— О! — Денис, до этого мирно разглядывающий убранство комнаты, зачем-то вскочил и дернулся ко мне, словно желая помочь.
Ага, так я и отдам груженный любимым фарфором поднос в чужие руки! Я аккуратно обошла незваного гостя и поставила поднос на журнальный столик.
— Как у вас все… красиво! И посуда как в кино! Дорогие, наверное, чашки?
— Недешевые, — недовольно согласилась я. Так откровенно восторгаться чашками, не обращая при этом ни малейшего внимания на их хозяйку, — это чуточку бестактно, не правда ли? В общем, первое впечатление меня, как всегда, не обмануло. Может, этот Денис и не убийца, но тип невоспитанный и крайне неприятный. Тем не менее надо как-то общаться, по крайней мере пока Ярцев не придет.
Я взяла чашку. Сделала деликатный глоточек, закусила печеньем.
— Угощайся.
— Спасибо. А ты пока расскажи, что там у меня еще за братец нарисовался.
— Скоро Ярцев придет, не хочу два раза одно и то же повторять. Лучше ты. Расскажи мне, наконец… — Я не договорила. Потому что сама толком не понимала, что хочу услышать. — Расскажи все.
— Все? — Денис с сомнением взглянул на чашечку, наполнил ее молоком и осторожно поднес к губам. Я говорила, что дяденьке там на три глотка? Ошиблась. Ему хватило одного. — Всего я сам не знаю. В какие дела влез Андрей, за что его убили… Андрюшка на пять лет младше меня, в детстве мы не особо дружили. Потом, конечно, когда он уже в армии отслужил, поближе стали, общие темы появились.
Денис снова налил молока и снова осушил чашку одним глотком.
— Но Андрюха, он всегда был немного… не знаю, как сказать… авантюрист, что ли? Понимаешь, он из тех людей, которые не могут с девяти до шести… вообще не мог на одном месте работать, в конторе или на заводе, за столом или у станка, все равно. Говорил, что чувствует себя как на привязи…
Я машинально кивнула, понимаю, а как же! Сама такая. Я ведь пробовала, прежде чем прибилась к Евгению Семеновичу, работать в офисе. Точно, чувствовала себя так, как будто на цепи сижу.
— Нет, в криминал он откровенно не лез, осторожничал… его еще в школе напугали, когда в полиции на учет поставили. Менты тогда собрали по всему городу группу таких борзых ребятишек и устроили им экскурсию на зону, с ночевкой и посещением карцера. Андрюшка тогда здорово проникся, решил, что в тюрьму ни в коем случае не хочет. Но аферу какую замутить — это его уговаривать не надо было. Ничего такого особо опасного, без насилия, так… тридцать три способа сравнительно честного отъема денег.
— Наперсточником он никогда не прирабатывал? — предположила я. В образ жулика, дурящего лохов у вокзала, веселый рыжий вписывался идеально.
— Кха-м… — неловко кашлянул Денис. Молоко снова полилось в чашку, но на этот раз он растянул удовольствие аж на два глотка. — Немножко было… по молодости еще, сразу после школы. После армии он уже такими глупостями не занимался.
— Черный риелтор? — Я не сомневалась, что ответ будет отрицательный. Или не будет? Я соседа не слишком хорошо знала, но на человека, способного отправить на тот свет одинокого старика ради квартиры, Андрей не был похож. Да и Денис прямо сказал, что брат в откровенный криминал старался не лезть. С другой стороны — мало ли, что он там старался… убили-то его наверняка не за особо почтительное отношение к уголовному кодексу.
— Нет, что ты! — Денис даже руками всплеснул. — К риелторам Андрей и близко не подошел бы, нет! Я же говорил, он от уголовщины шарахался, максимум — административное правонарушение!
Он взял из вазочки печенье, откусил и немного невнятно продолжил:
— С пирамидой, правда, было один раз, но так, не всерьез. У нас же город небольшой, кого бы ты ни обул, обязательно либо знакомым родственника окажется, либо родственником знакомого… Андрюшка поэтому сюда и сорвался, областной город — это не райцентр, тут попроще…
Я выразительно усмехнулась, и Денис закашлялся, поперхнувшись. Запил молоком, прямо из пакета, вытер ладонью губы и слегка осипшим голосом заверил:
— Я не в этом смысле!
— Я понимаю. Обувать на деньги незнакомых людей гораздо проще.
