Мисс Бриджес влетела на кухню с встревоженным видом. Роуз удивилась. Миссис Джонс всегда была чем-нибудь встревожена, особенно когда рядом находился Билл, но мисс Бриджес обычно была безмятежно-спокойна.
– Ах, Роуз. – Мисс Бриджес выдавила великодушную улыбку, и Роуз поспешно положила хрустальную подвеску, которую полировала. В то утро мисс Бриджес объявила, что теперь, когда у них есть младшая горничная, нужно снять с потолка и почистить люстру, которая уже сильно запачкалась. Вся прислуга собралась в парадном зале, самой роскошной части дома, чтобы посмотреть, как Билл шатается на стремянке. Вопреки всему Роуз подумала, что такую работу как раз проще было бы сделать с помощью заклинания. Билл стоял на цыпочках на вершине лестницы, жутко покачиваясь. Роуз закрыла глаза – она просто не могла больше смотреть, боясь, что вся конструкция свалится ему на голову.
– Он в порядке? – прошептала она Сьюзен. – Он не упадет?
Сьюзен с отвращением фыркнула:
– Чего это ты разволновалась за эту грязную жабу? Влюбилась?
Роуз распахнула глаза.
– А вот и нет! – резко ответила она. – Просто не хочу, чтобы он упал с этой лестницы. Если люстра рухнет, мне же придется подметать осколки! – Она уже успела заметить, что у Сьюзен невероятный талант оказываться в другом месте, когда нужно сделать какую-то неприятную работу.
Так как за ними наблюдала мисс Бриджес, Сьюзен лишь гадко ухмыльнулась, но стоило экономке отвернуться обратно к Биллу, как она жестоко ущипнула Роуз за руку:
– Я тебя научу уважать тех, кто тебя старше и умнее, мисс!
Роуз зашипела от боли и мысленно добавила щипок к списку вещей, за которые Сьюзен надо отомстить. В приюте она видела несколько весьма впечатляющих трюков, но для начала нужно было утвердиться на новой работе, а уж потом рисковать. Пусть только подождет… Билл громко взвизгнул, и она крепко сжала кулаки. «Пожалуйста, пусть он не упадет!» – прошептала она неизвестно кому.
– Ох! – Сьюзен как будто удивилась и немного расстроилась, а Роуз открыла глаза, чтобы видеть, что происходит. Грохота не было – значит, все хорошо?
Билл стоял у подножия стремянки, с облегчением держа в руках массу хрусталя. Вид у него был немного удивленный.
– Она легче, чем кажется, – пробормотал он.
Роуз заморгала от удивления. Люстра невинно мерцала, отражая солнечный свет. Мельчайшие частички света разбегались от нее в разные стороны, отражаясь от мраморных колонн, так что весь зал поблескивал. Выглядело это волшебно.
Роуз внимательно посмотрела на люстру. Сложно сказать. Может быть, просто повезло. А может быть, и нет. Она глянула через плечо и поежилась; тем временем вся прислуга торжественной процессией направилась по черной лестнице на кухню.
Ей показалось или, когда большой зал опустел, она услышала, как дом дышит?
Она посмотрела на мисс Бриджес.
– Я вам нужна, мисс? – спросила она встревоженно, опасаясь, что сделала что-то не так. Вот бы в доме мистера Фаунтина были Правила, как в приюте. Правила зачитывали каждую неделю, и таким образом все знали, как себя вести.
– У мистера Фаунтина есть минутка, чтобы посмотреть на тебя, Роуз, – объявила мисс Бриджес таким тоном, будто зачитывала королевский указ.
Она растерянно взглянула на свой коричневый передник.
– Нет-нет, надень новый белый, вот, – нахмурилась мисс Бриджес. – Скорее!
Роуз стремительно нацепила новый передник – до сих пор она его еще не надевала. Он был не такой модный, как у Сьюзен – ее оборкам Роуз завидовала самым греховным образом, но он был накрахмален до хруста, а на спине у него красовался большой бант, на который она, изогнувшись, поглядывала с восхищением.
Мисс Бриджес критически ее осмотрела и поправила бант.
– Что ж, сойдет. Пойдем, нельзя заставлять хозяина ждать.
– Он рассердится? – озабоченно спросила Роуз, еле поспевая за мисс Бриджес.
Даже беспокоясь о другом, она не могла не представить, что под черным платьем у экономки спрятаны колеса вместо ног. Она двигалась быстро, но очень плавно и с достоинством.
– Нет, совсем нет, Роуз. Но он очень занят. Мне повезло застать его в нужный момент, и я рассказала о тебе. Если оставить его надолго, он… он утратит интерес… – Мисс Бриджес вздохнула. – Он очень важный человек, Роуз.
