Командир замолчал. Наемники смотрели по сторонам – кто куда. Настроение у всех было тяжелое.
– Все, – зачем-то сказал Пастор, хотя это и так все поняли.
Гюрза резко встала с места.
– Я – спать.
Бойцы начали располагаться на ночлег.
Дмитрий тоже лег на пол, хотя спать в этом помещении у него не было никакого желания. Несмотря на пережитое, глаза вскоре стали сами собой закрываться. Перед тем как провалиться в сон, ему привиделась стоящая в углу одинокая фигура, облаченная в старую полицейскую форму.
Глава 11
Зомби
Утро для Зорина началось отвратительно. Неизвестно, как другие члены группы, но он был явно непривычен к той сивухе, которую в достаточно большом для себя количестве принял накануне. Настроение было отвратительное, состояние – ужасное, думы – мрачные. Дмитрий в очередной раз поклялся больше ни капли спиртного в рот не брать. Тут же возникла мысль – а не слишком ли часто он себе клянется в этом? Похоже, у него проблемы.
Если остальных наемников что-то и мучило, то это никак не было заметно со стороны. Все молча собирались, сосредоточившись на текущих делах. Снежная буря снаружи утихла, и даже прорезалось сквозь тучи осеннее солнце. Выпавший за предыдущие сутки снег таял, превращая дорогу в уже привычное месиво.
Пастор развернул на столе карту и подозвал к себе Зорина.
– Значит, сорок кэмэ осталось? – уточнил он.
Тот кивнул.
– Ага, – сказал командир. – По такой дороге путь займет примерно часов десять-двенадцать. И это если нам ничего не помешает. Ты не в курсе, что нас по пути ждет? Ну, там зоны заражения, разрушения, мутанты, группировки?
Дмитрий покачал головой.
– Ты сегодня вообще разговаривать не собираешься? – прищурился Пастор. – Обиделся, что ли? Или плохо так? Может, похмелишься? У меня чуток осталось.
– Нет, – выдавил из себя Зорин. От мысли об алкоголе стало совсем нехорошо.
– Ну, ладно, – согласился командир и вернулся к изучению карты. – Первым этапом дойдем до Томска. А дальше как?
Дмитрий задумался, хотя это и далось ему с трудом.
– В любом случае необходимо будет пересекать реку. С этой стороны.
Пастор внимательно посмотрел на Диму.
– В смысле – с этой? А можно было с другой?
– Можно.
– А почему я об этом только сейчас узнаю?
В его голосе зазвенели металлические нотки. Зорин напрягся, почувствовав, что командир разозлился.
– Во-первых, – начал он, понимая, что оправдывается, – меня о других путях никто не спрашивал. Во-вторых, я той дороги не знаю. В-третьих, сам посмотри.
Он ткнул пальцем в карту.
– Вот она, та дорога. Здесь крюк получается, раза в два длиннее. И что там, никто не знает. Мы по короткой дороге уже всю технику растеряли, а там бы что было?
Пастор стоял, глядя на схему и постукивая пальцем по столу.
– Ладно, убедил, – сказал он наконец. – Но в следующий раз я должен знать обо всех вариантах.
Дмитрий выдохнул. «Сам должен был знать, раз такой крутой», – подумал он, но вслух, естественно, этого произносить не стал.
– Что по поводу переправы?
Дима почесал подбородок.
– Думаю, надо будет разбираться на месте. Есть два моста. Вот первый, но он контролируется томской полицией и перекрыт колючей проволокой. Операция, я так понимаю, тайная? Столкновения нам не нужны?
Командир, помедлив, кивнул.
– А здесь новый мост, – продолжал Зорин, – но он разрушен.
– Давно? – спросил Пастор.
Дмитрий замялся.
– Нет, недавно, Это я его разрушил, когда с реактора драпали. Монками.
– Ничесе, – командир шутливо потрепал Диму по плечу. – Да ты у нас опасный тип. Взрывник-подрывник. Разлом широкий?
Перед глазами Зорина вновь встала картина – искалеченное тело огромного медведя падает в реку.
