло быть? Ваниль или розмарин?
Не сдержавшись, громко чихнула, полностью раскрыв своё притворство. Дальше делать вид, что я нахожусь без сознания, не было смысла.
— Лоя, как ты? — полностью раскрыв балдахин, приблизился Коул. Собеседником Мии был именно он.
— Где Даг? — спросила я, не понимая, как эти двое оказались в моей спальне.
— Побежал за лекарем, — поспешил ответить парень. — Ты сумела изрядно напугать его своим обмороком.
— А вы здесь зачем? — задала интересующий меня вопрос, миндальничать не было ни сил, ни желания.
— Даг попросил побыть с тобой. Побоялся оставлять одну. Он встретился нам внизу, в холле.
— Понятно, — попыталась приподняться на локтях. Голова всё ещё кружилась. — Мне уже лучше, я полежу спокойно, подожду лекаря, а вы вдвоём можете идти по своим делам. В замке горе, надо достойно организовать похороны господина. Или что у вас здесь их заменяет?
— Я уже дал распоряжения. Хотел посоветоваться с госпожой, но вижу, что вас сейчас не стоит тревожить, — обидевшись на мои слова, перешёл на деловой тон Коул.
— Ты прав, я хочу побыть одна, — произнесла слабым, но не терпящим возражений голосом.
— Мы дождемся лекаря в коридоре, — сухо произнёс Коул, направляясь к двери, Мия тенью следовала за ним.
Из них могла получиться прекрасная пара. Коул большой и сильный, Мия высокая, но хрупкая и изящная. Визуально отлично смотрятся вместе.
Девушка неравнодушна к управляющему, этого нельзя не заметить, но почему-то в свое время ответила на его предложение отказом.
Почему? Может быть, не хотела стать лёгкой победой, надеялась, что Коул не отступит, продолжит добиваться, а, может, причина в другом…
Другом мужчине. И этот мужчина Харрис.
Но отчего тогда она так быстро разочаровалась в предмете своих романтических фантазий и решила вернуть Коула?
Всё очень запутано. Но мне сейчас не до чужих тайн, в своей бы жизни разобраться.
Если Рассел мёртв, то как жить дальше? Без него?
Сердце отказывалось верить в смерть мужа. А в душе всё ещё теплилась надежда, что обгорелый труп, который привезли слуги, вовсе не Рассел, и мой муж скоро вернётся домой.
Я готова ждать его сколько понадобится, но позволят ли мне остаться в замке?
Рассела считают мертвым, и хозяином замка, конечно же, признают Коула.
Так и никак иначе. Позволит ли он остаться мне в замке? А если и позволит, то в качестве кого?
Ясно же, что в этом мире я никто. Проклятья больше нет, а, значит, со мной можно больше не церемониться. Я здесь чужая, а поэтому должна уйти. Но куда?
Дни шли за днями. Управлением замка вплотную занялся Коул. Иногда он заходил ко мне, советовался по тому или иному вопросу. Я настороженно относилась к таким визитам.
Не понимая, зачем он это делает? К чему интересуется моим мнением?
С таким же успехом мог посоветоваться с Мией, она за ним хвостиком ходит, чуть ли не в рот заглядывает.
Видела их вчера на заднем дворе, из окна своей спальни, девушка так и ластилась к новому хозяину, а ему это, похоже, нравилось.
Парня можно понять. Говорят, что первая любовь не ржавеет, да и какой мужчина устоит, когда такая красота сама в руки идёт.
Осень плавно перешла в зиму. Выпал первый снег. Климат в этих местах не был суровым. Морозы с отметкой не ниже, чем минус пять градусов, и редкие снегопады, но при этом частые порывистые ветра и ледяные дожди.
В такую погоду не хотелось высовывать носа из замка, да и в его стенах гуляли сквозняки, и огонь в камине нисколько не спасал от них.
Я занялась вязанием и много времени проводила за этим занятием.
Овечья шерсть в замке не переводилась, крестьяне частично расплачивались ею за аренду земли. Сразу после нашего с Расселом союза Надин по распоряжению своего господина передала мне все ключи от кладовых и ледников.
