Впрочем, Владимир Андреевич тут же добавил:
— С самыми мелкими подробностями. С наимельчайшими.
— Хорошо. Значит, дело было так. Он пришел вчера вечером. Точно время не помню, но около девяти. — Раз уж собралась делать пометки, я вывела крупно «21» и поставила рядом знак вопроса. — Наверное, я бы его не впустила: сами понимаете, денек тот еще был, я на нервах, да еще лампочка на площадке не горит… Но вы же, — я кивнула в сторону Ярцева, — предупредили, что кто-нибудь может прийти, если вопросы появятся. А он сказал, что по поводу смерти Андрея. Вот я и открыла.
— Он представился? Показал удостоверение? — не поднимая головы, уточнил Ярцев.
— Ну, как представился. Сказал, что его зовут Максим. Со знакомством у нас немного неловко вышло.
— Полина! С наимельчайшими подробностями! Открыли вы ему дверь — и что дальше?
— Дальше я упала в обморок.
Я чувствовала, что краснею. А что делать? Я вообще девушка в целом правдивая, а уж вводить в заблуждение правоохранительные органы тем более не приучена. Но как неприятно признаваться в собственной… не знаю, бестолковость здесь не очень подходит… в слабых нервах?
Ярцев поднял голову и с недоумением уставился на меня. А Денис просто спросил:
— Зачем?
Очень правильный вопрос и, главное, логичный. Действительно, зачем девушки в обморок падают? Не иначе удовольствие от этого получают.
— Затем, что я и так за этот день впечатлений получила больше чем достаточно! — сердито огрызнулась я. — Андрея нашла, с полицией, вы уж извините, Владимир Андреевич, от души пообщалась… когда ко мне еще и покойник заявился, это было последней каплей!
— Полина, вам нужно у…
Ярцев осекся и не договорил. Его счастье. Знаете самый простой способ довести меня до бешенства за три секунды? Это, когда я нервничаю, сказать мне «успокойся». Одно слово — и, вместо слегка нервничающей, но вполне вменяемой барышни, вы получаете разъяренную фурию.
— Я просто хочу сказать, что вам не стоит не…
Та-а-ак… Можете не сомневаться, «не нервничай» приводит к тому же результату: крики, вопли, летающая посуда и предметы мебели, а финальный аккорд — вышвыривание бестактных гостей за дверь.
— Полинка, ты просто скажи толком. — Денис, в отличие от опытного полицейского, сумел найти правильные слова. — А то у меня получается, что к тебе вечером сам Андрей явился. Знаешь, — его широкие плечи выразительно дрогнули, — от такого, пожалуй, я сам в обморок бы грохнулся.
— А я о чем, — проворчала я, остывая. — Я же говорю, устала, издергалась, на площадке темно, а в коридоре я свет не включала, думала, так через глазок лучше видно будет. А он… понимаете, я же толком только силуэт видела и волосы рыжие. А фигуры у них похожи.
— Мужчина, фигурой и цветом волос похожий на покойного Селезнева, чтобы попасть в квартиру, сообщил вам, что пришел по делу, касающемуся его покойного брата. — Ярцев говорил и одновременно заполнял страницу блокнота мелкими, почти нечитаемыми значками.
— Нет, он сказал, что пришел по поводу погибшего соседа, — поправила я. — А уже потом, когда я дверь открыла и увидела его…
— Ага, тут вы и приняли его за покойного соседа, — удовлетворенно закончил за меня Ярцев. — Разобрались наконец.
— Я бы тоже, при таких делах, в обморок упал, — повторил Денис, и я, кажется впервые, посмотрела на него с искренней симпатией.
— Ну а потом? — поторопил меня Ярцев. — Не лежите же вы в обмороке до сих пор.
— Не лежу. — Я неодобрительно поджала губы. — Я пришла в себя и поняла, что это не Андрей. Просто похож…
— Сильно похож? — заинтересованно спросил Денис.