— Зачем ты так, Полина? — Он посмотрел на меня с упреком, и мне действительно стало стыдно. Говорить гадости о покойнике, каким бы он ни был, все-таки нехорошо. Тем более что конкретно мне Андрей ничего плохого не сделал. — Он даже коллектором отказался работать, а ему предлагали…
— Извини. — Я уставилась на свою чашку. Надо же, пустая. А я даже не заметила, когда весь чай выпила. — Мне не стоило так говорить. Рассказывай дальше. И бери печенье. Печенье вкусное, с изюмом.
Денис послушно взял печенье, съел и тут же потянулся за следующим.
— Да нечего больше рассказывать. Андрюшка здесь прибился к торговой фирме какой-то, которая питание для спортсменов продает, специальное. Как раз по нему работа — на одном месте сидеть не надо, ездишь по всему городу, общаешься с людьми, рассказываешь им, какая хорошая штука это питание… И между делом еще разные полезные мелочи продавать можно. Водонагреватели на кран, сумки-термосы, метелки, чтобы пыль смахивать, ножницы особой заточки… У Андрюшки язык хорошо был подвешен, так что зарабатывал он прилично.
Я рассеянно кивнула. Понятно, Андрей талантливо втюхивал неискушенным гражданам всякую ерунду и имел с этого неплохой доход. Говорить это вслух я, разумеется, не стала. Поставила пустую чашку на стол и только тогда спросила:
— Но за что его убили?
— Вот поверишь, понятия не имею! Блин, я вчера в ментовке три часа на вопросы отвечал, гадал вместе с Ярцевым. А толку? Ну не знаю я, чем он тут мог еще заниматься таким, что ему башку непонятно чем проломили! Не за сумку же термос! Ярцев говорит, может, женщина какая была?
— А она была? — Мне действительно было интересно.
— Откуда мне знать? Андрюха мне, кроме тебя, ни о ком не рассказывал… соседка.
— То, что я никакого отношения не имею к смерти твоего брата, можешь быть уверен, — слегка напряглась я. — И к жизни, кстати, тоже. Я устала повторять, что была с ним просто знакома, как с соседом… А кстати, как это получилось, что ты вдруг оказался хозяином квартиры?
— Что значит «вдруг»? Я эту квартиру нормально купил. Меня тоже не греет всю жизнь в райцентре тереться, я давно собираюсь здесь работу подыскать… уже нашел, практически. Знакомый один паренек в автосалоне работает, им механики нужны, предпродажную подготовку автомобилей проводить. А углы снимать я не хочу, возраст уже не тот. В долги влез, ипотеку оформил и квартирку приобрел. Андрюха сразу и предложил, дескать, ты пока свои дела заканчиваешь, я и за квартирой присмотрю, и сам в городе обустроюсь… кто же знал, что так получится?
— Но почему он говорил, что снимает квартиру у хозяина? Сказал бы, что у брата живет.
— Ну ты, Полиночка, вопросы задаешь! Откуда я знаю, почему он так сказал, а не иначе? Я за Андрея не ответчик!
Денис цапнул сразу два печенья и захрустел ими. Старательно так захрустел, да еще косил глазом на последнее, оставшееся в вазочке. Я посмотрела него, на печенье, снова на него… только сейчас до меня дошло, что мужик банально голоден. Безобразие какое!
Безобразие, с моей точки зрения, это голодный мужчина — так меня воспитала матушка. Ты можешь любить его, ненавидеть или быть к нему совершенно равнодушной, он может быть принцем, нищим, конем принца или даже (тьфу-тьфу, не про нас будь сказано) оказаться ведущим политического шоу, ты даже не обязательно должна быть с ним знакома… но голодный мужчина — это безобразие, противное природе! Безобразие, которое необходимо срочно исправить!
Я деликатно кашлянула:
— Может, пару бутербродов? Или чего-нибудь посущественнее?
— А можно? — Его пальцы слегка смяли уже практически пустой пакет молока. — Понимаешь, я вчера только приехал и сразу в полицию. А от них только поздно вечером выбрался, да и не знаю я, где здесь магазины. У Андрея в холодильнике, кроме пива, ничего нет. Я думал с утра пойти продуктовый поискать, но решил сначала полки повесить…
— Не надо лишних слов! — Я решительно поднялась с кресла. — Сейчас борщ разогрею.
— Благодетельница! — Денис прижал правую ладонь к сердцу.
Я только отмахнулась, мне было не до глупых разговоров. Тут мужика кормить надо!