И вот я воспользовалась одним из них, раздобыв себе несколько клубков шерстяных и пуховых ниток, позаимствовав спицы у своей горничной (она частенько вязала по вечерам), и мы стали вязать с ней вместе. Так я обзавелась пуховой шалью, тёплыми шерстяными чулками и митенками. Последние заинтересовали женщин замка, и уже вскоре многие из слуг носили именно их. В митенках не мёрзли руки, когда долгими зимними вечерами женщины сидели за подобием того, что я знала под названием — прялка, а здесь нехитрое приспособление называлось ниткопряд.
Другие, так же как и я, занимались вязанием, собираясь в просторной людской, которая находилась недалеко от кухни, в этом закутке всегда было достаточно тепла.
Я замечала, что вечерами горничная всеми способами желает откланяться и побыстрее уйти. Мне показалось это странным, ведь ещё некоторое время назад все вечера мы проводили вместе. Поняла, когда, однажды ночью, направляясь в кухню, взять что-нибудь перекусить, услышала тихое грустное пение. Из любопытства пошла дальше, завернула за угол и увидела что-то вроде холла, пестрящего множеством дубовых дверей по периметру.
"Комнаты слуг", — догадалась я.
Посреди холла стоял длинный дубовый стол, думаю, здесь слуги принимали пищу, а сейчас сидели и занимались своими делами. Кто-то чинил сапоги или сети, кто-то вязал или вышивал. Между дверных полотен у стены стояли подобия прялок, сидя на них женщины пряли пряжу и тихо напевали. На стенах висели горящие факелы, а на столах стояли небольшие плошки с короткими толстыми свечами.
Меня заметили, послышался гомон, а пение стихло. Я вышла из темноты кухонного проема, тихо пожелала доброго вечера и присела на край лавки, ощущая, как непринуждённая атмосфера испарилась, наполняя пространство удивлением, непониманием и даже осуждением.
— Позвольте, я побуду здесь, — произнесла робея. — Я тоже умею петь, а ещё знаю много сказок.
— Сказок? — заинтересовался кто-то из слуг. — Страсть как люблю сказки. Расскажите, госпожа.
Начала я со сказок братьев Гримм.
Меня не покидало ощущение, что обгоревшее тело не может быть Расселом. Нет,
такого просто не может быть. Удивляла абсурдность сложившейся ситуации.
Рассел преодолел смерть из-за проклятья, но, спустя несколько дней после выздоровления, погиб в огне.
Как такое возможно? Что за насмешка судьбы?
Я отказывалась верить в неумолимость рока, что не желал отступать и отпускать из своих цепких объятий жизнь Рассела.
Мне было легче верить своим чувствам, а они мне подсказывали, что мой муж жив. В иное я отказывалась верить.
Дождаться прихода Дага оказалось непросто.
Я не могла ни о чем думать и чем-то заниматься, как только мерить комнату шагами, измеряя расстояние от одной стены до другой.
Стук в дверь отвлёк от монотонного занятия, и я остановилась, как вкопанная, не имея сил выдавить из перехваченного спазмом горла: "Войдите!"
Не дождавшись ответа, Даг приоткрыл дверь.
— Госпожа? Я могу войти?
Кивок, и мужчина все в той же пропахшей дымом одежде, с потемневшим от горя лицом, вошёл в комнату.
Понимая, что он еле держится на ногах, села в кресло и указала Дагу на соседнее, предлагая присесть рядом.
Он благодарно кивнул и с нескрываемым облегчением опустился в деревянное кресло, с облегчением вытянув перед собой длинные ноги в грязных сапогах.
— Как это случилось? — спросила, ожидая и боясь услышать подробности.
— Мы потеряли много времени, разыскивая их возле замка, когда двинулись дальше, было уже поздно. Кто-то заметил пожар за холмом, в вересковой пустоши. Мы ринулись туда, но добрались только к рассвету.
Труп обнаружили, когда хижина сгорела дотла.