Кабинет мистера Фаунтина был из числа более роскошных комнат, которые убирала Сьюзен, поэтому Роуз его еще не видела. Впрочем, сейчас она тоже не разглядела ничего, кроме очень красивого ковра, тканого, украшенного зверями и птицами и странными существами, которые были и тем и другим одновременно.
– А это… э-э… – Низкий, мурлыкающий голос проник Роуз в уши, и она вздрогнула от неожиданности.
– Роуз, сэр, – напомнила мисс Бриджес, твердой рукой подталкивая Роуз вперед. – Девочка из приюта Святой Бриджет. Она у нас уже два дня, и я уверена, она приживется. – Экономка выжидающе посмотрела на Роуз, которая сделала реверанс и тихо сказала: «Большая честь, сэр». Она не знала, что говорить, а это, похоже, подошло бы в любом случае.
Мистер Фаунтин наклонился к ней поближе через огромный стол со столешницей из черного мрамора, на котором тикали и покачивались странные латунные инструменты. Стол напоминал дорогой могильный камень, подумала Роуз, рассматривая серебряные прожилки в мраморе.
– Совершенно верно. – Голос перестал мурлыкать и зазвучал острее. Заинтересованно, а не вежливо. – Я сам частенько так думаю. Он принадлежал моему первому учителю, а тот, я боюсь, ужасно любил порисоваться.
Роуз застенчиво подняла глаза, в полной уверенности, что только подумала о могильном камне. Мистер Фаунтин опустил одно веко, еле заметно подмигнув ей. Мисс Бриджес будто бы ничего не заметила. Она рассматривала пыльную статуэтку, и ее выражение лица не предвещало ничего хорошего для Сьюзен.
– Разве на нем не холодно писать? – спросила Роуз, забыв про вежливость и потрогав черный мрамор пальцем. Она отскочила от удивления. – Ой! Он жжется!
– Как я и сказал, любил порисоваться, – повторил мистер Фаунтин. – Он заколдовал его от шпионов. Шпионаж, моя дорогая, – страшное проклятие современного магического сообщества. Воровство заклинаний процветает. К этому столу может прикасаться только его владелец, который должен магическим способом завещать его следующему владельцу на смертном одре. Мне эта штука ужасно надоела, но избавиться от нее невозможно. Придется оставить ее в наследство Фредди.
Роуз осторожно оглядела мрамор, а затем впервые подняла глаза на хозяина. На его блестящих коричневых усах больше не было сеточки, и они лихо загибались к ушам. Выглядело это смешно, но над усами его глаза светились умом и любопытством.
– А как же Сьюзен стирает с него пыль? – поинтересовалась она.
Мистер Фаунтин прикрыл глаза.
– Полагаю, никак, – тихо проговорил он. – Я об этом не думал. Иногда я прохожусь по нему платком.
– Он жутко пыльный, – заметила Роуз. Она услышала, как мисс Бриджес резко вдохнула, и поняла, что даже в отсутствие Правил нельзя выговаривать хозяину о состоянии его письменного стола. Тем не менее это было правдой. Она еще раз сделала реверанс, и мисс Бриджес подтолкнула ее в сторону двери.
– Я буду присматривать за тобой, юная Роуз, – донесся до нее голос мистера Фаунтина. Он снова мурлыкал, а когда Роуз оглянулась, то увидела, что его ноги покоятся на заколдованном мраморе.
После этого Роуз пожалела, что не она убирается в кабинете. Она бы точно делала это лучше, чем Сьюзен: не только стол был весь в пыли. Ей хотелось рассмотреть те странные инструменты и поизучать ковер. И вычистить его, чтобы избавиться от грязных следов. С помощью метелки из перьев можно было бы даже стереть пыль со стола. Или заклинание сожжет перья? Честное слово, магия – не такая уж хитрая и чудесная штука, если никто не принимает в расчет пыль. Она вздохнула. Может, пыль – слишком скучное и неважное дело, чтобы о ней задумываться. Тут Роуз нахмурилась. А если пыль помешает? Что, если волшебник будет творить заклинание и по ошибке заколдует пыль? Если бы заклятие на столе мистера Фаунтина попало на пыль, она бы парила в воздухе, искала своего хозяина и сжигала все на своем пути! А если бы она попала кому-то на кожу? Роуз вздрогнула. Такого бы не случилось. Правда же? С нехорошим чувством она вспомнила, как мистер Фредди пролетел вниз по лестнице и разбил старинную вазу. Заколдовать пыль, пожалуй, вполне возможно. Она решила отныне очень аккуратно обращаться с горками пыли.