Я пожала плечами:
— Как сказать? Если не присматриваться, то да, сильно. А если присмотреться, то сразу видно, что не он.
Ярцев поскреб плохо выбритый подбородок.
— Вы, Полина, завтра зайдите, пожалуйста, к нам. Попробуем фоторобот составить. Думаю, на основе фотографии покойного Селезнева это будет быстро. Часа в три, сможете?
— Хорошо. Только я не знаю, куда?
— Я знаю, — встрепенулся Денис. — Я провожу. Ты не против, Полина?
Я снова пожала плечами:
— Если тебе не сложно…
— Вот и хорошо. — Ярцев вырвал из блокнота листок, быстро черкнул на нем пару строк и протянул мне: — Дежурному на входе покажете, и вас проводят. Рассказывайте, что потом было?
— Да ничего, собственно, интересного не было. Я пришла в себя, проморгалась, поняла, что это другой человек… не выгонять же его было, раз пришел. Тем более он сразу сказал, что брат Андрея, неудобно. Да и чувствовала я себя, после этого обморока дурацкого, неловко. Ну, посидели мы с ним, поговорили… Он тоже все нашими взаимоотношениями с Андреем интересовался, говорил, что тот много ему обо мне рассказывал. Не знаю, если он не брат… с чего он взял? Откуда вообще про меня узнал?
— Из газеты, — предположил Ярцев.
— Из какой газеты? — не понял Денис. — Что, про смерть Андрея в газетах писали? И при чем здесь Полина?
— Не во всех газетах, а в одной, «Расскажем все!». Одна особо шустрая журналистка подсуетилась. И на место преступления успела приехать, и статейку тиснула, и про меня в этой статье всякой ерунды насочиняла. Что у нас с Андреем роман был, что мы чуть ли не жили вместе… Представляешь, что с моими родителями было, когда они все это прочитали. Мама вообще решила, что я от него ребенка жду.
Лицо Дениса неожиданно превратилось в застывшую маску.
— А на самом деле как?
— В смысле? Не беременна ли я на самом деле?
Вот честное слово, сейчас стукну! Достали!
— Ну-у… — Он с опаской посмотрел на меня. Почувствовал, что еще пара слов — и средние, а то и тяжкие телесные ему обеспечены.
Спас его Ярцев. Можно сказать, вызвал огонь на себя.
— Вообще-то это бы многое объясняло. У вас, Полиночка, перепады настроения постоянно, обмороки опять же, и агрессия нездоровая… Вот и сейчас: уже и слезы на глазах, и ручку вы как-то нехорошо держите… У меня двое детей, так что я все это со своей супругой проходил. Очень похоже.
Я посмотрела на свой правый кулак. Пальцы сжимали шариковую ручку с такой силой, что костяшки побелели. Медленно выдохнула, уронила ручку себе на колени и заговорила. Негромко и четко, выделяя каждое слово:
— Я. Не. Беременна. У меня. Не было. Романа. С соседом. Андрей. Был. У меня. Дома. Один. Раз. — Выдержала короткую паузу и рявкнула: — Нервы мои вам не нравятся? А какие у вас были бы, если бы это вы нашли соседа мертвого, а потом, из-за того что одной заразе безмозглой сенсации нужны, этого покойника все начали к вам в постель подсовывать? А потом еще всякие его братья неизвестно откуда появляются, и всем им Андрей про меня что-то рассказывал! Да я кусаться скоро начну! И это самая здоровая агрессия!
— Минуточку. — На Ярцева мое выступление, судя по всему, особого впечатления не произвело. Он повернулся к Денису и заинтересованно уточнил: — Брат вам про Полину рассказывал? Раньше вы об этом не упоминали.
— Да как-то к слову не пришлось, — немного смутился тот. — И потом, Андрей не то чтобы рассказывал, а так, без подробностей. Говорил, что соседка ему понравилась, что симпатичная, но особо ничего не расписывал. Он вообще про своих женщин не болтал, не было такой привычки.