— Но отчего ты решил, что это Рассел, а не Харрис? — не хотела верить в смерть мужа.
— Со слов знахарки. Всё это время Харрис скрывался в ее доме, полагая, что именно там искать его и не будут. Знахарка ездила с деревенскими в город по своим делам, а когда вернулась, то застала в хижине нежданного гостя. Бежать ей не удалось, Харрис держал женщину связанной. Полагаю, господин всё же выследил его, между ними произошла потасовка, со слов знахарки господин Рассел оглушил Харриса и освободил ее, велев идти в замок за подмогой. Женщина не успела далеко уйти, увидев зарево пожара, она вернулась и своими глазами видела, как Харрис бежал в сторону пустоши. Дом уже был объят огнем, и ей не удалось спасти господина.
— Я не верю, что именно он сгорел в хижине.
— Он. В его руке был медальон, такой носит лишь господин замка Рох.
Погружаясь во мрак, последние слова я слышала отдаленно, словно со стороны.
Глава 24
Темнота начала рассеиваться, и я почувствовала, что лежу на мягкой постели, но мой копчик нестерпимо ноет, от того, что в него упирается что-то жесткое и колючее. Тихо поёрзав, приняла более удобное положение и замерла, так как шуршание накрахмаленных простыней привлекло чье-то внимание.
О том, что в комнате я нахожусь не одна, поняла по приближающимся шагам и приглушённым голосам.
— Она, кажется, очнулась.
— Сейчас придёт лекарь и проверит.
— Я могу и сам проверить.
— Лучше я. Я все же женщина.
Балдахин отодвинули, и ко мне склонилась белокурая девушка, распущенные пряди коснулись моего лица. Ноздри защекотало ещё и от едва уловимого запаха её духов. Сладкого, знакомого с детства.
Что же это могло быть? Ваниль или розмарин?
Не сдержавшись, громко чихнула, полностью раскрыв своё притворство. Дальше делать вид, что я нахожусь без сознания, не было смысла.
— Лоя, как ты? — полностью раскрыв балдахин, приблизился Коул. Собеседником Мии был именно он.
— Где Даг? — спросила я, не понимая, как эти двое оказались в моей спальне.
— Побежал за лекарем, — поспешил ответить парень. — Ты сумела изрядно напугать его своим обмороком.
— А вы здесь зачем? — задала интересующий меня вопрос, миндальничать не было ни сил, ни желания.
— Даг попросил побыть с тобой. Побоялся оставлять одну. Он встретился нам внизу, в холле.
— Понятно, — попыталась приподняться на локтях. Голова всё ещё кружилась. — Мне уже лучше, я полежу спокойно, подожду лекаря, а вы вдвоём можете идти по своим делам. В замке горе, надо достойно организовать похороны господина. Или что у вас здесь их заменяет?
— Я уже дал распоряжения. Хотел посоветоваться с госпожой, но вижу, что вас сейчас не стоит тревожить, — обидевшись на мои слова, перешёл на деловой тон Коул.
— Ты прав, я хочу побыть одна, — произнесла слабым, но не терпящим возражений голосом.
— Мы дождемся лекаря в коридоре, — сухо произнёс Коул, направляясь к двери, Мия тенью следовала за ним.
Из них могла получиться прекрасная пара. Коул большой и сильный, Мия высокая, но хрупкая и изящная. Визуально отлично смотрятся вместе.
Девушка неравнодушна к управляющему, этого нельзя не заметить, но почему-то в свое время ответила на его предложение отказом.
Почему? Может быть, не хотела стать лёгкой победой, надеялась, что Коул не отступит, продолжит добиваться, а, может, причина в другом…
Другом мужчине. И этот мужчина Харрис.
Но отчего тогда она так быстро разочаровалась в предмете своих романтических фантазий и решила вернуть Коула?
Всё очень запутано. Но мне сейчас не до чужих тайн, в своей бы жизни разобраться.
Если Рассел мёртв, то как жить дальше? Без него?