– Метров двадцать – тридцать примерно.
– Ага, уже хорошо. Не так критично. Переберемся. Значит, быть по-сему. Пойдем через… как ты его назвал?
– Новый мост.
– Ну, нехай будет новый. Все собрались? Выдвигаемся!
Несмотря на тепло и безопасность полицейского поста и промозглый холод снаружи, покидать это место было легко. По крайней мере Дмитрию не хотелось здесь оставаться ни одной лишней секунды. Он остановил взгляд на ржавом остове «Нивы», стоящем неподалеку. Вот он, яркий показатель непредсказуемости человеческой жизни. Человек просто ехал. Он убегал от чего-то, у него была цель, планы. Этому человеку казалось, что он все продумал, все учел. Набрал в дорогу все необходимое, выбрал не самую худшую для подобного путешествия тачку. И тут – нате. Его подвело решение помочь ближнему. Так же обстоит дело и с ними самими. Дмитрий оглядел медленно бредущую группу. Ничто не гарантирует их относительную безопасность даже на минуту вперед. Даже на мгновение. В нынешних условиях и мгновение – это целая жизнь. Как у бабочки. Тогда имеет ли все это смысл? Все равно все там будем? От пораженческих мыслей его отвлек окрик Пастора.
– Ну, ты идешь? Чего застыл?
Дмитрий отвернулся от этого надгробного камня человеческим надеждам. Надо двигаться. Только это придает хоть какой-то смысл существованию любого человека. А иначе можно сразу завернуться в белую простыню, замереть и ждать смерти. К тому же сам он теперь нес ответственность за появление на свет еще одной жизни. Значит, надо идти, пока идется. Дима поправил ружье на плече и зашагал вслед за удаляющимися товарищами.
Они прошли мимо дорожного указателя «Медведково». Зорину показалось, что все специально старались не смотреть на полустертую надпись. Возможно, где-то там до сих пор бродил тот неизвестный полицейский, волею судьбы превращенный в чудовище. Дмитрий только сейчас сообразил, что автор дневника так и не назвал своего имени. Да и было ли это так важно? Сколько таких же, как их анонимный рассказчик, канули в неизвестность, рассеяв в мировом эфире все свои помыслы, мечты и стремления.
Размышления Зорина опять потекли по депрессивному руслу. Как же ничтожна человеческая жизнь! (Дмитрий с раздражением выдернул ногу из глинообразной жижи.) Пока индивидуум дышит, шевелится, он считает, что вселенная крутится вокруг него, и все его действия вносят значительные изменения в ход мировых событий, практически направляют движение звезд и планет. А потом в судьбе этого гордо шагающего по жизни человека случается что-то, что мгновенно рушит все планы и стремления того, кто сам себя объявил венцом творения. (Зорин с чавкающим звуком высвободил другую ногу.) И вот всемирно известных профессоров убивает в подворотне тупой бандюган с тремя классами еле полученного образования, спортивных чемпионов останавливает какая-нибудь безмозглая бактерия, вызвавшая пневмонию, а обычного человека, считающего, что продумал все на десять лет вперед, съедают на всеми забытом полицейском посту в глуши между двумя областями. Что там говорится о том, как насмешить бога? «Был человеком – подавился хеком», – говаривал герой одного из любимых Дмитрием еще советских фильмов. Вот именно. Возможно, что и его самого где-то впереди ожидала не вражеская пуля, пойманная во время совершения какого-либо подвига, а ржавая железяка со столбняком на обломанном конце.
Ноги Зорина разъехались в дорожной грязи, и он всем телом рухнул в огромную лужу, вызвав тем самым смех у остальных членов группы. Дезориентированный Дмитрий барахтался в скользкой жиже, пока подошедшая Оксана не протянула ему руку и не помогла выбраться на относительно твердую поверхность. Вот еще одно доказательство существования бога, подумал Зорин, сидя на земле и протирая стекла противогаза. Только опустил руки, начал думать о чем попало – тут же получил плюху от всевышнего. Дима мысленно отсалютовал небесам. Все, Господь, я понял! Встаем и двигаемся дальше! Больше не буду!
