Мне нет смысла врать.
— Мой отец в тюрьме, — признаюсь. — Они обещали его освободить, если помогу.
Впервые с момента смерти Коэна вижу в глазах Кесседи нечто похожее на сожаление. Он сочувствует? Мне? После всего, во что я и СБ его втянули? Это даже не смешно.
— Ты спас мне жизнь, — спешу внести ясность.
— Угу, — Райан отмахивается. — И вляпался по самые уши, — барабанит пальцами по рукаву куртки. — Теперь что, господин эсбэшник? План какой?
Питер вжимает голову в плечи.
— Нет плана, — признается обреченно.
Кесседи переводит взгляд на меня.
— А у тебя?
Любой мой план подразумевал Коэна. И что делать теперь, понятия не имею. Мы знаем, куда направлялся главарь, но как он собирался вызвать своих сообщников, нет даже подозрений. Не могут же “верхние” постоянно ждать его на границе. Значит, должен быть подан знак. Но какой?
— Мы можем пойти к границе, как и собирался Коэн, — высказываюсь.
— И что мы там будем делать? — язвит Райан. — Танцы с бубном выплясывать? У Фреда не могла быть назначена встреча в конкретную дату, — вторит моим мыслям, — и дом Гвен мы покинули неожиданно.
— Он собирался дойти до границы и подать условный сигнал, — соглашаюсь.
— Да уж, — протягивает Кесседи, трет сзади шею, снова барабанит по рукаву. Кажется, приступ злобы отступает, уступив место усталости. — Как выглядит граница? — спрашивает Пита. — Ты хоть это знаешь?
Эсбэшник разводит руками:
— Высоченная стена под напряжением. Куча камер.
— Может несанкционированно просматриваться кем-то?
— Исключено! — Питер интенсивно трясет головой, после чего хватается за висок. Резкие движения ему сейчас противопоказаны.
— Значит, у Фреда есть средство связи, — делает вывод Райан.
— Так просто? — не верит Пит.
— Еще раз скажешь, что все очень просто, устрою тебе не смещение, а настоящий перелом, — серьезно обещает ему Кесседи. Связной затыкается, поглядывает с опаской.
Вмешиваюсь:
— Если у него где-то припрятан коммуникатор, то зачем идти к границе?
— А ты видел вышки связи в Нижнем мире? Патруль использует рации ближнего действия. Коммуникаторы здесь “не ловят”.
Мои глаза округляются.
— Он шел к границе чтобы иметь возможность поймать сеть!
Черт, Кесседи, ты гений!
— Похоже на то, — кивает. — Пошли искать коммуникатор?
— Сейчас? — ахает Пит.
— Да нет, зачем? Посидим, чай попьем. Завтра поищем, — огрызается Райан. — Пошли, — говорит мне, — а ты, приятель, ждешь нас здесь.
Питер покладисто обещает сидеть и не высовываться. А мы выходим на улицу.
С мрачного неба начинают лететь мелкие снежинки. Ежусь, поднимаю воротник куртки повыше. Промозгло и холодно.
— Умник, мы вляпались по самое горло, — высказывается Кесседи, когда оказываемся вне зоны слышимости эсбэшника.
— Угу, — соглашаюсь. В моей голове полный бардак.
— Ты ему вообще веришь? Он не даст деру и не посоветует своим просто прилететь и перестрелять нас, как диких собак?
Оглядываюсь. Барак стоит темным пятном позади. Перед глазами кружат снежинки.
— Никуда не денется, — говорю уверенно. — Он испугался тебя гораздо больше, чем Фила и Коэна.
— Это еще почему? — брови Кесседи удивленно взлетают под шапку.
— Ты бы себя видел, — хмыкаю. Напряжение постепенно отступает.
Пожимает плечами. Не спорит.
Мы подходим к месту трагических событий. Коэн лежит ничком, Фил навзничь. Кесседи опускается на корточки перед телом бывшего главаря, обшаривает карманы. Лицо вновь становится отрешенным и сосредоточенным. Движения методичные, правый карман, левый, нагрудные, потайные на куртке.