Сердце отказывалось верить в смерть мужа. А в душе всё ещё теплилась надежда, что обгорелый труп, который привезли слуги, вовсе не Рассел, и мой муж скоро вернётся домой.
Я готова ждать его сколько понадобится, но позволят ли мне остаться в замке?
Рассела считают мертвым, и хозяином замка, конечно же, признают Коула.
Так и никак иначе. Позволит ли он остаться мне в замке? А если и позволит, то в качестве кого?
Ясно же, что в этом мире я никто. Проклятья больше нет, а, значит, со мной можно больше не церемониться. Я здесь чужая, а поэтому должна уйти. Но куда?
Дни шли за днями. Управлением замка вплотную занялся Коул. Иногда он заходил ко мне, советовался по тому или иному вопросу. Я настороженно относилась к таким визитам.
Не понимая, зачем он это делает? К чему интересуется моим мнением?
С таким же успехом мог посоветоваться с Мией, она за ним хвостиком ходит, чуть ли не в рот заглядывает.
Видела их вчера на заднем дворе, из окна своей спальни, девушка так и ластилась к новому хозяину, а ему это, похоже, нравилось.
Парня можно понять. Говорят, что первая любовь не ржавеет, да и какой мужчина устоит, когда такая красота сама в руки идёт.
Осень плавно перешла в зиму. Выпал первый снег. Климат в этих местах не был суровым. Морозы с отметкой не ниже, чем минус пять градусов, и редкие снегопады, но при этом частые порывистые ветра и ледяные дожди.
В такую погоду не хотелось высовывать носа из замка, да и в его стенах гуляли сквозняки, и огонь в камине нисколько не спасал от них.
Я занялась вязанием и много времени проводила за этим занятием.
Овечья шерсть в замке не переводилась, крестьяне частично расплачивались ею за аренду земли. Сразу после нашего с Расселом союза Надин по распоряжению своего господина передала мне все ключи от кладовых и ледников.
И вот я воспользовалась одним из них, раздобыв себе несколько клубков шерстяных и пуховых ниток, позаимствовав спицы у своей горничной (она частенько вязала по вечерам), и мы стали вязать с ней вместе. Так я обзавелась пуховой шалью, тёплыми шерстяными чулками и митенками. Последние заинтересовали женщин замка, и уже вскоре многие из слуг носили именно их. В митенках не мёрзли руки, когда долгими зимними вечерами женщины сидели за подобием того, что я знала под названием — прялка, а здесь нехитрое приспособление называлось ниткопряд.
Другие, так же как и я, занимались вязанием, собираясь в просторной людской, которая находилась недалеко от кухни, в этом закутке всегда было достаточно тепла.
Я замечала, что вечерами горничная всеми способами желает откланяться и побыстрее уйти. Мне показалось это странным, ведь ещё некоторое время назад все вечера мы проводили вместе. Поняла, когда, однажды ночью, направляясь в кухню, взять что-нибудь перекусить, услышала тихое грустное пение. Из любопытства пошла дальше, завернула за угол и увидела что-то вроде холла, пестрящего множеством дубовых дверей по периметру.
"Комнаты слуг", — догадалась я.
Посреди холла стоял длинный дубовый стол, думаю, здесь слуги принимали пищу, а сейчас сидели и занимались своими делами. Кто-то чинил сапоги или сети, кто-то вязал или вышивал. Между дверных полотен у стены стояли подобия прялок, сидя на них женщины пряли пряжу и тихо напевали. На стенах висели горящие факелы, а на столах стояли небольшие плошки с короткими толстыми свечами.
Меня заметили, послышался гомон, а пение стихло. Я вышла из темноты кухонного проема, тихо пожелала доброго вечера и присела на край лавки, ощущая, как непринуждённая атмосфера испарилась, наполняя пространство удивлением, непониманием и даже осуждением.
— Позвольте, я побуду здесь, — произнесла робея. — Я тоже умею петь, а ещё знаю много сказок.
— Сказок? — заинтересовался кто-то из слуг. — Страсть как люблю сказки. Расскажите, госпожа.
Начала я со сказок братьев Гримм.