– Ты в порядке? – спросил все еще хихикающий Пастор.
– Нормально.
Зорин проигнорировал протянутую руку, поднялся и зашагал дальше. Блин, какие все-таки глупости иногда в голову лезут. Диву даешься.
Отмахав по грязи еще двадцать километров, они увидели дорожный знак, гласящий, что группа подошла к деревне Черная Речка.
– Почти пришли, – сказал Дмитрий.
– Что это? – внезапно спросил командир, подняв палец.
Наемники стали вслушиваться в завывания осеннего ветра. Через минуту Зорин уловил звук, который он не мог сразу определить, но который плотно ассоциировался у него с толпой. Вокзал? Рынок? Бойцы приготовили оружие к бою и медленно двинулись вперед. Но к тому, что открылось им за поворотом, они не были готовы.
– Что это? – озвучил Князь возникший у всех вопрос.
По дороге и вокруг нее, перекрывая полностью проход, бродили люди. Именно бродили, потому что по-другому это хаотичное медленное передвижение назвать было нельзя. Они еле-еле переставляли ноги, безвольно висящие руки нелепо болтались. Большинство шло в одном направлении. Иногда они по чистой случайности сталкивались плечами, поворачивали и двигались дальше. И так раз за разом. Все это создавало впечатление, что смотришь на реку из текущего песка. У Дмитрия от этого зрелища даже закружилась голова, и он был вынужден на секунду отвернуться.
Неприятно поражало и выражение лиц этих несчастных. Пустые глаза смотрели в никуда. Отвисшие влажные губы находились в постоянном движении, словно что-то пережевывая. Дряблая серая кожа тоже обвисла. Одинаковые, как однояйцевые близнецы, они напоминали Зорину что-то из детства. Кого-то, увиденного на экране почти забытого уже телевизора. Прежде, чем у него в голове сформировался четкий образ, Пастор внезапно озвучил рвущуюся наружу мысль.
– Зомби!
Более молодые члены группы непонимающе посмотрели на командира.
– Живые мертвецы, – пояснил он, но, судя по выражению их лиц, понятнее им от этого не стало.
– А что, такие бывают? – спросила Гюрза.
Пастор махнул рукой.
– Сейчас все бывает.
Дмитрий мысленно хлопнул себя по лбу. Точно! В далеком детстве, когда небо было голубым, деревья – зелеными, а снег – белым, маленький Дима невзначай увлекся фильмами ужасов. А конкретно – фильмами про зомби. Нетленные творения Сэма Рейми и Джорджа Ромеро на долгий промежуток времени определили его жизнь. Боже, сколько же времени он провел, наблюдая, как оборванные, еле плетущиеся, а иногда и стремительно несущиеся вперед, но всегда худые, изможденные, и порой без каких-либо конечностей, живые мертвецы преследовали визжащих от ужаса людей и выгрызали им мозги. Взахлеб смотрел эти фильмы днем, чтоб потом полночи дрожать от страха под одеялом, боясь спустить ноги с кровати, в любую секунду ожидая, что холодная рука схватит его за ногу негнущимися пальцами.
И вот сейчас Зорин видел любимых монстров своего детства вживую. Сходство с киношными чудовищами было абсолютным. Та же неровная походка, то же выражение лиц, та же изможденность и землистый цвет кожи. Некоторые из зомбарей бродили полностью голыми. Похоже, за прошедшее время их одежда полностью истлела. Остальные щеголяли рваными лоскутками на различных частях тела, и лишь единицы, видимо, попавшие в эту дружную компанию совсем недавно, могли похвастаться полным комплектом верхней одежды. Единственное различие между экранными зомби и теми, которых Дмитрий видел сейчас перед собой, было в том, что в телевизоре мертвецы постоянно издавали зловещие стоны, здесь же это броуновское движение тощих тел происходило в полной тишине, нарушаемой только шарканьем ног, да шумом ветра.
– Блин, этого же быть не может. По всем законам биологии – не может.
Зорин чуть не выпрыгнул из-за укрытия от неожиданности. Пастор, как всегда, бесшумно подобрался сзади. И это в такой-то момент!