Как бы то ни было, уборка личного кабинета мистера Фаунтина – занятие исключительно для старшей горничной. Хотя Сьюзен не особенно старалась, она бы накинулась на Роуз, если бы та предложила взять на себя часть ее обязанностей, – и предпочла бы угрозами заставить Роуз все убрать, а потом с ангельским видом притвориться, что сделала все сама.
– Перчатки! Роуз! Да, молодец, держи их в чистоте. Уильям, где твои перчатки?!
– Не знаю, мисс. – Билл уставился на мисс Бриджес с видом чрезвычайно глупого осла. За почти неделю, прошедшую с их знакомства, Роуз успела узнать Билла настолько, что видела его притворство. Билл прекрасно знал, куда подевались его перчатки. Ему просто нравилось дразнить мисс Бриджес.
– Они у него в карманах, – сказала Сьюзен голосом святой праведницы. На ней было очень элегантное черное пальто, на которое она наверняка долго копила, и маленький черный капор, украшенный бархатными фиалками. Роуз со стыдом осознала, что обрадовалась, увидев, каким болезненно-желтым фиалки делали лицо Сьюзен. Впрочем, ей было не настолько стыдно, чтобы перестать об этом думать.
– Надень их, – прошипела мисс Бриджес. – Этот дом должен выглядеть прилично в церкви. Я не потерплю неряшливости.
– У них соревнование с миссис Ларк через дорогу, – прошептала судомойка Сара на ухо Роуз, заметив ее удивление. – Но сама она в этом никогда не признается.
– О-о! – протянула Роуз. Тогда все понятно. Ей еще не доводилось видеть мисс Бриджес в таком волнении.
Когда они поднялись по ступенькам из кухни на улицу и остановились подождать хозяев у парадной двери, Роуз заметила очень похожую компанию на другой стороне площади. Толстая леди в фиолетовой накидке шлепала по ушам мальчика в еще более вычурной ливрее, чем у Билла. На его куртке были фалды, и где-то в них явно был припрятан комикс.
Мисс Бриджес позволила себе легкую снисходительную улыбку и помахала рукой. Миссис Ларк сделала вид, что не заметила этого.
– Чертовски надеюсь, что проповедь сегодня будет короткая, – сказал Билл, натягивая ненавистные перчатки. – Чуть не заснул в прошлое воскресенье.
Сара пожала плечами:
– Чего же ты не смотришь на стекло? Я всегда так делаю. Очень забавно.
Роуз с сомнением взглянула на них. Смотреть на стекло? В церкви что, есть зеркало? Она перевела взгляд на Сару. Та всегда была добра к Роуз настолько, что ей иногда даже хотелось самой быть судомойкой. Но Сара проводила все свое время в судомойне, перемывая гору посуды. Ее руки были красные и все в трещинах от горячей воды, и она почти никогда не покидала пределов кухни. Нет, даже несмотря на стычки со Сьюзен, быть горничной все-таки лучше. Но Роуз была странным образом разочарована. Как Саре может нравиться смотреть в зеркало? Что там такого можно разглядеть? Может быть, ей просто нравится глазеть на что угодно, кроме воды и грязной посуды?
Тут парадная дверь распахнулась, и по ступенькам спустился мистер Фаунтин в невероятно блестящем цилиндре. За ним шли Фредди и Изабелла: Фредди в черном бархатном костюме с кружевным воротником, а Изабелла в белом кружевном платье и курточке из белого меха. Она была необыкновенно похожа на ту куклу, которую Роуз видела в магазине игрушек.
– Только не это, – пробормотала Сьюзен. – Ненавижу это платье. Его замучаешься гладить. Она нарочно его выбрала. И воротник Фредди мне придется крахмалить, миссис Трамп вообще этого не умеет.
Билл захихикал, и Сьюзен злобно на него посмотрела.
– Ты погоди. Мисс Бриджес обожает кружева. Спорим, скоро она решит, что твоему воскресному наряду не хватает воротника из золотого кружева? С ним ты точно переплюнешь Эрнеста из дома напротив. Может, мне предложить ей это? – произнесла она сладким голосом, глядя в небеса.
– Не смей! – в ужасе прошептал Билл.
– Я-то знаю, кто подложил дохлую мышь в ящик со столовыми приборами! – рявкнула Сьюзен, и Билл изо всех сил попытался выглядеть невинно, но не смог сдержать смешка.