— То есть реальных оснований считать, что между вашим братом и гражданкой Сторожевой была связь, у вас нет?
— Какой Сторожевой? — непонимающе захлопал глазами Денис.
Я не выдержала:
— Не тупи, пожалуйста! Сторожева — это я! Полина Григорьевна, если полностью!
— Так что вы можете сказать по поводу э-э-э… взаимоотношений вашего брата и Полины Григорьевны? — мягко скорректировал свой вопрос Ярцев.
— Ну как… — Скулы Дениса порозовели. — Андрей хорошо о ней отзывался. Сам он женщинам всегда нравился, это без проблем. А тут соседка… удобно. Вот я и подумал… Прости, Полина, я был не прав.
— Бог простит, — буркнула я. Вот как у людей мозги устроены, в самом деле? Почему мне такие глупости никогда в голову не приходят?
— Хорошо. — Ярцев посмотрел на меня, на Дениса, снова на меня. — Оставим это и вернемся к якобы брату. Мне все-таки непонятно — пришел к вам человек, сказал, что брат соседа, и вы сразу поверили, в дом его впустили? Даже документы не проверили? Вы ведь благоразумная девушка, сегодня вон какую бдительность проявили.
— Владимир Андреевич! — Я снова начала закипать. — Я благоразумная девушка, но я давно живу одна и понимаю, что вполне достаточно разумной осмотрительности, параноиком быть совсем необязательно. У меня нет привычки проверять паспорт у каждого человека, который появляется на моем пороге. Но если бы я не была уверена, что Максим из полиции, то, скорее всего, я бы ему просто не открыла, попросила бы прийти завтра утром. И естественно, я не впустила бы его, если бы он, как Денис сегодня, двинулся на меня, размахивая молотком.
— Я не размахивал, — насупился Денис. — Я его просто в руке держал.
— Непринципиально, — отмахнулась я. — Так что сегодня никакой бдительности я не проявила, я просто испугалась. А Максим вчера… его я не боялась. Неловко было, из-за обморока этого дурацкого, но не страшно.
— Вот, значит, как! — окончательно разобиделся Денис. — От меня шарахнулась, как черт от ладана, а с каким-то мутным жуликом ничего, не страшно!
— Но я же не знала, что он жулик. Он сказал, что брат Андрея, и он похож.
— А я что? Я тоже брат. — Денис стукнул себя кулаком в грудь. — Или, скажешь, не похож?
— Между прочим! Он больше похож и он тоже рыжий!
Денис повернулся к Ярцеву и развел руками:
— Ну? Вот пойми этих девчонок! Что они все на рыжих так западают? Нет, правда, почему рыжим такое счастье?
— Положим, — Ярцев деликатно кашлянул, — учитывая ситуацию, о каком-то счастье я бы не рискнул говорить.
Денис, который явно собирался продолжать обличительную речь, поперхнулся и закусил губу. Андрей лежит в морге, и рассуждать о каком-то особом, только для рыжих, счастье действительно по меньшей мере неуместно. А Ярцев снова обратился ко мне:
— О чем все-таки вы с ним разговаривали? Поконкретнее можно?
— Вспомнить надо. Ну, он зашел, я упала в обморок, он отнес меня в спальню, это все без разговоров было. Потом я пришла в себя и сразу спросила, кто он такой. И он сказал, что брат Андрея, Максим. После этого мне совсем неудобно стало…
— Он пришел, он напугал, а ей неудобно.
Денис пробормотал это себе под нос, но я ответила:
— Вот именно, человек пришел ко мне, у человека горе, брат погиб, а я в обморок, словно от нежити какой. Нехорошо. В общем, поговорили. Он немного рассказал о себе, о семье…
— И что, интересно, он мог рассказать о нашей, — Денис многозначительно выделил слово «нашей», — семье?
Я уставилась на Ярцева. Дескать, не желает ли он призвать к порядку одного нервного товарища, который все время лезет с комментариями. Ярцев моих надежд не оправдал, на Дениса даже не покосился, а только кивнул мне, поощрительно:
— С самыми мелкими подробностями. С наимельчайшими.