– Все, – зачем-то сказал Пастор, хотя это и так все поняли.
Гюрза резко встала с места.
– Я – спать.
Бойцы начали располагаться на ночлег.
Дмитрий тоже лег на пол, хотя спать в этом помещении у него не было никакого желания. Несмотря на пережитое, глаза вскоре стали сами собой закрываться. Перед тем как провалиться в сон, ему привиделась стоящая в углу одинокая фигура, облаченная в старую полицейскую форму.
Глава 11
Зомби
Утро для Зорина началось отвратительно. Неизвестно, как другие члены группы, но он был явно непривычен к той сивухе, которую в достаточно большом для себя количестве принял накануне. Настроение было отвратительное, состояние – ужасное, думы – мрачные. Дмитрий в очередной раз поклялся больше ни капли спиртного в рот не брать. Тут же возникла мысль – а не слишком ли часто он себе клянется в этом? Похоже, у него проблемы.
Если остальных наемников что-то и мучило, то это никак не было заметно со стороны. Все молча собирались, сосредоточившись на текущих делах. Снежная буря снаружи утихла, и даже прорезалось сквозь тучи осеннее солнце. Выпавший за предыдущие сутки снег таял, превращая дорогу в уже привычное месиво.
Пастор развернул на столе карту и подозвал к себе Зорина.
– Значит, сорок кэмэ осталось? – уточнил он.
Тот кивнул.
– Ага, – сказал командир. – По такой дороге путь займет примерно часов десять-двенадцать. И это если нам ничего не помешает. Ты не в курсе, что нас по пути ждет? Ну, там зоны заражения, разрушения, мутанты, группировки?
Дмитрий покачал головой.
– Ты сегодня вообще разговаривать не собираешься? – прищурился Пастор. – Обиделся, что ли? Или плохо так? Может, похмелишься? У меня чуток осталось.
– Нет, – выдавил из себя Зорин. От мысли об алкоголе стало совсем нехорошо.
– Ну, ладно, – согласился командир и вернулся к изучению карты. – Первым этапом дойдем до Томска. А дальше как?
Дмитрий задумался, хотя это и далось ему с трудом.
– В любом случае необходимо будет пересекать реку. С этой стороны.
Пастор внимательно посмотрел на Диму.
– В смысле – с этой? А можно было с другой?
– Можно.
– А почему я об этом только сейчас узнаю?
В его голосе зазвенели металлические нотки. Зорин напрягся, почувствовав, что командир разозлился.
– Во-первых, – начал он, понимая, что оправдывается, – меня о других путях никто не спрашивал. Во-вторых, я той дороги не знаю. В-третьих, сам посмотри.
Он ткнул пальцем в карту.
– Вот она, та дорога. Здесь крюк получается, раза в два длиннее. И что там, никто не знает. Мы по короткой дороге уже всю технику растеряли, а там бы что было?
Пастор стоял, глядя на схему и постукивая пальцем по столу.
– Ладно, убедил, – сказал он наконец. – Но в следующий раз я должен знать обо всех вариантах.
Дмитрий выдохнул. «Сам должен был знать, раз такой крутой», – подумал он, но вслух, естественно, этого произносить не стал.
– Что по поводу переправы?
Дима почесал подбородок.
– Думаю, надо будет разбираться на месте. Есть два моста. Вот первый, но он контролируется томской полицией и перекрыт колючей проволокой. Операция, я так понимаю, тайная? Столкновения нам не нужны?
Командир, помедлив, кивнул.
– А здесь новый мост, – продолжал Зорин, – но он разрушен.
– Давно? – спросил Пастор.
Дмитрий замялся.
– Нет, недавно, Это я его разрушил, когда с реактора драпали. Монками.
– Ничесе, – командир шутливо потрепал Диму по плечу. – Да ты у нас опасный тип. Взрывник-подрывник. Разлом широкий?
Перед глазами Зорина вновь встала картина – искалеченное тело огромного медведя падает в реку.
– Метров двадцать – тридцать примерно.