По мнению Роуз, церковь была больше похожа на дворец. Вокруг нее располагался целый лес из надгробий, включая несколько сделанных из черного мрамора. Она машинально взглянула на мистера Фаунтина и обнаружила, что он наблюдает за ней с легкой улыбкой. Покраснев, она уставилась на могилы. Чем ближе они подходили к церкви, тем больше и наряднее становились могильные камни с резными верхушками и золотыми буквами. («Неужели это настоящее золото? – подумала Роуз. – Его же так легко выковырять».) Ближе всего к церкви находились самые роскошные усыпальницы, похожие на миниатюрные храмы с колоннами, украшенными наверху каменными листьями, и тяжелыми запертыми дверями. Удивительно было то, что на них были вырезаны люди в старомодных одеждах – не как на картинках в Библии, но почти. Но вот лица были совсем не такие красивые, как одежда. На стенах изобразили настоящих людей, портреты членов семей, похороненных здесь. Роуз видела, что скульптор попытался придать их лицам торжественные и возвышенные выражения, но вон та женщина в тунике со складками – она выглядела так, будто ей больше пошла бы шляпа с фруктами, а по ее нахмуренным бровям было видно, что она собиралась рассчитать прачку.
Роуз чуть не подпрыгнула, когда откуда ни возьмись появилась чья-то рука и оттащила ее в сторону.
– Пошли! – скомандовала Сьюзен. – Мне велели следить, чтобы ты прилично себя вела, мелкая козявка.
Церковь была нисколько не похожа на ту, в которую ходили сироты из приюта. Стены там были простые, белые, скамьи – поцарапанные деревянные, а витраж всего один – он изображал святого Иоанна с орлом. Орел словно собирался клюнуть апостола в ухо.
Здесь же все окна были цветными, на каждом были изображены святые. Сквозь яркие глубокие цвета сияло солнце так, что глаза у Роуз заслезились. На каменном полу церкви плясали лужицы драгоценного света.
– Вот мое любимое. – Сара ткнула ее в бок, когда прислуга гуськом проходила на узкую галерею, которая тянулась вдоль боковых стен церкви. – Моисей в камышах. Смотри!
Роуз покорно посмотрела на маленькое окошко. Витраж и правда был красивый. Камыш покачивался на ветру, но Роуз решила, что в нем нет ничего особенного. Хотя нарисованы камыши были очень умело. Они почти колыхались на самом деле…
Они действительно двигались. По воде шли волны. Младенец Моисей махал кулачком из-под одеяла, которым была накрыта его корзинка. Роуз ахнула. Это же как ее движущиеся картинки! Так вот что Сара имела в виду, когда говорила «смотреть на стекло».
– Это волшебство? – прошептала она Саре, которая наклонилась к ней поближе и зашептала в ответ ей на ухо, поглядывая на мисс Бриджес.
– Конечно. В эту церковь ходит много семей волшебников. Это они заколдовали окна. Мистер Фаунтин, например, сделал вон то, где воды Чермного моря расступаются по воле Моисея, рядом с кафедрой. – Сара качнула головой в ту сторону, и Роуз увидела, о каком окне она говорила. Это было самое большое окно в церкви. Вода поднималась пенящейся стеной, и дрожащие израильтяне – среди них была девочка как две капли воды похожая на Изабеллу – торопились перейти через море. Затем волны смыкались над египетскими солдатами, стекло на мгновение озарялось странным блеском, и все начиналось сначала. Роуз задумчиво разглядывала витраж. Значит, он не совсем такой, как ее картинки. Это был маленький кусочек истории, который повторялся снова и снова. Но то, что она делала, похоже, действительно своего рода волшебство.
Служба была очень длинной. Священник в церкви Святого Иоанна подстраивал свои проповеди под паству – а это были сироты из приютов Святой Бриджет и Святого Бартоломью, и больше почти никого. Эта церковь, напротив, была битком набита светским обществом, волшебниками и ученым народом, которые предпочитали длинные, торжественные службы, с процессиями, хорами и размахиваниями кадилом. От запаха благовоний Роуз хотелось спать, а мелькающие окна мешали сосредоточиться. В приюте им потом задавали вопросы по содержанию проповеди, но, аккуратно расспросив Сару и Билла, Роуз выяснила, что в доме Фаунтинов это не принято.