— Хорошо. Значит, дело было так. Он пришел вчера вечером. Точно время не помню, но около девяти. — Раз уж собралась делать пометки, я вывела крупно «21» и поставила рядом знак вопроса. — Наверное, я бы его не впустила: сами понимаете, денек тот еще был, я на нервах, да еще лампочка на площадке не горит… Но вы же, — я кивнула в сторону Ярцева, — предупредили, что кто-нибудь может прийти, если вопросы появятся. А он сказал, что по поводу смерти Андрея. Вот я и открыла.
— Он представился? Показал удостоверение? — не поднимая головы, уточнил Ярцев.
— Ну, как представился. Сказал, что его зовут Максим. Со знакомством у нас немного неловко вышло.
— Полина! С наимельчайшими подробностями! Открыли вы ему дверь — и что дальше?
— Дальше я упала в обморок.
Я чувствовала, что краснею. А что делать? Я вообще девушка в целом правдивая, а уж вводить в заблуждение правоохранительные органы тем более не приучена. Но как неприятно признаваться в собственной… не знаю, бестолковость здесь не очень подходит… в слабых нервах?
Ярцев поднял голову и с недоумением уставился на меня. А Денис просто спросил:
— Зачем?
Очень правильный вопрос и, главное, логичный. Действительно, зачем девушки в обморок падают? Не иначе удовольствие от этого получают.
— Затем, что я и так за этот день впечатлений получила больше чем достаточно! — сердито огрызнулась я. — Андрея нашла, с полицией, вы уж извините, Владимир Андреевич, от души пообщалась… когда ко мне еще и покойник заявился, это было последней каплей!
— Полина, вам нужно у…
Ярцев осекся и не договорил. Его счастье. Знаете самый простой способ довести меня до бешенства за три секунды? Это, когда я нервничаю, сказать мне «успокойся». Одно слово — и, вместо слегка нервничающей, но вполне вменяемой барышни, вы получаете разъяренную фурию.
— Я просто хочу сказать, что вам не стоит не…
Та-а-ак… Можете не сомневаться, «не нервничай» приводит к тому же результату: крики, вопли, летающая посуда и предметы мебели, а финальный аккорд — вышвыривание бестактных гостей за дверь.
— Полинка, ты просто скажи толком. — Денис, в отличие от опытного полицейского, сумел найти правильные слова. — А то у меня получается, что к тебе вечером сам Андрей явился. Знаешь, — его широкие плечи выразительно дрогнули, — от такого, пожалуй, я сам в обморок бы грохнулся.
— А я о чем, — проворчала я, остывая. — Я же говорю, устала, издергалась, на площадке темно, а в коридоре я свет не включала, думала, так через глазок лучше видно будет. А он… понимаете, я же толком только силуэт видела и волосы рыжие. А фигуры у них похожи.
— Мужчина, фигурой и цветом волос похожий на покойного Селезнева, чтобы попасть в квартиру, сообщил вам, что пришел по делу, касающемуся его покойного брата. — Ярцев говорил и одновременно заполнял страницу блокнота мелкими, почти нечитаемыми значками.
— Нет, он сказал, что пришел по поводу погибшего соседа, — поправила я. — А уже потом, когда я дверь открыла и увидела его…
— Ага, тут вы и приняли его за покойного соседа, — удовлетворенно закончил за меня Ярцев. — Разобрались наконец.
— Я бы тоже, при таких делах, в обморок упал, — повторил Денис, и я, кажется впервые, посмотрела на него с искренней симпатией.
— Ну а потом? — поторопил меня Ярцев. — Не лежите же вы в обмороке до сих пор.
— Не лежу. — Я неодобрительно поджала губы. — Я пришла в себя и поняла, что это не Андрей. Просто похож…
— Сильно похож? — заинтересованно спросил Денис.
Я пожала плечами:
— Как сказать? Если не присматриваться, то да, сильно. А если присмотреться, то сразу видно, что не он.