Итак, кастрюля с борщом на плите, теперь батон, масло, колбаса — бутерброды, я думаю, тоже лишними не будут. Сделать два или четыре? А, пусть будет шесть. Тем более Ярцев тоже скоро подойдет, и он наверняка от бутерброда не откажется.
За спиной послышался шорох. Я обернулась и увидела свой любимый поднос и виновато улыбающегося, совсем не любимого Дениса.
— Я молоко допил, — сообщил он. — И печенье тоже того… закончилось.
Я пожала плечами. Допил и допил, ладно. И печенья у меня не последняя пачка.
— Надо было сразу вам… тебе борща предложить. Не сообразила. — Я убрала с подноса чашки и поставила на него тарелку с бутербродами. Тарелка, ложка, солонка, сметана… Денис сглотнул.
В это время в дверь позвонили, коротко и резко, по-хозяйски.
— Открой, пожалуйста, — попросила я. — Наверное, Ярцев пришел.
Денис послушно отправился в коридор. Это действительно был Ярцев — я услышала обменивающиеся приветствиями мужские голоса, потом и сам Владимир Андреевич заглянул на кухню:
— Чем это вы здесь… — Он не договорил, уставившись на кастрюлю, с которой я как раз сняла крышку. Выражение лица его было зеркальной копией лица Дениса, слегка протиснувшегося вперед и жадно вдыхавшего аромат борща. И сглотнули они одновременно и совершенно одинаково.
Я достала вторую тарелку.
— Если хотите помыть руки, ванная в коридоре, вторая дверь.
Мужчины молча развернулись «кругом» и отправились в коридор, искать ванную. Когда я вынесла поднос, нагруженный борщом и бутербродами, они чинно сидели в креслах. Ярцев посчитал нужным сообщить мне:
— Супруга моя, Наталья, женщина неоспоримых достоинств… и в смысле борща тоже, оч-чень душевно варит. Но она сейчас в отпуске. Уехала с детьми к маме. Так что я сегодня в смысле завтрака… можно сказать, символически.
А Денис, ухватив ложку, принюхался и блаженно выдохнул:
— Полиночка, вы ангел! Как в церкви буду, обязательно свечку поставлю за здравие ваше!
Ярцев попробовал борщ, деловито подсолил и попросил:
— От меня тоже поставьте. Здоровья вам, Полина, и всяческого благополучия.
— Не за что. — Я посомневалась, но все-таки утянула с тарелки один бутерброд. Есть я не особо хотела, но сидеть и смотреть на жующих мужиков было нелепо. А так — вроде все при деле. Впрочем, еда у мужчин много времени не заняла. Раз-два — и тарелки опустели. Три-четыре — и от бутербродов остались одни крошки.
— Чай, кофе? — благовоспитанно предложила я. И, отвечая на взгляд Дениса, качнула головой: — Молока больше нет.
— Мне просто воды, пожалуйста, — попросил Ярцев. — Если можно, холодной.
— А мне ничего, — стеснительно улыбнулся Денис. — Спасибо.
Я снова унесла поднос на кухню и сгрузила посуду в мойку. Достала из холодильника бутылку с водой, налила в стакан и вернулась в комнату. Ярцев поблагодарил, отпил немного и, отставив стакан на журнальный столик, достал из кармана блокнот и ручку.
— А теперь давайте поговорим. Значит, вы, Полина, говорите, что к вам приходил мужчина, представившийся братом покойного Селезнева?
— Да. — Я посмотрела на блокнот, в котором Ярцев уже успел написать пару строчек. — А вы что, протокол писать будете? Это допрос?
— Нет, просто беседа. А записываю я для удобства. Основные пункты, чтобы лучше представлять общую картину. Хотите, тоже записывайте.
— Хм.
Я не поленилась, встала, чтобы взять и себе листок бумаги и ручку.
— Полина, а можно мне тоже листочек? — Денис поднял левую руку вверх, в правой он уже держал карандаш.
— Нет проблем. — Кроме бумаги, я прихватила с полки пару книг в твердых обложках и одну протянула ему. — Чтобы писать удобнее было.
Села в кресло, положила ногу на ногу, пристроила на колене книгу, сложила пополам лист, подровняла его… Наверху крупными буквами, четким, почти чертежным шрифтом, не написала даже, а нарисовала: «БРАТ АНДРЕЯ». Мужчины терпеливо ждали.
— Рассказывать коротко, самую суть или с подробностями?