Роуз продолжала сидеть прямо, но внутренне расслабилась и позволила себе подумать о прошедшей неделе. Нелюбовь мисс Бриджес к безделью и вечная суматоха на кухне не позволяли просто посидеть и подумать. К ночи же она слишком уставала – даже с трудом затаскивала себя вверх по лестнице. Она слышала лишь обрывки длинных молитв, читаемых медленным, звучным голосом священника:
– Помолимся за Его Величество Короля Альберта. Помолимся за Королевскую семью, за наших дорогих Принцесс…
– Помолимся за здравие нашей дорогой сестры Джейн Уэзерли…
– Ах, Роуз. – Мисс Бриджес выдавила великодушную улыбку, и Роуз поспешно положила хрустальную подвеску, которую полировала. В то утро мисс Бриджес объявила, что теперь, когда у них есть младшая горничная, нужно снять с потолка и почистить люстру, которая уже сильно запачкалась. Вся прислуга собралась в парадном зале, самой роскошной части дома, чтобы посмотреть, как Билл шатается на стремянке. Вопреки всему Роуз подумала, что такую работу как раз проще было бы сделать с помощью заклинания. Билл стоял на цыпочках на вершине лестницы, жутко покачиваясь. Роуз закрыла глаза – она просто не могла больше смотреть, боясь, что вся конструкция свалится ему на голову.
– Он в порядке? – прошептала она Сьюзен. – Он не упадет?
Сьюзен с отвращением фыркнула:
– Чего это ты разволновалась за эту грязную жабу? Влюбилась?
Роуз распахнула глаза.
– А вот и нет! – резко ответила она. – Просто не хочу, чтобы он упал с этой лестницы. Если люстра рухнет, мне же придется подметать осколки! – Она уже успела заметить, что у Сьюзен невероятный талант оказываться в другом месте, когда нужно сделать какую-то неприятную работу.
Так как за ними наблюдала мисс Бриджес, Сьюзен лишь гадко ухмыльнулась, но стоило экономке отвернуться обратно к Биллу, как она жестоко ущипнула Роуз за руку:
– Я тебя научу уважать тех, кто тебя старше и умнее, мисс!
Роуз зашипела от боли и мысленно добавила щипок к списку вещей, за которые Сьюзен надо отомстить. В приюте она видела несколько весьма впечатляющих трюков, но для начала нужно было утвердиться на новой работе, а уж потом рисковать. Пусть только подождет… Билл громко взвизгнул, и она крепко сжала кулаки. «Пожалуйста, пусть он не упадет!» – прошептала она неизвестно кому.
– Ох! – Сьюзен как будто удивилась и немного расстроилась, а Роуз открыла глаза, чтобы видеть, что происходит. Грохота не было – значит, все хорошо?
Билл стоял у подножия стремянки, с облегчением держа в руках массу хрусталя. Вид у него был немного удивленный.
– Она легче, чем кажется, – пробормотал он.
Роуз заморгала от удивления. Люстра невинно мерцала, отражая солнечный свет. Мельчайшие частички света разбегались от нее в разные стороны, отражаясь от мраморных колонн, так что весь зал поблескивал. Выглядело это волшебно.
Роуз внимательно посмотрела на люстру. Сложно сказать. Может быть, просто повезло. А может быть, и нет. Она глянула через плечо и поежилась; тем временем вся прислуга торжественной процессией направилась по черной лестнице на кухню.
Ей показалось или, когда большой зал опустел, она услышала, как дом дышит?
Она посмотрела на мисс Бриджес.
– Я вам нужна, мисс? – спросила она встревоженно, опасаясь, что сделала что-то не так. Вот бы в доме мистера Фаунтина были Правила, как в приюте. Правила зачитывали каждую неделю, и таким образом все знали, как себя вести.
– У мистера Фаунтина есть минутка, чтобы посмотреть на тебя, Роуз, – объявила мисс Бриджес таким тоном, будто зачитывала королевский указ.
Она растерянно взглянула на свой коричневый передник.
– Нет-нет, надень новый белый, вот, – нахмурилась мисс Бриджес. – Скорее!
Роуз стремительно нацепила новый передник – до сих пор она его еще не надевала. Он был не такой модный, как у Сьюзен – ее оборкам Роуз завидовала самым греховным образом, но он был накрахмален до хруста, а на спине у него красовался большой бант, на который она, изогнувшись, поглядывала с восхищением.
Мисс Бриджес критически ее осмотрела и поправила бант.
– Что ж, сойдет. Пойдем, нельзя заставлять хозяина ждать.
– Он рассердится? – озабоченно спросила Роуз, еле поспевая за мисс Бриджес.
Даже беспокоясь о другом, она не могла не представить, что под черным платьем у экономки спрятаны колеса вместо ног. Она двигалась быстро, но очень плавно и с достоинством.
– Нет, совсем нет, Роуз. Но он очень занят. Мне повезло застать его в нужный момент, и я рассказала о тебе. Если оставить его надолго, он… он утратит интерес… – Мисс Бриджес вздохнула. – Он очень важный человек, Роуз.