– Ага, уже хорошо. Не так критично. Переберемся. Значит, быть по-сему. Пойдем через… как ты его назвал?
– Новый мост.
– Ну, нехай будет новый. Все собрались? Выдвигаемся!
Несмотря на тепло и безопасность полицейского поста и промозглый холод снаружи, покидать это место было легко. По крайней мере Дмитрию не хотелось здесь оставаться ни одной лишней секунды. Он остановил взгляд на ржавом остове «Нивы», стоящем неподалеку. Вот он, яркий показатель непредсказуемости человеческой жизни. Человек просто ехал. Он убегал от чего-то, у него была цель, планы. Этому человеку казалось, что он все продумал, все учел. Набрал в дорогу все необходимое, выбрал не самую худшую для подобного путешествия тачку. И тут – нате. Его подвело решение помочь ближнему. Так же обстоит дело и с ними самими. Дмитрий оглядел медленно бредущую группу. Ничто не гарантирует их относительную безопасность даже на минуту вперед. Даже на мгновение. В нынешних условиях и мгновение – это целая жизнь. Как у бабочки. Тогда имеет ли все это смысл? Все равно все там будем? От пораженческих мыслей его отвлек окрик Пастора.
– Ну, ты идешь? Чего застыл?
Дмитрий отвернулся от этого надгробного камня человеческим надеждам. Надо двигаться. Только это придает хоть какой-то смысл существованию любого человека. А иначе можно сразу завернуться в белую простыню, замереть и ждать смерти. К тому же сам он теперь нес ответственность за появление на свет еще одной жизни. Значит, надо идти, пока идется. Дима поправил ружье на плече и зашагал вслед за удаляющимися товарищами.
Они прошли мимо дорожного указателя «Медведково». Зорину показалось, что все специально старались не смотреть на полустертую надпись. Возможно, где-то там до сих пор бродил тот неизвестный полицейский, волею судьбы превращенный в чудовище. Дмитрий только сейчас сообразил, что автор дневника так и не назвал своего имени. Да и было ли это так важно? Сколько таких же, как их анонимный рассказчик, канули в неизвестность, рассеяв в мировом эфире все свои помыслы, мечты и стремления.
Размышления Зорина опять потекли по депрессивному руслу. Как же ничтожна человеческая жизнь! (Дмитрий с раздражением выдернул ногу из глинообразной жижи.) Пока индивидуум дышит, шевелится, он считает, что вселенная крутится вокруг него, и все его действия вносят значительные изменения в ход мировых событий, практически направляют движение звезд и планет. А потом в судьбе этого гордо шагающего по жизни человека случается что-то, что мгновенно рушит все планы и стремления того, кто сам себя объявил венцом творения. (Зорин с чавкающим звуком высвободил другую ногу.) И вот всемирно известных профессоров убивает в подворотне тупой бандюган с тремя классами еле полученного образования, спортивных чемпионов останавливает какая-нибудь безмозглая бактерия, вызвавшая пневмонию, а обычного человека, считающего, что продумал все на десять лет вперед, съедают на всеми забытом полицейском посту в глуши между двумя областями. Что там говорится о том, как насмешить бога? «Был человеком – подавился хеком», – говаривал герой одного из любимых Дмитрием еще советских фильмов. Вот именно. Возможно, что и его самого где-то впереди ожидала не вражеская пуля, пойманная во время совершения какого-либо подвига, а ржавая железяка со столбняком на обломанном конце.
Ноги Зорина разъехались в дорожной грязи, и он всем телом рухнул в огромную лужу, вызвав тем самым смех у остальных членов группы. Дезориентированный Дмитрий барахтался в скользкой жиже, пока подошедшая Оксана не протянула ему руку и не помогла выбраться на относительно твердую поверхность. Вот еще одно доказательство существования бога, подумал Зорин, сидя на земле и протирая стекла противогаза. Только опустил руки, начал думать о чем попало – тут же получил плюху от всевышнего. Дима мысленно отсалютовал небесам. Все, Господь, я понял! Встаем и двигаемся дальше! Больше не буду!
– Ты в порядке? – спросил все еще хихикающий Пастор.