— С подробностями. — В общем-то, спрашивала я у Ярцева, но первым влез Денис.
Ага, так я и отдам груженный любимым фарфором поднос в чужие руки! Я аккуратно обошла незваного гостя и поставила поднос на журнальный столик.
— Как у вас все… красиво! И посуда как в кино! Дорогие, наверное, чашки?
— Недешевые, — недовольно согласилась я. Так откровенно восторгаться чашками, не обращая при этом ни малейшего внимания на их хозяйку, — это чуточку бестактно, не правда ли? В общем, первое впечатление меня, как всегда, не обмануло. Может, этот Денис и не убийца, но тип невоспитанный и крайне неприятный. Тем не менее надо как-то общаться, по крайней мере пока Ярцев не придет.
Я взяла чашку. Сделала деликатный глоточек, закусила печеньем.
— Угощайся.
— Спасибо. А ты пока расскажи, что там у меня еще за братец нарисовался.
— Скоро Ярцев придет, не хочу два раза одно и то же повторять. Лучше ты. Расскажи мне, наконец… — Я не договорила. Потому что сама толком не понимала, что хочу услышать. — Расскажи все.
— Все? — Денис с сомнением взглянул на чашечку, наполнил ее молоком и осторожно поднес к губам. Я говорила, что дяденьке там на три глотка? Ошиблась. Ему хватило одного. — Всего я сам не знаю. В какие дела влез Андрей, за что его убили… Андрюшка на пять лет младше меня, в детстве мы не особо дружили. Потом, конечно, когда он уже в армии отслужил, поближе стали, общие темы появились.
Денис снова налил молока и снова осушил чашку одним глотком.
— Но Андрюха, он всегда был немного… не знаю, как сказать… авантюрист, что ли? Понимаешь, он из тех людей, которые не могут с девяти до шести… вообще не мог на одном месте работать, в конторе или на заводе, за столом или у станка, все равно. Говорил, что чувствует себя как на привязи…
Я машинально кивнула, понимаю, а как же! Сама такая. Я ведь пробовала, прежде чем прибилась к Евгению Семеновичу, работать в офисе. Точно, чувствовала себя так, как будто на цепи сижу.
— Нет, в криминал он откровенно не лез, осторожничал… его еще в школе напугали, когда в полиции на учет поставили. Менты тогда собрали по всему городу группу таких борзых ребятишек и устроили им экскурсию на зону, с ночевкой и посещением карцера. Андрюшка тогда здорово проникся, решил, что в тюрьму ни в коем случае не хочет. Но аферу какую замутить — это его уговаривать не надо было. Ничего такого особо опасного, без насилия, так… тридцать три способа сравнительно честного отъема денег.
— Наперсточником он никогда не прирабатывал? — предположила я. В образ жулика, дурящего лохов у вокзала, веселый рыжий вписывался идеально.
— Кха-м… — неловко кашлянул Денис. Молоко снова полилось в чашку, но на этот раз он растянул удовольствие аж на два глотка. — Немножко было… по молодости еще, сразу после школы. После армии он уже такими глупостями не занимался.
— Черный риелтор? — Я не сомневалась, что ответ будет отрицательный. Или не будет? Я соседа не слишком хорошо знала, но на человека, способного отправить на тот свет одинокого старика ради квартиры, Андрей не был похож. Да и Денис прямо сказал, что брат в откровенный криминал старался не лезть. С другой стороны — мало ли, что он там старался… убили-то его наверняка не за особо почтительное отношение к уголовному кодексу.
— Нет, что ты! — Денис даже руками всплеснул. — К риелторам Андрей и близко не подошел бы, нет! Я же говорил, он от уголовщины шарахался, максимум — административное правонарушение!
Он взял из вазочки печенье, откусил и немного невнятно продолжил:
— С пирамидой, правда, было один раз, но так, не всерьез. У нас же город небольшой, кого бы ты ни обул, обязательно либо знакомым родственника окажется, либо родственником знакомого… Андрюшка поэтому сюда и сорвался, областной город — это не райцентр, тут попроще…
Я выразительно усмехнулась, и Денис закашлялся, поперхнувшись. Запил молоком, прямо из пакета, вытер ладонью губы и слегка осипшим голосом заверил:
— Я не в этом смысле!
— Я понимаю. Обувать на деньги незнакомых людей гораздо проще.