— Ничего, — набирает в ладони снег, затем выпрямляется, вытирает руки о штаны.
— Значит, в рюкзаке, — думаю вслух.
— Угу, — Кесседи осматривается. — Убрать бы их.
— Хоронить? — морщусь.
— Ага, а копать будет твой приятель. Носом.
В итоге стаскиваем тела в глубокую канаву. Снег усиливается, так что скоро их занесет, и скроет от глаз.
В бараке мертвая тишина. Все спят вповалку. Костер едва тлеет. Подбрасываю дров.
Кесседи уже роется в рюкзаке Коэна.
— Ни черта.
— Карманы, — советую. Присаживаюсь рядом, заглядываю. Волнуюсь. Если мы ошиблись в своих предположениях, других идей у нас нет.
— Нашел! — восклицает Райан и извлекает на свет небольшой и явно много повидавший коммуникатор. Когда-то он был наручным, но ремешок отломан. Экран поцарапан.
Кесседи поочередно нажимает на все кнопки. Наконец, прибор реагирует. Вздрагивает, экран оживает. Появляется надпись: “Вызов невозможен”. Райан дарит мне красноречивый взгляд: мы были правы.
28.
Как и ожидаю, когда возвращаемся, Питер сидит на месте. Послушный, мать его.
Кесседи демонстрирует коммуникатор.
— Нашли, — сообщает. Пит вскидывает голову, глаза загораются. — Сети нет, как мы и думали.
Рассматриваю эсбэшника. Вид тот еще: глаза заплывшие, веки синие, нос распух, губы разбиты. Но держится бодро. Ловлю себя на злой мысли, что мало досталось.
Райан благоразумно оставляет коммуникатор при себе и убирает в карман. Затем подходит к Питеру и становится напротив, скрестив руки на груди.
— Значит, так, — произносит серьезно. — Предлагаю сделку. Мы идем в прежнем направлении, ловим сеть, вызываем подельников Коэна от его имени и ждем, пока за нами придут. Они приходят, вы берете их тепленькими. Допрашиваете, выясняете, что там вас интересует. Твоя карьера спасена. А мы убираемся восвояси. Идет?
У Пита начинает дрожать нижняя губа.
— Как — убираетесь? — удивляется.
— Восвояси, — повторяет Кесседи. — К черту. Подальше. Куда глаза глядят. Называй, как тебе больше нравится.
Питер пристально смотрит на Райана несколько долгих секунд, но быстро ориентируется, что в этом споре ему не победить. Переключается на меня.
— Кэм, ты ведь понимаешь, что для освобождения твоего отца этого мало?
Вот же гаденыш. Думает, что его жизни больше ничего не угрожает, и начинает качать права. Шантажировать.
— Понимаю, — цежу сквозь зубы.
Отворачиваюсь. Пялюсь в облезлую дверь. Тошно. Шанс на освобождение отца был погублен со смертью Коэна. И без него знаю.
Слышу голос Райана:
— И чего же будет достаточно?
— Нам нужен заказчик, — отвечает с готовностью Питер. Не сомневаюсь, он ожидал этого вопроса от меня, но и такой вариант вполне устраивает. — Если ты представишься новым главарем, и тебе удастся втереться им в доверие, возможно, у нас получится выйти на самого главного.
Повисает тишина. Мертвая. Пугающая. Пустая.
Медленно поворачиваю голову. Кесседи, так и стоит напротив Пита, сложив руки на груди. Лицо серьезное. Губы поджаты.
Молчу. Не могу просить. Не стану.
— Ты предлагаешь, — заговаривает Райан, — связаться неизвестно с кем. Сообщить, что я вместо Коэна и весь к их услугам. Втянуть в это остальных. Вляпаться еще глубже, рискуя своей жизнью и жизнями оставшихся членов банды, — Пит придушенно кивает. — Ради чего? — голос Кесседи становится жестче. Питер втягивает голову в плечи.