Кабинет мистера Фаунтина был из числа более роскошных комнат, которые убирала Сьюзен, поэтому Роуз его еще не видела. Впрочем, сейчас она тоже не разглядела ничего, кроме очень красивого ковра, тканого, украшенного зверями и птицами и странными существами, которые были и тем и другим одновременно.
– А это… э-э… – Низкий, мурлыкающий голос проник Роуз в уши, и она вздрогнула от неожиданности.
– Роуз, сэр, – напомнила мисс Бриджес, твердой рукой подталкивая Роуз вперед. – Девочка из приюта Святой Бриджет. Она у нас уже два дня, и я уверена, она приживется. – Экономка выжидающе посмотрела на Роуз, которая сделала реверанс и тихо сказала: «Большая честь, сэр». Она не знала, что говорить, а это, похоже, подошло бы в любом случае.
Мистер Фаунтин наклонился к ней поближе через огромный стол со столешницей из черного мрамора, на котором тикали и покачивались странные латунные инструменты. Стол напоминал дорогой могильный камень, подумала Роуз, рассматривая серебряные прожилки в мраморе.
– Совершенно верно. – Голос перестал мурлыкать и зазвучал острее. Заинтересованно, а не вежливо. – Я сам частенько так думаю. Он принадлежал моему первому учителю, а тот, я боюсь, ужасно любил порисоваться.
Роуз застенчиво подняла глаза, в полной уверенности, что только подумала о могильном камне. Мистер Фаунтин опустил одно веко, еле заметно подмигнув ей. Мисс Бриджес будто бы ничего не заметила. Она рассматривала пыльную статуэтку, и ее выражение лица не предвещало ничего хорошего для Сьюзен.
– Разве на нем не холодно писать? – спросила Роуз, забыв про вежливость и потрогав черный мрамор пальцем. Она отскочила от удивления. – Ой! Он жжется!
– Как я и сказал, любил порисоваться, – повторил мистер Фаунтин. – Он заколдовал его от шпионов. Шпионаж, моя дорогая, – страшное проклятие современного магического сообщества. Воровство заклинаний процветает. К этому столу может прикасаться только его владелец, который должен магическим способом завещать его следующему владельцу на смертном одре. Мне эта штука ужасно надоела, но избавиться от нее невозможно. Придется оставить ее в наследство Фредди.
Роуз осторожно оглядела мрамор, а затем впервые подняла глаза на хозяина. На его блестящих коричневых усах больше не было сеточки, и они лихо загибались к ушам. Выглядело это смешно, но над усами его глаза светились умом и любопытством.
– А как же Сьюзен стирает с него пыль? – поинтересовалась она.
Мистер Фаунтин прикрыл глаза.
– Полагаю, никак, – тихо проговорил он. – Я об этом не думал. Иногда я прохожусь по нему платком.
– Он жутко пыльный, – заметила Роуз. Она услышала, как мисс Бриджес резко вдохнула, и поняла, что даже в отсутствие Правил нельзя выговаривать хозяину о состоянии его письменного стола. Тем не менее это было правдой. Она еще раз сделала реверанс, и мисс Бриджес подтолкнула ее в сторону двери.
– Я буду присматривать за тобой, юная Роуз, – донесся до нее голос мистера Фаунтина. Он снова мурлыкал, а когда Роуз оглянулась, то увидела, что его ноги покоятся на заколдованном мраморе.
После этого Роуз пожалела, что не она убирается в кабинете. Она бы точно делала это лучше, чем Сьюзен: не только стол был весь в пыли. Ей хотелось рассмотреть те странные инструменты и поизучать ковер. И вычистить его, чтобы избавиться от грязных следов. С помощью метелки из перьев можно было бы даже стереть пыль со стола. Или заклинание сожжет перья? Честное слово, магия – не такая уж хитрая и чудесная штука, если никто не принимает в расчет пыль. Она вздохнула. Может, пыль – слишком скучное и неважное дело, чтобы о ней задумываться. Тут Роуз нахмурилась. А если пыль помешает? Что, если волшебник будет творить заклинание и по ошибке заколдует пыль? Если бы заклятие на столе мистера Фаунтина попало на пыль, она бы парила в воздухе, искала своего хозяина и сжигала все на своем пути! А если бы она попала кому-то на кожу? Роуз вздрогнула. Такого бы не случилось. Правда же? С нехорошим чувством она вспомнила, как мистер Фредди пролетел вниз по лестнице и разбил старинную вазу. Заколдовать пыль, пожалуй, вполне возможно. Она решила отныне очень аккуратно обращаться с горками пыли.