— Зачем ты так, Полина? — Он посмотрел на меня с упреком, и мне действительно стало стыдно. Говорить гадости о покойнике, каким бы он ни был, все-таки нехорошо. Тем более что конкретно мне Андрей ничего плохого не сделал. — Он даже коллектором отказался работать, а ему предлагали…
— Извини. — Я уставилась на свою чашку. Надо же, пустая. А я даже не заметила, когда весь чай выпила. — Мне не стоило так говорить. Рассказывай дальше. И бери печенье. Печенье вкусное, с изюмом.
Денис послушно взял печенье, съел и тут же потянулся за следующим.
— Да нечего больше рассказывать. Андрюшка здесь прибился к торговой фирме какой-то, которая питание для спортсменов продает, специальное. Как раз по нему работа — на одном месте сидеть не надо, ездишь по всему городу, общаешься с людьми, рассказываешь им, какая хорошая штука это питание… И между делом еще разные полезные мелочи продавать можно. Водонагреватели на кран, сумки-термосы, метелки, чтобы пыль смахивать, ножницы особой заточки… У Андрюшки язык хорошо был подвешен, так что зарабатывал он прилично.
Я рассеянно кивнула. Понятно, Андрей талантливо втюхивал неискушенным гражданам всякую ерунду и имел с этого неплохой доход. Говорить это вслух я, разумеется, не стала. Поставила пустую чашку на стол и только тогда спросила:
— Но за что его убили?
— Вот поверишь, понятия не имею! Блин, я вчера в ментовке три часа на вопросы отвечал, гадал вместе с Ярцевым. А толку? Ну не знаю я, чем он тут мог еще заниматься таким, что ему башку непонятно чем проломили! Не за сумку же термос! Ярцев говорит, может, женщина какая была?
— А она была? — Мне действительно было интересно.
— Откуда мне знать? Андрюха мне, кроме тебя, ни о ком не рассказывал… соседка.
— То, что я никакого отношения не имею к смерти твоего брата, можешь быть уверен, — слегка напряглась я. — И к жизни, кстати, тоже. Я устала повторять, что была с ним просто знакома, как с соседом… А кстати, как это получилось, что ты вдруг оказался хозяином квартиры?
— Что значит «вдруг»? Я эту квартиру нормально купил. Меня тоже не греет всю жизнь в райцентре тереться, я давно собираюсь здесь работу подыскать… уже нашел, практически. Знакомый один паренек в автосалоне работает, им механики нужны, предпродажную подготовку автомобилей проводить. А углы снимать я не хочу, возраст уже не тот. В долги влез, ипотеку оформил и квартирку приобрел. Андрюха сразу и предложил, дескать, ты пока свои дела заканчиваешь, я и за квартирой присмотрю, и сам в городе обустроюсь… кто же знал, что так получится?
— Но почему он говорил, что снимает квартиру у хозяина? Сказал бы, что у брата живет.
— Ну ты, Полиночка, вопросы задаешь! Откуда я знаю, почему он так сказал, а не иначе? Я за Андрея не ответчик!
Денис цапнул сразу два печенья и захрустел ими. Старательно так захрустел, да еще косил глазом на последнее, оставшееся в вазочке. Я посмотрела него, на печенье, снова на него… только сейчас до меня дошло, что мужик банально голоден. Безобразие какое!
Безобразие, с моей точки зрения, это голодный мужчина — так меня воспитала матушка. Ты можешь любить его, ненавидеть или быть к нему совершенно равнодушной, он может быть принцем, нищим, конем принца или даже (тьфу-тьфу, не про нас будь сказано) оказаться ведущим политического шоу, ты даже не обязательно должна быть с ним знакома… но голодный мужчина — это безобразие, противное природе! Безобразие, которое необходимо срочно исправить!
Я деликатно кашлянула:
— Может, пару бутербродов? Или чего-нибудь посущественнее?
— А можно? — Его пальцы слегка смяли уже практически пустой пакет молока. — Понимаешь, я вчера только приехал и сразу в полицию. А от них только поздно вечером выбрался, да и не знаю я, где здесь магазины. У Андрея в холодильнике, кроме пива, ничего нет. Я думал с утра пойти продуктовый поискать, но решил сначала полки повесить…
— Не надо лишних слов! — Я решительно поднялась с кресла. — Сейчас борщ разогрею.
— Благодетельница! — Денис прижал правую ладонь к сердцу.
Я только отмахнулась, мне было не до глупых разговоров. Тут мужика кормить надо!