— Мой отец в тюрьме, — признаюсь. — Они обещали его освободить, если помогу.
Впервые с момента смерти Коэна вижу в глазах Кесседи нечто похожее на сожаление. Он сочувствует? Мне? После всего, во что я и СБ его втянули? Это даже не смешно.
— Ты спас мне жизнь, — спешу внести ясность.
— Угу, — Райан отмахивается. — И вляпался по самые уши, — барабанит пальцами по рукаву куртки. — Теперь что, господин эсбэшник? План какой?
Питер вжимает голову в плечи.
— Нет плана, — признается обреченно.
Кесседи переводит взгляд на меня.
— А у тебя?
Любой мой план подразумевал Коэна. И что делать теперь, понятия не имею. Мы знаем, куда направлялся главарь, но как он собирался вызвать своих сообщников, нет даже подозрений. Не могут же “верхние” постоянно ждать его на границе. Значит, должен быть подан знак. Но какой?
— Мы можем пойти к границе, как и собирался Коэн, — высказываюсь.
— И что мы там будем делать? — язвит Райан. — Танцы с бубном выплясывать? У Фреда не могла быть назначена встреча в конкретную дату, — вторит моим мыслям, — и дом Гвен мы покинули неожиданно.
— Он собирался дойти до границы и подать условный сигнал, — соглашаюсь.
— Да уж, — протягивает Кесседи, трет сзади шею, снова барабанит по рукаву. Кажется, приступ злобы отступает, уступив место усталости. — Как выглядит граница? — спрашивает Пита. — Ты хоть это знаешь?
Эсбэшник разводит руками:
— Высоченная стена под напряжением. Куча камер.
— Может несанкционированно просматриваться кем-то?
— Исключено! — Питер интенсивно трясет головой, после чего хватается за висок. Резкие движения ему сейчас противопоказаны.
— Значит, у Фреда есть средство связи, — делает вывод Райан.
— Так просто? — не верит Пит.
— Еще раз скажешь, что все очень просто, устрою тебе не смещение, а настоящий перелом, — серьезно обещает ему Кесседи. Связной затыкается, поглядывает с опаской.
Вмешиваюсь:
— Если у него где-то припрятан коммуникатор, то зачем идти к границе?
— А ты видел вышки связи в Нижнем мире? Патруль использует рации ближнего действия. Коммуникаторы здесь “не ловят”.
Мои глаза округляются.
— Он шел к границе чтобы иметь возможность поймать сеть!
Черт, Кесседи, ты гений!
— Похоже на то, — кивает. — Пошли искать коммуникатор?
— Сейчас? — ахает Пит.
— Да нет, зачем? Посидим, чай попьем. Завтра поищем, — огрызается Райан. — Пошли, — говорит мне, — а ты, приятель, ждешь нас здесь.
Питер покладисто обещает сидеть и не высовываться. А мы выходим на улицу.
С мрачного неба начинают лететь мелкие снежинки. Ежусь, поднимаю воротник куртки повыше. Промозгло и холодно.
— Умник, мы вляпались по самое горло, — высказывается Кесседи, когда оказываемся вне зоны слышимости эсбэшника.
— Угу, — соглашаюсь. В моей голове полный бардак.
— Ты ему вообще веришь? Он не даст деру и не посоветует своим просто прилететь и перестрелять нас, как диких собак?
Оглядываюсь. Барак стоит темным пятном позади. Перед глазами кружат снежинки.
— Никуда не денется, — говорю уверенно. — Он испугался тебя гораздо больше, чем Фила и Коэна.
— Это еще почему? — брови Кесседи удивленно взлетают под шапку.
— Ты бы себя видел, — хмыкаю. Напряжение постепенно отступает.
Пожимает плечами. Не спорит.
Мы подходим к месту трагических событий. Коэн лежит ничком, Фил навзничь. Кесседи опускается на корточки перед телом бывшего главаря, обшаривает карманы. Лицо вновь становится отрешенным и сосредоточенным. Движения методичные, правый карман, левый, нагрудные, потайные на куртке.
