Краб слабо пошевелился – его клешни были связаны ниткой – и Роуз в ужасе отшатнулась.

– Да ладно тебе! – недовольно воскликнул мальчик. – Что, хочешь побольше? Не много ли она просит? Ну хорошо. – Он порылся в гигантской куче, наконец достал грандиозного размера краба и помахал им перед лицом Роуз. – Такого хватит?

Роуз кивнула. Краб вытаращил на нее свои яростные черные глаза и попытался щелкнуть клешнями. Его ноги отчаянно шевелились, и Роуз сглотнула. Он был как паук, только много, много больше.

– Можно… завернуть его? – еле выдавила она. Не идти же с ним по улице в таком виде. Он выглядел так, будто готов был вылезти из корзины и начать есть людей.

Мальчишка глубоко вздохнул и принялся заворачивать монстра в бумагу. Наконец он протянул Роуз извивающийся сверток, и она подставила под него корзинку. Она не собиралась прикасаться к этой твари даже через бумагу. Мыши не вызывали в ней брезгливости – после стольких лет в приюте это было бы невозможно – мыши были там повсюду. Однажды она даже проснулась и обнаружила, что на ее одеяле сидит крыса, внимательно изучая ее, как нечто вкусненькое. Она не закричала. Она запустила в нее ботинком, и та убежала. Все девочки знали, что пальцы ног нельзя высовывать из-под одеяла, если хочешь, чтобы утром они еще были на месте. Но Роуз смертельно боялась существ, у которых слишком много ног. Если их было больше пяти, она не хотела с ними сталкиваться. Этот краб был хуже, чем самый мерзкий паук, которого ей доводилось видеть, и еще семнадцать его друзей вместе взятых. Сейчас он возился в корзине.

Роуз с надеждой взглянула на Билла, когда они выходили из лавки, оставив раздраженно ворчавшего сына рыботорговца одного.

– Ни за что, – сказал он ей, ухмыляясь. – Я с такой корзиной разгуливать не собираюсь. Вот еще, выглядел бы как полный остолоп. Пошли, нам еще в бакалею надо. Положишь раствор для серебра поверх краба, тогда он не будет так вертеться.

Роуз пошла за ним следом, держа корзинку как можно дальше от себя и стараясь не смотреть на нее.

Бакалейная лавка оказалась настоящей сокровищницей. Роуз и без того поразило обилие еды, которая поглощалась в доме Фаунтинов – не только удивительные блюда, которые сооружала миссис Джонс для хозяев, но и блюда, подававшиеся на кухне, приготовленные чаще всего судомойкой Сарой. Мясо каждый день! Иногда дважды! И чай, и порой пироги. Не говоря уже о ломтях хлеба с мясной подливкой, которые Билл жевал постоянно, когда бы Роуз на него ни взглянула. Хотя менее худющим он от этого не становился. Роуз полагала, что он отъедается за все годы недокорма в приюте.

Но этот магазин был завален едой. Здесь возвышались высоченные съедобные башни. Переполненные мешки, бесконечные ряды банок, гигантские куски ветчины, свисавшие с потолка. Стайка маленьких мальчиков летала вверх и вниз по шатким лестницам, доставая продукты с полок. Как будто они вошли в храм, посвященный еде. Роуз не могла не почувствовать, что все это как-то непристойно. Но по крайней мере банка раствора для серебра и пакетик засахаренных фиалок немного спрятали краба.

Билл вытащил из кармана брюк свой пенни и подвел Роуз к маленькому прилавку перед выстроившимися в ряд стеклянными банками с разноцветными сладостями. К ним повернулась хорошенькая девушка в белом переднике с оборками. По крайней мере, она была хорошенькой, пока не улыбнулась – тогда Роуз не смогла отвести глаз от ее зубов – чернеющих обломков.

Билл как будто и не заметил.

– Шербета на пенни, пожалуйста! – потребовал он.

– Миссис Джонс велела тебе его не покупать! – напомнила ему Роуз, толкая его ногу корзинкой. Он сердито посмотрел на нее и добавил: – Зеленого! Довольна, мисс Всезнайка?

– Спорим, тебя все равно вырвет, – пробормотала Роуз, но он не обратил на нее внимания.

– А вы чего желаете, мисс? – спросила продавщица. В попытке не таращиться на ее зубы Роуз уставилась на ряды банок. Она понятия не имела.

– Ириски? – предложила девушка. – Лакричные трубочки? Стаканчик газированного шербета? Карамельки? Анисовые шарики?

– Только не это, Роуз, они гадкие, тебе не понравятся, – твердо сказал ей Билл.

Роуз уже почти жалела, что ей дали пенни. Девушка-продавщица начинала раздражаться, а Билл не переставал над ней посмеиваться.

– А это что? – показала она на одну из банок в полном отчаянии.

– Это? – Девушка сняла банку с полки, и Роуз ахнула от восторга. Она указала на первую попавшуюся банку, но конфетки оказались такими красивыми! Маленькие подушечки в разноцветную полоску: бело-розовые, зелено-золотые, фиолетово-красные. Они как будто сошли со страниц сказки; Роуз представила горку таких конфет на постели принцессы.