Итак, кастрюля с борщом на плите, теперь батон, масло, колбаса — бутерброды, я думаю, тоже лишними не будут. Сделать два или четыре? А, пусть будет шесть. Тем более Ярцев тоже скоро подойдет, и он наверняка от бутерброда не откажется.
За спиной послышался шорох. Я обернулась и увидела свой любимый поднос и виновато улыбающегося, совсем не любимого Дениса.
— Я молоко допил, — сообщил он. — И печенье тоже того… закончилось.
Я пожала плечами. Допил и допил, ладно. И печенья у меня не последняя пачка.
— Надо было сразу вам… тебе борща предложить. Не сообразила. — Я убрала с подноса чашки и поставила на него тарелку с бутербродами. Тарелка, ложка, солонка, сметана… Денис сглотнул.
В это время в дверь позвонили, коротко и резко, по-хозяйски.
— Открой, пожалуйста, — попросила я. — Наверное, Ярцев пришел.
Денис послушно отправился в коридор. Это действительно был Ярцев — я услышала обменивающиеся приветствиями мужские голоса, потом и сам Владимир Андреевич заглянул на кухню:
— Чем это вы здесь… — Он не договорил, уставившись на кастрюлю, с которой я как раз сняла крышку. Выражение лица его было зеркальной копией лица Дениса, слегка протиснувшегося вперед и жадно вдыхавшего аромат борща. И сглотнули они одновременно и совершенно одинаково.
Я достала вторую тарелку.
— Если хотите помыть руки, ванная в коридоре, вторая дверь.
Мужчины молча развернулись «кругом» и отправились в коридор, искать ванную. Когда я вынесла поднос, нагруженный борщом и бутербродами, они чинно сидели в креслах. Ярцев посчитал нужным сообщить мне:
— Супруга моя, Наталья, женщина неоспоримых достоинств… и в смысле борща тоже, оч-чень душевно варит. Но она сейчас в отпуске. Уехала с детьми к маме. Так что я сегодня в смысле завтрака… можно сказать, символически.
А Денис, ухватив ложку, принюхался и блаженно выдохнул:
— Полиночка, вы ангел! Как в церкви буду, обязательно свечку поставлю за здравие ваше!
Ярцев попробовал борщ, деловито подсолил и попросил:
— От меня тоже поставьте. Здоровья вам, Полина, и всяческого благополучия.
— Не за что. — Я посомневалась, но все-таки утянула с тарелки один бутерброд. Есть я не особо хотела, но сидеть и смотреть на жующих мужиков было нелепо. А так — вроде все при деле. Впрочем, еда у мужчин много времени не заняла. Раз-два — и тарелки опустели. Три-четыре — и от бутербродов остались одни крошки.
— Чай, кофе? — благовоспитанно предложила я. И, отвечая на взгляд Дениса, качнула головой: — Молока больше нет.
— Мне просто воды, пожалуйста, — попросил Ярцев. — Если можно, холодной.
— А мне ничего, — стеснительно улыбнулся Денис. — Спасибо.
Я снова унесла поднос на кухню и сгрузила посуду в мойку. Достала из холодильника бутылку с водой, налила в стакан и вернулась в комнату. Ярцев поблагодарил, отпил немного и, отставив стакан на журнальный столик, достал из кармана блокнот и ручку.
— А теперь давайте поговорим. Значит, вы, Полина, говорите, что к вам приходил мужчина, представившийся братом покойного Селезнева?
— Да. — Я посмотрела на блокнот, в котором Ярцев уже успел написать пару строчек. — А вы что, протокол писать будете? Это допрос?
— Нет, просто беседа. А записываю я для удобства. Основные пункты, чтобы лучше представлять общую картину. Хотите, тоже записывайте.
— Хм.
Я не поленилась, встала, чтобы взять и себе листок бумаги и ручку.
— Полина, а можно мне тоже листочек? — Денис поднял левую руку вверх, в правой он уже держал карандаш.
— Нет проблем. — Кроме бумаги, я прихватила с полки пару книг в твердых обложках и одну протянула ему. — Чтобы писать удобнее было.
Села в кресло, положила ногу на ногу, пристроила на колене книгу, сложила пополам лист, подровняла его… Наверху крупными буквами, четким, почти чертежным шрифтом, не написала даже, а нарисовала: «БРАТ АНДРЕЯ». Мужчины терпеливо ждали.
— Рассказывать коротко, самую суть или с подробностями?
— С подробностями. — В общем-то, спрашивала я у Ярцева, но первым влез Денис.