— Ничего, — набирает в ладони снег, затем выпрямляется, вытирает руки о штаны.
— Значит, в рюкзаке, — думаю вслух.
— Угу, — Кесседи осматривается. — Убрать бы их.
— Хоронить? — морщусь.
— Ага, а копать будет твой приятель. Носом.
В итоге стаскиваем тела в глубокую канаву. Снег усиливается, так что скоро их занесет, и скроет от глаз.
В бараке мертвая тишина. Все спят вповалку. Костер едва тлеет. Подбрасываю дров.
Кесседи уже роется в рюкзаке Коэна.
— Ни черта.
— Карманы, — советую. Присаживаюсь рядом, заглядываю. Волнуюсь. Если мы ошиблись в своих предположениях, других идей у нас нет.
— Нашел! — восклицает Райан и извлекает на свет небольшой и явно много повидавший коммуникатор. Когда-то он был наручным, но ремешок отломан. Экран поцарапан.
Кесседи поочередно нажимает на все кнопки. Наконец, прибор реагирует. Вздрагивает, экран оживает. Появляется надпись: “Вызов невозможен”. Райан дарит мне красноречивый взгляд: мы были правы.
28.
Как и ожидаю, когда возвращаемся, Питер сидит на месте. Послушный, мать его.
Кесседи демонстрирует коммуникатор.
— Нашли, — сообщает. Пит вскидывает голову, глаза загораются. — Сети нет, как мы и думали.
Рассматриваю эсбэшника. Вид тот еще: глаза заплывшие, веки синие, нос распух, губы разбиты. Но держится бодро. Ловлю себя на злой мысли, что мало досталось.
Райан благоразумно оставляет коммуникатор при себе и убирает в карман. Затем подходит к Питеру и становится напротив, скрестив руки на груди.
— Значит, так, — произносит серьезно. — Предлагаю сделку. Мы идем в прежнем направлении, ловим сеть, вызываем подельников Коэна от его имени и ждем, пока за нами придут. Они приходят, вы берете их тепленькими. Допрашиваете, выясняете, что там вас интересует. Твоя карьера спасена. А мы убираемся восвояси. Идет?
У Пита начинает дрожать нижняя губа.
— Как — убираетесь? — удивляется.
— Восвояси, — повторяет Кесседи. — К черту. Подальше. Куда глаза глядят. Называй, как тебе больше нравится.
Питер пристально смотрит на Райана несколько долгих секунд, но быстро ориентируется, что в этом споре ему не победить. Переключается на меня.
— Кэм, ты ведь понимаешь, что для освобождения твоего отца этого мало?
Вот же гаденыш. Думает, что его жизни больше ничего не угрожает, и начинает качать права. Шантажировать.
— Понимаю, — цежу сквозь зубы.
Отворачиваюсь. Пялюсь в облезлую дверь. Тошно. Шанс на освобождение отца был погублен со смертью Коэна. И без него знаю.
Слышу голос Райана:
— И чего же будет достаточно?
— Нам нужен заказчик, — отвечает с готовностью Питер. Не сомневаюсь, он ожидал этого вопроса от меня, но и такой вариант вполне устраивает. — Если ты представишься новым главарем, и тебе удастся втереться им в доверие, возможно, у нас получится выйти на самого главного.
Повисает тишина. Мертвая. Пугающая. Пустая.
Медленно поворачиваю голову. Кесседи, так и стоит напротив Пита, сложив руки на груди. Лицо серьезное. Губы поджаты.
Молчу. Не могу просить. Не стану.
— Ты предлагаешь, — заговаривает Райан, — связаться неизвестно с кем. Сообщить, что я вместо Коэна и весь к их услугам. Втянуть в это остальных. Вляпаться еще глубже, рискуя своей жизнью и жизнями оставшихся членов банды, — Пит придушенно кивает. — Ради чего? — голос Кесседи становится жестче. Питер втягивает голову в плечи.