– Нормально.
Зорин проигнорировал протянутую руку, поднялся и зашагал дальше. Блин, какие все-таки глупости иногда в голову лезут. Диву даешься.
Отмахав по грязи еще двадцать километров, они увидели дорожный знак, гласящий, что группа подошла к деревне Черная Речка.
– Почти пришли, – сказал Дмитрий.
– Что это? – внезапно спросил командир, подняв палец.
Наемники стали вслушиваться в завывания осеннего ветра. Через минуту Зорин уловил звук, который он не мог сразу определить, но который плотно ассоциировался у него с толпой. Вокзал? Рынок? Бойцы приготовили оружие к бою и медленно двинулись вперед. Но к тому, что открылось им за поворотом, они не были готовы.
– Что это? – озвучил Князь возникший у всех вопрос.
По дороге и вокруг нее, перекрывая полностью проход, бродили люди. Именно бродили, потому что по-другому это хаотичное медленное передвижение назвать было нельзя. Они еле-еле переставляли ноги, безвольно висящие руки нелепо болтались. Большинство шло в одном направлении. Иногда они по чистой случайности сталкивались плечами, поворачивали и двигались дальше. И так раз за разом. Все это создавало впечатление, что смотришь на реку из текущего песка. У Дмитрия от этого зрелища даже закружилась голова, и он был вынужден на секунду отвернуться.
Неприятно поражало и выражение лиц этих несчастных. Пустые глаза смотрели в никуда. Отвисшие влажные губы находились в постоянном движении, словно что-то пережевывая. Дряблая серая кожа тоже обвисла. Одинаковые, как однояйцевые близнецы, они напоминали Зорину что-то из детства. Кого-то, увиденного на экране почти забытого уже телевизора. Прежде, чем у него в голове сформировался четкий образ, Пастор внезапно озвучил рвущуюся наружу мысль.
– Зомби!
Более молодые члены группы непонимающе посмотрели на командира.
– Живые мертвецы, – пояснил он, но, судя по выражению их лиц, понятнее им от этого не стало.
– А что, такие бывают? – спросила Гюрза.
Пастор махнул рукой.
– Сейчас все бывает.
Дмитрий мысленно хлопнул себя по лбу. Точно! В далеком детстве, когда небо было голубым, деревья – зелеными, а снег – белым, маленький Дима невзначай увлекся фильмами ужасов. А конкретно – фильмами про зомби. Нетленные творения Сэма Рейми и Джорджа Ромеро на долгий промежуток времени определили его жизнь. Боже, сколько же времени он провел, наблюдая, как оборванные, еле плетущиеся, а иногда и стремительно несущиеся вперед, но всегда худые, изможденные, и порой без каких-либо конечностей, живые мертвецы преследовали визжащих от ужаса людей и выгрызали им мозги. Взахлеб смотрел эти фильмы днем, чтоб потом полночи дрожать от страха под одеялом, боясь спустить ноги с кровати, в любую секунду ожидая, что холодная рука схватит его за ногу негнущимися пальцами.
И вот сейчас Зорин видел любимых монстров своего детства вживую. Сходство с киношными чудовищами было абсолютным. Та же неровная походка, то же выражение лиц, та же изможденность и землистый цвет кожи. Некоторые из зомбарей бродили полностью голыми. Похоже, за прошедшее время их одежда полностью истлела. Остальные щеголяли рваными лоскутками на различных частях тела, и лишь единицы, видимо, попавшие в эту дружную компанию совсем недавно, могли похвастаться полным комплектом верхней одежды. Единственное различие между экранными зомби и теми, которых Дмитрий видел сейчас перед собой, было в том, что в телевизоре мертвецы постоянно издавали зловещие стоны, здесь же это броуновское движение тощих тел происходило в полной тишине, нарушаемой только шарканьем ног, да шумом ветра.
– Блин, этого же быть не может. По всем законам биологии – не может.
Зорин чуть не выпрыгнул из-за укрытия от неожиданности. Пастор, как всегда, бесшумно подобрался сзади. И это в такой-то момент!