– Как они называются? – спросила она, ожидая услышать что-то мерзкое, вроде пастилок от кашля.

– Шоколадные леденцы. Взвесить?

– Ой, да! – радостно кивнула Роуз, наблюдая, как драгоценные леденцы сыплются в бумажный пакетик. Название тоже просто замечательное. Ей как будто взвешивали сокровище. Она подала свой пенни продавщице, на мгновение засомневавшись, вспомнив дитя-попрошайку. Ей показалось, что так поступать нечестно – но ведь это первые сладости в ее жизни. Разве она их не заслужила?

Они неспешно шли по улице, Билл блаженно отламывал по кусочку шербета в пакете, пока его черная ливрея не покрылась тонким слоем зеленой пыли, а Роуз осторожно сосала шоколадный леденец – зеленый с золотым, напоминавший ей принца-лягушку из книги сказок в классной комнате приюта.

– Ой, они в серединке другие! – воскликнула она через некоторое время.

– Так это же шоколад, Роуз! – вздохнул Билл. – Шоколадные леденцы? Ну правда.

Но Роуз его не слушала. Она отстала от него и теперь молча разглядывала еще одну витрину. Билл обнаружил, что выговаривает в пустоту, что с ее-то глупостью Роуз непременно похитят работорговцы. Он развернулся и поспешил назад:

– Ты что делаешь? Я чуть тебя не потерял! Пошли! Никуда с тобой больше не пойду, это все равно что кошку пасти.

Роуз как будто приросла к тротуару. На самом деле приросла, потому что, когда он дернул ее за рукав, она только слегка наклонилась, но не сдвинулась с места.

– Смотри! – зачарованно прошептала она, указывая на витрину. Платья, предположил про себя Билл, но, подняв голову, увидел, что это магазин игрушек. Сверху вниз на них взирала огромная кукла, одетая в белую шубку. У нее были золотые кудри – из настоящих волос, подумал Билл. Его мать как-то раз продала свои волосы, но выручила за них немного, потому что они были всего лишь каштановые, а не модные золотистые. Он помнил, как ужаснулся, увидев ее с короткой кривой стрижкой, как у мальчишки. Рядом с куклой стояла миниатюрная собачка, кудрявый пудель на поводке из голубой кожи, который кукла держала в своей ручке в лайковой перчатке. Вокруг нее стояла кукольная мебель, включая крошечный гардероб, раскрашенный золотой краской, откуда виднелись кружевные и шелковые наряды.

– Никогда кукол не видела, наверное? – предположил Билл. – Большущая, да ведь?

– Видела, – пробормотала Роуз. – У мисс Изабеллы есть почти такая же большая. Но эта шевелилась! – Она посмотрела на него умоляюще. – Правда, шевелилась, Билл, я не вру. Она мне помахала! Это волшебство? – Она повернулась обратно к витрине и вдруг схватила его за руку: – Ой, смотри! Смотри!

Кукла снова подняла негнущуюся руку, величественно помахав, как роскошная дама, и на сей раз белая собачка гавкнула странным писклявым голосом.

Билл осторожно посмотрел на нее, а затем заглянул ей за спину, прижавшись носом к стеклу.

– Не-а. Так и думал. Заводная. Гляди, Роуз, вон ключ.

Роуз тоже пригляделась. Он был прав. Из спины куклы торчал большой серебряный ключ. Пока они наблюдали, рот куклы чуть приоткрылся и она произнесла: «Мама!» – а затем ключ повернулся.


– Ты ее заводишь, и она проделывает разные штуки, одну за другой, – объяснил Билл. – Хитро.

Роуз окинула куклу разочарованным взглядом и сказала:

– Я думала, это колдовство. – Она представляла себе волшебную куклу, которая могла бы сидеть рядом с ней за маленьким столиком у окна и пить чай из расписного фарфора, как настоящая девочка.

Билл фыркнул:

– Это только для принцесс. Даже на эту-то тебе, поди, пришлось бы лет десять копить. Будь она заколдованная, ты бы за нее сотню лет деньги отдавала! – Он посмотрел на нее и нахмурился: – Как ты думаешь, Роуз, для чего нужна магия? Ее на кукол попусту не тратят. Слишком она дорогая. Слишком редкая. Ты не думай, что волшебство повсюду, только потому что мистер Фаунтин может щелкнуть пальцами, и пойдет дождь из розовых лепестков.

– А он может? – взволнованно спросила Роуз.

– Только если ему за это заплатят гору деньжищ. Волшебство – это серьезно. – Билл нахмурил брови.

Роуз кивнула. Она понимала, что говорит Билл, но как-то не могла до конца в это поверить. Здесь, за пределами приюта Святой Бриджет, было столько всяких богатств! И какой бы важной штукой ни была магия, она сталкивалась с ней только в виде картинок на блестящих предметах. А это совсем не серьезно. Неужели волшебство нужно только для создания золота? Как грустно.