Как бы то ни было, уборка личного кабинета мистера Фаунтина – занятие исключительно для старшей горничной. Хотя Сьюзен не особенно старалась, она бы накинулась на Роуз, если бы та предложила взять на себя часть ее обязанностей, – и предпочла бы угрозами заставить Роуз все убрать, а потом с ангельским видом притвориться, что сделала все сама.
– Перчатки! Роуз! Да, молодец, держи их в чистоте. Уильям, где твои перчатки?!
– Не знаю, мисс. – Билл уставился на мисс Бриджес с видом чрезвычайно глупого осла. За почти неделю, прошедшую с их знакомства, Роуз успела узнать Билла настолько, что видела его притворство. Билл прекрасно знал, куда подевались его перчатки. Ему просто нравилось дразнить мисс Бриджес.
– Они у него в карманах, – сказала Сьюзен голосом святой праведницы. На ней было очень элегантное черное пальто, на которое она наверняка долго копила, и маленький черный капор, украшенный бархатными фиалками. Роуз со стыдом осознала, что обрадовалась, увидев, каким болезненно-желтым фиалки делали лицо Сьюзен. Впрочем, ей было не настолько стыдно, чтобы перестать об этом думать.
– Надень их, – прошипела мисс Бриджес. – Этот дом должен выглядеть прилично в церкви. Я не потерплю неряшливости.
– У них соревнование с миссис Ларк через дорогу, – прошептала судомойка Сара на ухо Роуз, заметив ее удивление. – Но сама она в этом никогда не признается.
– О-о! – протянула Роуз. Тогда все понятно. Ей еще не доводилось видеть мисс Бриджес в таком волнении.
Когда они поднялись по ступенькам из кухни на улицу и остановились подождать хозяев у парадной двери, Роуз заметила очень похожую компанию на другой стороне площади. Толстая леди в фиолетовой накидке шлепала по ушам мальчика в еще более вычурной ливрее, чем у Билла. На его куртке были фалды, и где-то в них явно был припрятан комикс.
Мисс Бриджес позволила себе легкую снисходительную улыбку и помахала рукой. Миссис Ларк сделала вид, что не заметила этого.
– Чертовски надеюсь, что проповедь сегодня будет короткая, – сказал Билл, натягивая ненавистные перчатки. – Чуть не заснул в прошлое воскресенье.
Сара пожала плечами:
– Чего же ты не смотришь на стекло? Я всегда так делаю. Очень забавно.
Роуз с сомнением взглянула на них. Смотреть на стекло? В церкви что, есть зеркало? Она перевела взгляд на Сару. Та всегда была добра к Роуз настолько, что ей иногда даже хотелось самой быть судомойкой. Но Сара проводила все свое время в судомойне, перемывая гору посуды. Ее руки были красные и все в трещинах от горячей воды, и она почти никогда не покидала пределов кухни. Нет, даже несмотря на стычки со Сьюзен, быть горничной все-таки лучше. Но Роуз была странным образом разочарована. Как Саре может нравиться смотреть в зеркало? Что там такого можно разглядеть? Может быть, ей просто нравится глазеть на что угодно, кроме воды и грязной посуды?
Тут парадная дверь распахнулась, и по ступенькам спустился мистер Фаунтин в невероятно блестящем цилиндре. За ним шли Фредди и Изабелла: Фредди в черном бархатном костюме с кружевным воротником, а Изабелла в белом кружевном платье и курточке из белого меха. Она была необыкновенно похожа на ту куклу, которую Роуз видела в магазине игрушек.
– Только не это, – пробормотала Сьюзен. – Ненавижу это платье. Его замучаешься гладить. Она нарочно его выбрала. И воротник Фредди мне придется крахмалить, миссис Трамп вообще этого не умеет.
Билл захихикал, и Сьюзен злобно на него посмотрела.
– Ты погоди. Мисс Бриджес обожает кружева. Спорим, скоро она решит, что твоему воскресному наряду не хватает воротника из золотого кружева? С ним ты точно переплюнешь Эрнеста из дома напротив. Может, мне предложить ей это? – произнесла она сладким голосом, глядя в небеса.
– Не смей! – в ужасе прошептал Билл.
– Я-то знаю, кто подложил дохлую мышь в ящик со столовыми приборами! – рявкнула Сьюзен, и Билл изо всех сил попытался выглядеть невинно, но не смог сдержать смешка.