Ярцев поскреб плохо выбритый подбородок.
— Вы, Полина, завтра зайдите, пожалуйста, к нам. Попробуем фоторобот составить. Думаю, на основе фотографии покойного Селезнева это будет быстро. Часа в три, сможете?
— Хорошо. Только я не знаю, куда?
— Я знаю, — встрепенулся Денис. — Я провожу. Ты не против, Полина?
Я снова пожала плечами:
— Если тебе не сложно…
— Вот и хорошо. — Ярцев вырвал из блокнота листок, быстро черкнул на нем пару строк и протянул мне: — Дежурному на входе покажете, и вас проводят. Рассказывайте, что потом было?
— Да ничего, собственно, интересного не было. Я пришла в себя, проморгалась, поняла, что это другой человек… не выгонять же его было, раз пришел. Тем более он сразу сказал, что брат Андрея, неудобно. Да и чувствовала я себя, после этого обморока дурацкого, неловко. Ну, посидели мы с ним, поговорили… Он тоже все нашими взаимоотношениями с Андреем интересовался, говорил, что тот много ему обо мне рассказывал. Не знаю, если он не брат… с чего он взял? Откуда вообще про меня узнал?
— Из газеты, — предположил Ярцев.
— Из какой газеты? — не понял Денис. — Что, про смерть Андрея в газетах писали? И при чем здесь Полина?
— Не во всех газетах, а в одной, «Расскажем все!». Одна особо шустрая журналистка подсуетилась. И на место преступления успела приехать, и статейку тиснула, и про меня в этой статье всякой ерунды насочиняла. Что у нас с Андреем роман был, что мы чуть ли не жили вместе… Представляешь, что с моими родителями было, когда они все это прочитали. Мама вообще решила, что я от него ребенка жду.
Лицо Дениса неожиданно превратилось в застывшую маску.
— А на самом деле как?
— В смысле? Не беременна ли я на самом деле?
Вот честное слово, сейчас стукну! Достали!
— Ну-у… — Он с опаской посмотрел на меня. Почувствовал, что еще пара слов — и средние, а то и тяжкие телесные ему обеспечены.
Спас его Ярцев. Можно сказать, вызвал огонь на себя.
— Вообще-то это бы многое объясняло. У вас, Полиночка, перепады настроения постоянно, обмороки опять же, и агрессия нездоровая… Вот и сейчас: уже и слезы на глазах, и ручку вы как-то нехорошо держите… У меня двое детей, так что я все это со своей супругой проходил. Очень похоже.
Я посмотрела на свой правый кулак. Пальцы сжимали шариковую ручку с такой силой, что костяшки побелели. Медленно выдохнула, уронила ручку себе на колени и заговорила. Негромко и четко, выделяя каждое слово:
— Я. Не. Беременна. У меня. Не было. Романа. С соседом. Андрей. Был. У меня. Дома. Один. Раз. — Выдержала короткую паузу и рявкнула: — Нервы мои вам не нравятся? А какие у вас были бы, если бы это вы нашли соседа мертвого, а потом, из-за того что одной заразе безмозглой сенсации нужны, этого покойника все начали к вам в постель подсовывать? А потом еще всякие его братья неизвестно откуда появляются, и всем им Андрей про меня что-то рассказывал! Да я кусаться скоро начну! И это самая здоровая агрессия!
— Минуточку. — На Ярцева мое выступление, судя по всему, особого впечатления не произвело. Он повернулся к Денису и заинтересованно уточнил: — Брат вам про Полину рассказывал? Раньше вы об этом не упоминали.
— Да как-то к слову не пришлось, — немного смутился тот. — И потом, Андрей не то чтобы рассказывал, а так, без подробностей. Говорил, что соседка ему понравилась, что симпатичная, но особо ничего не расписывал. Он вообще про своих женщин не болтал, не было такой привычки.
— То есть реальных оснований считать, что между вашим братом и гражданкой Сторожевой была связь, у вас нет?