– Слушай, если бы волшебство было легко достать, разве стали бы мы все время чистить серебро? На него бы наложили заклятие, чтобы оно всегда блестело. И огонь бы сам разводился, и тарелки сами мылись. – Билл покачал головой. – Люди дешевле, Роуз. Мы дешевле.

– Значит, ты магию никогда не видишь? – печально спросила Роуз. – Ничего волшебного в магазинах, ничего такого?

Билл пожал плечами:

– Ну, иногда бывает. Но только совсем простые штуки. То, что делает мистер Фаунтин, ни один магазин не может себе позволить.

Роуз ухватилась за эту соломинку. До сих пор она не видела в доме волшебства – оно скрывалось в мастерской, а туда она заходила только прибраться – и оно притягивало ее. Она никогда не видела ничего магического, кроме своих собственных странных картинок. Она надеялась, что они больше не появятся, но с удовольствием поглядела бы на настоящую магию. Может, даже потрогала бы ее. «Какая она, магия? – думала она, идя по улице вслед за Биллом. – Как искры, бегающие по пальцам… Или как прогулка по луже из патоки…» Роуз нахмурилась. Патока? Откуда бы ей взяться?

– Эй! Роуз! Осторожно – лошадь!

Роуз в ужасе обернулась и поняла, что случайно оказалась слишком близко к краю тротуара: на нее неслась огромная белая лошадь, на которой восседал джентльмен в шляпе еще выше, чем у Билла.

– Прочь с дороги, девчонка! – крикнул всадник, замахиваясь на нее кнутом.

Кнут ударил ее по лицу, и Роуз вскрикнула. Она уронила корзинку, и Билл оттащил ее в сторону, сыпля проклятиями. Это произвело на Роуз сильное впечатление – он знал много разных слов.

Но тут она поняла, что не все из них исходят от Билла. Ударивший ее всадник тоже продолжал кричать, потому что весь был залит патокой.

– Это ты сделала? – прошептал Билл, таращась во все глаза.

– Не знаю! – заверила его Роуз. – Не нарочно! – Ее лицо горело, но она не смогла сдержать улыбки. Лошадь беспомощно смотрела на нее, по ее длинной белой морде текла патока. Вид у нее был особенно глупый.

– Это ты, девчонка? Ты меня облила этой дрянью? – Всадник наклонился в седле, пытаясь дотянуться до нее, и Роуз пискнула от испуга.

– Побежали! – Билл схватил ее корзинку – завернутый в бумагу краб собирался было удрать, одна клешня торчала из пакета, – и поволок Роуз в ближайший проулок.

– Куда мы? – выдохнула Роуз на бегу.

– Понятия не имею! – откликнулся Билл. – Подальше от него! Честное слово, Роуз, я знал, что ты немножко странная, но не думал, что ты одна из них.

– Я не одна из них! – воскликнула Роуз в отчаянии. – Я ничего не знаю про волшебство, оно само со мной случается!

Беспокойно оглянувшись, Билл замедлил ход.

– Кажется, он за нами не поехал. – Мальчик хихикнул как будто неохотно. – Ну и видок у него был – совсем как болотное чудище из Черной лагуны.

Роуз проницательно на него посмотрела. Кажется, Билл и Фредди любят одни и те же комиксы, хотя в остальном они такие разные.

– Я правда не хотела этого делать, – умоляюще произнесла она. – Может, меня прокляли? Такое со мной редко случается, – заверила она его.

Билл шмыгнул носом:

– Лучше бы вообще не случалось. А то у тебя будут неприятности. – Он схватил ее за подбородок и повертел ее голову, разглядывая лицо. – Следа не осталось? – пробормотал он, и Роуз с облегчением поняла, что он беспокоится о ней, пусть она и странная.

До дома они шли молча; Билл время от времени поглядывал на нее почти обиженно. У Роуз совсем пропало желание глазеть на прекрасные дома и роскошные площади, которые они проходили. В голове крутилась одна мысль: все, как она и боялась. Билл узнал, кто она такая, и теперь ненавидит ее. Он назвал ее одной из них. Она не хотела быть одной из них! Он думает, что она как Фредди, эта заносчивая белая крыса. И как мисс Изабелла, противная, избалованная капризулька, которая держит весь дом в повиновении своими истериками и требованиями. Роуз ведь не такая! Она решила при первой же возможности пробраться в мастерскую и прочитать книгу Прендергаста. Тогда она избавится от этой дурацкой магии, чтобы та больше не портила ее чудесную новую жизнь.

Миссис Джонс одобрила краба и с благодарностью взяла предложенный шоколадный леденец, сказав, что всегда была к ним неравнодушна. Она выгнала Билла во двор и щеткой оттерла шербет с его ливреи, не снимая ее, но на этот раз его не стошнило. А стоны и возмущения как будто заставили Билла ненадолго забыть о том, что сделала Роуз. По крайней мере, он никому об этом не рассказал, но весь остаток дня Роуз ловила на себе его задумчивые взгляды. В ответ она корчила ему рожи. Ничего менее волшебного она придумать не смогла.





Глава 6