По мнению Роуз, церковь была больше похожа на дворец. Вокруг нее располагался целый лес из надгробий, включая несколько сделанных из черного мрамора. Она машинально взглянула на мистера Фаунтина и обнаружила, что он наблюдает за ней с легкой улыбкой. Покраснев, она уставилась на могилы. Чем ближе они подходили к церкви, тем больше и наряднее становились могильные камни с резными верхушками и золотыми буквами. («Неужели это настоящее золото? – подумала Роуз. – Его же так легко выковырять».) Ближе всего к церкви находились самые роскошные усыпальницы, похожие на миниатюрные храмы с колоннами, украшенными наверху каменными листьями, и тяжелыми запертыми дверями. Удивительно было то, что на них были вырезаны люди в старомодных одеждах – не как на картинках в Библии, но почти. Но вот лица были совсем не такие красивые, как одежда. На стенах изобразили настоящих людей, портреты членов семей, похороненных здесь. Роуз видела, что скульптор попытался придать их лицам торжественные и возвышенные выражения, но вон та женщина в тунике со складками – она выглядела так, будто ей больше пошла бы шляпа с фруктами, а по ее нахмуренным бровям было видно, что она собиралась рассчитать прачку.
Роуз чуть не подпрыгнула, когда откуда ни возьмись появилась чья-то рука и оттащила ее в сторону.
– Пошли! – скомандовала Сьюзен. – Мне велели следить, чтобы ты прилично себя вела, мелкая козявка.
Церковь была нисколько не похожа на ту, в которую ходили сироты из приюта. Стены там были простые, белые, скамьи – поцарапанные деревянные, а витраж всего один – он изображал святого Иоанна с орлом. Орел словно собирался клюнуть апостола в ухо.
Здесь же все окна были цветными, на каждом были изображены святые. Сквозь яркие глубокие цвета сияло солнце так, что глаза у Роуз заслезились. На каменном полу церкви плясали лужицы драгоценного света.
– Вот мое любимое. – Сара ткнула ее в бок, когда прислуга гуськом проходила на узкую галерею, которая тянулась вдоль боковых стен церкви. – Моисей в камышах. Смотри!
Роуз покорно посмотрела на маленькое окошко. Витраж и правда был красивый. Камыш покачивался на ветру, но Роуз решила, что в нем нет ничего особенного. Хотя нарисованы камыши были очень умело. Они почти колыхались на самом деле…
Они действительно двигались. По воде шли волны. Младенец Моисей махал кулачком из-под одеяла, которым была накрыта его корзинка. Роуз ахнула. Это же как ее движущиеся картинки! Так вот что Сара имела в виду, когда говорила «смотреть на стекло».
– Это волшебство? – прошептала она Саре, которая наклонилась к ней поближе и зашептала в ответ ей на ухо, поглядывая на мисс Бриджес.
– Конечно. В эту церковь ходит много семей волшебников. Это они заколдовали окна. Мистер Фаунтин, например, сделал вон то, где воды Чермного моря расступаются по воле Моисея, рядом с кафедрой. – Сара качнула головой в ту сторону, и Роуз увидела, о каком окне она говорила. Это было самое большое окно в церкви. Вода поднималась пенящейся стеной, и дрожащие израильтяне – среди них была девочка как две капли воды похожая на Изабеллу – торопились перейти через море. Затем волны смыкались над египетскими солдатами, стекло на мгновение озарялось странным блеском, и все начиналось сначала. Роуз задумчиво разглядывала витраж. Значит, он не совсем такой, как ее картинки. Это был маленький кусочек истории, который повторялся снова и снова. Но то, что она делала, похоже, действительно своего рода волшебство.
Служба была очень длинной. Священник в церкви Святого Иоанна подстраивал свои проповеди под паству – а это были сироты из приютов Святой Бриджет и Святого Бартоломью, и больше почти никого. Эта церковь, напротив, была битком набита светским обществом, волшебниками и ученым народом, которые предпочитали длинные, торжественные службы, с процессиями, хорами и размахиваниями кадилом. От запаха благовоний Роуз хотелось спать, а мелькающие окна мешали сосредоточиться. В приюте им потом задавали вопросы по содержанию проповеди, но, аккуратно расспросив Сару и Билла, Роуз выяснила, что в доме Фаунтинов это не принято.
Роуз продолжала сидеть прямо, но внутренне расслабилась и позволила себе подумать о прошедшей неделе. Нелюбовь мисс Бриджес к безделью и вечная суматоха на кухне не позволяли просто посидеть и подумать. К ночи же она слишком уставала – даже с трудом затаскивала себя вверх по лестнице. Она слышала лишь обрывки длинных молитв, читаемых медленным, звучным голосом священника:
– Помолимся за Его Величество Короля Альберта. Помолимся за Королевскую семью, за наших дорогих Принцесс…
– Помолимся за здравие нашей дорогой сестры Джейн Уэзерли…