— Какой Сторожевой? — непонимающе захлопал глазами Денис.
Я не выдержала:
— Не тупи, пожалуйста! Сторожева — это я! Полина Григорьевна, если полностью!
— Так что вы можете сказать по поводу э-э-э… взаимоотношений вашего брата и Полины Григорьевны? — мягко скорректировал свой вопрос Ярцев.
— Ну как… — Скулы Дениса порозовели. — Андрей хорошо о ней отзывался. Сам он женщинам всегда нравился, это без проблем. А тут соседка… удобно. Вот я и подумал… Прости, Полина, я был не прав.
— Бог простит, — буркнула я. Вот как у людей мозги устроены, в самом деле? Почему мне такие глупости никогда в голову не приходят?
— Хорошо. — Ярцев посмотрел на меня, на Дениса, снова на меня. — Оставим это и вернемся к якобы брату. Мне все-таки непонятно — пришел к вам человек, сказал, что брат соседа, и вы сразу поверили, в дом его впустили? Даже документы не проверили? Вы ведь благоразумная девушка, сегодня вон какую бдительность проявили.
— Владимир Андреевич! — Я снова начала закипать. — Я благоразумная девушка, но я давно живу одна и понимаю, что вполне достаточно разумной осмотрительности, параноиком быть совсем необязательно. У меня нет привычки проверять паспорт у каждого человека, который появляется на моем пороге. Но если бы я не была уверена, что Максим из полиции, то, скорее всего, я бы ему просто не открыла, попросила бы прийти завтра утром. И естественно, я не впустила бы его, если бы он, как Денис сегодня, двинулся на меня, размахивая молотком.
— Я не размахивал, — насупился Денис. — Я его просто в руке держал.
— Непринципиально, — отмахнулась я. — Так что сегодня никакой бдительности я не проявила, я просто испугалась. А Максим вчера… его я не боялась. Неловко было, из-за обморока этого дурацкого, но не страшно.
— Вот, значит, как! — окончательно разобиделся Денис. — От меня шарахнулась, как черт от ладана, а с каким-то мутным жуликом ничего, не страшно!
— Но я же не знала, что он жулик. Он сказал, что брат Андрея, и он похож.
— А я что? Я тоже брат. — Денис стукнул себя кулаком в грудь. — Или, скажешь, не похож?
— Между прочим! Он больше похож и он тоже рыжий!
Денис повернулся к Ярцеву и развел руками:
— Ну? Вот пойми этих девчонок! Что они все на рыжих так западают? Нет, правда, почему рыжим такое счастье?
— Положим, — Ярцев деликатно кашлянул, — учитывая ситуацию, о каком-то счастье я бы не рискнул говорить.
Денис, который явно собирался продолжать обличительную речь, поперхнулся и закусил губу. Андрей лежит в морге, и рассуждать о каком-то особом, только для рыжих, счастье действительно по меньшей мере неуместно. А Ярцев снова обратился ко мне:
— О чем все-таки вы с ним разговаривали? Поконкретнее можно?
— Вспомнить надо. Ну, он зашел, я упала в обморок, он отнес меня в спальню, это все без разговоров было. Потом я пришла в себя и сразу спросила, кто он такой. И он сказал, что брат Андрея, Максим. После этого мне совсем неудобно стало…
— Он пришел, он напугал, а ей неудобно.
Денис пробормотал это себе под нос, но я ответила:
— Вот именно, человек пришел ко мне, у человека горе, брат погиб, а я в обморок, словно от нежити какой. Нехорошо. В общем, поговорили. Он немного рассказал о себе, о семье…
— И что, интересно, он мог рассказать о нашей, — Денис многозначительно выделил слово «нашей», — семье?
Я уставилась на Ярцева. Дескать, не желает ли он призвать к порядку одного нервного товарища, который все время лезет с комментариями. Ярцев моих надежд не оправдал, на Дениса даже не покосился, а только кивнул мне, поощрительно: